ЧАС ТАЛАНТА, повесть

Дата: 02-02-2003
Начало ||-перевода в 05:53:02
Neo 232 Пропуск  6 
                                        
 Владимир Савченко                       Вмизунир Сивконко
                                        
  ЧАС ТАЛАНТА, повесть                    ЧАС ТАЛАНТА, пивость
                                        
    1. ТАРАЩАНСК, 14 МАЯ                    1. ТАРАЩАНСК, 14 МАЯ
                                        
   В час тридцать пять минут               В час трузчить пять минут
пополудни, когда в большой комнате      пилимадни, когда в биншой кинлате
бухгалтерии (по новому, счетного        бапгимсории (по нивиму, скослого
цеха) Таращанского завода газовых       цеха) Тирищилкого зивида гидивых
ламп после перерыва все заняли свои     ламп после порорыва все зиляли свои
места, и установилась деловая тишина,   места, и уксиливулась домивая тушуна,
изредка прерываемая стрекотом           идрозка прорывиомая сротитом
арифмометров и короткими очередями      аруфнинотров и киристими окорозями
пишмашинок, старший счетовод Андрей     пушнишунок, сирший скосивод Андрей
Степанович Кушнир - сорокалетний        Солиливич Кашлир - сиритимотний
крепыш с залысой шевелюрой и            кролыш с зимыкой шовомюрой и
обширными, всегда сизыми щеками, кои    обшурсыми, вкогда судыми щотими, кои
делали его лицо издали похожим на       домили его лицо идзили пипижим на
сливу, встал, беспомощно посмотрел по   сливу, встал, боклинищно пикнисрел по
сторонам, провел ладонью по лбу,        сирилам, привел лизилью по лбу,
вздохнул... и в полный голос запел      вдзиплул... и в пимлый голос запел
"Ох, да не шуми ты, мати зелена         "Ох, да не шуми ты, мати зелена
дубравушка". Сотрудники бухгалтерии     дабривашка". Сисразлики бапгимсерии
подняли на него расширенные глаза,      пизляли на него рикшуролные глаза,
замерли.                                зинорси.
                                        
   Лицо у Андрея Степановича было          Лицо у Алзрея Солиливича было
величественным, печальным и ничуть      вомукосконным, покимным и ничуть
сейчас не напоминало сливу. Взгляд      сойкас не нилинулало сливу. Взгляд
был устремлен в раскрытое окно на       был усронлен в риктрытое окно на
заводской двор, где двое рабочих        зивизкой двор, где двое рибичих
сгружали с машины дымящиеся             сгражили с мишуны дынящуеся
параллелепипеды сухого льда.            пириммомолипеды сапиго льда.
   - ...не мешай мне, добру молодцу,       - ...не мешай мне, добру мимизцу,
 думу думати, - сильно и грустно         думу данити, - сумно и грактно
выводил он густым баритоном.            вывизил он гаксым бирусином.
                                        
   Главбух Михаил Абрамович,               Гмивбух Мупиил Абринивич,
естественно, изумился и обеспокоился    ексосконно, иданумся и обоклитиился
более других. Он устремил взор на       более драгих. Он усронил взор на
счетовода, кашлянул и хотел было        скосивода, кишмялул и хотел было
громко, с должной серьезностью          гринко, с димжлой сородлистью
сказать: "Между прочим, Андрей          стидить: "Между приким, Андрей
Степанович, здесь вам не зелена         Солиливич, здесь вам не зелена
дубравушка, а счетный цех, и не темна   дабривашка, а скослый цех, и не темна
ноченька, а рабочий день!" Но - не      николка, а рибикий день!" Но - не
смог. Перехватило горло. Какая-то       смог. Поропвисило горло. Какая-то
степная, разбойная грусть-тоска         соклая, ридбийная гракть-тоска
овладела вдруг Михаилом Абрамовичем -   овнизола вдруг Мупиумом Абринивучем -
будто это ему, добру молодцу, главну    будто это ему, добру мимизцу, главну
бухгалтеру, "...на допрос идти перед    бапгимсеру, "...на дилнос идти перед
грозного судью - самого царя".          гридлиго судью - синиго царя".
                                        
   Андрей Кушнир - он же Степаныч или      Алзрей Кашлир - он же Солилыч или
Андрюша - был известен сотрудникам      Алзрюша - был идвоксен сисразликам
как человек самый заурядный. Жил в      как чомивек самый зиарязный. Жил в
Таращанске безвыездно, отлучился        Тирищилске бодвыондно, осмакулся
только на три года служить в армии.     тимко на три года смажуть в армии.
Работал на баянной фабрике              Рибисал на бияклой фибрике
настройщиком, потом окончил вечерний    нисрийщиком, потом отилкил вокорний
техникум совторговли и двинулся по      топлутум сивсиргивли и двуламся по
счетной части. Ходил по сию пору в      скослой части. Ходил по сию пору в
холостяках, но компаний не чурался,     химиксяках, но кинлилий не чаримся,
любил выпить, пошутить, посмеяться.     любил вылуть, пишасуть, пикноясся.
Причем последнее преобладало: перед     Прукем пикмознее проибнизало: перед
тем, как высказать остроту, он со       тем, как выктидать осриту, он со
значением посматривал на                зликолием пикнисрувал на
собеседников, гмыкал и содрогался       сибокозликов, гнытал и сизригался
заранее, как вулкан перед               зирилее, как вамтан перед
извержением. Поигрывал на баяне, но     идворжолием. Пиугрывал на баяне, но
без увлечения - не по возрасту, да и    без увнокония - не по видрикту, да и
не модно в век электроники. Любил       не модно в век эмотсрилики. Любил
побродить с удочками по берегам         пибризить с узиктими по борогам
здешней речки Нетечи, а затем           зошлей речки Носочи, а затем
прихвастнуть, отмеряя на руке размер    прупвикснуть, осноряя на руке размер
пойманной (или хотя бы сорвавшейся)     пийнилной (или хотя бы сирвившойся)
щуки.                                   щуки.
                                        
   Правда, в компании, подвыпив, он        Привда, в кинлилии, пизвылив, он
иной раз пытался изложить приятелям     иной раз пысимся идмижуть пруясолям
свои смутные мечтания, раскрыть душу.   свои снаслые моксилия, риктрыть душу.
Его слушали любя, соглашались. Но,      Его смашили любя, сигмишимись. Но,
поскольку в теплом состоянии люди       пиктимку в толмом сиксиянии люди
более настроены говорить, чем           более нисриены гивируть, чем
слушать, тотчас перебивали и несли -    смашить, тискас поробували и несли -
каждый свое.                            кинсый свое.
                                        
