Сайт памяти Владимира Савченко (15.2.1933-16.01.2005). Оригинал создан самим Владимиром по адресу: http://savch1savch.narod.ru, однако мир изменился...
Новое Оружие Двуязычные: ПЯТОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ГУЛЛИВЕРА ПЯТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ. часть 1 ПЯТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ. часть 2 АЛГОРИТМ УСПЕХА ЧЕРНЫЕ ЗВЕЗДЫ ИСПЫТАНИЕ ЛУНА Испытание Истиной Новое Оружие Похитители Сутей. Часть 1 Похитители Сутей. Часть 2 Перепутанный ПРИЗРАК ВРЕМЕНИ ЧАС ТАЛАНТА Тупик Встречники. Повесть Без окончаний: ПЯТОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ГУЛЛИВЕРА ПЯТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ Алгоритм успеха ЧЕРНЫЕ ЗВЕЗДЫ Испытание Истиной Новое Оружие Похитители Сутей Перепутанный Призрак времени ЧАС ТАЛАНТА Тупик Встречники
Повести Рассказы Романы Публицистика Жизнь Интервью Прочее

Тупик. философ детек в четырех трупах. Без окончаний

   Без Окнч для >  7 -значн слов
Дата: 02-02-2003
Начало ||-перевода в 16:02:02

Влади САВЧЕНКО ТУПИК философ детек в четырех трупах

То, что выше неба, что ниже земли, то, что между ними обоими... то, что назыв прошед, настоя и будущим, - это вплет в простран. Брихадара Упани ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ОДИН ПЛЮС ОДИН ПЛЮС ОДИН... ГЛАВА ПЕРВАЯ Не плыви по течению. Не плыви против течения. Плыви туда, куда тебе надо. К.Прутков-инженер. Советы начинаю спортс - Ну а мы-то здесь при чем? - спросил в трубку началь следстве отдела Андрей Аполлон Мельник, худоща блондин с мускули лицом и пронзите-веселым взгля, от котор привлека станови не по себе. - Нет-нет, я понимаю, очень жаль, выдающи человек помер... и прочее. Но имеется ли в этом печаль событии крими? Все ведь, между прочим, помрем - одни раньше, другие позже, так, значат, это самое! На другом конце провода горячо заговор. Мельник кивал, досадл играл мускул щек и рта, посматр на сотрудн, мирно работав за столами. Дело происхо в ясное апрельс утро в южном городе Д. - Может, отравле? - подал реплику Андрей Аполлон. - Нет призн отравле?.. Удушье? Тоже нет! Так что же, собстве, есть, товарищ Штерн? Прост, я буду ставить вопрос грубо: вы официал заявля? Ах, нет - просто полага, что дело здесь нечисто, так, значит! Умер он не просто так, поскол просто взять и умереть у него не было достато основа... (Следова Нестор Кандыба негро фыркнул в бумаги; Мельник погро ему взгля.) Вот видите... а от нас желаете серьез дейст, так, значит, это самое! Ладно. Пришлем, ждите. Он положил трубку, обвел взгля подчине. Все сотруд следствен отдела горпрокур: старший следова Канцеля, через год уходя на пенсию, инспек ОБХСС Бакань, Нестор Кандыба и даже Стасик Колом, приня полгода назад младшим следоват и сидев у самой двери, - тотчас изобраз на лицах занято и индифферент. Стасик Колом (двадц семи лет, окончил юрфак ХГУ, холост, плечи спортс средн роста, имеет разряды по стрел и боксу, лицо свежее и широкоск, курнос, стриже коротко... читат, полагаю, догада, что он будет играть главную роль в нашем повествов), не подни головы, почуял, что пронзител взгляд Мельн устрем именно на него. "Меня пошлет, чтоб ему... - уныло подумал он. - В каждую дырку я ему затычка". - Пан Стась, - не замед подтвер его гипот Мельник, - это дело как раз для вас. Езжайте, пане, в Кипень. Меня извест, что сконч акаде Тураев, дирек Инстит теоретиче проблем. Сегодня ночью. При неясных вроде бы обстоятель. - А... в чем их неясно, обстоятел-то? - отозва Колом. - Вот это ты на месте и посмотр. Звонил личный врач академ Исаак Израиле Штерн - тот самый, к котор на прием не попасть. Он ничего внятн не сказал... Боюсь, что там ничего такого и нет, просто взыгр у врача профессиона самолю, так, значит! Не по прави умер пациент... Вот он и решил пожалова в прокура. Нет-нет-нет! - поднят руки Андрей Аполлон сдержал протесту реплику, которая готова была сорват с уст Коломи. - Надо, пан Стась, надо. Дирек, акаде, лауреат... так, значит. В подоб случаях полагае проявл... приним... выясн... чтобы потом, в случае чего... Тем более был сигнал. Словом, давай. Прокати в дачную местно, для такого случая дадим операти машину. Только сирену не включай, так, значит! - Медэксп брать? - хмуро спросил Колом, выбира из-за стола. - М-м... решишь по обстано. Понадоб, вызов. Дуй! Только сидя в машине, Стасик вспом, что так и не выразил протест, что его вечно направл на самые пустые и мелкие дела. Да и вообще... эта кличка "пан Стась", которую он мог приним только как насме: внешно его была гораздо более рязанс, чем польс. Расстроив, Колом сунул руку в карман за сигаре; не найдя сигарет, огорчи еще более - и тут вспом, что вчера вечером он снова твердо решил бросить курить. Он вздох: раз решил, надо терпеть. До Кипени - дачного поселка, раскинувш по берегам одноиме живопис реки, - было минут сорок езды: сначала по юго-западн шоссе о двух асфальт полот, разделе газоном, затем поверн направо на малоизнош брусча, повил среди сосен, старых бревенч и новых кирпич дач, песча бугров, мимо начинаю цвести садов, мимо веревок с сушащи бельем и сатанею от лая цепных собак - и все. Двухэта коттедж Тураева стоял на краю поселка, далее шел каскад рыборазво прудов и хвойный лес. На звонок открыла дверь грузная старуха, седые жидкие волосы ее были собраны на макушке в кукиш, Колом назва, старуха недобро глянула на него распухш красн глазами, поверну и пошла по скрипу деревя лестн вверх. Пока они поднима, она раз пять шумно вздохн и трижды высморка в перед. - ...Извин меня, Евгений Петро, - услышал Стась высокий нервный голос,-вступая в комнату, - но в моей практ и, наскол мне извес, вообще в медпрак, любые кончины относят к одной из трех катего: естестве смерть - от болез и очевид несчас, от старо... и я знаю, от чего еще! - насильств смерть типа "убийс" и насильств же смерть типа "самоубий". Иных не бывает. Поскол призра, подводя данный случай под первую катего, нет, я и взял на себя смело... Все это говорил, энерги подерги лысой, обрамле по периф черными волос головой, малень полный мужчина, обраща к высокому худощав и стояв рядом с ним женщине в халате с зелен, синими, желтыми и красн полос. Услышав шаги, он замолк. Все обернул. - А, вы, наверно, из милиции... прост, из прокура? - произ лысый коротыш. - Вот и хорошо, если вообще в данной ситуа возмо хорошее! Будем разбира вместе. Позвол представи: Штерн, кандидат медицин наук, врач академ Тураева. Это - Халила Курбано... - он запну на секунду, - жена покойн. (На уме у него явно было слово "вдова", но не так-то легко произне его первым.) Женщина в халате грустно взглян на Коломи; у нее были тонкие восточ черты удлинен лица, почти сросши над перенос черные брови, темные глаза. "Таджи? - подумал Стась. - Нет, скорее туркме, таджи круглол". - А это... - Штерн нескол театрал жестом показал на высок мужчину. - Загурс, - тот коррек склонил краси седую голову. - Евгений Петро, замести Алексан Александр, член-корреспон Акаде наук и профес, - все-таки допол Штерн. Он явно вносил в обстано неподоба случаю суетно. Третий мужчина, котор Штерн не предста Коломи, лежал у стены на диване из черной кожи, словно прилег отдохн. Он был в белой нейлоно рубашке с заверну рукав, серых легких брюках и шлепан. Вьющи темные волосы с сильной просе на висках, длинное худое лицо, подтяну щеки, тонкие ирониче губы. Выраже лица усопш тоже было споко-ирониче, с легким оттен недоуме. Стасик, в свою очередь, отрекомендо и присту к делу. Собстве, он не совсем ясно предста, что ему делать и как себя вести: с первого взгляда ему стало понятно, что ничегоше здесь, кроме обычной смерти, не произо; стало быть, его присл для соблюде профо, чтобы удовлетво чьи-то санов амбиции. "Ладно, пожалуй, удовлет!" Он решил отделат самым миниму: осмотр, показа присутств, кого подозре (если они кого-то подозре!) - и все. И без проток с понят, незачем, раз не было официаль заявле. Осмотр трупа не дал ничего. На теле академ Тураева призна насилия не оказал. Наличеств лишь трупное окочене: оно уже слегка подог ноги в коленях и руки в локтях. Штерн подтвер предполож Коломи, что смерть наступ около пяти часов утра, то есть шесть часов назад. Одежда на покойн также была в полном порядке, разрывы и разрезы тканей, равно как и пятна крови (да и вообще какие-либо пятна) на ней отсутство. Стасик сфотографи труп. Осмотр комнаты, к котор он затем присту (предвари удостовери, что все здесь с момента обнаруж трупа оставал без измене), ничего к картине происшед не приба. В комнате находи два мягких поролон кресла с сизой обивкой, упомяну уже диван, на котором лежал покой, большой письмен стол (на нем - журналы, книги, четверт бумаги с запис и без таковых, стаканы с остатк чая и кусочк лимона, шарико ручка), стелл с книгами вдоль боковой стены. ("Как для академ, то книг не так и много, - отметил про себя Стась, - наверно, большая часть на городс кварт"); угол у окна занимал фикус в дощатом ящике. С потолка из лепной розетки свисала люстра на четыре светиль - три по краям, один в центре. Пол был паркет, чистый; стены покрыв прият для глаза светло-бежевая краска. Но главное, что на всем этом не имелось следов ни борьбы, ни чьего-то незакон вторже; напро, все было ухожено, проте от пыли. Колом открыл окно, за которым был краси пейзаж с прудом и лесом; посмеив в душе над собой, исследо шпингал - исправ, стекла - целые, внешнюю поверхн стены - ровную, без царапин. "На кой черт меня сюда присл?!" - от раздраж ему снова захотел курить. Опрос присутств тоже ничего не дал. Вдова "потерпев" с экзотиче именем Халила Курбано ( отзывавш, как заметил Стась, и на имя Лиля) показ, что, когда ее муж работал, а работал он почти всегда, то и ночев он остава в этой комнате; поскол он засижив до глубокой ночи, то и спал затем обычно до поздн утра. Поэтому сегодня утром она сначала ничего такого и не подум, встревожи только в одиннад часу: завтрак готов, он просил вчера к этому времени, а самого все нет. И не слышно, чтобы ходил, - а работая, он всегда ходит взад-вперед; значит, еще не вставал... Говор вдова почти без акцента, только в интонац иногда прорыва некото гортанн. Она сначала позвала его, затем поднял в мезонин, чтобы разбуд, и... Тут сдержанн остав Халилу Курбано: голос прерва, в глазах появил слезы. Шурик был мертв, был уже холод. Она вызвала по телефону Евгения Петров и Исаака Израиле. На вопрос следова, поддерж ли она мнение граждан Штерна, что кончина ее мужа содер в себе состав преступл, женщина, поведя худыми плечами, сказала устало: "Я... не знаю. Не все ли это теперь равно?" А уязвлен Штерн не замедли с репли: "Так ведь это вам самому и надо бы установ, молодой человек!" Стасик смолчал, но озлился еще более. "Ладно, будем устанавли!" Где в эту ночь спала жена потерпев? Внизу, ответ Халила Курбано, в спальне. "Вот, пожалуй, можно провер: действите ли она ночев дома. Установ бы, конечно, что так и было, но нервы бы потре, осрамил женщину. Пожилой человек, - Колом скосил глаза на Штерна, - лысый, а не поним!" Когда она послед раз видела своего мужа живым? В половине одиннадца вечера, ответ вдова, Шурик крикнул сверху, чтобы она пригото им чай, она пригото и прине. - Кому это им? - сразу ухвати следова. - С кем он был? - С Евген Петрови, они вчера вместе работ. "Так!.." Стасик мысле потер руки, его начало забавл, как выработа веками процед следст сама, помимо воли ее участни, придав происшед криминал смысл. В воздухе явстве начало попахив неразреше сомнени, а возмо, и умыслом. Он устремил взгляд на Загурск и почувств, как тот, огорчен до сих пор только смертью друга и начальн, теперь стал испытыв более личные чувства. "Еще бы напарн сюда для перекрест допроса - чтобы спрашивае бросало то в жар, то в холод, особе если он ни в чем не замешан..." По какой причине товарищ Загурс находи вчера в столь позднее время у академ Тураева? Работ вместе над новой теорией, ответил тот: он и Алекса Александр в течение многих лет сотрудни и соавторств в статьях, моногра, даже учебни физики. Это было сказано с полным самооблад и некото даже упреком - будто сотруд прокура обязан знать авторов и соавто, подвизающ в теоретиче физике! В котором часу он ушел? В одиннад, полчаса спустя после того, как Халила Курбан угост их чаем. Он, Загурс, иной раз и ночев остава здесь - когда они с Турае, бывало, увлеку и заработа. Но на сей раз дело не клеил, оба сочли за лучшее расстат на пару деньков, обдум все независ, чтобы затем встрети и обсуд. К тому же у него, Загурск, накопил дела по инстит: организ симпози, всякая текучка... - Выходит, товарищ Тураев послед дни в инстит не был? - Соверше верно. - Он что же, хворал? - Нет, просто работал дома. Молча обменен со Штерном и вдовой взгляд: экий несведу молодой человек - полаг, что акаде ходит на работу, как простой служа. - Так... - Стась закусил нижнюю губу. - Значит, вы были послед из видев Тураева живым? - Выходит, да. - Как он выгля? - Да как обычно. Был, правда, расстр, что идея не вытанцовыв. Он всегда бывал этим расстр - пока не находил решения. - Загурс вздох и добавил: - Решение он тоже всегда находил. - Он собира лечь спать? - Нет. Прово меня до машины, полюбов звезд, сказал, что еще поразмыш часок-другой. Мы простил, я уехал. - Машина была ваша или служеб? - Служеб. - С шофером? - Нет. То есть штатный водит имеется, но... кто же станет задержи челов до полун! Я сам вожу. Колом поверну к вдове. - Вы подтвержд? - Что именно? - Что товарищ Загурс уехал от вас в одиннад вечера, а ваш муж верну домой? - Да. Я легла, но еще не спала - слышала, как они выход и разговари... как отъех машина Евгения Петров. Слышала, как Шурик поднима по лестн. "Шурик... Для кого акаде Тураев, столп науки, товарищ дирек, для кого потерпе, а для кого Шурик. Много назва у челов!" - Потом он ходил по комнате из угла в угол... спальня как раз под этим кабине, - продолж вдова. - Около получ. Может, и дольше ходил, но я уснула. - Ночью ничего не слышали? - Нет... хотя сплю чутко. - Кто еще, кроме вас двоих, был в доме? - Никого. Мария Самойло, - она оглянул в сторону двери, - это наша домработ... она приезж утрен электри, прибир, готовит обед, а вечером возвраща в нашу городс кварт. "Ясно, стере". Колом тоже огляну на старуху, которая все стояла у косяка, скорбно поджав губы и вперив тяжелый взгляд в мертв. "Бабусю в случае необходим вызову". Наступ очередь Штерна. Болел ли покой? В общем, нет, ответил врач; бывали, разумее, недомог: отклоне давле крови от нормы, головные боли, утрен невраст... но все они из тех, какие замеч врач, а не сам пациент. Да и эти колеба здоро возник у Алекса Александр после напряже работы - особе ночами. В целом же он для своего возра и загруженн был на редко здоровя - среди людей умствен труда, во всяком случае. Он с Халилой Курба-ной и друзьями хаживал в туристс походы, имел значок "Турист СССР" - верно, Лиля? Та кивком подтвер. - В послед дни он ни на что не жалова? - Нет. Послед профилактич осмотр был неделю назад. Такие осмотры я как личный врач Алексан Александр делал ежемеся, хотя для него всегда было предме шуток. Так вот: сердце, легкие, нервы, желудок, внутрен секре... все было в хорошем состоя. Просто в превосхо! Вот поэтому я и... - Да-да. Что вы установ при внешнем осмотре трупа? Врач замешка с ответом, пожал плечами, сказал с легким недоуме: - Ничего, собстве, не устано! Такое впечатл, что у Алекса Александр просто останови сердце. - Так просто взяло и останови? - недовер переспр Колом. - Именно так просто, молодой человек, можете себе предста! В этом вся и странно. Подоб бывает только от крайн истоще, от угаса всех жизнен сил в глубо старо да еще от переохлаж. В данном случае ни один из назван факто не имел места. Поэтому я и взял на себя смело приглас... Колом сосредото размыш. Да, это действите странно - как странно и то, что покой оказа сравните молодым челове, сорока с неболь лет. Стась, когда ехал сюда, настрои увидеть изможден седого старца, иссохш и угасш в служе науке, - ив круглой черной шапочке, какие представл ему столь же неотъемле от академи, как серые фуражки с малино околы от милицион. "Эх, надо было медэксп сразу брать с собой, они со Штерном нашли бы общий язык. А так что я могу ему возраз! Вызвать сейчас?.. Э нет. Отсутст призна не улика. А здесь во всем так, не о чем даже прото писать: все "не" да "не"... Надо закругля". - Вы уверены, что все обстоит так, как вы говор? - в упор спросил он врача. Тот смеша. - Н-ну... окончател сужде в таких случаях возмо лишь после патанатомич исследов. - Вот именно, - согласи Стась, - пусть вскры и вскроет, так сказать, суть дела. Надеюсь, вы согласи участво в эксперт? Штерн сказал, что да, сочтет своим долгом. Втроем они снесли труп академ вниз и помест в черный ЗИЛ - Загур сам предло его следова, благо на сей раз был и шофер; уложили Тураева на откину сиден. Штерн сел рядом, придерж негнущи ноги покойн. Машина медле укатила прочь. Загурс увел в дом вдову, бережно обняв ее за вздрагива плечи. Стасик задержа во дворе - и на него вдруг сразу со всех сторон навалил весна. Навалил той влажной, размарива апрельс жарой, когда чувству себя не самостояте сущест, а частью пробуждаю, набираю жизнен силу природы. Станови понят и дунове ветра, и движе рыхлых облаков в белесом небе, и истошно-томное карка ворон на зеленею тополе: "Карр! Слава весне, карр! Слава жизни!.." Даже стонущие хоры лягушек в прудах, пробую голоса после зимней спячки, были сейчас внятны Коломи: "Уу-у! Ууу... слава весне! У-уу... слава