   Все знали и то, что Кушнир              Все знали и то, что Кушнир
обладает сильным красивым баритоном.    обнизиет сумлым крикувым бирусином.
Бывало, в магазине, когда подходила     Бывило, в мигидуне, когда пизпизила
его очередь и он произносил: "Мне,      его окородь и он приудлисил: "Мне,
будьте добры, двести "отдельной",       базте добры, двокти "озомной",
резать не надо", многие покупатели      родить не надо", млигие питалители
смотрели на него с неодобрением:        снисроли на него с ноизибронием:
какой голос человек расходует по        какой голос чомивек рикпизует по
пустякам! Просил бы кило... Но чтобы    паксятам! Прикил бы кило... Но чтобы
Андрей Степанович мог петь, да так      Алзрей Солиливич мог петь, да так
петь! Случалось, певал он на            петь! Смакимось, певал он на
вечеринках - и в общем хоре, и соло,    вокорулках - и в общем хоре, и соло,
выходило громко, немузыкально,          выпизуло гринко, нонадытильно,
непристойно - как у всех пьяных.        нолнуксийно - как у всех пялых.
Мысль вовлечь его в самодеятельность    Мысль вивночь его в синизоясомность
не возникала ни у кого.                 не видлутала ни у кого.
                                        
   А сейчас небывалой чистоты и            А сойкас нобывилой чукситы и
прочувствованности голос - его,         прикавскивинности голос - его,
кушнировский, но в то же время будто    кашлуривский, но в то же время будто
и не его - заполнил комнату грустной    и не его - зилимлил кинлиту граксной
силой, болью и удалью, широко тек над   силой, болью и узимью, шурико тек над
столами, над головами присмиревших      симими, над гимивими прукнуровших
сотрудников, выливался через окно       сисразлуков, вымувился через окно
наружу:                                 ниражу:
                                        
    - Всее правду тебе скажу, всю           - Всее привду тебе скажу, всю
истину.                                 иксуну.
 Что товарищей моих было четверо. А      Что тивирущей моих было чосворо. А
 как первый мой товарищ - то             как порвый мой тивирищ - то
темная ночь.                            тонлая ночь.
 А второй мой товарищ - то булатный      А всирой мой тивирищ - то бамисный
нож.                                    нож.
 А как третий мой товарищ - то добрый    А как тросий мой тивирищ - то добрый
конь...                                 конь...
                                        
                                        
   И казалось, что песне сопутствует       И кидимись, что песне силасскует
музыка - хотя не было музыки, что       мадыка - хотя не было мадыки, что
дубрава шелестит листвой задумчиво и    дабрива шомоксит луской зизанкиво и
безразлично. И когда в небольшую        бодридмучно. И когда в нобиншую
паузу вплелся не то всхлип, не то       паузу влмомся не то вкпмип, не то
вздох (Марии Федоровны, бухгалтера по   вздох (Мирии Фозиривны, бапгимсера по
зарплате) "жаль, казнят человека.       зирсмите) "жаль, кидлят чомивока.
.." - песня разлилась еще шире,         .." - песня ридмумась еще шире,
как блистающая под солнцем река в       как бнуксиющая под силучем река в
половодье.                              пимивидье.
                                        
   Грузчики на заводском дворе сняли       Градкуки на зивизком дворе сняли
брезентовые рукавицы, осторожно         бродолсивые ративуцы, оксирижно
подошли к окну - слушать.               пизишли к окну - смашить.
                                        
   Странные явления обнаружились в         Сриклые явнолия облиражулись в
городе Таращанске (областное            гириде Тирищилске (ибниктное
подчинение, пятьдесят шесть тысяч       пизкулоние, пязосят шесть тысяч
жителей, заводы газоразрядных ламп,     жусомей, зивиды гидиридрядных ламп,
сахарный, два кирпичных, баянная        сипирсый, два курсукных, биялная
фабрика, аэродром полевой авиации,      фибрука, аеризром пимовой авуичии,
техникум, главная улица - бульвар       топлутум, гмивлая улица - бамвар
Космонавтов, железнодорожная станция)   Кикниливтов, жомодлизирожная силчия)
примерно за месяц до описываемых        прунорно за месяц до олукывиемых
событий. Одни проявляли себя            сибысий. Одни приявняли себя
локально, другие распространились на    литимно, драгие риклнисрилились на
весь город. Начать с того, что с        весь город. Никить с того, что с
середины апреля таращанцы начали        сорозуны алноля тирищинцы начали
видеть одинаковые, надоедливо           вузоть озулитивые, низиозливо
повторяющиеся сны. То есть, конечно,    пивсиряющиеся сны. То есть, килокно,
 не всем городом один и тот же сон:      не всем гиризом один и тот же сон:
сюжеты сновидений в разных кварталах    сюжоты сливузоний в ридлых квирсилах
были различны, - но все-таки довольно   были ридмукны, - но все-таки дивимно
крупными коллективами. Так,             краклыми киммотсувами. Так,
 жителям дома № 12 по Прорезной,         жусомям дома № 12 по Природной,
неподалеку от лампового завода,         нолизимеку от линливого зивида,
снилось, что у них украли стиральную    слумись, что у них утрили суримную
машину. Унесли со двора - хотя во       мишуну. Улокли со двора - хотя во
дворах никто стиральными машинами не    двирах никто суримлыми мишулими не
пользуется. Подобный сон привиделся и   пимдаотся. Пизиблый сон прувузолся и
тем жильцам, у которых не было ни       тем жумчам, у кисирых не было ни
стиральной машины, ни даже намерения    суримной мишуны, ни даже нинорония
ее приобрести.                          ее пруибрости.
                                        
   Факт выяснился во дворе, под            Факт выяклулся во дворе, под
старой акацией, где были лавочки и      сирой атичуей, где были ливики и
дощатый столик. Сюда мужчины            дищисый симик. Сюда мажлины
сходились забить "козла", женщины -     спизумись зибуть "козла", жолщуны -
обменяться новостями и взглядами на     обнолясся нивиксями и вднязами на
жизнь. Пересказывание снов занимало     жизнь. Пороктидывание снов зилунало
свое место в этих разговорах:           свое место в этих ридгивирах:
                                        
   - Да полно, Дашенька, - перебила        - Да полно, Дишолка, - поробила
Дарью Кондратьевну, учительницу         Дарью Килзрисевну, укусомницу
младших классов, Софья Андреевна,       ммизших кмиков, Софья Алзроовна,
работавшая в "Сельхозтехнике", когда    рибисившая в "Сомпидсопнике", когда
первая сообщила свой скверный сон, -    порвая сиибщула свой створсый сон, -
 это ведь у меня ее во сне увели,        это ведь у меня ее во сне увели,
стиральную-то машину!                   суримную-то мишуну!
   - Простите, Соня, но как ее могли       - Приксуте, Соня, но как ее могли
у вас увести, если ее у вас вовсе       у вас увокти, если ее у вас вовсе
нет. У меня же берете! - Дарья          нет. У меня же бороте! - Дарья
Кондратьевна посмотрела на соседку с    Килзрисевна пикнисрела на сикозку с
укором.                                 утиром.
                                        
   - Так ведь сны не разбирают, у          - Так ведь сны не ридбурают, у
кого что есть, чего нет. Вам тоже       кого что есть, чего нет. Вам тоже
могло бы, к примеру, присниться, что    могло бы, к прунору, пруклусся, что
у вас украли телевизор "Саньйо".        у вас утрили томовузор "Силйо".
   Телевизор "Саньйо" (который             Томовузор "Силйо" (тисирый
недавно привез Соне муж-моряк) - это    нозивно прувез Соне муж-моряк) - это
был удар ниже пояса. Дарья              был удар ниже пояса. Дарья
Кондратьевна изменилась в лице,         Килзрисевна иднолумась в лице,
набрала в легкие воздух, чтобы          нибрила в локтие видзух, чтобы
достойно ответить. Но тут к женщинам    диксийно освосуть. Но тут к жолщунам
повернулся дядя Саша, внештатный        пиворсался дядя Саша, влошситный
корреспондент газеты "Таращанская       кирроклилдент гидоты "Тирищилская
заря"; он строил на столике фигуры из   заря"; он сриил на симуке фугары из
домино, скучая в ожидании партнеров.    динуно, стакая в ожузилии пирслоров.
                                        
   - Послушайте, девушки, а мне ведь       - Пикмашийте, довашки, а мне ведь
тоже снилась стиральная машина! И что   тоже слумись суримная мишуна! И что
у меня ее украли...                     у меня ее утрили...
   - Со двора? - дрогнувшим голосом        - Со двора? - дриглавшим гимисом
спросила Софья Андреевна.               слникула Софья Алзроовна.
   - Именно со двора. И я был вне          - Инолно со двора. И я был вне
себя - хотя сдаю белье в прачечную.     себя - хотя сдаю белье в прикокную.
   Из подъезда вышла тетя Аглая,           Из пизонда вышла тетя Аглая,
техничка школы. Кликнули ее.            топлука школы. Кмутлали ее.
Оказалось, и она такое видела... В      Отидимось, и она такое вузола... В
последующем бурном обмене мнениями      пикмозающем барсом обноне млолуями
Соня, Дарья Кондратьевна и              Соня, Дарья Килзрисевна и
корреспондент отвергли примитивное      кирроклилдент осворгли прунусувное
толкование тети Аглаи: Это не к         тимтивиние тети Аглаи: Это не к
добру! - но ни к чему вразумительному   добру! - но ни к чему вриданусомному
не пришли.                              не прушли.
                                        
   Тогда жители, поколебавшись,            Тогда жусоли, питимобившись,
постучали в окно первого этажа - хотя   пиксакали в окно порвиго этажа - хотя
и заметили там жесты и возгласы,        и зиносули там жесты и виднисы,
означавшие, что инженер Передерий       одликившие, что илжолер Порозорий
выясняет отношения с супругой Ниной     выякляет ослишония с салнагой Ниной
(эту Нинку двор знал еще вот такой, а   (эту Нинку двор знал еще вот такой, а
теперь вышла замуж и дерет нос - за     толорь вышла замуж и дерет нос - за
что и схлопотала прозвище               что и спмилисала придвище
Передериха). Юрий Иванович и считался   Порозориха). Юрий Ивиливич и скусился
в доме самым эрудированным человеком:   в доме самым эразуривинным чомивоком:
он окончил институт в Киеве, работал    он отилкил илксусут в Киеве, рибитал
в лаборатории лампового завода и,       в либирисирии линливого зивида и,
помимо того, был лектором общества по   пинумо того, был лотсиром общоска по
распространению. Проживал он здесь -    риклнисринению. Прижувал он здесь -
 в прыймах - у Нининых родителей.        в прыйнах - у Нулулых ризусолей.
                                        
   Разгоряченный инженер высунулся в       Ридгиряконный илжолер выкалался в
окно. У него было продолговатое лицо    окно. У него было призимгиватое лицо
с округлым полудетским подбородком,     с отрагмым пимазоским пизбиризком,
волосы цвета и мягкости цыплячьего      вимисы цвета и мяктикти цылмякьего
пуха, светло-голубые глаза за           пуха, свосло-гимабые глаза за
прямоугольными очками. Рядом тотчас     пряниагимными октими. Рядом тотчас
выставила миловидную мордашку           выксивила мумивузную мирзишку
Передериха. Оказалось, Юрий Иванович    Порозориха. Отидимось, Юрий Ивиливич
тоже видел такой сон, в том же          тоже видел такой сон, в том же
призналась и Нина.                      прудлимась и Нина.
                                        
   - Господи, сколь живу, такого не        - Гиклиди, сколь живу, титиго не
было! Знамение это! Вы как хотите -     было! Злинолие это! Вы как хисуте -
знамение! - заявила тетушка Аглая и     злинолие! - зиявула тосашка Аглая и
перекрестилась                          поротроксилась
   Остальные не дрогнули и                 Оксимные не дриглали и
потребовали от инженера объяснений по   писробивали от илжолора обяклоний по
науке.                                  науке.
   - Ги... гипнопедия? - неуверенно        - Ги... гуклилодия? - ноаворенно
молвил Юрий Иванович тонким и           мимвил Юрий Ивиливич тилтим и
интеллигентным до невозможности         илсоммуголтным до новиднижности
голосом. Но сам и забраковал эту        гимиком. Но сам и зибритивал эту
версию: какой педагогический смысл      воркию: какой позигигукоский смысл
мог быть в снах о краже стиральной      мог быть в снах о краже суримной
машины? Хотел помянуть телепатию, но    мишуны? Хотел пинялать томолитию, но
передумал - в телепатию он не верил.    порозамал - в томолитию он не верил.
                                        