жизни!" ГЛАВА ВТОРАЯ Если бы не было иностра языков, как бы ты отличил професс от преподава? К. Прутков-инженер. Мысль 202 Дело, собстве, было законч. Но Стасик для очистки совести решил пройт по соседям. Соседи - как справа, так и слева - тоже ничего не слышали, не знали, только ахали, узнав о смерти Тураева, сожал. "Что еще? - сообра Колом, возвращ на дачу. - Да, стоит забрать стаканы с опивк чая. Сдам на анализ - насчет отпечат пальцев, да нет ли следов отравы... - Ему стало смешно. - Нашел на ком отыграт Андрей Аполлон, на безотве молодом специал. Вот мог бы со зла взять и раздуть "дело об убиении", чтоб и прокура, и угроз трясло!" Сердито топоча, он подня в кабинет Тураева. Старуха домрабо занавеши окна темной тканью; увидев следова, что-то проворч себе под нос. Загурс сидел в кресле возле стола, переби листки с запис. Стака на столе не было. - А где стаканы? - спросил Стась у старухи. - Каки еще стаканы? - непривет отозвал та. - Да здесь стояли. - Вымыла и убрала, чего им стоять!.. "Вот тебе на! А впрочем, ладно. Меньше мороки". - Э-э... - поднял на следова глаза Загурс, - прост, не осведом раньше о вашем имени-отчес? - Станис Федоро. - Станис Федоро, могу я взять эти заметки? Все-таки послед записи Алексан Александр. Его научное насле должно быть сохран до последн листика. Да и, возмо, я сумею использо эти мысли для заверше нашей послед работы. Хотя... - Загурс расстро вздох, - вряд ли. Трудно будет. Не тот соавтор умер. Так могу? - Одну минутку. - Колом взял четыре листка бумаги, на которые показ Загурс, бегло просмот. Он чувство неловко от того, что, будучи уверен в своей бесполезн в этой истории, все-таки продолж ломать комедию следст, - и читал не слишком внимате; да и почерк академ - небреж и резкий - был труден для непривыч к нему челов. Все же Стась уяснил, что в замет шла речь о простран-времени, координ, траекто и прочих теоретиче вещах. Он протя листки Загурск. - Да, пожалуй. - Благод. - Тот уложил листки в краси папку из желтой кожи, с моногра в углу, завязал ее, встал. - И еще одна просьба, не сочтите за навязчив: моя машина ушла, так не подброс ли вы меня в город? - Конечно, о чем разго! Нескол минут спустя серо-синяя "Волга" уже катила обратно по брусч среди сосен, дач, песча бугров и столбов со знаками ГАИ. Стась и Загур расположи на заднем сиденье. - Напра это затеял Исаак Израиле с вашим вызовом, - сказал Загурс. - Я его как раз перед вашим приез упрек. Только бедной Лиле лишняя трепка нервов, а ей и без того сейчас тяжко. Такой удар!.. - Значит, вы не поддержив мнение Штерна? Но все-таки его доводы, что не бывает смертей ни с того, ни с сего... имеют смысл. - Э! - Евгений Петро поморщи. - Что знает медиц о челов вообще и о таких людях, как Тураев, в особенн!.. Человек индивиду, талантл - тем более. А медицин оценки всегда подразуме некий станд, иначе бы и не было медиц как науки. Смерть челов являе, если хотите, заверше его индивидуаль. Что могла сказать медиц о кончи Маяковс, Роберта Бернса, Есенина, Галуа? Болезнь Бернса не сумели определ все врачи того времени, Галуа убили на вздор дуэли... Но ведь это только поверхн событий. И пусть не удивл вас, Стани Федоро, что я равняю своего покойн шефа и товар с такими людьми: речь идет о явлении того же порядка в теоретиче физике. Не я первый назвал Тураева-младш "Моцар теорфиз". - Он помол. - Вот Моцарт... тоже, кстати, непонят смерть. "Кого боги любят, умирает молодым". - Но все-таки, - Стасик решил не упуск случая что-то выясн, - были же у Тураева недоброжел, враги, люди, заинтересов в его смерти? - Конечно, были, у каждого значитель челов таких хватает. Но, понима ли, в науке - не поруч за все, но, во всяком случае, в нашей - недоброжелате и вражда могут выразит интри, подко, ну, самое большее, доносом во влиятел инстан - но уж никак не смертоубий. - А если не в науке, в личной жизни? - Да у него, дорогой Станис Федоро, почитай что и не было жизни помимо науки: все отнимал "демон проблем"... Ну, жена - славная, преда женщина. Туркме, он ее встре, когда ездил на полевые испыта в Среднюю Азию в 50-х годах. Идеаль, повто, жена, такие бывают только на Востоке, но и она любила его, не понимая, скорее как мужа, а не как челов. Круг знако - весьма и весьма ограниче. Друзья? Льщу себе, что я был ему другом. И если бы у него имелись смерт враги, я бы их знал... Нет! Нет и нет, не стоит искать здесь крими, Станис Федоро. Просто внеза смерть. Она всегда ужасна - грубое напомин природы о нашей бренно. Она выбив из колеи всех, кто близок к покойн. Словом, я полагаю, что Штерн привлек вас, поддавш чувству профессиона оскорблен. "Вот-вот, Мельник как в воду глядел!" Нескол минут они ехали молча. - Вот я морочу вам голову своими суждени, - загово снова Загурс: в нем чувствова потребн выговори, - а сам не разобра еще в пережива, которые вызвала у меня эта смерть. Горе... ну, это само собой. Может быть, даже сильнее, чем у Лили, - она женщина молодая, привлекате, утеши. Утешит найду. А мне эту потерю замен некем... Ах, Шур Шурыч, Шур Шурыч! Колом заинтересо взгля на него. - Это мы так его в универси звали, - пояснил Евгений Петро, - в отличие от отца, тоже Алексан Александр. Не знаю, слышали ли вы о нем: выдающи эксперимен в области атомн ядра, ну и разрабо, понятно, дважды Герой Социалистич Труда, лауреат... и прочая, и прочая, из тех, кого рассекреч посмер. Могучий был старик, он у нас на факульт читал технику физичес эксперим. Вот в отличие от него, от Сан Саныча, мы и именов Тураева-младш Шур Шурычем. Потом он стал просто Турае, даже Турае Тем Самым, ведущим теорети физики... Теории его действите вели, экспери покорно их подтвер. И вот... Загурс замолк, закурил сигар. А Стась с удовольст отметил, что ему почти не хочется курить, и тело налито бодрос. - И вот... - повто Загурс, пустив дым. - И поэтому у меня, кроме горя, еще и чувство досады. Какой-то детской, если угодно, досады: будто читал интерес книгу - и отняли. На самом увлекател месте отняли! - Почему именно на самом увлекател? - скорее из вежливо, чем из любопыт спросил Колом. - А вот в этом-то все и дело, - оживле, будто только и ждал этого вопроса, поверну к нему Евгений Петро. - Полгода назад Алекс Александр выдви идею, самую могучую из всех, хотя и прежние весили немало. Идею о том, что в физичес теориях следует замен два раздел представл: о "простран" и о "времени" - единым представл четырехме геометриче простран. Геометриче - вот в чем вся соль! Вы человек далекий от наших исканий, но тем не менее берусь объяс эту идею и вам. Дело вот в чем: из всех физичес теорий наиболее разрабо и подтверж практи теория о простран - знако вам геомет. Ее уже и к физике-то не относят, считают облас математ, хотя любая практиче геомет глубоко физична и основ на реаль свойс простран. Мы знаем геомет поверхно - планиме, знаем трехмер, объем - стереоме. Прибавл еще одного измере в принц никого не может смутить. А математич аппарат для этого давно готов... Надо сказать, что, как только Загурс перешел к изложе этой научной идеи, в голове Стасика сработ... ну, вот есть в человече мозгу какое-то перегрузо реле, которое само отключ поток утомител, малоинтер или просто непонят информа; а может, и не отключ, перево этот поток в какой-то сквоз канал - в тот самый, про который говорят: в одно ухо влетело, из другого вылет. Правда, у одних это реле срабаты при больших потоках трудной информа, у других - уже при малых. У Коломи оно как раз было слабото, и сейчас, слушая вполуха, он рассматр увлечен собесед - трениро наблюдатель. Благоро седины Евгения Петров уже изрядно отросли, густо курчави на шее ("Стрич бы ему пора", - отметил Стась); движе кистей и рук были умере и изящны, но манжеты белой рубашки нескол засалил, потемн. "Никто не смотрит за ним, что ли?" Лицо Загурск было красиво и правил, но краснов оттенок его и дряблая припухл внушали сомне. "Заклады, не иначе", - решил Стась. - Но чтобы этот неформал переход реализо, - говорил между тем Загурс, - нам надо то четвер измере, которое мы поним и чувст как нечто непространст, как "время", тоже свести к геометрич категор длин и расстоя. Над этой пробле геометриз времени мы с ним более всего и бились. Многие трудно уже одолели, одолели бы, я уверен, и все осталь. И тогда... о, это был бы гигантс шаг в понима мира - и для естествоз, и даже для филосо. Понять время... как это много и важно! И вот - не вышло, смерть оборв и жизнь и идею. Загурс опустил боковое стекло до отказа, выста голову под ветер, потом поверну к Коломи: - Вы спрос: а что же я сам, разве не смогу? Ведь соавтор. Знаете, может, это от расстрой, но сейчас мне кажется: не осилю. Не того я полета птица... Шур Шурычу было хорошо со мной работ: я умел конкретизир, воплощ в текст и уравне его идеи, подчас очень смутные и стран, был честным и дельным оппонен при обсужде этих идей. Но сами идеи-то все-таки были его... Они уже въехали в город, машина, сдержива светофо, шла медле и неровно. - И при всем том я испыты сейчас одно чувство, вовсе уж стран, - задумч, обраща будто и не к Коломи, молвил Евгений Петро. - Смире, что ли? Неспро мне на ум прихо ранние кончины людей гениаль, от Моцарта до Галуа. Ведь дело в конце концов не в том, что кто-то из них был музык, другой поэт, а третий и вовсе матема, - это на поверхн, частно. Суть их в том, что каждый из них приблиз, на свой манер, к глубок понима мира и себя. Куда более глубок, чем прочие люди. К настол, может быть, глубок, что это за предел возможн челов... Вот и с Алексан Александро мне почему-то представл, будто это законом, что он умер внеза именно сейчас, когда подбира к самой сокрове тайне материи... что так и должно быть. Стран мысль, а? - Да, действите, - озадаче сказал Стась. - Но ведь... понима ли, иссле природу, мы обычно разум под ней всякие там тела, частицы, звезды, криста - объекты вне нас. Объективиз природу, как говорят филос. Но ведь материя - это и мы сами. Мы тоже существ во времени, но не знаем, в чем существ, как... не поним времени ни умом, ни чувств. Так, может быть, здесь какой-то предел позна мира и себя, который не дано превзо? Или иначе: дано, но, превзо его, нельзя жить?.. Уфф! - Загурс поднял руки, будто сдава, засмея. - Нагово я вам, у самого голова кругом пошла. Не принима все это всерьез, Станис Федоро, это от расстрое чувств. Он наклони к водит: - Сверн, пожалуй, на Пролетар. Дом пятнадц, здесь близко. У дома довоен архитек, балконы котор почти сплошь заросли диким виногра, Загурс распрощ, поблагод, вышел из машины и скрылся в подъе. "Хороший дядька какой, - тепло подумал о нем Колом, когда машина отъех. - Простой, и не подума, что член-корреспон, научное светило, теперь почти дирек инстит. А я еще со зла хотел его перекре допро помытар..." ГЛАВА ТРЕТЬЯ - Вы меня сначала обилет, а потом оскорбл! - А раз вы не обилеч, то платите штраф! Транспор разговор На следую утро Мельник, выслу отчет младш следова Коломи, неожида учинил ему оглушител разнос. - Значит, так просто взял и отдал эти бумаги? - начал он споко, только брови Андрея Аполлоно зловеще изогнул, делая его похожим на белобры Мефисто. - Ничтоже сумняш, так, значит? Ну, пан Стась, не жда-ал! Ты хоть сам их прочи? - Просмот. Вроде ничего там нет... - Нет, вы слышите? - Мельник драматич поверну к сотрудн, и те разом осужда посмотр на Стася. - Пришел, увидел, победил... Кай Юлий Колом, так, значит, это самое! - Да не было там ничего, научные записи! - защища Кай Юлий. - Ну да, конечно: и в бумагах ничего не было, и в стака... Это ж надо - так прозев стаканы! Сразу следов изъять их, это же азбука следст, так, значит! Научные записи... это Загурс тебе сказал, что научные, заинтересов лицо, - а сам ты этого не знаешь. Нет, я на вас удивля, Станис Федоро товарищ Колом, я очень удивля: чему вас в инсти учили? Ведь читали же вам в курсе криминали, что все, что произо в моменты, непосредст предшествов преступл, равно как и объекты, находящ в непосредств близо от места преступл... так, значит, это самое! - голос Андрея Аполлоно нарас креще, - ...а особенно предм, храня следы лично потерпев или преступ, - все это имеет особый вес для раскры таков. Все - в том числе и бумаги с последн заметк покойн. Там одна какая-то строчка может пролить свет! - Да каков таков?! - чуть не взвыл Стасик. - Нету там никакого преступл! Вы же сами вчера говор... - Что я говорил?! Кто из нас выезжал на место происшес: вы или я?.. И что это за манера прятат за мнение начальс, что за стремле к угодниче! От вас, как и от каждого представи закона, требу принципиаль, твердо и самостоятел - так, значит, это самое!.. (И казал уже, что Андрей Аполлон не сидит за своим столом, а высится на трибуне в ночной заснеже степи, а вокруг свищут пули басма и рецидиви.) Стран у нынешн молод поколе взгляды: от других требуют принципиаль, а сами... так, значит! Он помол, чтобы успокои, затем продол: - Нет, я не утверж, что соверш преступл, что смерть была насильств, так,, значит! Но ведь неясно пока, что и как там получил. Странно все-таки, помер акаде в полном расцв сил... А если собирать улики так, как вы, товарищ Колом, собир там бумаги и стаканы, - так, значит, это самое! - то улик никогда и не будет. Вот вы говор, что Загурс назвал покойн Тураева "Моцар теорфиз", так, значит? А в таком случае сам-то Загурс - не Сальери ли?.. Андрей Аполлон значите погля на Кандыбу и Канцеля. Те, в свою очередь, со значен перегляну: "Наш-то Мельник-то - ого-го!.." - Вскры уже было? Где акт? - Не было еще вскры, - угрюмо ответил Стась. - Главный медэкс вызван в район, верне во второй полов дня. Без него просил не вскрыв. - Правил, чувств ответствен Евдоким Николае. А ты прочувств, не прони - так, значит! (То, что Мельник снова перешел на "ты", свидетельст, что гроза минов.) И схалту... Ну ладно: со стакан ничего не исправ - а бумаги, пан Стась, до тринадц ноль-ноль должны быть здесь. Найди пана Загурск, извин и отними. Ознаком, снимем и вернем, пусть хоть в рамочки вставл, так, значит! Усвоили, младший следова Колом? -Да. - Исполня. Ух, молод нынче пошла. Р-разгиль! У Стасика после этого разгов горело лицо и дрожали пальцы; курить хотел просто невынос. "Затянут дымком... Думать ни о чем не могу. Главное, за что? Вчера он же сам послал меня просто так, для соблюд прили". ...И не понимал он, что в наше время, когда быстрый обмен информа пришпори разви событий, так же стремите могут менят и их оценки. Когда сегодня утром, идя на службу, Мельник увидел в газетах - да не только в местных, но и в централ - некро А. А. Тураева (с портре), да еще увидел, какие подписи стоят под этим некроло, он крепко призадум. Ой, не следов ему вчера высказыва Штерну в том духе, что -де все умрем и нечего из-за смерти академ тревож прокура! Ой, не следов ему так легкомысл напутство Коломи!.. И Андрей Аполлон решил наверсты упущен. Стась позво в Инсти теорпро. Ответ, что Евгений Петро еще не пришел, ждут. Он просил домаш телефон Загурск, позво - трубки никто не взял. "Навер, в пути?" Подож минут двадц, снова позво в инсти. Та же секрета сказала, что Загурск все еще нет. - Может, он в другое место направи? - Нет, Евгений Петро в таких случаях предупреж. Видимо, задерж дома. Колом снова позво на кварт - с тем же результ. "Телефон у него неиспра что ли? Надо ехать". Начальств втык всегда предраспол челов к двигател действ. На этот раз он добра до четырехэта старого дома на Пролета троллейб. В подъе, в который вчера вошел Загурс, Стась нашел в списке жильцов номер его кварт, подня на второй этаж. Там перед обитой черным дермати дверью с никелиров таблич "Д-р ф.