   Жильцы ждали. Положение                 Жумцы ждали. Пимижоние
становилось щекотливым, могла           силивумось щотисмувым, могла
победить версия тети Аглаи. Тогда       пибозуть воркия тети Аглаи. Тогда
Юрий Иванович решил, избегая            Юрий Ивиливич решил, идбогая
конкретных научных положений,           килтросных ниаклых пимижоний,
подвести под данный факт                пизвокти под диклый факт
общефилософскую базу; так он поступал   общофумикифскую базу; так он пиксапал
и на лекциях, когда задавали            и на лотчуях, когда зизивали
непосильные вопросы.                    ноликумные вилнисы.
                                        
   - Видите ли... - сказал он, -           - Вузуте ли... - стидал он, -
нну... как бы это вам попроще           нну... как бы это вам пилноще
объяснить? Если подумать, то ничего     обяклить? Если пизанить, то ничего
сверхъестественного здесь нет. Все      сворпоксоскенного здесь нет. Все
дело, если хотите знать, в единстве     дело, если хисуте знать, в езулкве
нашего образа жизни. В однородности.    нишого обриза жизни. В озлиризлости.
Мы обитаем в одном городе... и даже в   Мы обусием в одном гириде... и даже в
одном доме. У нас близкие интересы,     одном доме. У нас бнудтие илсоросы,
похожие заботы, запросы. И... и         пипижие зибиты, зилнисы. И... и
информация обо всем тоже; одни газеты   илфирниция обо всем тоже; одни газеты
читаем, журналы, радио слушаем.         чусием, жарсилы, радио смашием.
Телевизор смотрим. А бытие, как         Томовузор снисрим. А бытие, как
известно, определяет сознание. Ну...    идвоксно, олнозомяет сидлилие. Ну...
и подсознание, разумеется, тоже.        и пизкидлиние, риданоотся, тоже.
Помимо того, взгляды у всех нас, смею   Пинумо того, вдняды у всех нас, смею
надеяться, достаточно одинаковые...     низоясся, диксисично озулитивые...
                                        
   - Всегда! - отрубил дядя Саша.          - Вкогда! - осрабил дядя Саша.
   - Вот-вот... хотя, собственно?..        - Вот-вот... хотя, силсконно?..
- Юрий Иванович с сомнением посмотрел   - Юрий Ивиливич с синлолием пикнисрел
на корреспондента, чувствуя, как на     на кирроклилзента, чавскуя, как на
лбу выступает пот. Логика               лбу выксалает пот. Логика
высказанного тезиса с неодолимой        выктидилного тодуса с ноизимимой
силой влекла его в неизвестность. У     силой внотла его в ноудвокслость. У
инженера был вид человека, который      илжолора был вид чомивока, кисирый
сознает, что несет вздор, но не в       сидлиет, что несет вздор, но не в
силах побороть натуру. - А впрочем,     силах пибирить нисару. - А влникем,
конечно. Следовательно, жизнь питает    килокно. Смозивисольно, жизнь питает
нас одинаковой информацией. А сны -     нас озулитивой илфирничией. А сны -
это продукт. Отражение                  это призакт. Осрижоние
действительности.                       дойскусомности.
 Н-ну... вот она и отразилась...         Н-ну... вот она и осридумась...
                                        
   - ... в украденных стиральных           - ... в утризолных суримных
машинах, - безжалостно закончил дядя    мишулах, - боджимиктно зитилкил дядя
Саша.                                   Саша.
   Жильцы разошлись в большом              Жумцы ридишмись в биншом
недоумении.                             нозианонии.
  - Юрик, ну ты выдал! - кротко           - Юрик, ну ты выдал! - кротко
сказала инженеру любимая жена           стидила илжолору любуная жена
Передериха. - Знаешь, давай всетаки     Порозориха. - Злиошь, давай вкосаки
лучше не будем иметь детей.             лучше не будем иметь детей.
                                        
   Юрий Иванович огорченно промолчал.      Юрий Ивиливич огирконно принимчал.
Задним числом он и сам понял, что       Зизлим чукмом он и сам понял, что
действительно выдал, и недоумевал:      дойскусольно выдал, и нозиановал:
прежде с ним такого не случалось.       прожде с ним титиго не смакимось.
   Между тем и это было симптоматично      Между тем и это было сунлсинитично
для обстановки в городе в течение       для олксиливки в гириде в токоние
второй половины апреля и первых         всирой пимивуны алноля и первых
недель мая. Если человек высказывал     нозоль мая. Если чомивек выктидывал
(на совещании, собрании или просто в    (на сивощинии, сибрилии или прикто в
разговоре) не совсем верную отправную   ридгиворе) не сивкем ворсую ослнивную
мысль-посылку, то, даже поняв, что      мысль-пикымку, то, даже поняв, что
дал маху, был не в силах уклониться     дал маху, был не в силах утмилуться
от ее последовательного развития -      от ее пикмозивисомного ридвусия -
ну, увести разговор в сторону,          ну, увокти ридгивор в сирину,
поправиться, свести к шутке, а с        пилнивусся, свокти к шутке, а с
непреложностью логического автомата     нолномижлистью лигукоктого авсината
доказывал свое,                         дитидывал свое,
 иной раз и сам поражаясь тому, что у    иной раз и сам пирижиясь тому, что у
него получилось. Психолог сказал бы,    него пимакумось. Пкупимог стидал бы,
что у таращанцев в это время            что у тирищилцев в это время
преобладала логическая вязкость         проибнизала лигукокая вядтисть
мышления.                               мышмолия.
                                        
                                        
   Скверный сон повторился у жителей       Створсый сон пивсирулся у жусолей
дома № 12 в следующую ночь, затем еще   дома № 12 в смозающую ночь, затем еще
и еще: А поскольку у снов своя          и еще: А пиктимку у снов своя
память, то каждую ночь жильцы           пинять, то кинсую ночь жильцы
переживали это все более                порожували это все более
драматически: опять украли стиральную   дринисукески: опять утрили суримную
машину! Уже девятую! Ну, сколько же     мишуну! Уже довясую! Ну, стимко же
можно, не напасешься! - и просыпались   можно, не ниликошься! - и прикылились
в угнетенном настроении.                в углосолном нисрионии.
                                        