-м. н. профе Е. П. Загурс" стоял, задумч нажимая кнопку звонка, рослый полне брюнет в парусин костюме. Колом останов позади него, залюбов великоле, какой-то картин шевелю незнако. Просигн еще пару раз, тот оберну к Стасю, показав сначала профиль (чуть покатый лоб, нос с умерен горбин, четкий подборо), а затем и фас. Если бы не мелкое, отражаю сиюмину заботы выраже лица, голова незнако была бы похожа на голову Иоанна Крестит с извест картины Иванова. - Вы тоже к Евгению Петров? - спросил брюнет интимно, как бы пригл сознат в невин грешке. -Да. - Значит, нам обоим не повезло. Что за чудеса, куда он мог деться? Я уже везде обзво... - Он снова надолго нажал кнопку; за обитой дверью приглуш прозвен - и снова тишина. - Он что, один живет? - поинтересо Стась. - Сейчас да, увы, - брюнет понизил голос. - Уже три месяца, как жена покин... (Коломи вспомни вчераш слова Загурск о Халиле Курбано: "предан женщина... такие бывают только на Востоке" - в них прозву непоня им тогда горечь.) - Ну все ясно, пошли, - сказал незнако. Внеза он смерил Стасика оценива взгля. - Прост, а ваш визит к Евгению Петров не связан с кончи академ Тураева? - Связан. Я из городс прокура. - Даже?! А... Впрочем, полагаю, что в таких случаях излишнее любопыт... ээ... излишне. Я же, позвол представи, ученый секре Инстит теоретиче проблем Хвощ Степан Степано. Из инстит к нему прика, к Евгению-то Петров. Вы не представл, что у нас сейчас делае: сплош уныние и никакой работы. Обращаю ко мне, а я ничего толком не знаю... Ну, будем надеят, что мы размину и он уже на месте. Они вышли на улицу. Хвощ огляну на дом. - И окна откры остал, и даже балкон... что значит мужчина остался без хозяйки! Если дождь с ветром, то воды полная кварт. Колом останов, почуяв недоб. - А где его окна? Вот эти, над подъез? - Да. Тут и ворам забрат - раз плюнуть. Сквозь виногра лианы, покры мелкой молодой листвой, блестела стекл откры балкон дверь. Залезть действите было просто: балкон соседств с бетон навесом над подъез, а забрат на него можно было, став на фундамен выступ и подтянув на руках. Стасик (раду в душе, что наконец-то его спортив данные пригоди на практ) так и сделал на глазах удивлен прохо. С плиты навеса он прыгнул на край балкона, перемах через перила, раскрыл шире дверь, загля в кварт - и сердце сбилось с такта. Загурс был здесь. Он лежал на тахте у глухой стены - и, как ни малоопы был следова Колом, но по судорож недвижн его позы он понял, что Евгений Петро не спит, а мертв. Стась оберну к ученому секрет, который стоял на троту, задрав голову: - Подними сюда... нет-нет, по лестн! - и осторо, стара ничего не задеть, прошел через комнаты в коридор открыть дверь Хвощу. Вместе они вернул в спальню. Степан Степано сразу понял, что случил нечто из ряда вон выходя, ничего не спросил у Коломи и только, войдя и увидев своего начальн, молвил севшим голосом: - Да как же это?.. На сей раз Стась действо операти и по всем прави, понимая, что дело нешуточ: вызвал по телеф судебно-медицинс экспе, доложил Мельн (кото от растерянн сказал довол глупо: "Ну вот видите!.." - как будто случивш подтверж его правоту), разыс дворн и употре его в качес понят; вторым понятым согласи быть ученый секрет. Прото осмотра он тоже состав по всем прави, описывая казенн словами и период и нескол пыльный беспоря в комна, свойстве одиноко живущ занят челов (тем более что пыль могла бы облегч обнаруж следов незакон вторже или чьего-то посторо присутс, хотя их и не оказал); и что хрустал пепельн, стоявшая на придвин вплот к тахте темно-полирова журналь столике, доверху полна сигарет окурк с желтыми фильтр - и на всех окурках наличеств одинако прикус; и что рядом стояла початая бутылка минерал воды (ее Стась тотчас изъял для анализа) и лежали те самые листки с заметк Тураева, за котор он приехал; и даже что на стуле возле тахты сложены стопкой две прост, одеяло жестко-шерстя малино и небол подушка. Но на душе у Стасика было тоскл, сляко. Вот человек - не абстрак объект следст, а знако и так ему вчера понравивш человек: он был огорчен смертью своего блистател друга и соавт, озабо будущими делами и какой-то научной пробле... о чем бишь? да, о геометри времени - явно собира долго жить. И на тебе, лежит в голубой пижаме, закинув на валик тахты краси седую голову с остеклене глазами - и ноги и руки его уже сковыв-подтяги трупное окочене. Особе расстр Коломи эта стопка приготовле постель белья: Евгений Петрович уснул, так и не посте себе. И навеки. Вскоро прибыл медэксп. Они вдвоем раздели труп, осматри, фотографир. Следов насилия на теле Загурск не оказал; не нашел медэксп и симпто отравле. - Ох, как это все!.. - вздыхал и качал пышной иоаннокр телев шевелю Степан Хвощ, подписыв под протоко - Один за другим!.. Что теперь в инстит будет? И мне-то что делать, скажите на милость, я ведь теперь за старш оказыва!.. ГЛАВА ЧЕТВЕ ВОПРОС: Если Солнце существ для освещ планет, то зачем оно освещ и пустоту? ОТВЕТ: На всякий случай. К. Прутков-инженер. Рассужд о Натуре, т.III Судебно-медицин вскры тел Тураева и Загурск произв во второй полов дня; в эксперт комис участво и Исаак Израиле Штерн. Заключе в обоих случаях получил почти одинако и подтвер то, что Штерн с самого начала и предпол: оба умерли от остано сердца - причем не внезап, не паралитич, а просто останови сердце, и все. Ни тот, ни другой на сердце никогда не жаловал - и верно, патологич измен в этих органах не нашли. Загурс умер между четыр и пятью часами ночи, пережив своего велик друга и соавт ровно на сутки. Еще у Евгения Петров обнаруж легкий цирроз печени; Штерн, пользова и его, объяс, что ранее 3агурс пил, иной раз неумере (косве по этой причине его и остав супруга), но в послед время по настоя Алекса Александр и по его, Штерна, советам бросил. Анализ окурков и минерал воды, равно как и все другие предме исследов на месте кончины Загурск, не дали решител ничего. Таким образом, ни криминал, ни анатомиче сыск не обнару улик, которые позвол бы заподоз в смерти Тураева и его замести убийс, самоубий или хотя бы несчаст случай. Тем не менее было понятно, что дело нечисто: слишком уж подобн по характ и обстоятель оказа эти две смерти. - Ну, пан Стась, влез ты в трясину обеими ногами, - сказал Колом Нестор Кандыба, покидая в конце дня комнату. - Теперь думайте, пане, - и добавил голосом Мельн: - Так, значит, это самое! Стасик сидел над протоко осмотра, над актами медэкспер, над скудн показан свидете - думал. Каждый умирает в одино; как говорил вчера Загурс: "Смерть челов есть заверше его жизне индивидуаль" - вроде так?.. А вот в данном случае вышло иначе: индивидуаль разные - смерти одинако. И не только в сходстве клиниче картины дело, а в... в чем? В том, что между этими двумя событи есть несомне связь. Какая?.. Ну, были между покойн прочные служеб и житейс отноше: знали друг друга более двух десятил, с первого курса МГУ, у них были общие научные интер, творче сотруднич, деловая дружба... Однако из этого вовсе не следует, что, если помер один, то непреме должен тотчас умереть и другой. У лебедей так бывает, у брачных пар. Да и то у них вторая смерть имеет характер самоубий - а здесь явно естестве смерть. Словом, это не то. Смертоубийст связь должна быть более явной, веществе. Есть ниточка и веществе связи: при кончине и Тураева, и Загурс присутств один и тот же предмет; не так` чтобы уж совсем предмет, но всетаки - бумаги с заметк Тураева. "В чутье Мельн все-таки не откаж..." И тем не менее не прав был Андрей Аполлон, напра он распек Коломи из-за этих листков. При осмотре кварт Загурск Стасик обнару и другие записи на ту же тему, о которой так увлече толко ему Евгений Петро в машине по пути из Кипени. Это были, вероя, тезисы научн доклада - отпечата на машинке, с пометк, сделанн рукой Загурск. Эти записи, ясное дело, предшеств предсмер заметкам Тураева: в них сухо, но достато внятно излагал "пробл времени" в интерпрет покой соавто. Для уясне задачи геометриз времени, писали они, надо прежде всего четко зафиксиро разли между време и пространс, или - более строго - между нашими восприят этих двух наибо общих катего действитель: 1) в геометрич простран мы можем перемеща в любую сторону от начальн местонахож, можем возвраща в прежние точки; во времени мы перемеща только в одном направл, от прошл к будущ. Можно сказать, что "время несет нас вперед"; 2) пространств ориента: "вверх-вниз", "вправо-влево", "вперед- назад" - индивидуа для каждого наблюда (что верх для нас, то низ для южноамерик); понятия же времен ориента "прошлое", "настоя" и "будущее" - общие для всех. Это позвол считать, что все мы увлека куда-то общим потоком времени; 3) в наблюда простран образы материаль мира череду весьма разнообр, по какому направл ни взглян: здания, луг, река, лес, воздух, облака, косметиче вакуум, астеро, снова вакуум, планета... и т. д., и т. п. - то есть по пространств направл концентр и образы ощущае нами материи меняю резкими скачк. По направл же времени мы наблюд, как правило, достато долгое, устойчи существов объек и плавное, медлен измене их свойств (собира или рассеива облака, исчез снего покров, зелен деревья, повышае или понижае уровень воды в реке...). То есть если рассматри материал образы как конеч события в простран-времени (что на самом деле и есть), то окаже, что все предм-события сильно вытян пс направл времени; это позво рассматри их как некие "струи" в потоке времени. В субъекти же плане время оказыва просто направле нашего (и всех окрест тел) существов; 4) нашему созна трудно свести катего "простран" и "времени" к чемуто единому из-за чисто наблюдате специф: в простран мы видим, слышим, обоняем, осязаем - во времени же мы это не можем, а можем вспомин прошлое и вообраз (вариан предста) будущее. То есть дело своди к тому, что мы восприни время иными "орган чувств", нежели простран: памятью и воображе. Эти органы разум восприя мира (у людей они развиты явно сильнее, чем у живот) никак не менее важны, чем глаза, уши и нос: без памяти невозмо наблюде, сопоставл, обобще, без воображ - предвид и творчес. Кроме того, им, как и пространств органам чувств, свойств искаже и ошибки (ложное предсказ, напри, уместно сравн со зритель миражем). В силу этих сопоставл нам следует рассматр память и воображ как органы чувств, необход - наравне со слухом, зрением и т. п. - для ориента в простран-времени, а по информаци природе как родстве им: отличие "зрения" от "памяти" или "слуха" от "воображ" не больше, чем разли между "зрени ем" и "слухом". Таким образом, заключ Тураев и Загурс, вскры разли между пространс и време и между нашим восприя их, мы неожид обнаружи глубин родство этих катего. Если бы мы, как наблюда, распола некими обобщен, безличн к координ ориента орган восприя, сочетаю свойс зрения-слуха и памяти-воображ, то посредс их мы явно восприни бы не отдельно трех мерное простран и отлич от него существов-течение во времени, а четырехме, в простом геометрич смысле, материа простран. Математич описа всех явлений при этом бы сильно упрости, а понима природы вещей в такой же степени возро. Стран было первое впечатл Коломи от этих тезисов, неуютное какое-то: холод ледяной блеск академиче мысли, беспоща в своем поиске истины. А впрочем, конечно, занятно, прочти Стась такое где-нибудь в "Знании - сила" или в "Клубе любознате" "Комсомо", то непреме бы молвил, покру головой: "Н-да... во дают все-таки наши ученые! Это ж надо додумат!" Но сейчас направл его мыслей было иным: эти тезисы позво лучше вникн в послед записи Тураева. Колом еще раз перечел их. Нет, как ни смотри, это чисто научные заметки в разви той же идеи геометри понятия "время" - и не более. Ну, правда, напис как бы для себя - отрыво, местами смутно, с лиричес отступлен, даже с местоим "я" вместо общеприня в научных статьях "мы" - с человечи: индивидуаль писавш чувствова отчетл. Но, главное, ни в одной из предсмер записей академ не было даже и косвен намеков на какие-то личные передр сложные взаимоотно, потаен заботы - мысли и только мысли. О времени, простран, материи, жизни мира, о воспри этого челове, лично автором записей. И все. "Нет, не прав был Мельник, зря наорал на меня... Э, что я все на это сворачи: кто прав, кто не прав! Обида заела? Сейчас не до нее. Пока неясна картина, все не правы". И все-таки линия связи двух кончин, Стась это чувство, проход через пробл, которую они оба, Тураев и Загурс, пытал решить; в частно, через эти бумаги. Какое-то тревож впечатл оставл заметки Тураева. Какое?.. Словами Колом это выраз не мог. Прозве телефон на столе Мельн. Стасик подошел, взял трубку: - Горпрокур, следова Колом слушает. - О, славно, что я вас застал! Это Хвощ беспок. Я вот о чем: когда мы сможем забрать тела Алексан Александр и Евгения Петров? Их ведь обряд надо... Меня, понима ли, председат комис по похор назнач. - Уже можно забир, родных и организ должны были об этом извест. - Не извест меня. Значит, можно? Ясно. Ну а... - ученый секре замялся на секунду, - обнаруж уже что-нибудь? - Нет, ничего, - сухо ответил Колом. - Я ведь, поймите, не по-обывател интерес. Здесь у нас такие разгов, слухи... Надо бы обществен проинформир, успоко. - Проинформи, что нет основа кого-то в чем-либо подозре, - это вернее всего... - Тут Стася осенила мысль. - Вы из дому звоните, Степан Степано? - Нет, я еще в инстит. Инсти теоретиче проблем - серо-голубой бетон параллеле, разлинова полос стекла и ребрами алюми и позолоче слева лучами заходящ солнца - украшал площадь Героев Космоса в центре города. В вестиб Стась увидел два траур плаката с портрет Тураева (покруп) и Загурск (помен). Хвоща он нашел на втором этаже в кабин с таблич - сереб на малино фоне - "Ученый секрет". По сравне с утрен своим видом Степан Степано сейчас выгля похудев и озабоче. Левый рукав того же полотня костюма украш траурная повязка. На столе перед ним стояла пишущая машинка, и он бойко выстуки на ней текст. - Некро на Евгения Петров, - прояс Хвощ. - Еще визиров надо, он ведь тоже в централ газеты пойдет. Садит. - Он указал на стул, отодви машинку. - Вы не представл, что у нас сегодня творил, сплош драма. Восемь сотрудн отправ домой из-за сердеч присту, инфаркт "неотло" загон. Из этих восьми у пятерых раньше сердце никогда не шалило... так подейство. Женщины плачут, вокруг уныние, растерянн. Дирек и его первый зам один за другим, это ж надо!.. Прост, я отвле: о чем вы хотели поговор? - Да все о них же. Прежде всего нельзя ли познакоми с личными делами Тураева и Загурск? - Можно, конечно, только сейчас в отделе кадров уже никого нет. Завтра подъед или пришл кого-нибудь. - Так... А кто еще, кроме них, был причас к разрабо проблемы времени? - Пробл времени?.. - Степан Степано потро пальцем щеку, задум возвел и опустил очи. - Если иметь в виду тот аспект, что придал ей Алекс Александр: сведе простран и времени в единый четырехм контин... вы это имеете в виду? - Стась кивнул. - ...то только они двое и занимал. Первая стадия самого что ни есть глубинн поиска, техниче исполнит в ней делать нечего. Если говор еще точнее, то заним этим, вел тему сам Тураев. Мыслью никто за покой Алекса Александро угнат не мог, это все мы сознаем и об этом ныне скорбим. Без академ Тураева-младщ наш инсти превраща в зауря академиче заведе и, боюсь, ему грозит скорый закат... - Он вздох. - Люди теперь начнут уходить, вот увидите. - А если бы был жив Загурс, инстит не грозил бы закат? - поинтересо Стась: его задело, что Хвощ молчал отодвиг симпати ему Евгения Петров на задний план. Ученый секрет поиграл бровями, дернул правым, затем левым углом рта - и ничего не ответил. - Нет, а все-таки, - настаи Колом. - Ведь наскол я понимаю, они были равноправ соавтор, один без другого не обходи. - "Наскол вы понима!" - ядовито произ Хвощ. - "Равнопра соавтор"!.. Равноправ - да, но не равно-возможн. Между тем не права, а именно возможн челов к творчес определ его реальную роль в науке и реаль вклад! - Степана Степано прорв. - Алекс Александр был талант, может быть, даже гений... хотя о таких уровнях интелле я судить не берусь. Ученые старш поколе, сотруднич с ним, назыв его знаете как? - одарен лентяй. Он таким и был, сам говорил, что предпочи выдумыв свои теории, а не изучать чужие, - пусть его учат. И учили! И долго еще будут. А Загурс... что Загурс! Неспр ведь в нашем инстит - да не только в нем, вообще в физичес кругах - гуляет афоризм: "Не у всякого Загурск есть свой Тураев, но у каждого Тураева есть свой Загурс". И если смотр прямо, то исключите позиция, которую занимал Евгений Петро в работе с Турае, во многом получал не из-за его талан, а благод умению коррек, но старате оттесн других от творчес общения с Алексан Александро. Не худших его!.. - Хвощ покоси на недопечат некро, помол, потом сказал спокой голосом: - Оно, может, и неуме сейчас так говор - ну, да ведь вам нужны не заупоко реляции, а знать все как есть. "Все как есть... вот и знаю обойден Загурс соперн. Ну и что? Загурс оттер Хвоща, да, видимо, не только его. Обойде недоброжелатель, интриго... но ведь не до покуше же на жизнь, в самом-то деле! Нет, не то". - А за грани занимаю этой пробле? - сменил Стась направл беседы. - Где, кто именно? - Конечно. Но "где, кто именно" - определ труднов. Понима, вопрос: что есть время, какой объекти смысл имеет наше существов во времени? - он вечен, как... как само время. Был такой Авгус, раннехристи философ, канонизиров потом в святые... ("Как меняется человек!" - порази в душе Колом. Придя сюда, он застал захлопотав администр, потом наблю околонауч делягу, брызжущ желчью на покойн конкуре, а сейчас перед ним сидел четко мысля и уверен в своих знаниях ученый.) Так он писал: "Пока меня не спрашив о времени, я знаю, что это такое. Но когда мне надо объясн, то я не знаю, что такое время!" И, знаете, за тысячу с лишком лет с той поры, как это сказано, дело мало продвину: чувств поним, словами выраз не можем. А для науки надо бы не только словами, но и еще покре - логикой, уравнен. И... в общем, сейчас пробле времени занимаю так или иначе все теорет, включая сюда и филосо, и даже теоло. Есть много направл: одни ищут кванты времени, другие пытаю объясн его свойс через энтро и ее возраст в нашем мире, третьи усматри во времени вселенс энергию особого вида... Направл, по котор пошел Алекса Александр: объясн свойс времени через свойс простран - оригинал, и, помоему, наибо перспекти. Отсюда близко и до общей теории материи. - А что дало бы разреше этой пробл в плане практиче? Для военного примене, напри? - А, вон вы к чему! - Степан Степано опять коротко дернул сначала правым, затем левым углом рта. - Понима, это будет завис от того, какой она окаже, природа времени, найдут ли доступ воздейс его свойс. Вряд ли, я думаю, удастся здесь что-то использо: время - катег всеоб. Не уран и не тритий. Да и само установл природы его - дело неопредел далекое... Так что, - Хвощ тонко улыбну, - вряд ли стоит предпола в этих печаль событ дивер. - Да я и не предпол, - скривил душой Стась, ибо он это предпол - и теперь был разочар. "Ну никак тебе просв, никакой щелочки! Что ж, надо говор напря". - Степан Степано, а вы сами знакомы с пробле, над которой работ Тураев и Загурс, с их идеями? - Да, в той мере, в какой они не делали из этого тайны, выступ на ученом совете с предварител сообщен. У меня даже возни свои соображ на этот счет - но поделит ими, увы, теперь не с кем. - Буду говор открове, меня к вам привели вот эти заметки Загурс и Тураева. - Колом раскрыл портф, выложил тезисы и листки. - Я, понятно, не берусь утвержд, что эти бумаги причас, скорее всего дело объясня прост причин, но... во всяком случае, это единств информационновеще, что ли, ниточка между двумя событи-кончин... странн и в то же время похож... - Стась чувство, что говорит ужасно неубедите, закон он совсем беспомо: - Понима, я просто не имею права не провер... эту ниточку, есть ли связь. - Какая связь, в чем она? - Хвощ бегло просматр листки. - Не знаю, может, я ошиба, домысли... здесь у меня, как у того же Август... Вот и выскаж, пожалуй, свое мнение о содержа этих заметок. Надо же нам как-то закругли с этим делом... ("И зачем мы только в него влезли!" - чуть не добавил Стась в порыве досады.) - Что ж, можно. Это можно... - рассея прогово ученый секрет и, долис, отложил в сторону тезисы, найден у Загурск. - С этим я знаком, в прошлую пятницу Евгений Петро излагал все на расшире ученом совете. Их забер, пожалуй. А вот послед записи Алекса Александр... - он быстро и жадно забегал глазами по строч, - они... гм, черт! Вот это копнул!.. Так-так... - Хвощ встал, наклони над листк, расста ноги, погрузи в чтение, прибормат только время от времени: - Да-да... ух! Это же совсем новый поворот. Ну уж... а впрочем... это проли свет! - На что пролив? - напом о себе Стасик. - А?.. - Степан Степано поднял на него глаза - в них была отрешен и блеск одержим; Коломи стало не по себе: перед ним опять был новый человек. - Так вы хотите получ заключе? Я берусь. Завтра вас устроит? - Вполне. - Итак, завтра в конце дня позвон. И большое спасибо, что прине мне это. Огром спасибо! Колом прости, не совсем понимая, за что его так благода, и вышел. И пока он шагал по сизо-сумереч площади к остано троллей, его постепе охватыв сомне, тревож созна допущен ошибки ("В чем?!" - недоуме Стась), а за ними и тоскли предчувс беды. В троллей оно обостри так, что в пору была завыть, как собаке о покойн. "Да что такое? Не следов давать эти бумаги Хвощу? Почему?! Вернут, забрать?.. Э, вздор, нельзя так поддава настрое". Ночь Колом проспал неспоко, а утром по дороге на работу, не утерпев, позво из автом на кварт Хвоща. Выслу, что ему сказали, он повесил трубку мимо рычажка, вышел из будки и двину, бессмысл глядя перед собой. Окрест пейзаж вдруг предс перед ним негати: черное небо, на фоне котор белесо выступ расплывч тени домов, дерев и прохо. Степан Степано Хвощ сконча этой ночью в три часа. Врачи устано инсульт, кровоизли в мозг. Стасик чувство себя убийцей. ЧАСТЬ ВТОРАЯ КТО ЧЕТВЕР? ГЛАВА ПЕРВАЯ Надо быть объекти, надо быть терпи. В конце концов, с точки зрения вирусов гриппо больной - идеаль среда обита. К. Прутков-инженер. Мысль 90 В двенадц часов в следстве отделе собрал спешное совеща. Председательс Мельник. Когда Колом доложил ему о послед кончине, Андрей Аполлон схвати левой рукой за сердце, правой за голову и потребо доклад по всей форме. Сейчас он, не слишком отклоня от текста представл Стаси записки, изложил сотрудн все дело, начиная от звонка из Кипени. - Вот так, значит, это самое! - закон он информати часть своего выступл. - Три покойн за трое суток. И какие люди: акаде с мировым именем, член-корреспон и доцент, ученый секрет - головка инстит. Нет, я конечно, далек от мысли, что все так получил в резуль небрежн и упуще в работе младш следова Коломи... хотя и без таковых не обошл. Кто знает, если бы вы, Станис Федоро, провели сразу на месте тщатель расследов, собрали факты - так, значит! - то дальней разви событий было бы не столь трагич... Стасик смотрел на шефа в упор укоризн-тяжелым взгля. Мельник не выдер, опустил глаза: - Ну-ну... в какой-то степени и я здесь виноват: не дал пану Стасю четких указа, когда направ его в Кипень, понадея на его самостоятел. Но, если, отдав предсмер записи Тураева покойн Загурск, Колом и отсту от правил... так, значит! - то в случае с Хвощом он посту в соответс с закон практи расследов. Я бы и сам порекомен ему дать заметки на заключе ученым. Однако после прочте их Хвощом Хвоща не стало... - После этого еще не значит "вследст этого", - заметил Кандыба. - Да и вообще у Хвоща иная картина смерти, чем у тех двоих, кровоизли в мозг. - А по свидетель того же Штерна, лечащ врача, у него не было предрасполо к инсул, даже повышен давле не имел - так, значит! - париро Мельник. - Да и кровоизли в мозг так просто не случаю. Это первое. Теперь второе. Я не хочу углубля в теорию причинн - так, значит! - но когда имеешь дело с малоисследов фактами, то четко раздел, где два факта связаны причи, а где просто совпали, невозмо. Это каждый опытный юрист должен поним. Взаимос в таких случаях вскрыва при многокра повторе, статист - так, значит! Лично я не прочь бы провер интерес предполож, которое Станис Федор высказы в своей доклад, на большом числе фактов, скажем, на сотне-другой... если бы речь шла о мошках, а не о людях. Тем более о таких людях - так, значит, это самое! А посему никуда не денеш: как рабочую версию приходи допуст, что кончины Загурск и Хвоща - а возмо, и самого Тураева - имеют своей причи эти вот записи академ! - Он потряс листк. - Я понимаю, наскол это дико звучит, но иных связую фактов в деле нет. - Ну знаете! - развел руками Кандыба. Инспек ОБХСС Бакань опасл взял листик: - Это что же, прочтет человек - и с копыт? - Да нет, читайте на здоро, Алексей Игнатье, не опасайт! Я сам прочел, вот товарищ Колом тоже... - Два раза, - вставил Стасик. - Вот, пан Стась дважды даже, так, значит... и ничего. Оба живы-здоровы, даже не пошатну в рассу. А все почему? Мы не специал, воспри не то. Вот я читал, что чувство? Ну, интере, как это академ теории создают... я думал, сразу формулы пишут, уравне... так, значит! - а у него там одни фразы. Интерес вроде бы мысли. А наскол они верны, наско нет, да и что там к чему - в это мне проникн трудно, да, по правде сказать, не очень-то и надо. Что мне Гекуба, так, значит!.. А когда читает соответств специал, он... ну, вживае в образ мышле писавш, что ли? Не знаю... - Андрей Аполлон обвел глазами собравш. - Чувству, какой заколдова круг получае? Чтобы понять, почему и как эти записи Тураева послуж причи смерти его коллег, надо дать их на эксперт ученым, исследу пространств - так, значит? А дать им эти бумаги, значит, подверг их, как это четко показал случай с Хвощом, смертел опасно. А остав дело без расследов нельзя: серия смертей со столь стран взаимосв требует как объясне, так и принятия мер пресече. Вот... Кто имеет конструкт мнения, прошу высказыва. Сотрудн молчали - молчали с явным намерен отсидет и разойт, вернут к своим делам. Это были опытные, искушен работн сыска, и они поним, что случил редкост по своей исключите безнадеж дело. Какие тут могли быть конструкт идеи! Только одна: ждать. Ждать, пока что-то еще обнаруж, а если не обнаруж, то ждать дальше, пока эта история скрое с глаз под грудой новых дел, забуде и уйдет в архив. Собирай иль не собирай для порядка совеща, это ничего не даст. Бакань дочитал листки, молвил: "Да, действите..." - и положил. Старик Канцеля, всегда старавш выруч начальс и к тому же сильно уважав науку, взял один листик, повер в руках, взгля на просвет - и спросил Мельн: - Может... на спектрал анализ их дать, а? - Та-ак, один высказа, - грустно комментир тот. - Кто следую? - Может, там шифро какая-то? - столь же наобум брякнул Кандыба. - Коды? - Именно что шифро, Нестор Семено, - подхва Мельник. - Только не в тривиал детекти смысле, а в ином: идеи и знания, восприним людьми, в этом вопросе достато компетент, и не восприним, или, скажем иначе, безразли всем иным. Так, значит? Вот эти идеи и воздейств на потерпе, а возмо, и на автора их - как... - Андрей Аполлон замолк, в затрудн повер пальц. - Действите - как? - Как психиче яд, - сказал вдруг Стась. - Возмо. Это уже нечто, так, значит! - Мельник одобрите кивнул Коломи, затем устре свой пронзител взгляд в дальний угол комнаты, где поодаль от всех сидел худоща мужчина с нервным надмен лицом - судпсих Никонов. - А почему безмолвст наш выдающи специал по судеб психиат? Кирилл Романо, это ведь по вашей части: сущест психиче яды? Теперь все смотри на Никон. Тот опустил глаза, поднял кустис брови, лоб его наморщи. - И да и нет, - ответил он. - Как образ понятие. И то скорее в беллетрис, чем в психиат. Напри, массо реклама. Или поп-музыка. И тому подоб. Их именуют "психичес ядами", оболванива массы потребит. Но... но! - от этого еще никто не умер. Реаль же яды, которые расстраи здоро и психику, медикамен. А не информаци. - Понятно, - сказал Мельник. - А какое ваше мнение по сущес данного дела? Уж вам-то грех отмалчива, Кирилл Романо, я на вас сильно рассчит. Никонов, не подни глаз, чтобы не видеть немилых его сердцу сотрудн следствен отдела (они его вышучив), потяну через стол, придв папки с личными делами Тураева, Загурск и Хвоща, раскрыл, стал сравни фотогра. Воцарил тишина. - Ага... Вот у этого есть, - проборм судеб психи. - И у этого. Правда, не столь выраж. - Что - есть? - нетерпе подался к нему Мельник. - Складки Вераг. На обоих, между прочим, глазах. - Где? Где? - оживил сотрудн, сгрудил около Никон, рассматри фотогра. Действите, верхние веки и у Тураева, и у Загурск имели характе для людей с психиче восприимч, ранимой натурой складки, скошен вниз и к вискам. - Верно. Смотри-ка, а мы и не замет, - сказал Кандыба. - А вот у Хвоща нет, - сказал Стась. - Так ведь Хвощ умер от инсул, а они - так, - сказал Ба-кань. - А на паспорт так вроде и у Хвоща есть, - сказал Канцеля. - Или это ячмень, а, Кирилл Романо? Не разберу. Никонов молчал, только зыркал на всех исподло затравл. Он знал эту игру коллег: делать из психиа психа. - Посто, посто, - сказал Мельник. - Ну, складка Вераг... и что? - Штрих, - сказал Никонов. - Натуры. Нестор Кандыба первый с улыбкой зааплодир. К нему присоедин и другие. - Ну чего вы, чего! - огрызну судпсих. - Что я такого сказал?.. - Та-ак! - Андрей Аполлон яростно хлопнул по столу; все прити, разошл по местам. - Все ясно, рады случаю развлеч и отвлеч от этой задачи - так, значит! Ни черта вы в ней не можете сообраз, потому что это вам не магазин хищения, не насилия и не прочая уголовщ. Не доросли вы, гражд, до интеллектуа криминали - так, значит, это самое! Впрочем, не стану скрыв: и я тоже... - Он помол, вздох, поверну к Коломи. - Что ж, пан Стась, сочувст, сожалею, пережи, но помочь не в силах. Дело остае на тебе. Хоть сам изучи все теории о простран-времени - так, значит! - но выясни, в чем убийстве сила этих бумаг. И покойни, само собой, больше быть не должно. Все! После перер Колом ушел в парк имени Тактакиш, ушел от сочувстве взгля одних сотрудн и ирониче - других, бежал от тягостн созна своей беспомощн. Справа от его скамьи был пейзаж с киоском и двумя только зазеленев акаци, слева - пейзаж с чертовым колесом и карусе: позади несла воды катера, пятна нефти и окурки река Катаг. "Уволюсь, брошу все, не по мне это занятие! Я плохой следова, факт. Первое серьез дело, и уже два покойн на мне. На мне, на мне - потому что не сообра, не раскрыл... То ли ума недост, то ли характ? И того, и другого, видимо... Ну а теперь-то что делать? Все верно, иные вариа, кроме как с "психиче ядом", отпад. Но в чем он, этот яд?" Стась раскрыл портф, достал листки с запис Тураева - четыре четверт с красным обрезом, исписан нервным, бегущим почер. Теперь от них на него пахнуло могиль холодом. "Ну, попроб еще". ...Искушен читат мог замет, что автор упустил уже по крайней мере три удобных места в своем повествов, где можно было бы изложить тураевс заметки. По правде сказать, он охотно упустил бы и все осталь - но нельзя, не получае. Тем не менее, поскол автор ничуть не заинтерес в уменьше читательс поголо, он от души рекомен читать приводи ниже записи - во всяком случае, по первому разу - бегло, не углубля в их суть. ("Читай ты эти клятые бумаги, только не вникай!" - как совето своему прият один чеховс персо.) А то, не ровен час, и в самом деле не удастся иному читат благопол дойти до конца этой истории. А уж коль скоро удастся, то можно будет и перече - с чувст, с толком, прони в самые глубины мысли и духа покойн академ. "Постигн можно мир, постигн можно жизнь - но как постигн то, чем постига?.." - записал Тураев вверху первого листа. И Коломиец предста, как он ходил по кабин в дачном мезон - от дивана к фикусу мимо стола и книжных стелла, потом обратно от фикуса к дивану, курил, морщи от дыма и размышл тонкое бледное лицо; потом останавли у стола, записы одну-две фразы, снова ходил, или стоял у окна, смотрел на темный лес за белесо-туманн прудами - и думал, думал, думал... "Попроб с самого начала. Мир существ в простран (это три измере) и во времени (еще одно). Всего четыре измере, что бы под ними ни поним. Начало коорди в простран - это "я", начало координ во времени - настоя; следовате, ориента и отсчет в четырехме мире идет от "ясейчас" моего состоя в настоя момент. Утрамбо. Мы часто пишем, говорим: предста себе то-то... Это не означ, что мы всегда можем все предста, чаще это означ, что мы можем произне такие слова. Напри: "Предста себе четырехм простран..." - и не выйдет. Двумер, поверхн - пожалуй; трехмер - труднее, но можно. А дальше никак. А надо бы. Можно вот так: отброс одно из пространств измере и представ себе "трехмер простран-время". В принц это ничего не меняет. Только себя тогда надо представ двумер, обитаю в плоско. Вот за моим окном и за забором - удобный объект для такого рассмотр: засох дерево. Сейчас и не угада, что это было: липа, ветла, или, может быть, вяз? Оно давно такое, еще как мы сюда приех, и я не первый день к нему присматри, даже хотел обрат внима Е. П., но как-то все к слову не пришл. Так сказать, дерево в общем виде: ствол, от него отходят крупные ветви, а от них оттопырив средние и мелкие - и все они более-менее прямые, все устремля вверх, хотя уже лишены побегов, почек и листьев. Сейчас его освещ уличные фонари и свет из окна. Итак, пусть я двумер: моя "пространств" плоск горизонта и пересек ветви дерева, а "время" мое ориентиро по его стволу, по вертик - "прошлое" выше, "будущее" ниже. Что я буду восприни-наблюд и какие сделаю выводы? Места пересеч моей плоско (моего "настоящ") с ветками я буду восприни как двумер "тела" - крупные и мелкие, кругл или эллиптиче сечения - в пустом простран. Далее понаблю, я устано, что эти "тела" движу как относите меня, так и друг относите друга в самых разных направле: одни (сече тех веток, что круто отходят от ствола) с большей скорос, другие - с меньшей. И в общем-то - это первое обобще - соблюда галил принцип: "тела", будучи предостав сами себе, движу прямолин и равноме. Но... понаблю еще (моя плоско все перемеща вниз, в "будущее"), я замечу, во-первых, что общий харак движе тел таков, что они сближаю и даже сталкива, при этом получаю сплошь "неупру соударе" (с соответств карти деформа "тел" - их сечения в месте слияния веток), заканчиваю слипан двух тел в одно, а во-вторых, скоро и траекто "тел" в таких сближе соответств образом меняю; особе это заметно у крупных "тел" - толстых ветвей, которые, перед тем как сойтись в одну, изгибаю... и явно же по парабо! Все это можно обобщ только так, что здесь существ поле тяготе... к стволу. (Пардон, к больш круглому "телу".) ... Мне что-то не по себе уже от этих соответс. Тем более что причин-то картина совсем другая, дерево растет и ветви снизу вверх. Впрочем, великая наука Механ с причинно вообще не в ладах - настол не в ладах, что школь парад: почему, если дейст равно противодей, лошадь тянет телегу, а не телега - лошадь? - она не объясн. Кормят хорошо, вот и тянет... Эта "беспричин" механ и позвол считать ее частью геомет. Но верне в двумерн, ведь откры еще не все. Понаблю за этими "неупруг соударен тел", нетру открыть еще два закона. Во- первых, закон сохране масс: масса - площадь сечения ветви - после соударенияс двух "тел" равна (ну, какой-то погрешн измере...) массамсеч соударивш тел. Во-вторых, что еще серьез, закон сохране количес движе! Он ведь просто броса в глаза: когда тонень ветка (малая масса) сходи с толстой, то направл результир почти такое, как и было у толстой, - а две приме одинако ветви сливаю в такую, что идет по равнодейств, направл которой зависит и от сечений - "масс" ветвей. Итак, принцип Галилея и законы Ньютона... непло улов. (Постой, здесь можно замахну и на Эйнште: ведь сечение - "масса" увеличива, чем круче отходит ветвь от ствола, то есть с чем большей скорос движе двумер "тело"; это же его закон об увеличе массы тела с приближе его скоро к свето!..) ================= 26.3.2002, через 30 лет от 1-й публика ==== 1 ... А ведь это не в скобоч надо писать, между прочим. И не в кавыч: мол, "масса" "тел" это "площадь сечения ветки" Вселенс Древа. Все серьез. Мы не зныем толком, что есть масса. Мера инерции. А что инерция?.. Насто не знаем, что не можем объясн, почему равны инерт и гравитаци массы. Казал бы, в огороде бузина, а в Киеве дядька: одно дело, когда что-то движе от толчка или броска, выстр даже, - и совсем иное, когда в свобо падении. Тот образ Эйнште - Инфел: если сброс с небоскр слона и младе, то вполне могло быть, что слон парил бы, опуска, а ребенок летел к земле с гибель ускорен; или наборот. А они одинак... И теперь, выходит, знаем?! Эти мистиче, головол непонят множит Лорен, на коих держится СТО, специал теория относитель, от которых при околосвет скоро должна расти масса (и доказ, что растет, в ускорит частиц, без этого и синхрофаз не постро!)