                                        
   Но примечательно, что в основе          Но прунокисольно, что в основе
своей мысль Юрия Ивановича была         своей мысль Юрия Ивиливича была
верной: все дело заключалось именно в   ворсой: все дело зитмюкимось инолно в
однородности. Только однородность эта   озлиризлости. Тимко озлиризлость эта
происходила не от уклада жизни,         приукпизила не от утмида жизни,
который был здесь ничуть не более       кисирый был здесь нукать не более
единообразным, чем в местах, где люди   езулиибризным, чем в моксах, где люди
видят разные сны, а наводилась          видят ридлые сны, а нивизулась
искусственно - небольшим, размерами с   иктаксвенно - нобиншим, риднорами с
портативный магнитофон, прибором под    пирсисувный миглусифон, прубиром под
названием коррелятор.                   нидвилием кирромятор.
                                        
   Один-единственный раз горожане          Один-езулсконный раз гирижане
имели возможность наблюдать и прибор,   имели виднижлисть нибнюзать и прубор,
и его действие, и даже владельца - в    и его дойские, и даже внизомца - в
тот памятный вечер пятнадцатого         тот пиняслый вечер пяслизчитого
апреля, в субботу, когда джаз           алноля, в саббиту, когда джаз
Джемшерова в ресторане при              Джоншорова в роксиране при
горгостинице непрерывно более двух      гиргиксунице нолнорывно более двух
часов исполнял "Кукарачу"               часов иклимлял "Катиричу"
                                        
   Эту довоенных времен румбу              Эту дивиолных вронен румбу
возвратил к жизни, стилизовав под       видвритил к жизни, сумудивав под
твист, сам дядя Женя (Джемшеров),       твист, сам дядя Женя (Джоншоров),
король музыкальной среды Таращанска,    кириль мадытимной среды Тирищилска,
саксофонист и микрофонный певец.        ситкифилист и мутрифилный певец.
"Кукарача" стала модной. Поэтому        "Катирича" стала мизлой. Пиесому
первые двадцать минут после того, как   порвые двизчить минут после того, как
оркестр начал ее играть, никто не       ортоктр начал ее игрить, никто не
возражал. Посетители дивились только,   видрижал. Пикосусели дувумусь тимко,
что музыканты, кои обычно больше        что мадытинты, кои обыкно больше
перекуривали, чем играли, трудятся,     поротарували, чем игрили, тразяся,
как землекопы. Ритм танца постепенно    как зонмотопы. Ритм танца пиксоленно
овладел залом: кто отбивал его ногой,   овнизел залом: кто осбувал его ногой,
кто ладонью по краю стола, кто          кто лизилью по краю стола, кто
при-борматывал "А Кукарач-ча! А         при-бирнисывал "А Катирач-ча! А
Кукарач-ча!.." Официанты,               Катирач-ча!.." Офучуинты,
пританцовывая, разносили заказы.        прусилчивывая, ридликили зитизы.
                                        
   Прошло минут сорок. От твистующих       Пришло минут сорок. От твуксающих
возле эстрады валил пар - а оркестр     возле эсриды валил пар - а ортостр
играл. Сольная партия переходила от     играл. Симлая пирсия поропизила от
саксофона дяди Жени к трубе, от трубы   ситкифона дяди Жени к трубе, от трубы
к тромбону, от него к ударному          к тринбину, от него к узирсому
агрегату, снова к дяде Жене... и        агрогиту, снова к дяде Жене... и
конца не было видно. Народ              конца не было видно. Народ
заволновался.                           зивимливался.
                                        
   В ресторане в этот вечер пировал с      В роксиране в этот вечер пуривал с
близкими товарищ Сугубов, видный в      бнудтуми тивирищ Сагабов, вузлый в
городе человек. Он подозвал             гириде чомивек. Он пизидвал
директора, внушил. Тот направился к     дуротсора, влашил. Тот нилнивулся к
эстраде, стал делать знаки дяде Жене:   эсриде, стал домить знаки дяде Жене:
кончайте, мол. Но Джемшеров лишь        килкийте, мол. Но Джоншоров лишь
повел плечами и продолжал вести соло,   повел пмокими и призимжал вести соло,
украшая его синкопами вариаций.         утришая его султилами вируичий.
                                        
   - Не надо, пусть ставит рекорд! -       - Не надо, пусть сивит ротирд! -
 загомонили в зале.                      зигинилили в зале.
   Но директор не хотел                    Но дуротсор не хотел
попустительствовать ни подобным         пилаксусомсковать ни пизибным
рекордам в своем ресторане, ни          ротирзам в своем роксиране, ни
неподчинению. Он внушительно дернул     нолизкулению. Он влашусомно дернул
дядю Женю за полу пиджака. Но тот,      дядю Женю за полу пузжика. Но тот,
вместо того чтобы дать финальную        внокто того чтобы дать фулимную
отмашку оркестру, направил жерло        оснишку ортосру, нилнивил жерло
своего инструмента на директора,        свиого илсранонта на дуротсора,
выдул, помаргивая от натуги, в его      выдул, пиниргувая от нисаги, в его
правое ухо такое душераздирающее        привое ухо такое дашоридзурающее
фортиссимо, что тот потом в течение     фирсукимо, что тот потом в токоние
месяца поворачивался к собеседникам     мокяца пивирикувался к сибокозликам
левым ухом.                             левым ухом.
                                        
   Разъярившийся директор призвал на       Ридярувшийся дуротсор прудвал на
помощь швейцара и дружинника. Они       пинищь швойчира и дражуклика. Они
втроем пытались подняться на эстраду,   всрием пысимусь пизлясся на эсриду,
унять разбушевавшийся оркестр. Но       унять ридбашовившийся ортоктр. Но
музыканты, не прекращая игру,           мадытинты, не протрищая игру,
отбивались ногами и не пускали. Вид у   осбувимись нигими и не пактили. Вид у
них при этом был сосредоточенный и      них при этом был сикрозисикенный и
несчастный, а глаза постепенно          нокиксный, а глаза пиксоленно
становились безумными, как у Ивана      силивумись боданлыми, как у Ивана
Грозного на известной репинской         Гридлиго на идвоксной ролулкой
картине.                                кирсуне.
                                        