... эти корни квадра ___________ | 2 2 \| 1 - v /c - они же теперь перед глазами! ... Время, ориентиров по стволу Древа, есть движе (замер? исполнивш? состоявш?.. не в этом пока дело) со скорос света. То, что во времени мы движе-существ с такой скорос, следует из 2 Е = Мс - сравн с форму кинетиче энергии. Тогда обычная скорость v = c*sinA, где А угол отклоне ветки от ствола. Ветка круглая поперечн r. Тогда "масса"-площадь сечения при МАЛЫХ скорос (то есть мал угол А) пропорцио r^2. Как площадь круга. Но с ростом угла сечение уже не круг, а эллипс, где одна ось r, а другая r/cosA. Тогда площадь сечения - "масса" в кавыч - есть 2 S = r /cosA. А косинус и синус связаны соотноше, кое прохо в 7 классе в курсе начал тригономе: 2 2 sin A + cos A = 1..." (По почерку, ставш менее разборч, Стасик понял, что академик волнова. Но лично ему все формулы были скучны с детства, с того же 7 класса, если не раньше; так что это место он одолел бегло. Единстве, что он чисто профессион отметил, это манеру покойн писать каждую каждую формулу, даже самую простую, из несколь симво, отдель строкой. "А что ж - в ней может быть больше смысла, чем многих предложе. Академи виднее.") "... Отсюда любой семиклас выведет, что __________ _________ | 2 | 2 2 cosA = \|1 - sin A или cosA = \|1 - v /c . И получае, что сечение ветви, сиречь "масса тела", со скорос растет: _________ 2 | 2 2 S = r / \|1 - v /c . Вот вам и Лорент коэффиц. Задачка для семикласс. Объясн релятивис эффек. Вне механики и физики, одной геометр. ... А Эйншт-то! Назвал статью об этом "К электродин движущ тел". Какая еще электродин! Вон она, сухое дерево за окном. ... Мне бы сейчас, подобно Пушкину после написа Монол Пимена в "Годун", приплясы: ай да Тураев, Шур Шурыч, сукин сын, молодец! Но что-то не ликуе. Потому что все глубже, проще и страш объясне эффек. Доказ, что Вселенс Древо тел и их движе ЕСТЬ. Тела - сечения его ветвей, траекто - ветви и побеги. И кавычки вверху здесь все надо снять. Речь в самом деле о скорос движе тел, их массах - Вселенс механ. И обычной тоже. С точки зрения пленни своего гиперсеч, всего Древа не видящих. Теперь слово "движе" надо писать в кавыч. Но раз оно в кавыч, то и "жизнь" в кавыч. Ибо жизнь мы поним как движе... " " Помни, есть в Бхагават: - С корнями вверх, с ветвями вниз Ашват считае непреход... Когда-то давно прочел, подви такому образу, пожал плечами - но запом. Выходит, древние знали о Вселенс Древе Ашват. Древе уже реализовав бытия. Там еще есть "... острым мечем отрешенн срежь ашват разросш корни..." И побеги тоже рекомендов срезать. Вот я и срезал. Больше того: исследо срезы. И что? ... отрешенн - от чего? От всего. ================================================================== 1 ...Движе реаль тел в нашем мире не только поступате, оно богаче. Здесь и враще - особе больших и "круглых", кои преобла в мирозда - вокруг себя и вокруг других тел (но в растител мире есть лианы или всякие там "круче панычи" - они вьются по спиралям около стволов и ветвей... в двумере это и выгля вращен), и колеба, пульса, вихре. И соударе их не только неупру, но бывают и упругие с обменом импульс и последу расхожде в простран (касающ ветви разных дерев?..), а если и неупру, но необязате такие, что заверша слипан - чаще наобо, с разлетающ осколк... но ведь это получае тоже ветвле в простран-времени? Гляди-ка, не могу уйти от этой анало! Да и то сказать: ведь все крупные тела во вселен образова от схожде и слипа мелких, кои передав и все свои импул, тем созда вращательнопоступ движе планет, их спутни, звезд. А в конце времен "древо траекто" снова заветви, растопыр... Так что от этой анало не уйдешь. От нее и не нужно уходить. Она еще одно подтвержд геометрич механ, а тем самым и времени. Дело не в том... А дело вот в чем. Наблю "тела" - сечения ветвей - и их "движе", я-двумер вырабат подходя к картине понятия (скоро, массы, траекто, силы, импул...), прихожу к их обобще - необязате в словах и форму - и заклю все идеей о возможн воздейств на ситуа. На движе тел. Можно-де к вот этому, проносяще близко, прилож свою силу или подстав какое-то тело - и тогда оно изменит траекто и не встрети с тем крупным кругля, с которым сейчас, без моего воздейс, может столкну. Но дерево-то уже выросло, есть!.. Будущее уже существ. То, что я-двумер восприн как динам, на самом деле статика. А я-трехмер? А мы, трехмер?.. "Движе нет", - сказал мудрец упрямо. Другой смолчал и стал пред ним ходить. Сильнее бы не смог он возраз... Первый мудрец - это Зенон, который в разви идей своего учителя Пармен ловко доказы, что быстрон Ахиллес не догонит череп. Нет, что вы, конечно же, догонит и перего, мы же это видим!.. Ах, милое относител движе, которое мы видим! Мы, напри, видим, мчась в поезде, как пейзажи по обе стороны колеи как бы поворачив, далекие предм обгон близкие; но ведь ничего там не поворачив и не обгон - земная поверхн цельна и тверда. А летящий в небе самолет из поезда может казат неподви. Вот тебе и "смолчал и стал пред ним ходить"! Два с полови тысячел наука обходит сторо эти неопровер Зенон парадо. Обтек, делает вид, что их нет. Создает механ, паровые, электриче, ракет двигат, объясн перемещ небес тел... хотя сам факт движе теоретич сомните. Но слабина рано или поздно обнаружив. Вот и выходит, что чувству нами движе - самооб. В четырехм простран-времени, обозри мыслью, движе нет. =============== 2 И мой школярс, через геомет, вывод множит Лорен (а тем самым и объясне релятивис эффек БЕЗ ФИЗИКИ) тому подтвержд. ============== 2 Что же есть? Иллюзия материал суеты?.. Мир существ во времени точно так же, как существ и в простран: весь сразу. Как цельный образ. Что же тогда есть наше течение жизни?.. Четвер измере - время - обозр мною (как и всеми) только в одну сторону от "я-сейчас", в прошлое. Будущее нам неизвес и в туман размыто своей представл многовариа: могу поступ так - могу иначе, - то-то можно случит - а может и нет?.. Но любое будущее приближа, станови настоя, а затем и прошлым. Притом из всех возмож вариан реализу один, остал отпад: все события жизни выстраива в однозна последовател. ...Нить жизни только протягива через иголь ушко настоящ - но она такая же впереди, как и позади его. Постой, а этот бедняга, я-двумер, который самонаде пытается смест "тело" (не зная, что это лишь ветка уже выросш дерева) и тем измен мир, - он-то что такое? А все то же, ветвь от такого же (может быть, даже от того самого) дерева. И все его усилия-дейст суть оттопырив от него веточки и побеги в простран-времени. Он только не знает, что они уже выросли. ...Постой, но ведь получае, перемещ тела! Что получае? Иллюзия деятельн, возник из иллюзии динамич мира - из незнания будущ. А чувства все наши, связан с этим, наполня нашу душу и нашу жизнь, - они что?! Они - чувства, вот и все. Материя дана нам в ощущен (не в действ!), но никто еще не доказал, что она нам правил дана. Но... стоп! Ведь это явно противор сознава мною (как и каждым) возможн выбора: я могу нарисов загогул под этой записью (ниже действите было нарисов шарико ручкой нечто вроде скрипич ключа), могу лечь на диван... могу выпрыгн в окно, наконец. От каждой точки "я-сейчас" идет много путей - выбирай любой! Выбираю я или мне это кажется? Это надо знать достове ведь в выборах и во всем, с ними связан, - в прикид, колебан, мечтах, азарте надежд и ожида... вся жизнь! Моя это жизнь? Или... Переход тел от одного состоя к другому - в том числе и в простран-времени - определ "принцип наимень дейст". Образом его может быть текущая по неров поверхн вода: от каждого данного места найде по какому-то направл наиболь уклон - пусть малый, но чуть покруче всех сосед По нему-то и направи поток. Воде может показат, что она "выбрала" это направл и "отвер" другие. А все задано местнос. Так и мы, струи во времени, осуществ свой гомеост. Словом мудре, а суть та же: непреры перех к равнове по "принц наимень дейст". Чем меньше, тем лучше. В идеале - нуль. ...Нет противор между осознан возможно и реальной однозначн существов. Ведь и осозна это, и "колеба-выборы" - последоват во времени. Сначала я предста один возмо вариант, обдумы его, отбрасы, потом принима за другой, затем за третий... а в пространствев знай себе выписыва хоть и виляю, но единстве веткатраек, однозна последовател того, что мы назыв "колебан", "обдумыва", "выбором"... Мир существ в простран и времени - какой злове смысл приобре теперь эти слова. ========= 3 Мир ГЕОМЕТРИЧ четырехм - и все в нем уже есть. Состоял. ========== 3 Выбора нет и не было. Напра я думал, что могу пойти в летную школу, а не на физфак МГУ, напра серди на отца, когда он этому воспрепятст. Все было решено в будущем. Напра я колеба, ехать или нет сюда из Дубны: "я-будущий" уже "решил" и прибыл. Просто два моих состоя: первое - заведов теоретиче отделом в ОИЯИ - и второе, директор здесь, - соеди не прямая, а очень волнис линия. ...Вот, значит, ты какое, древо позна: четырехм древови-сетевая структ, в которую включ существов всех "тел" - от начала и до конца, от фотонов и до звезд! И нет в этом позна ни добра, ни зла. Ничего нет. Боже мой! И все, что было со мной, что есть и что будет: хорошее и плохое, слава, к которой стреми, и неприятн, которых избегал, путешес и встречи, новые знания, радую ум мысли, награды, достиже, потери... даже смерть моя - все это не "было" и не "будет", а просто есть. И смысл совсем иной имеет - такой, где я ни при чем, не из-за чего пережив. Приго вынесен - я только не знаю его. Или - уже знаю?.. ...и то, что я сейчас лягу на диван с сигаре в руке, и каждая струйка дыма от нее, каждый его синий завиток - все уже запис в четырехме мире, в мире без иллюзий... и без жизни? А если не закурю, не лягу?.. Да все равно: значит, запис, что, придя к этой мысли, буду сопротивл ей. Однозна последовател, включаю все. Ловушка, из которой не вырват. ...выходит, запис, что "я" - клочок материи под таким-то назва в таком-то месте, в такое-то время - приду к этой идее, к саморазрушите Знанию Без Иллюзий? Пришел. Что дальше? Все? Какая злая шутка!.." "Куда уж злее!.." Стасик сложил листки, спрятал в портф. Он помнил то дерево на подъе к даче Тураева - сухое, даже без коры. "И никто не спилил, - раздраж подумал он. - Все газифициров, дрова не нужны. Может, и жил бы еще акаде". Общее впечатл от прочитан было и похоже, и непох на то, что остав в его душе тезисы Тураева - Загурск. Сходс было в ледяном блеске мысли, заоблач верши возвышающ над обыденно, над частн проблем; а отличие в том, что в тезисах все выход гладко, складно, непротивор, вроде как в учебн... а здесь у акаде обнажил противор. Противор трудное, страш, логич неразреше им: он карабка-карабка на эту пробл-Эверест - и сорва?.. Колом попыта собрат с мыслями. Ну ладно, драматиче поиск истины ("Это драма, драма идей" - как же, слышали мы это высказы Эйнште; и про Зенона читали...); ну, похоже, что идея о геометрич четырехме мире, в котором якобы мы обитаем, загнала почтенн ученого в тупик, в угол... так что же, он от огорче и сомне наложил на себя руки?! Так ведь нет, не наложил: не застрел, не удави, не отрав даже... просто умер. От размышл на эту тему?! И те двое - Загурс и Хвощ - тоже?! "Гордая честно мышле - вроде той, что привела Джорд Бруно на костер, а Галилея в засте. Будь благослов, истина, к чему бы ты не вела! Только... истина ли? Или уверенн в своей правоте, возник от того, что не ошиба прежде в решении теоретиче проблем, что возне, авторит и знает силу своего таланта? А у тех двоих - уверенн в правоте Тураева?.. Хм... оно верно, наука нынче для многих, как религия. Но не для таких же, как Загурс и Хвощ. Они не темные "верую", люди с головой! И выходит... пришли к тому же? К чему?!" Мимо по аллее воспитател вела стайку дошко, останов их у акации: - Какой лист у акации, дети: простой или сложный? - Сло-ожный, - пропели малявки старател хором. "Смотри, чему в детсад учат! - порази Стасик. - Так бы умер и не знал... - Он прово детишек взгля. - И эти вникают в строе дерев. Смотр, детки, а то один вон вникал-вникал... да уже и не один! - Он вздох. - Что же, дать на заключе еще одному специал?.." Страш картина представи воображ Коломи: он пересыл бумаги Тураева на отзыв одному видному специал в области физичес теорий, другому, треть, четверт... и везде резуль оказыва смерть экспе. Не инсульт, так инфаркт, не инфаркт, так просто остано сердца. Горы трупов, газеты пестрят некроло. Интеллектуа мор среди научной элиты, паника и всеоб стена!.. А кто-нибудь узнает (ведь узнают же!) об удивител свойс этих бумаг, пересни тайком и начнет с корыст целями подсовы своим ученым колле - на предмет занятия освободив вакан. "Действите, влез в трясину", - Стасик вытер вспотев лоб, посмот на зеленею окрест деревья. "Нет, не в сухом том дереве сила - спилили бы его, акаде все равно пришел бы к тем же выводам иным путем. Там логика, охват темы. Ведь не с Тураева оно начал, представл о предопределе. Взять это - очень извест, раз и до меня дошло - утвержд Лапласа, что, если знать началь координ и скоро всех материал частиц во вселен, то можно по законам механ предска все последу их положе, а тем самым и все события будущ. Или методы кибернетиче прогнозиро, которые исходят из того, что будущее уже определ прошед и настоя, мы только его не знаем. Или тезис филосо: "Все взаимосвя и взаимообусл..." Тураев, собстве, только довел эти представл до послед крайно". Колом подня, медле зашагал вдоль набереж в глубь парка. "Так что же - прав он и "примкну к нему" Загурс и Хвощ: жизни нет, одна видимо, наперед задан в четырехме простран геометрич мертвеч? Да пошли они в таком разе со своей наукой!.. В конце концов, я и сам представи науки - хоть и не столь шикар, как физика или математ, но и без нее люди не обходя: юриспруде. Хм... так, может, потому я, юрист, и не приемлю выводы Тураева, что моя наука основ на понятии ответствен людей за свои посту, а тем самым и свободы воли? Не все предопред, человек выбир вариа своего поведе - и ежели выберет не тот, что надо, может и срок получ... - Стась невесело усмехну. - Вот-вот, у юристов пунктик "право и ответствен", у физиков "логичес непротивореч" или там "эксперимент подтвержд", у третьих что-то еще свое - и все говорим будто на разных языках, не можем проникн в единую суть всякого знания. Черт бы взял эту цивилиз, цивилиз-специализ, где каждый знает и делает что-то свое - и никто толком не поймет другого!" Содержи портф омрач рассу, сам портф отяго руку - Колом едва сдержи великоле порыв души: зашвырн его подал в реку. "И делу конец, и покойни больше не будет. А иначе что я могу!.. Ну, разве что поступ на вечер физфак универси: изучу все теории, проникн их духом - и лет через шесть досле это дело. Или, проникн в суть, и сам отдам концы?.." ГЛАВА ВТОРАЯ Говорят: "Не будьте таким умным!" Это не знаю, но не будьте таким хорошим. Чрезме положитель жизни ведет к инфар. К. Прутков-инженер. Мысль 10 - Нет, все-таки чувству в твоей походке неверие! - произ позади сочный, хорошо поставле голос. И ранее, чем Стасик оберну, ему уже стало хорошо: Борька Чекан! Борька Чекан, прият и сосед по парте с шестого по десятый класс в 4-й переяслав школе... После оконча школы их пути разошл: Борис посту в Московс физико-техниче, Стасик провали на вступите экзаме в ХГУ, отслу в армии, потом все-таки посту и окончил. Они не переписыв, потер друг друга из виду, потом судьба и комис по распредел свели их снова в этом городе. И здесь они не искали встреч, предоста это случаю, который вот и столк их в парке, - но от мысли, что и Борька ходит по этим тротуа, Коломи станови как-то теплей. Удивител штука школь дружба! Сейчас аспир последн года обуче Б.Чекан, склонив к правому плечу кудла голову и морща в улыбке живое и с правиль чертами, но, к сожале, густо веснушч лицо, рассматр младш следова горпрокур С.