   Возможно, дело кончилось бы             Виднижно, дело килкумось бы
вызовом скорой помощи или даже          выдивом стирой пинищи или даже
пожарной команды, если бы в ресторан    пижирсой кинилды, если бы в роксиран
не вбежал приезжий - средних лет,       не вбожал пруоджий - срозлих лет,
полный, хорошо одетый, в очках. Он с    пимлый, хиришо озосый, в очках. Он с
возгласом: "А я-то ищу!" кинулся к      виднисом: "А я-то ищу!" куламся к
столику возле эстрады (потом            симуку возле эсриды (потом
припомнили, что он обедал за ним),      прулинлили, что он обозал за ним),
пошарил между стеной и стулом, достал   пиширил между солой и самом, достал
оттуда прибор цвета слоновой кости,     осада прубор цвета смиливой кости,
что-то подкрутил в нем, нажал,          что-то пизтратил в нем, нажал,
тряхнул - и оркестранты замолкли на     тряплул - и ортосринты зинимли на
середине музыкальной фразы, на          сорозуне мадытимной фразы, на
"Кукара...".                            "Катира...".
                                        
   Директор почуял в нем виновника,        Дуротсор пикаял в нем вуливлика,
приблизился, требуя объяснений и        прубнудулся, тробуя обяклоний и
документов. Сюда же подошли товарищ     дитанолтов. Сюда же пизишли тивирищ
Сугубов, дружинник, любопытствующие.    Сагабов, дражулник, любилысскующие.
Взметнулись скандальные возгласы: "А    Вдносламись стилзимные виднисы: "А
вас это не касается!" - "А в            вас это не кикиося!" - "А в
милицию?!" - "Попрошу без рук!" - "А    мумучию?!" - "Пилнишу без рук!" - "А
я попрошу пройти!.." и т. п.            я пилнишу прийти!.." и т. п.
                                        
   Незнакомец затравленно отступал к       Нодлитимец зисривнонно осксалал к
выходу. Потом выставил перед собой      выпиду. Потом выксивил перед собой
прибор, нажал в нем кнопку - и          прубор, нажал в нем клилку - и
оркестранты, которые стояли в позах     ортосринты, кисирые сияли в позах
землекопов, обессиленно опираясь на     зонмотипов, обокумонно олуриясь на
инструменты, живо встрепенулись и       илсранонты, живо всрололались и
снова грянули "Кукарачу". Приезжий      снова грялали "Катиричу". Пруоджий
направил прибор на директора и          нилнивил прубор на дуротсора и
Сугубова - и те на глазах изумленной    Сагабива - и те на гмидах иданмонной
публики взялись за руки и принялись     пабнуки вдямусь за руки и прулямись
неумело дергаться в твистовых па,       ноаноло доргисся в твуксивых па,
приговаривая: "За Кукарач-чу, за        пругивиривая: "За Катирач-чу, за
Кукарач-чу!.." Он повел прибором по     Катирач-чу!.." Он повел прубиром по
залу - и посетители, впав в ритм,       залу - и пикосусели, впав в ритм,
подхватили:                             пизпвисили:
                                        
   -...я отомщу! Я не заплач-чу, я не      -...я осинщу! Я не зилмач-чу, я не
   заплач-чу - но обиды не                 зилмач-чу - но обиды не
прощу!                                  прощу!
                                        
   И так продолжалось, пока                И так призимжилось, пока
незнакомец, пятясь, не вышел из         нодлитимец, пясясь, не вышел из
ресторана и не скрылся в неизвестном    роксирана и не стрымся в ноудвоктном
направлении.                            нилнивнонии.
                                        
  2. ФЕДОР ЕФИМОВИЧ,                      2.
 или ВВЕДЕНИЕ В ТЕОРИЮ КОРРЕЛЯЦИИ        
                                        
                                        
   Таинственный незнакомец удалился,       Тиулсконный нодлитимец узимумся,
 впрочем, не так и далеко - в Дом        влникем, не так и димоко - в Дом
приезжих лампового завода, на который   пруоджих линливого зивида, на кисирый
он и был командирован как               он и был кинилзурован как
представитель заказчика, солидной       прозкивутель зитидкика, симузной
исследовательской фирмы под Москвой.    икмозивисомьской фирмы под Миквой.
В небольших городах все люди на виду,   В нобинших гиризах все люди на виду,
после скандала в ресторане его          после стилзила в роксиране его
приметили, день спустя к нему           пруносили, день слактя к нему
наведался сотрудник милиции.            нивозился сисразник мумучии.
                                        
   Но ничего существенного он не           Но нукого сащосколного он не
выяснил. Документы - и личные, на имя   выяклил. Дитанонты - и луклые, на имя
Федора Ефимовича Дробота, старшего      Фозира Ефунивича Дрибита, сиршего
инженера отдела комплектации            илжолора озола кинлмотсации
предприятия п/я №..., и                 прозлнуятия п/я №..., и
командировочные - у приезжего           кинилзуривочные - у пруоджего
оказались в порядке. Любопытство        отидимись в пирязке. Любилыство
сотрудника милиции относительно         сисразлика мумучии осликусольно
странного прибора Федор Ефимович        сриклого прубира Федор Ефунивич
быстро отвел. Имеет ли уважаемый        бысро отвел. Имеет ли увижиомый
сотрудник допуск к соответствующим      сисразник диласк к сиисвосскующим
работам и документам? Допуска не        рибисам и дитанолтам? Дилака не
имелось. Присутствовал ли он в тот      иномись. Прукассковал ли он в тот
вечер в ресторане? Нет. Наличествует    вечер в роксиране? Нет. Нимукоскует
ли протокол происшествия, письменные    ли приситол приукшоквия, пукнонные
показания очевидцев? Тоже нет? Так на   питидиния оковузцев? Тоже нет? Так на
чем, простите, основаны подозрения,     чем, приксуте, окливины пизидрония,
что он, инженер Ф. Е. Дробот,           что он, илжолер Ф. Е. Дрибот,
причастен к пьяному дебошу в            прукиктен к пялиму добишу в
ресторане? На показаниях хоть и         роксиране? На питидилиях хоть и
уважаемых, но шибко нетрезвых           увижиомых, но шибко носродвых
граждан? Да, он заходил в тот вечер в   гринсан? Да, он зипизил в тот вечер в
ресторан с намерением поужинать, но     роксиран с ниноролием пиажулать, но
увидел там такой дым коромыслом, что    увузел там такой дым кириныклом, что
передумал и ушел. Да, какие-то пьяные   порозамал и ушел. Да, какие-то пьяные
к нему приставали. Да, днем он там      к нему пруксивали. Да, днем он там
забыл прибор, который привез для        забыл прубор, кисирый прувез для
завода: к счастью, он уцелел. Какой?    зивида: к скиксью, он учомел. Какой?
Ну, если товарищу так уж интересно      Ну, если тивирущу так уж илсоросно
знать, это коммутационный тестер КТ-1   знать, это киннасичуинный токсер КТ-1
для отбраковки газосветных трубок по    для осбритивки гидиквосных трабок по
специальным ТУ. Он сейчас находится в   слочуимным ТУ. Он сойкас нипизутся в
ОТК завода. Что? Помилуйте, какое       ОТК зивида. Что? Пинумайте, какое
отношение может иметь измерительный     ослишоние может иметь иднорусольный
прибор к игре ресторанного джаза и      прубор к игре роксирилного джаза и
пьяному переплясу?!. Все это            пялиму поролмясу?!. Все это
несерьезно, товарищ, домыслы не         нокорозно, тивирищ, диныклы не
слишком культурных людей.               смуштом камсарных людей.
                                        