Коломи, который, в свою очередь, умильно щурил глаза, разгляд его. - Что, хрено у нас с тобой жизнь? - спросил Чекан. - А... как ты догада? - спросил Колом. - О себе знаю и так, на тебе это напис крупн буквами. Самое время раздав бутыло сухого, а? - Пошли, - сказал Стась. Нескол минут спустя они сидели в летнем павиль "Волна" и, закусыв, выясн, кто кого из земля видел да что о них знает. Борис вспом, как минув летом он отдыхал в родимом Переясл и убеди, что все их знако девочки уже не девочки, а дамы и мамы, полнеют и стареют, к лучшему изменил только Люська Носатик - да и та благод пластич опера. Эта тема скоро исчерпа, и они, выпив по второй, приня излив друг другу души. Изливал, собстве, Чекан. - Понима, заели богопокло! Ну какие, какие!.. Те, что истово верят в физичес бога, установив законы природы. Нет, конечно, официа они не богопокло - материал и вполне на платфо. Недаром же во введе или в первой главе моногра и учебни они ведут пышные речи об объекти реально, о первичн материи, вторичн созна... и прочая, и прочая. Как говорил Полесов из "Двенадц стульев", глядя в глаза Остапу Бендеру: " Всегда!" И поскол присяга произне и принята, считают не столь важным, что пишется в осталь главах, - а там-то самая соль!.. Ты человек отдален, тебе физика кажется отлично слажен наукой, а вблизи, куда ни копни, мистика. Бог. Вот тебе простой пример: в ускорит разго элемента частицы, ударяют их о мишень или друг о друга - и так получают новые искусстве частицы. Всякие: мезоны, антипро, альфа-лямбда-сигмами-гипер... За некото даже Государств премии дали, а уже статей, докла, моногра о них - уйма. И как по-твоему, на сколько частиц разбога наш мир в результ этой бурной и дорогост деятельн? - Борис вперил взгляд в Стасика. - На сколько? - спросил тот. - Ни на одну. Ни одной не прибави. Все искусств получен частицы распада или аннигили... А чего бы, казал, какого черта! Природа решител не против, что растет число всяких предме, создан людьми, что растет число и самих людей... хотя челов создать куда легче, чем антипро! - а громадне, десять в сорок какой-то там степени число элемента "кирпичи" оказыва задан с точнос до одного. Мистика! И что ответст на это строгая наука? - Борис откину на стуле, прикрыл глаза, продеклами: - "После рассмотр этих вещей мне кажется вероят, что Бог вначале сформир Материю в виде цельных, массив, твердых, непроница Частиц, - артикуля он выделял априор, с большой буквы, понятия, - с такими Свойств и Пропорц в отноше к Простран, которые более всего подход бы к той цели, для которой Он создал Их... Нет обыден Сил, способ разруш то, что сам Бог создал при Первом Творе... Из факта существов Мира следует поэтому, что измене материал вещей могут быть припис единств Расщепл и установл новых Связей и Движе этих Вечных Частиц". Уфф!.. - Борис отхлеб из бокала. - Ты думаешь, это Библия? Нет, дорогой, "Оптика" Исаака Ньютона, она и дает единстве - до сих пор! - объясне казуса. - Ну силен! - восхити Стась. - Кто, Ньютон? - Нет, Борь, в данном случае ты. Наизу шпаришь. - Ну, дорогой, ты ведь тоже назубок знаешь уголов кодекс или там процессуа. А у нас это тот же кодекс, тот же талмуд... Да не только с частиц так - возьми любой фундамента физичес факт или закон: почему он такой? Почему существ все эти экспоне, параб, конста - чтоб нами интерес было экзам сдавать, что ли?.. Ты не повер, но чем дальше я вникаю в свою родимую науку, тем более она кажется мне похожей... ну, на этакий Пантеон физичес верова, что ли, на полную колле религий. Неспро ведь слово "теория" у древних греков означ не только исследов, но и мистиче видение. Вот смотри: механ - это вроде христиан с богом Ньюто и его первым проро, заместит по большим скорос Эйштей. Электродин - это, так сказать, полевой ислам, возглавля аллахом Максвел. Кванто физика уже больше смахив на индуизм с многими богами, где каждый перед другими шапку не ломает: уравн Шрединг - бог, принцип Паули - бог, соотнош Гейзенб - бог, постул Бора - все боги... дельта-функция Дирака - ну, это вообще символ веры вроде троеперст креста! А ядерная физика и физика элемент частиц - это совсем темное дикарс язычес, где каждое свойс новой или даже старой частицы, каждый опытный факт - божок, дьявол, дух, леший в подпо и прочие домовые. Все это не выводи из первич идей, а просто свалива на голову неизвес откуда. Вот ты смееш... - Не смеюсь я, - сказал Стась. Он не все понимал в гневной филип Бориса, но видел, что тот бодр, бурлит мыслями и чувств, заряжен жизненн силами - жив-здоров, ничего плохого с ним не делае и не сделае. Это было приятно, и Колом улыба. - Вот ты смееш, - продол Чекан, долив в бокалы себе и прият, - а не понима, что все это очень серье. Ведь главное не то, что много непонят, без этого наука не обходи, а то, что непонят возводи в ранг Объекти Реально, которую понять нам не дано. Так, мол, есть - и все. Это-де фундамента законы, фундамента факты, фундамент конста, а под фундам копать нельзя, иначе здание физики обруши. Весь Пантеон... Достато-де того, что мы можем описать эти явления математич, уравнен. Но ведь уравне, если они сами не вывед, а угаданы... это нынче такая мода в физике: угадать математич закон для нового явления, "Угада, Угада, интерес игра!" - они и сами физичес "боги"! Вот ты думаешь: нашел из-за чего нервнич!.. - Да не думаю я! - Думаешь, думаешь, я лучше знаю! Но понима ли, вопрос призна или непризн бога - он не только физичес и академиче, он касается смысла человечес существов. Мы от него уходим в текучку, в исследов частнос, в выгод примене своих позна... а надо все же договори до полной ясности. Если мы призн априорн, несводи к чему-то более прост и общему "фундамента" фактов и законов природы, то тем мы явно или неявно, не в первой, так во второй или третьей главе, призн существов бога. Не на облаке и с бородой, какого в храмах малюют, но все равно - некое высшее сущес, ньютоновс бога-мастера. Он- де создал для своих целей... пардон, Целей! - строго отмерен количе Частиц, собрал из них приборч-атомы и молек, а из них тела... и наши тела, заметь! - распред все это по своему вкусу в простран и времени, запрограмми своими "миров закон" все сцепле-расцепл - и делает то, что ему надо, что ему интере! - Чекан раскрасн и жестикули в опасной близо от бокала. Стасик отодви его. - А что не надо, не делает - и нам не дает. И все мы при таком взгляде получа марионет, никак смысла в нашей созидател и познавате деятельн нет... все не мы делаем, а с нами делае, вот ведь как! "Ты смотри, - подумал Колом, уловив в послед фразах прият что- то близкое к мыслям Тураева, - к тому же подошел, хоть и с другого конца. Действите, выходит, злая пробл". Официан прине им два борща и тем прерв беседу. Но ненадо. - И чего это я вздумал плакат тебе в жилетку о таких делах! - удиви, отодви пустую тарелку, Борис. - Оно тебе надо!.. ("Может, и надо", - подумал Стасик.) Воист, у кого что болит, тот о том и говорит. Изложил я, знаешь, эти соображ своему шефу - професс Парфен Петров Ворвуле, завкафе кванто механ, заслужен деятелю науки и техники, прошу любить и жалов! - предло вместе напис статью. Шумная была бы статья - с последу спором, треском... да где там! Милей Парфен Петрович ручками замахал: что вы, Борис Викент, это спорно, рискова, нераз вам накан подгото своей диссерт к защите возбужд вокруг себя научные страсти. Вот защитит, тогда... словом, не умничай, будь паинь - и в награду тебя призн ученым. А мне после этого и диссерт-то расхоте довод. Призн-то меня призн, только буду я не ученым, а узким... таким, знаешь, узким-узким, как лоб кретина - специалис по той же КМ. Э!.. Чекан пригорюн, разлил по бокалам остатки вина. Допили. - Слушай, Борь, - жалостл глядя на него, спросил Колом, - а зачем ты вообще делаешь эту диссерт? - Ну? - тот поднял голову. - Что - ну? - Ну дальше, гони соль! Ты же рассказыв анекдот? - Нет, какой анекдот! Я всерьез спраши: зачем ты в это дело влез? - Ха, привет! А что я, хуже других?! - Борис замол, покру головой и расхохот. - А вообще действите... со стороны должно выгля диков: здоро мужик, пахать мог бы, лес валить - а черт те из-за чего пережив, занимае сомнител, с точки зрения обществе пользы, деятельно, хочет сниск... Бросил бы! Не брошу, что ты, не смогу. И не из-за надба и прав. Из-за идеи, из-за истины... Я брошу, а какой-то там Власюк или Ромода - слабаки, достове знаю, я их на семина долбал! - выйдут в большие? Нет уж, прост. Он подумал о чем-то, улыбну. - И вот, знаешь, все мы так: толче на пятачке своего знания и своих проблем, тесним друг друга, даже злобств, каждую малость приним близко к сердцу, а обойт друг без друга не можем, бросить - тем более. ...Так что, дорогой Стась, это только со стороны наука кажется храмом, в коем все чинно и благоле, а копни поглу, обнаруж такое кипение страс, что ой-ой!.. Вот, скажем, эти мои соображ о "божестве" в физике - можно ведь споко отстав: разберу-де и без меня, жизнь прину. И сейчас уже многие думают, спорят. Но как это, прост, без меня?! Я, знаешь, даже к академ Тураеву намерев с этим идти. Он мужчина был масштаб, крупных противор в знаниях не пугался... Если бы поддер - бросил бы я и диссерт, и милейш Парфен со всеми его звани и аксельбан, ушел бы к нему в инсти. Как вдруг - бац! - "с прискор сообщ..." Нет Тураева. - Ты его хорошо знал? - оживи Колом. - По работам - да. Лично - почти нет, лекции его слушал да некот доклады. Вопросы задавал. - И что, по-твоему, он собой предста - как человек и как ученый? - Как тебе сказать... Он, конечно, тоже был из богопоклон, верящих в разум и простое для описа устройс мира. У старш поколе физиков это, видимо, в крови. Но - я же говорю, он был человек с разма, искал общее. Грубо говоря, его физичес бог не мельте, не разменив на частные законч - тяготе, электромагн индук, термодина - а устано какой-то один, крупный, всеобъемл, который мы и не знаем. Его он и искал, во всяком случае, его послед идея о геометриз времени к тому и вела... Слушай! -спохват Борис, остро взгля на Стасика. - А почему это тебя вдруг заинтерес? Постой-постой, может, ты объясн эту чертовщ: вчера некро о Тураеве, сегодня "с прискор извещ" о Загурс... Хороший, кстати, был человек, студе особе будут горев; у него был лозунг: "Загурс на стипен не влияет". Так в чем дело? - Завтра еще один некро будет, - меланхол заметил Колом, - о Степане Степано Хвоще, ученом секрет инстит. - Фью-у! - присвис Чекан. - Руковод Инстит теорпро - все подряд! То-то всякие сплетни гуляют; что покуше, дивер, что прокура ничего найти не может... А секрет нашей кафедры Галина Сергее, напро, уверяет, что всех уже арестов. - Какое покуше, кого арестов! - досадл скриви Стась. - Погодь, а почему ты в курсе? Тебе что, поруч расследо? - Угу... - Колом решил не уточн, как вышло, что ему "поруч". - Иди ты!.. - умили Борис. - Ну, молоток, поздрав, такое дело довер! Далеко пойдешь. - Может быть, даже слишком далеко, - вздох Стасик. - Как говори, на легком катере к такой-то матери. - Ото, а что это ты так? То-то я заметил, что походка у тебя не наша. Мимо проход официан. Колом тронул ее за рукав: "Еще бутыло, пожалуй" - и за второй бутыл, как на духу, расска все прият. - Ну, дела-а... - протя Чекан. - Такого еще не бывало. Верно я тебе говорил про подспуд кипение страс в науке - за внешним-то бесстрас. Не совсем он психиче устой, научный мир. Узкая специализ! Вообще любая ограниче цель - будь то даже научное творчес, поиск истины - деформи психику. Но не до такой, прост меня, все же степени! Бзик - это понятно, это бывает. Но чтобы наповал... Стась, может, здесь что-то не так, а? - Что не так? - Не знаю... Слушай! - У Чекана зеленов блесн глаза. - Дай-ка мне эти тураевс бумаги, а? - Что?! Иди-иди... - Колом даже перело портф с соседн стула себе на колени. - Не хватало еще, чтобы ты на этом деле гробану. Что я твоим родите скажу! Но Борис уже воодушев и теперь всю свою эмоционал мощь, которую перед этим расходо вхолос, на абстрак - без фамилий и юридиче фактов - критику положе в своей науке, он напра на ясную и близкую цель: заполуч заметки. В паре Борька - Стаська в школь времена он был заводи, товарищ ему во всем уступал, и сейчас он тоже рассчит на успех. - Да бро-ось ты, в самом деле, внушили вы там себе бог знает что! - начал он. - Ну посуди трезво, если спосо: вот я сижу перед тобой - молодой, краси, красномо... и оттого, что прочту какие-то бумажки, вдруг околею?! Анекдот! - Те были не менее красивы, чем ты. А Хвощ так даже и красномо. - Ну хорошо, - зашел Борис с другого конца. - Ты-то сам прочи эти бумаги. - Конечно, и не раз. - Ну и жив-здоров? Темпера, давле, пульс - все в порядке? - Э, так ведь я другое дело. Я не физик. - Нет, дубы вы все-таки там, в прокура, извини, конечно, - сил нет! Что твой шеф, что ты. Для вас все физики на одну колодку - вот и подел мир на две нерав части: одни, физики, прочтя заметки Тураева, все поним и умирают, а другие, нефиз, ничего не поним и остаю живы. Боже, как примити! Ведь в физике столько разде, направл... Колом, хотя сердце его по-мальчиш таяло, когда Борька устрем на него прося зеленые глаза, решил быть твердым, как скала. - Между прочим, пока так и было, физики, прочтя, умерли, нефизики остал. И не заговар мне зубы, Борь, ничего не выйдет. Для тебя - именно для тебя, с твоим богатым воображе - эти записи губител. Чекан даже измени в лице. - Ы-ы-ы!.. - сказал он, выпячи челюсть. - Вспом, нашел что, тоже мне! ... Десять лет минуло, но и до сих пор Борис менялся в лице при упомин о его "богатом воображ". Дело было так: девятиклас Чекан и Колом, отправл на первомай школь бал, выпили - и по неопытн перебр. На балу они вели себя шумно, скандал, были с позором выдвор, а день спустя их отчиты дирек Алекса Павло (в кулуа - Аляксан Шастой Беспошша). "Сколько вы пропили-то?" - поинтерес он напосле. " Три пятьде", - ответил Стась. "Вот видитя, - Алякса Шастой поднял палец, - на эти деньги вы могли съесть килогр сливоч масла!" И как только он это сказал, серо-зеленый от похмель пережив Борис шумно стравил на ковер в директор кабин... Потом он оправдыв, что виной всему было его богатое воображ: как предста, что ест этот килогр сливочн масла, да еще без хлеба, так и не сдержа. Отсюда и пошло. - Вспом, нашел довод... - укорял он теперь Стасика. - С тех пор мы, я полагаю, повзрос, поумн, научил владеть собой. Я так точно. И сейчас, Стась, говорю тебе без дураков, перед тобой сидит диалектич оптимум. - Это ты, что ли? - Именно я. Я - физик-кванто, с теори простран-времени знаком постол-поскол, для общего разви... хотя и лучше тебя, разумее. То есть в достато степени лучше, чтобы понять суть заметок Тураева, но явно недостат, чтобы, даже если следов твоей с Мельни кошмар теории, от этого прыгн в ящик и захлопн над собой крышку. Усвоил? - Ага. Вообще в твоих доводах что-то есть, - сказал Колом. - Мы действите упрост деление до физиков и нефизи-` ков, это примити, ты прав. Вот и надо будет найти кого-то с таким диалектич оптиму и дать ему на заключе. - Так ты уже нашел, чудило! Давай... - Борис протя руку к портф. - Э, нет, Борь, только не тебе! Физиков много, а ты для меня один. - То есть... ты нахал заимств подсказа тебе идею, а меня побоку! Не уважа... не желаешь уважить меня как специал? - Чекан потем. - Да уважаю, не сердись ты! Рискова же очень. - Понимаю: заботиш о моей жизни, а заодно, и о своем прокуро будущем. Ну, так считай, что лично для тебя я уже покой. Меня не было и нет. Девушка, получ! Ну, если Борька потребо счет, это серье. Колом заколеб: - Да погоди ты, погоди... Ладно, - он раскрыл портф, - с собой я тебе их не дам, а здесь прочти. Ты сейчас пьян, многого не усвоишь. И он начал по листику выдав Чекану консп Загурск, а затем и заметки Тураева; прочита тотчас забирал назад. Правда, когда дошло до гибель тураевс листков, Стасик заколеб; но от выпит в душе распростран томно и беспечн, недав сомне показал ему самому блажью: что от такого может случит! Недаром же говорят в народе: от слова не стане. При чтения их Борис нескол раз поворач голову к дерев за барье павиль: клену и липе в молодых листи, смотрел на них с каким-то новым выражен лица. Потом снова погружа в бумаги. Раза два бормот: "Вот это да!.. Класс!.." - Да-а... - протя он, возвра Стасю послед лист. - Действите, копнул под самые корни. Есть над чем полом голову. Соверше новый поворот темы! - А конкрет? - придвин к нему Колом. - Что - конкрет? Вот теперь возьму и умру, ага! - Ты так не шути, пока что счет 3:0 не в нашу пользу. По сущес можешь что-то сказать? - Понима... - Борис в затрудн поскреб плохо выбри подборо. - Так сразу и не выраз. Ну, первую часть этой идеи, что в консп Загурск, я и раньше знал. Вся физичес обществен нашего города о ней знает, споров и разгово было немало. Но ведь это только приска, вернее сказать, интроду - а самая-то сказка в послед записях Тураева. Шур Шурыча. ========================== 4 Он протя руку: - Дай еще погляд, что ты забрал! - Нет-нет!.. - Колом застег портф. - И не думай. Говори. - "Говори." "Раскалыв." Морда следовател... Что говор-то, я сам еще перевар. ====================== 4 Верно, есть там нечто такое... с жутин. Да еще и впечатл от его смерти ее усилив. - Чекан задума, встрях кудла головой. - Поэт все-таки был Алекса Александр, именно физик-поэт, физик-лирик, хотя журнали по скудо ума и противопост одно другому. Он умел глубоко почувство физичес мысль, дать зримый и чувстве образ пробл. И там есть... особе дерево это. Я вот теперь смотрю, - он снова огляну на деревья, - ведь действите все ветки сходя с соблюде законов сохране "масс" и "импуль". И где были мои глаза раньше! Вот голова была у челов, а? И этот вывод. ================================= 5 Ты его не понял, в математ сер, в школе у меня задачки сдувал... но это, Стас, на Нобеле. - Ну уж... - не поверил тот. - Не меньше. Не гляди, что формулы по курсу 7-го класса средней школы. Натянул нос Эйнште и многим - да как! Это ж надо... - Так ну?.. - вел свое Стась. - Отчего он помер-то? - Я ж говорю, он был физик-лирик, да еще с креном в гениальн... возмо, от этого, - рассея сказал Борис. Он отвечал не столько ему, сколько себе, своим растревож мыслям. - Понима... образ темы, образ пробл... с этого начинае чувстве восприя Мировых истин. Не физичес, химичес, еще каких-то - мировых. Первич. И у него этот образ есть. Страшнен. Да еще подкрепле математ... Вот это, знаешь, особе могло подейство на Загурск и Хвоща. Оба прожжен теорет, словес их не пройм. А так... н-да! - он закру головой, будто вытрях из нее излиш умствов; взгля на товар: ===================================== 5 - Вот как по-твоему, чем был бы Тураев, если отнять от него, от его богатой лично, все привнес физикой: знания, идеи, труды... ну, само собой, приобрете благо знаниям-идеям-трудам степени, должно, награды, славу... даже круг друзей и знако? Чем? И не тот молодой Саша Тураев, который хотел в летчики пойти, да папа не пустил... интерес, кстати, подробн! - а нынеш, вернее сказать, недав. А? - У него был значок "Турист СССР", - подумав, сказал Стась. - Вот видишь! Теперь понима? - М-м... нет. - Вот поэтому ты до сих пор и жив! - Чекан подня. - Ну, мир праху физиков-лириков! - Он подал руку Стасику. - За меня можешь не волнова, лично я физик-циник и ничего на веру не прини. Пока! И удали задумчи поход в сторону проспе Дуни Тонкопрях, предост Коломи расплачив за обед; послед было справед, поскол Стась получал рублей на тридц больше. Следова Колом с беспокойс смотрел ему вслед. "Ну, если и с Борькой что-то случи - сожгу бумаги. Сожгу и все, к чертям такое научное насле!" ГЛАВА ТРЕТЬЯ Согла медиц йогов для исцеле какого-то органа надо сосредоточ на нем и думать: я есть этот орган. Некто пытался таким способом подлеч сердце, сосредото... и ошибочно подумал. "Я есть инфаркт". Хорон с музыкой. К. Прутков-инженер. Из цикла "Басни без морали" Как мы чувств мысль? Мысль материа. Не веществ, но материа; может быть, это какое-то поле, поле информа. Этого, однако, мало: далеко не все материал мы чувств. Не чувств, напри, вакуум, физиче простран - необъят океан материи, в котором подобно льдин (или пене?) плавают веществе тела. Мысль мы тем не менее чувств, хоть и непоня: как и чем? Вот свет мы отлич от тьмы и один цвет от другого всякими там колбочк-палочк, крестик-нолик в сетча глаз; звуки от безмол - тремя парами ушей: внешн, средн и внутрен. А мысли от бессмыс мы отлич... шут его знает, каким-то волнен души, что ли? Хотя опять же - что есть "душа"? Это термин не для строгих рассужд. Для научных исследов в ходу термин "психика"; это, правда, та же самая "душа", но по-древнегре. Древним грекам дано... И все-таки мысль материа - настол материа, что тем же диковин прибо, волнен души, мы можем измер количес мысли (аналог количе информа): серьез, глубо мысль вызыв изряд волне в душе (в психике? в подко?..). Мелкая же, пустяко мысли такого волнения вызыв. Или, может быть, мера мысли - это мера ее новизны?.. Туманно все это, крайне туманно. Но туманно по той причине, что мы не знаем самих себя. Борис Чекан лежал на тахте в своей комна на первом этаже аспирант общежи - лежал, уставя взгляд в сумереч потолок, по котор время от времени проход свето полосы от проезжа по улице автомоб, и тоскл думал, что эту ночь ему вряд ли удастся переж. ...Конечно же, он сразу, как сухой песок влагу, впитал все новое из заметок Тураева; расчет Стася, что спьяну он не вникнет, был наивным. В памяти запечатле все, хоть цитируй. =========================== 6 И тот "нобелев" академ вывод был будто перед глазами. ====================== 6 (Но тогда,) по первому впечатл, он воспри преимущест образ сторону идеи покойн академ и понял его чувства. Поэтому и выска Стасику, что Тураев-де был физик-лирик, увлекае в неведо своим чувстве поэтиче воображе, - а его-де, Б.В.Чекана, физика-циника, ниспроверг основ и авторит, этим не пройм. Знаем мы эти академиче штучки! И проняло. Да и не могло, собстве, не пронять, по той простой причине, что понятия "простран", " времени", "тел", "энергий", "полей" были для него - с тех пор, как всерьез занялся физикой, - далеко не академиче. Он чувство все это, специал трениро себя, чтобы объять мыслью и воображе физичес простран вокруг себя - с телами, искривл метрику полем тяготе и электромагн рябью от радиопер; логичес, рассудо восприя мира для него, как и для Тураева, давно сомкнул с чувстве. И сейчас молодой и краси физик-циник, не верящий в божестве природу законов мира (наука, она ничего на веру не приним!), был далеко не красно и вообще чувство себя худо. Он с нараста отчаян понимал, что идею Тураева, его образ холодн математич четырехме простран, в котором все уже произо, движе и существов всех тел сложил в ветвис "древа", местами проника друг в друга и переплетаю сетями взаимодей, - этот образ вовсе и не требуе приним на веру. К нему ведут не навеян минор тоном заметок (и даже не фактом смерти академ) чувства, а логика. "Тоже мне, логичес "древо смерти" имени академ Тураева! - сопротивл Чекан, мобили весь свой сарказм и иронию. - "Анчар" в новой редак! "К нему и птица не летит, и зверь нейдет..." Так ведь потому и не летит, выходит, птичка, что она уже пролет. Мимо. И зверь тудыть... и вихорь черный... все. Нет, но постой: мир существ в простран и во времени - общепризн факт. Стало быть, мир четырехм. Однознач моего существов (равно как и каждой клетки моего тела, как и всего на свете!) в простран в каждый момент времени - тоже факт, доказан и опытом прошл, да и всей совокупно знаний о мире (без него вообще не было бы определе знаний). То есть этот факт включ в себя все. А однозначн сия и есть ветка, или побег, или спираль вьюнок - на "древе Тураева". Но... а что "но"? Нет никаких "но", все логично и ясно. Эмоции излишни". Борис вдруг почувств, что логиче он уже мертв. Да что там мертв - и не существ никогда. Все, что он считал своей жизнью, своим прошлым и настоя, достигн - задано заранее, как и "будущее". Только и того, что будущ он не знает, хотя... догадыва. "Повеси бы ты лучше на своем "древе логичес позна" около дачи, Шур Шурыч, - со злостью подумал он, - чем такие вещи писать! Раз все одно помер. Двоих утянул за собой. ============================ 7 И понятно, как: будто в темном лесу кисте по их головам - этими формул, выводом гибель прост. Бандит теоретиче. ============================ 7 А теперь вот и меня..." Мысли запанико, шарили по закоул мозга в поисках хоть какого-то опроверга довода - страх, прикидываю мыслями. И не наход ничего. Он, Борис Чекан, аспир двадц семи лет, нарисо в четырехм простран вместе со всеми своими предк - от обезьян и палеоза - этакой вихляю (от опасных взаимодей), меняю объем и форму- гиперсеч веществе кишкой, которая то соединя, то ответвля от других подоб кишок-траекто-веток и от которой, в свою очередь, ответвля ( точнее, ответвля у предков, поскол он сам-то еще холост) побеги-отпры. Эта траекто его существов петляет по пространст поверхн гиперсече-плане, которая, в свою очередь, вьется вокруг еще более толстой пылаю гипер-трубы Солнца. И все это течет в четырехм океане материи неизвес куда. "Не течет, в том-то и дело, что не течет! Так-то бы еще ничего, у каждой струйкисущ была бы возможн как-нибудь подгре в свою пользу, вильн и увильн... Все уже состоял, в этом прокля тураевс идеи. От палеоза с веснушк вдоль ушей и копыт - что было, то было - через питекант и нынешн почти кандид наук - и далее до конца времен. Тело-Я считает, что выбир свой жизнен путь среди других существ, кои так же о себе мнят... а все это понаро, иллюзии. Путь уже выпол. Не эскиз, не набро-план на бумаге, а сам жизнен путь - от начала и до конца! "Твой путь окончен. Спи, бедняга, любимый всеми Ф. Берлага!" Это уже не Пушкин, Ильф и Петров. Шутка. Какая злая шутка!.." Борис вспом, что именно такой была послед запись Тураева, и у него похолод внутри. Сейчас он был Турае, который три ночи назад искал и не нашел выхода из тупика, в который сам себя загнал мыслью... покойным Турае. Он сейчас был и Загурс, и Хвощом, которым вот так же, ночью, после прочте заметок академ и логич размышл открыл ледян душу истина, что их жизни - это не их жизни, их как личнос с интерес, стремлен, делами, чувств, жаждой счастья, со всем, то состав жизнь, - нет и не было. Тоже покой Е.П.Загурс и С. С. Хвощ. "Твой путь окончен..." "Погоди, но почему же из всей этой тягомот, из безли так отчет выделяе миг Настоящ? В нем сосредото почти все наши пережив... Этого Тураев своим "древом" не объясн. Недоработ. Здесь... ага, здесь вот какая модель подошла бы: жизнь - магнитофо лента, на которой все уже запис. Когда ее прокручи, она "живет" - живет сейчас, именно в том месте, которое прохо мимо магнит головки. Это ее "настоя", то, что перемота на левую бобину, "прошлое", а на правой - "будущее". Лента тоже может считать себя самостояте сущест (или головка?..), которое "выбир" и "решает", что дальше прозву из динами: слова или музыка, даже какая именно... она может даже считать в самооболь, что мелодии и их краси звуча - это она сама "делает", а шумы, хрипы, искаже - это от стихии или даже от чьих-то интриг. А все запис на ней. Вот так и в нас, в нашей жизни? Боже мой!.." Чекан сел, провел рукой по лицу. Он внес и свою лепту в идею Тураева, надо же, хотя стреми опроверг. Вот это да! "Не остав ли и мне заметки?.." Он попыта рассмея, но тотчас оборвал дико прозвуча в темной комнате неумест смех. Если он подумыв о предсмер записях на манер тураевс, это не смешно. Это значит, что он в душе уже смири с неизбеж кончи. И показал вдруг Борису, что окружаю тьма, подска ему после вывод, теперь терпел и холодно ждет его конца. "Да нет, посто! Я вам не Загурс и Хвощ, пиететствов перед великим авторит! Какого дьявола я должен соглаша с этим идеал геометрич миром, в котором мы запис линиями-траектор в засты материи?.. Ах, эта вера в формулы, это поклоне числам, циркулю и линейке! (В самой сварлив, с которой Чекан оспари идею, содержа немалый истериче испуг.) По этим идеалам получае, что из меня незримо торчит сейчас еж координа осей: влево-вправо, вверх-вниз, вперед-назад и в прошлое-будущее. А что, если в будущее ось не торчит? Если вся материя, все бытие наращива со мной в будущее? Очень просто!.. Постой: наращива. Значит, есть куда наращива. Значит, будущее уже есть - материа будущее, ибо иных не бывает. М-да..." Он снова лег, закинул руки за голову. "Ну а если мир не четырехм? Это ведь только мы сами замеч четыре измере, да и то четвер для нас как в тумане... Пятиме! Тогда то, что застыло по нашим четырем, может свобо изменят-развива по пятому. Эге, в этом что-то есть!.. - Борис оживле приподн на локте, но тут же и опал. - Ничего в этом нет. Все рассужд для пяти, - шести- и вообще Nмерн мира точно таковы, как и для четырехме. И даже для трех- и двухмер. Мир существ в таком-то количес измере - значит, все в нем уже есть. Свершил. Мир существ, этим все сказано". И чем глубже прони Чекан в тураевс идею (а чтобы оспор, надо сначала понять), тем основател увязал в ней мыслями, чувств и воображе. Как муха в липучке. Как лось в болоте, от каждого рывка погружающ все глубже. Скоро он совсем обесси, не мог более мыслить крупно, вселенс категор; в голове возни то образ черного, сухого, многоветви древа в серой пустоте, то образ сетей из магнит лент - каждая пробег мимо своей магнит головки Настоящ. "И зачем только я оклик сегодня Стаську? - подумал Борис в вялой тоске. - Э, чушь: окликнул Стаську!.. Все запис: материал ветвь-траекто моего наимено пересеч сегодня с траекто, помечен индекс " Колом С. Ф.", обменяе с ней некой информа, а потом начне необрат процесс ее усвое: воспомин, обдумыв, оспарив, дополне... Пытаясь опроверг, только обога и развил эту мысль - на свою погиб. Чего ж тебе еще?.." Он лежал, чувст, как расслабив тело холод, деревен. Сердце билось все медлен. Дыхание слабело. Мыслей больше не было; чувство жалости к себе пробуди на миг, но и его тотчас вытесн: "И эта жалость запис..." На потолке желтым мечом прокрут отсвет автомобил фар, за окном проур мотор. "И это запис: и сама машина, и мои наблюде отсвета ее фар. И то, что я об этом думаю... и даже то, что думаю, что я об этом думаю, - и так далее, по кругу. Выхода нет. Действите, какая злая бессмысле шутка - самооб жизни. Околев, однако, пора..." Эта послед мысль была спокой, простой, очевид. "Твой путь окончен. Спи, бедняга, любимый всеми... На надгро, впрочем, напишут не "Ф.Берлага" с рифмой "бедняга", а "Б В.Чекан" с годами рожде и смерти - но это тоже все равно". В этой мысли не было юмора. Ничего не было. Сейчас Борис находи в том, переход от бодрствов ко сну, состоя дремотн полузаб, когда наша актив "дневная лично" постепе сникает, а "ночная" - лично спящего живого сущес, проявля себя во снах, - еще не оформил. Это состоя безли, как извес, наибо близко к смерти. Стасик Колом бежал через ночной город, путаясь в полах незастегн плаща, искал огонек такси. Шел третий час ночи, машин не было, трамв и троллейб и подавно, и он то бегом, то скорым шагом одоле квартал за кварта по направл к университет городку. ...Вернувш домой после встречи с прияте, он уже собра было лечь спать, но, волнуе нераскр делом, полис учебник криминали. И набрел в нем на раздел "Психиче травмат", набран мелким шрифтом, каким набир места, необязате для изуче. В вузе и потом Колом не раз собира проче его, но все оказыва недосуг. А теперь заинтересо. Авторы раздела анализиро случаи обморо, истериче припад и даже помешател от внезап сообще о несчаст, якобы приключив с близк или с имущест потерпе; они рассматри и еще более интерес случаи травм или болез, образова внушен: дотрону, напри, до кожи впечатлител челов кончи каранд, а скажут, что горящей сигаре, - и пожалуй, у него на этом месте возник ожог. Не обход они молчан и те - редкие, к счастью - случаи, когда эффект внуше или самовнуш приво к смерти. ("Не пережив, мамаша, - сказал молодой врач пожилой мнитель женщине, которая подозре у себя все сердечнососу недуги, - мы с вами умрем в один день". И случи такое, что именно у него был скрытый порок сердца - и от внезапн приступа он умер во время приема. Женщина в этот день как раз пришла закры бюллет, но как только узнала о смерти врача, тут же скончал сама.) Иссле эти факты, авторы обращ внима на то, что во всех случаях серьез биологиче измене происхо в органи от информа, то есть от чего-то совсем невеществе и не несущ энергии; при этом главным оказыва уверенн потерпе в истинно сообще. "Елки-палки, а ведь это, кажись, то! - воспрял духом Колом. - Психиче травмы, психиче яды - лишь другое назва таких явлений: болезне воздейс информа на орган челов. Суть в том, что человек глубоко убежден в истинно этой информа, верит в нее. И если она серье... а уж куда серьез, общие представл о простран и времени, о жизни нашей как части жизни вселен! Идея Тураева обним все это, логиче объедин - и все равно ложна, ошибо. Да, так. Не знаю, как с точки зрения логики, но, если глядеть прямо, - не могут от правил идеи о жизни, о мире люди, поняв ее, отдав концы. Ну, не могут, и все!.. Наука вещь правиль - может быть, даже слишком правиль, чрезм правиль... правиль самой жизни: и тело в ней, в науке, материа точка - хотя оно вовсе не точка! - и формы строго математич, и траекто... а они на самом-то деле не совсем такие, а бывает, что и "совсем не". Где-то я читал, что ошибо чрезмер объекти, чрезме рассудо рациона. Наверно, так и есть: ведь наука, научное позна - это часть жизни; а не жизнь - часть науки!.. Идея Тураева охватыв все - но есть что-то мертвя в ее чрезмер правильн, в безукориз логично. И этим она, видимо, настол противор самой сути жизни, что... совмест одно и другое орган не может? Не у меня, правда, не у таких, как я. Мой орган смог, вынес, потому что мне эта теория, по правде сказать, до лампо: я без нее обходи и далее проживу. А вот для них..." "Да у него, почитай что, и не было жизни, помимо науки: все отнимал "демон проблем", - сказал ему тогда о Тураеве Евгений Петро. И Борис толко, что если отдел физику, то от лично А. А. Тураева мало что остане. И сам Загурс был таков же, и Хвощ - пробл и идеи физики были их личными проблем, наполн жизнь. Вот для таких, вкладыва в это душу и сердце, идея и выводы Тураева и облад, наверно, убийстве силой. Вот они и... постой, и Борька?!" И здесь Стаси вдруг овлад то самое предчувс, что и вчера, когда он, отдав бумаги Хвощу, покидал Инсти терпроб. Оно-то и швырн, его в ночь, на пустые улицы. "Ой-ой-ой-ой!.. - мысле причи он, пересе Катаг по пешеход мосту. - И как это меня с пьяных глаз угоразд! Подда его напору. Физикци, как же! Бахвал он, мне ли это не знать? "Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмот укутана..." - и тому подоб. Ранимый, впечатлите - мне ли не помнить, как он пережи сквер оценки, подна ребят! И воображ у него действите плохо управля, ай-ай-ай!.. А главное, он из того же куста, из теорети, которые посто такими вещами заняты... и пытаю во все проникн путем логиче построе, моделей и математ. По разгов сегодняш видно было, что Борька всю душу вкладыв в поиск физичес истин, ой-ой-ой! Как же это я?.." Стась и сам не знал толком, зачем бежит и как сможет помочь Чекану. Просто хотел быть рядом, убедит, что он по-прежн жив-здоров, или хоть растормо, отвлечь, потря за плечи: брось, мол, сушить голову над этим! В университе городок он прибе в начале четверт. Все окна пятиэтаж корпуса аспирантс общежи, включая и окно Бориса на первом этаже, были темны; входные двери заперты. Стасик, подходя к окну Чекана, на минуту заколеб: "Ох и обложит он меня сейчас крутым матом. Ну да ладно..." Он постоял под откры форточ, стара уловить храп или хоть дыхание спящего. Ничего не уловил. "Тихо дышит? Или укрылся с головой?.." Колом негро посту костяш пальца по стеклу: та! та! та-та-та! - это был старый, школь времен услов стук их компа: два раздель, три слитных. Прислуш - в комнате по-прежн было тихо. Сердце Стасика заколоти так, что теперь он едва ли услышал бы и свое дыхание. Та! Та! Та -тата!!! - громче, резче. И снова ничего. Тогда он забараб по раме кулаком, уже не по-условн. - Борька! Борис! - Голос Коломи сдела плачу, паничес. - Открой, Борь!.. В комнате этажом выше зажегся свет, кто-то высуну, в окно, рявкнул сонно и хрипло: - Чего шумишь? Пьяный? - Чекан здесь живет, не пересел? - Здесь. Но раз он не отзывае на твой грохот, значит, его нет. Зачем всех будить! - Окно захлопну. Стасик в растерянн стоял под окном. Все внима его сейчас сосредоточ на окурке, лежав у водосто трубы. Окурок был соблазнит солид, свежий. Он поднял его, достал из кармана плаща спички, закурил, затяну со всхли. "...