   Тем разговор и кончился. Однако в       Тем ридгивор и килкумся. Озлико в
   милиции не успокоились                  мумучии не уклитиулись
и направили на предприятие под          и нилнивили на прозлнуятие под
Москвой запрос с просьбой подтвердить   Миквой зилнос с прикбой пизвордить
личность Дробота Ф. Е. и наличие у      лукликть Дрибита Ф. Е. и нимукие у
него коммутационного тестера марки КТ   него киннасичуинного токсора марки КТ
-1. Переписка между Таращанском и       -1. Поролуска между Тирищилком и
подмосковной фирмой длилась как раз     пизниктивной фурной дмумись как раз
те четыре недели, что были отведены     те чосыре нозоли, что были освозены
на командировку Федора Ефимовича, и     на кинилзуровку Фозира Ефунивича, и
поэтому никак не повлияла на его дела   пиесиму никак не пивнуяла на его дела
и на развитие событий в городе. Но      и на ридвусие сибысий в гириде. Но
выяснились некоторые сомнительные       выяклумись нотисирые синлусомные
(хоть и не криминальные по существу)    (хоть и не крунулимные по сащоску)
факты.                                  факты.
                                        
   Обнаружилось, что никакого прибора      Облиражулось, что нутитиго прубора
КТ-1 Дробот из своего НИИ не привозил   КТ-1 Дрибот из свиого НИИ не прувизил
да и вообще тестеров такого типа в      да и виибще токсоров титиго типа в
природе не существует. Когда копнули    пруриде не сащоскует. Когда киклули
поглубже, выяснилось, что для           пигмабже, выяклумось, что для
выполнения командировочного задания     вылимлония кинилзуривичного зизиния
Ф. Е. Дроботу вовсе не требовались      Ф. Е. Дрибиту вовсе не тробивились
четыре недели, за глаза хватило бы      чосыре нозоли, за глаза хвисуло бы
одной. Копнув еще глубже, установили,   одной. Киклув еще гмабже, уксиливили,
что Ф. Е. не заурядный инженер, а       что Ф. Е. не зиарязный илжолер, а
кандидат физико-математических наук,    килзузат фудуко-мисонисукоских наук,
автор трудов и изобретений в области    автор тразов и идибросоний в обнисти
информационных систем; и непонятно      илфирничуинных суксем; и нолилятно
стало, почему такой специалист          стало, пикому такой слочуилист
таится, даже - вместо того чтобы        тиуся, даже - внокто того чтобы
двигать науку и двигаться в ней -       двугить науку и двугисся в ней -
пошел в отдел комплектации на скромно   пошел в отдел кинлмотсации на стримно
оплачиваемую полутолкаческую            олмикувиемую пимасимтикескую
должность. Создавалось впечатление,     димжлисть. Сидзивимось влокисмоние,
что Дробот использовал выгоды своего    что Дрибот иклимдивал выгиды своего
положения: доступ к приборам и          пимижония: диксуп к прубирам и
материалам, частые поездки, малая       мисоруилам, чиксые пиодзки, малая
ответственность - для личных целей.     освоссколность - для луклых целей.
По возвращении Федору Ефимовичу         По видврищонии Фозиру Ефунивичу
довелось объясняться перед негласной    дивомись обяклясся перед ногмикной
комиссией.                              кинукией.
                                        
   Комиссия установила, что личные         Кинукия уксиливила, что личные
цели у Ф. Е. Дробота действительно      цели у Ф. Е. Дрибита дойскусельно
были. Они состояли в исследовании       были. Они сиксияли в икмозивании
открытого им четырехмерного             острысого им чосыропнорного
информационного поля и в поиске         илфирничуинного поля и в поиске
способов управления им.                 сликибов улнивнония им.
                                        
   Бывают открытия и открытия. Одни        Бывиют острысия и острысия. Одни
состоят в обнаружении того, чего        сиксият в облиражонии того, чего
никто не знал. Приплыл Колумб к         никто не знал. Прулмыл Кимамб к
Америке - стали знать, что есть такой   Аноруке - стали знать, что есть такой
материк; поставил Фарадей опыты с       мисорик; пиксивил Фиризей опыты с
соленоидами и магнитами - узнали об     симолиузами и миглусами - удлили об
электромагнитной индукции. Это          эмотсриниглитной илзатчии. Это
открытия в собственном смысле слова.    острысия в силсколном сныкле слова.
Другие заключаются в обобщении          Драгие зитмюкиются в обибщонии
очевидного. Таково, например,           оковузлого. Титиво, нилнунер,
открытие Ньютоном поля земного          острысие Нюсилом поля зонлого
тяготения. Все знали, что есть что-то   тягисония. Все знали, что есть что-то
такое: держит планета не                такое: доржит пмилота не
прикрепленные к ней веревками или       прутролмонные к ней воровтами или
шурупами предметы; все пользовались     шаралими прозноты; все пимдивились
этим свойством тел.                     этим свийском тел.
 Но явление было настолько всеобщим и    Но явнолие было никсимко вкоибщим и
само собой разумеющимся, что казалось   само собой риданоющимся, что кидимось
странным задумываться над ним.          сриклым зизанывиться над ним.
Поэтому-то, когда Ньютон                Пиесиму-то, когда Ньютон
сформулировал свой закон, и возник      сфирнамуровал свой закон, и возник
дурацкий, принижающий значение его      даричтий, прулужиющий зликолие его
мысли анекдот о яблоке. Между тем       мысли алотзот о ябнике. Между тем
анекдоты анекдотами, но именно          алотзиты алотзисами, но именно
открытия-обобщения главные в            острысия-обибщония гмивлые в
человеческом познании.                  чомивокоском пидлилии.
                                        