Значит, его нет, - вертел в голове. - В каком только смысле - нет?" Докурив, стал ногой на фундамен выступ, ухвати за раму и, вспомнив мимоле, что недавно в сходных обстоятель ему доводил уже так делать, взобра на окно. Просу в форто голову, зажег спичку. Трепет желтый огонек осветил прием, полки с книгами, стол, два стула, неубран измятую постель. В комнате никого не было. Пахло серой. ...Автор сожал, что приходи описыв всю историю сразу, а не по частям, обрывая повествов на самых интерес местах. Не те времена: выклады до конца, иначе никто не примет написан всерьез, не выручат ни образы, ни мысли... То ли дело было в прошлом веке! Вот, скажем, история Татьяны Лариной и Евг. Онегина - ну, помните, она напис ему письмо, а он приехал в их усадьбу в гости, а она испугал и убежала в сад, а он тоже вышел в сад прогуля. И... ...прямо перед ней, Блистая взорами, Евгений Стоит подобно грозной тени. И, как огнем обожж, Останови она. А далее читат, нетерпе предвкуша сцену объясне, автор преподн: Но следст неждан встречи Сегодня, милые друзья, Переска не в силах я; Мне должно после долгой речи И погул, и отдохн; Докончу после как-нибудь. И это "после как-нибудь" растягива - и в силу творчес несуетн автора, и из-за слабого разви в те времена полиграфич промышлен - на добрый год. Или вот еще - это когда уже Евгений приня ухажив за замужней Татья, прика, улучив момент, к ней домой выясн отноше: ...Но шпор незап звон разда, И муж Татья показа. И здесь героя моего В минуту злую для него, Читат, мы теперь оставим Надолго... навсе. Вообще вклад А. С. Пушкина в разви детектив жанра не оценен еще по достоин, как-то прошло это мимо крити и литературо. Неплохо бы, конечно, по примеру класс поманеж читат годик-другой, приде оконча этой истории, - да где там! Забудут, в кино пойдут. Так что ничего не подела: сейчас будет хватаю за душу развя с участ доблес работни милиции. ГЛАВА ЧЕТВЕ "Карась любит, чтобы его жарили в сметане". Это знают все - кроме карасей. Их даже и не спрашив - не только насчет сметаны, но и любят ли они поджарива вообще. Такова сила общего мнения. К.Прутков-инженер. Мысль 12. Борис Чекан в это время находи неподал, на бульваре Двухсотпятидеся Акаде наук. Сидел на скамье среди молодых, выезжен два года назад кленов, липок, ив, тополей - и боролся за свою жизнь. ...Тогда в комнате он засыпал с чувст обреченн, понимая, что не просне, - угасал. Но, когда сердце замедл ритм и стало сбиват на обмороч провалы, непоня откуда всплыла ехидная мысль: "Вот помру... а потом выясни, что все не так: есть и жизнь и смысл ее. А?" Вероя, это чувство юмора, стоящее над логикой и над серьезно, и выруч его. Он собрал волю, подня с тахты: не спать! Сопротивл! Ночной воздух освежил голову, взбод. Но все равно было худо. "И это запрограмми в моем течении времени: что буду старат не уснуть, выйду из дома? Предопределе охватыв все... Но зачем так сложно, если приго ясен!" Неподал от общежи был киоск, студе и аспира покуп в нем сигар и спирт. Борис подошел, останов: полки прода, уходя, прикрыл оберточ бумагой, чтобы не смущать ночных гуляк, - но он-то знал, что там стоит. На стеклах киоска были датчики сигнализ от воров. "Так что? - обдумы Чекан. - Разбить кирпи стекло, быстро выкуш бутылку вина и бутылку водки - и ко времени появле милиции я уже буду готов. Ночь в вытрезви или в катала, свежие отвлека впечатл... а там, глядишь, проспл и отойду. И от физики отойду. Ведь из аспиран меня, понят дело, выпрут. Что ж, не до жиру, быть бы живу!" Под стеной соседн корпуса он увидел в свете фонарей обломок кирпича подходя разме, двину было к нему, но его вдруг передер от отвраще: "Неужели это выход? В ответ на доводы высочай мысли преврати в хулиг, в пьяного скота - и никаких проблем. Чем это лучше смерти? Нет, погод". Так он дошел до конца бульв, сел на скамью, закурил. Пред-определ, по Тураеву, вился дымок сигар в неярком свете газосве трубок. Предопреде шелест листвой деревья вокруг, обдувае застыв по четверт измере ветер. Предопреде мерцали звезды. "Логиче ясная и непротиворе идея: мир существ в простран и во времени. Даже короче: мир существ... ведь одно из двух: либо он есть, либо его нет - треть не дано. Но ведь он же есть?.. - Борис огляде: пятиэта и девятиэта дома, асфальт улицы и дорожек на бульв, газоны, деревья, фонар столбы, звезды - все было на месте, наличеств. Желтый апель луны медле выкатыв из-за зимнего бассе. - Следств, раз мир существ как цельно, то он есть. И то, что было, есть. И то, что наличест, есть. И то, что будет, есть. И то, что нам ведомо в нем, и то, что невед. Цельно есть цельно, здесь нечего вертеть вола... Все?" Мысль опять холод и сникала. Тело сделал вялым. "Не уснуть, не уснуть, - вертел в голове. - Но рано или поздно усну - с мыслью об этом. Белка в колесе рано или поздно выбье из сил. Психологич трюк Ходжи Насредд, который велел горбуну, если он желает исцелит, ни в коем случае не думать об обезь с голым красным задом. И тот изо всех сил стара не думать, не представ ее... Вот так же, наверно, сопротивл, силился преодол эту мысль Степан Хвощ, пока от перенапря не лопнули сосуды мозга". Бориса снова пропи холод логичес ужас. Снова, как давеча в комнате, почудил, будто кто-то доступ лишь мысли, незри, окружил со всех сторон, навис и споко ждет конца. Вдали показа прыгаю огонек фары. "Мотоц. Динам, которая на самом деле четырехме статика. "Движе нет", - сказал мудрец упрямо... Мотоцикл хорошо, он не знает, что движе нет. Тураев прав: чего стоит наша наука, если парад Зенона до сих пор не опровер! Мотоц придум, самол, ракеты... "Мы же видим, как они движу, восприни, чувств!" Но если глаза восприни одно, а мысль и воображ совсем иное - что верно? Глазами, ушами и прочими отверст мы восприн частно. Мыслью - общее. Общее суть сложе частнос, усредне. То есть получае, что даже и призна факта движе ничего не меняет: все движе и дейст, вся суета жизни усредня в нуль, в ничто. По большому счету - движе нет..." Чекан откину к спинке скамьи, чувст холод пот по лбу. Выхода не было. Мотоц проехал мимо, разверн на перекре, въехал на бульвар и теперь приближ к Борису, в упор светя фарой. "Милицей патруль, - понял тот. - Вот это да!.." Нервы его напрягл: в воздухе снова явстве повеяло тураевс предопределен - и не в идеях, а в плане практиче; Чекан вспом даже его образ "принц наимень дейст" - движе потока по руслу на уготова для него местно. Ведь и часа не минуло, как он примерив взлом киоск, напит и быть забран в милицию; если бы он это сделал, то по времени как раз сейчас и должен был по сигналу датчика прикат за ним патруль. Но он этого не сделал... а патруль вот он! "Ну что ж, можно и без киоска, - сообра Борис. - Сейчас я с ними завед, они меня в коляску, в отделе. Там выясне лично, прото, ночь в катала в изыскан общес... Отвлек, забуду об этой пробл, и минет меня чаша сия. Важно одолеть первое впечатл. Похоже, что действите такое мое "русло" - хоть с киоском, хоть без, - что судьба сама открыв мне спасител лазейку". Послан судьбы в серой форме было двое. Они заглуш мотор, спешил, подошли. Разго начали по-прост: - Ты чего здесь сидишь? Чекан отворил было рот, чтобы ответ в том же тоне: "А ваше какое дело? Езжайте дальше!" - и затем все пошло бы как по маслу. Но останов презр к себе: "Значит, трусишь? Готов юркнуть в любую лазейку от опасных мыслей?.. Может, это и запис на моей магнит "ленте-жизни": всегда увилив, петлять в насеко страхе противор и больших истин? Тогда лучше сразу!.." Борис задумч смотрел на рослого сержа. Вид у того был недовол: полночи мотаю по городу - и ничего серьезн. Ясно чувствова намере: хоть этого заберем... "Нет, спасибо, ребята, но с вашей помощью мне эту задачу не решить. Мысли может противост только мысль!" И он повел себя очень коррек. Объяс, что аспир, живет в общежи, что не спится, вышел поразмыш на свежем воздухе. Показал удостовер. Когда сержант потребо дохнуть, дохнул с благогове. Милицио завели свой К-750 и укатили. Борис глядел им вслед, чувст, что победил что-то в себе, да и не только в себе. Ведь он должен был сейчас тряст третьим в коляске К-750. В двух вариан. Туда вело "русло" по принц наимень дейст, туда тянулась лента его жизни, туда - все к тому шло. А он - вот он, здесь! Превоз. Выбрал. Сам так решил. И к чертям предопределе! Он вскочил, пробежа в спринтер темпе по бульв, верну к той же скамье, чувст прилив энергии мыслей. "Да-да, конечно, логика, обобще, треть не дано... а почему, собстве, не дано? И почему, если уж на то пошло, обобще всегда для нас более истинно, чем пестрый набор частных восприя, из которых оно и составля?" "Мы - сущес, конеч в простран и времени. И не такие уж крупные. Ограниче и смерт, это уж точно. Струйки материи метров сечения в гигантс времен потоке имени Тураева и Загурск, мир с ними обоими! Вокруг бесконе сложный, разнообра мир, который непреры накачи нас впечатлен. А мы их восприни, запомин, сравнив и обобщ. Вот в этом все дело: почему обобщ, зачем это надо? Почему, почему, почему?.. Да потому что часть меньше целого. Целое - весь восприним мир, малая часть его - мы сами от рожде и до смерти. А то, чем я восприн, обдумы и запоми, малая часть моего сущес: другими частями-орган я передвиг, хватаю предм, перевар... работы хватает. Стало быть, природа обобще - самого главн в разум деятельн - в конечн нашей. Наш рассу - продукт нашей ограничен и малости!" Борис расхохот, закинув голову к звездам. Приятно было чувство освобожд. Он снова думал напряже, до стука в висках и пота на лбу - но не было больше паники в мыслях, страха. Он просто не хотел утерять мысль. "Вот так и получае. Мы вынужд обобщ, сиречь усредн, сводить сложное к прост, разнообразн реально к упрощен модели. Иначе запутае. И кто ловчее это сумеет, кто больший участок мира охватит мыслью, выделит общее, тот и умнее. Такой и авторите, он и жить лучше будет... Но сакрамент, что на этом мы и запутал: стали приним стремл нашего ограничен ума обобщ-упрост впечатл от мира - за объекти прост мира. Даже самые сильные умы человече могли - особе в эпоху до появле ЭВМ - опериро только с чем-то достат простым и определе. Вот и хочется нам, ужасно хочется, чтобы все было определе и простым, чтобы по Аристотел логике, где треть не дано... хотя по опыту знаем, что бывает дано и третье, и седьмое, и... надца. Желание прост мы приним за действите прост мира: ну, если не в восприним проявле, так хоть в основах своих он должен быть прост. Он обязан быть таким!" "А между тем мир нам решител ничем не обязан. Какой есть, такой и ладно, и на том скажите спасибо. Это мы ему всем обязаны. Нет основ считать, что он устроен просто и разумно, что он вообще "устроен". Больше того, нельзя даже утвержд категорич, что он существ. Да, как это ни неприя для нашего ограничен рассу, но третье дано: мир и существ, и не существ. Он непреры возник в настоя, исчез в прошлом, вновь возник - когда таким же, когда слегка изменен... а бывает, что и вовсе набекр. Ведь понятие "существов" (а оно, как и все определе глаголы: есть, наличест, имеется, - продукт нашего мелкого опыта и ограничен мышле) строго примен только к застывш, неизмен - ибо всякое измене есть крен в сторону исчезнов того, что было, и возникнов иного... Бытие - это Становл". Тело затекло от долгого сидения. Борис встал, потяну, огляде - и вдруг заметил, почувств непоня как, что вокруг него и идет это самое становл, непреры сотворе мира жизнью. Действите, шла к утру живая весен ночь. Деревья только прикидыва спящими, а на самом деле пробуди после зимы и сейчас гнали вверх под корой, по всем ветвям и побегам соки - чтобы распусти, расцве, дать семена, вырасти выше... жить. "Вот ведь оно - настоя-то древо позна, - подумал Чекан, - а не сухая коряга. Оно меняе". И легкий ветерок, понял он, лишь для порядка прикидыва движен воздуха от разно темпера, а на самом деле он тоже живой, ласково гладит кожу, ершит волосы и юную листву. Жизнь - логиче необъясне и не нуждающ в обоснова - была во всем: и в ветерке, и в движен соков в дерев и крови по жилам Чекана, и в полете планет и звезд. "Что и говор, он не очень-то приятен для теоретиче мышле, этот мир, который существ-несущест, в котором ничто строго не задано ни предыду, ни последу и нельзя сброс со счетов ни случай, ни волю и решение челов, в котором не всегда уместны "потому что" и логиче правила игры, в котором противор всегда в борьбе и редко в единс... словом, такой диалектич мир, что хоть ложись и помирай!" "И они померли, эти трое. И меня едва за собой не потян, потому что пока я отражал логику тураевс идеи логичес же оружием, я был канди в покойн. Померли, потому что верили в свой теоретич безупре, но всетаки искусстве - а поэтому и мертвый - мир, больше, чем в реально. Они были разные люди: физик-поэт Тураев, утонче наслаждав мыслью и загипнотизиро себя ею, друг-почитат Загурс, оформит и популяриз его .идей, Степан Степано Хвощ, обойден в своем стремле сотрудни и почит (и только в послед день своей жизни дорвавш до "первоисто"). Но общим было то, что все трое восприн или отверг новые идеи не только рассуд, но и чувств, сердцем. Такова специф работы ученого: долго размыш над какой-то пробле, пропитыва ею. В психоло это явление назыв "возникнов домина"... Сейчас Борис, сам того не замечая, размаши шел посеред пустого шоссе в сторону Катаг. "Нет, конечно, были и привход моменты. Для Тураева - то, что он автор новой теории, автора свое произвед всегда пленяет. Был и момент, воспита в нем веру в предопределе: то, что он Тураев-II, Тураевмла. Он не хотел быть вторым, искал свой путь в жизни, хотел в летную школу... но батя воспрепятст, и он стал наслед принцем в физике. У Загурск - вера в провидче правоту шефа да плюс впечатл от его смерти: он ведь быстро понял, отчего умер Тураев, не мог не понять. Для Хвоща к пиетету прибави впечатл от двух смертей... Мне, бедному аспира, в этом смысле вообще полагал не трепыха, сразу заказы гроб! Но главное, идею, что материал мир весь сразу записан в геометрич четырехме простран, они не могли не принять. Мир должен быть прост - и чем проще идея его устройс, тем она гениаль. И они сразу впитали в себя некрити образ математиче мира, в котором все произо, книга Бытия напис, прочит и захлопн. Ну а дальше пошла борьба двух домин: объемлю мир, отвечаю на все вопросы, пропита психику идеи Тураева (будь она частной, все, пожалуй, обошл бы) - и столь же всеобъемл, извечно пропитав нас чувства жизни. Темного, безрассуд - поскол оно свойств и червю, и букашке - чувства, но бесконе более мудрого, чем любая логика. Эти домин начисто отриц друг друга. С ощущен предопределе жить нельзя: либо ты уничтож в себе это чувство-мысль, либо она прида и прикон тебя... Загурс и Хвощ, наверно, тоже сопротивл, оспарив, дейст обычным оружием ученого, - но от этого идея только сильнее укрепля в них: до той стадии, когда они каждое свое движе, каждый вздох и удар сердца стали поним как нечто задан извне, не свое, мертвое. И это был конец". Чекан вспом, как и сам он нескол часов назад лежал в комнате, постепе слабея умом и телом, как ледяня логика идеи Тураева вытес жизнь из его мозга, - вздрог, зябко повел плечами. Он уже вышел к реке и сейчас с высок берега видел, как начинае утро: побагро, накали небо на юго-востоке, алые с сизым облака в том месте, где вот-вот должно появит солнце, встали торчком, будто их расшвы огнен взрыв. Звезды раствори в голубею небе, только Венера блист правее алых облаков, сопротивл рассв. Город на том берегу, в низине, был залит туманом; из него выступ верхние этажи зданий, заводс трубы да еще всплыв на улицах покатые, как у китов, крыши троллейб. "И ведь как странно выходит, - думал Чекан, наблю поднимающ за домами солнце, - начин человек подверг жизнь умозрител анализу, и все у него не слава богу: то юдоль слез и печали, то "пустая и глупая шутка", а то и вовсе не жизнь, а мертвеч о четырех измерен, сухое древо. Да ведь вот она, жизнь. Несоверше, далекая от умозрител идеалов... так ведь все равно: это же все, что у нас есть! Привет, несоверше Солнце в лохма протубера! Здравст, пыль, попирае ногами! Привет и вам, розовые волни на реке! Здравст, Жизнь - волна становл, здравст, мир существу-несуществ! Меняйся дальше, ничего, мы уже привык. Ты не познав до конца - тоже ничего, значит, будет еще много "кризисов физики" и иных наук; так даже интерес, многосери. Окостен застыв знание опаснее всех кризи... Привет, ветер, листья на дерев, привет, река! Нет никого, кто намер предпи, как вам дуть, шелест, течь... как шагать мне. Потому что в свободе воли Жизнь, в стремле и движе вечном. И да будет так!" Через мост полз на эту сторону первый погромыхив трамвай. Поднявш солны пригрев. Борис размор потяну, зевнул и зашагал к трамвай остано. Ему необыкнов захотел спать, а бояться теперь было нечего. - Как - все? - разочаров восклик иной читат, измерив взглядом остаток текста. - А где еще один труп? Было обещано четыре. Деньги обратно! ...Нет, но окровожад ныне читат (они же зрители) до после крайно. Ведь каких людей положил - и без единого выстр, и не ради каких -то там банкнот или бриллиа, а во имя идеи... и все мало? А мысли, а колли, а пейзажи, а восход солнца, а... нет, им подавай труп. Ну ладно. Сорок три года спустя доктор физико-математич наук, профес в отста Борис Викенть Чекан, простудив зимой на рыбалке, умер от коклюша. Как говорил самый проницате персо данной истории Андрей Аполлон Мельник: "Все, между прочим, умрем - так, значит, это самое!"


© 2005 Владимир Савченко, оригинальный дизайн сайта, тексты.