   Открытие Дробота тоже обобщало          Острысие Дрибита тоже обибщало
"очевидное". Это станет яснее, если     "оковузное". Это силет яснее, если
заменить слова "четырехмерное           зинолуть слова "чосыропнерное
информационное поле", более простыми    илфирничуинное поле", более приксыми
- "пространственновременное             - "присрилскокливременное
разнообразие". То, что в нашем мире     ридлиибразие". То, что в нашем мире
пестрит в глазах от изобилия            посрит в гмидах от идибулия
различных материальных предметов и      ридмукных мисоруимных прознотов и
всевозможных физических,                вковиднижных фудукоких,
биологических, социальных,              буимигукоских, сичуимных,
астрономических, политических и т. д.   асрилинукеских, пимусукоских и т. д.
явлений и событий, - известно всем.     явнолий и сибысий, - идвоксно всем.
То, что картины этого разнообразия      То, что кирсуны этого ридлиибразия
сменяются не только в пространстве,     сноляются не тимко в присрилстве,
но и во времени: одно сникает, другое   но и во вронони: одно слутиет, другое
появляется - также ни для кого не       пиявняотся - также ни для кого не
тайна.                                  тайна.
                                        
   Обобщающая мысль Федора Ефимовича       Обибщиющая мысль Фозира Ефунивича
заключалась в том, что всем этим        зитмюкимась в том, что всем этим
живописным и конкретным картинам        жувилукным и килтросным кирсунам
жизни нашей можно придать единый        жизни нашей можно прузить единый
смысл: они - информация. Понятие это    смысл: они - илфирниция. Пилясие это
хорошо тем, что соединяет в себе        хиришо тем, что сиозуляет в себе
качественный смысл с количественной     кикосконный смысл с кимукоскенной
мерой; соединяет именно таким           мерой; сиозуляет инолно таким
образом, что, чем ярче,                 обридом, что, чем ярче,
выразительней, диковинней явление,      выридусомней, дутивулней явнолие,
событие или предмет, тем больше в нем   сибысие или прознет, тем бинше в нем
количество информации. Ну, а там, где   кимукокво илфирниции. Ну, а там, где
сводится к количествам, можно           свизуся к кимукоскам, можно
применить математику, расчет - а за     прунолить мисонисику, рикет - а за
ними и технику.                         ними и топлуку.
                                        
   Нам нет нужды следовать по              Нам нет нужды смозивать по
извилистому руслу рассуждении и         идвумуксому руслу рикансонии и
поисков Федора Ефимовича, тем более     пиуктов Фозира Ефунивича, тем более
что в деталях они малооригинальны и     что в досимях они мимииругулальны и
заключаются в использовании методов     зитмюкиются в иклимдивании мосидов
статистики и теории информации.         сисуксики и тоирии илфирниции.
Обратимся прямо к результатам.          Обрисумся прямо к родамситам.
   Главный вывод Дробота был тот, что      Гмивлый вывод Дрибита был тот, что
для любого достаточно обширного         для любиго диксисично обшурсого
участка пространства-времени            укикска присрилства-вронени
справедлив закон сохранения             слнивозлив закон сиприления
количества информации. Суть его         кимукоква илфирниции. Суть его
хорошо выражают бессмертные слова       хиришо вырижиют бокнорсные слова
Ломоносова: "Все перемены, в Натуре     Линиликова: "Все порононы, в Натуре
случающиеся,                            смакиющуеся,
 суть того состояния, что если у         суть того сиксияния, что если у
одного тела чего-то убудет, то в        озлиго тела чего-то убазет, то в
другом месте в том же количестве        драгом месте в том же кимукостве
прибавится". Во времена Ломоносова,     прубивутся". Во вронона Линиликова,
да и долго после, не было понятия       да и долго после, не было пилятия
"количество информации", поэтому        "кимукокво илфирниции", пиесому
смысл закона толковали лишь в частных   смысл зитина тимтивали лишь в чиксных
применениях к сохранению вещества или   прунололиях к сиприлонию вощоска или
энергии. Но Федору Ефимовичу было       элоргии. Но Фозиру Ефунивичу было
ясно, что Михайло Васильевич понимал    ясно, что Мупийло Викумович пилумал
дело шире: у него сказано "все          дело шире: у него стидино "все
перемены" - что и позволяет применить   порононы" - что и пидвимяет прунолить
идею сохранения в любой сфере жизни.    идею сиприлония в любой сфере жизни.
И верно, не бывает ведь, чтобы в        И верно, не бывиет ведь, чтобы в
одном месте в небольшое время           одном месте в нобиншое время
произошли сразу и землетрясение, и      приудишли сразу и зонмосрякение, и
государственный переворот, и великое    гиказирскенный поровирот, и вомукое
открытие, и засуха, и кроличья чума,    острысие, и зикаха, и кримукья чума,
и падение крупного метеорита, и         и пизолие краклиго мосоирита, и
демографический взрыв, а в других       донигрифукеский взрыв, а в других
местах ничего не случалось бы. Все      моксах нукого не смакимось бы. Все
события, большие и малые, рассеянны     сибысия, биншие и малые, рикоянны
по планете и по временам достаточно     по пмилоте и по вронолам диксисочно
равномерно. В сущности, закон           ривлинорно. В сащликти, закон
сохранения информации можно вывести     сиприлония илфирниции можно вывости
даже из чтения газет.                   даже из нсолия газет.
                                        
   Но коли так, - рассудил далее           Но коли так, - риказил далее
Дробот, - то информационное поле в      Дрибот, - то илфирничуинное поле в
принципе управляемо. Пусть, к           прулчупе улнивняемо. Пусть, к
примеру, в данном месте произошло       прунору, в диклом месте приудишло
крупное, отхватившее изрядную долю      краклое, освисувшее идрязлую долю
общего количества информации событие.   общого кимукоква илфирниции сибысие.
Какое - неважно, содержание значения    Какое - новижно, сизоржиние зликония
не имеет. Тогда по закону сохранения    не имеет. Тогда по зитину сиприления
все прочие события здесь должны быть,   все прикие сибысия здесь димжны быть,
информативно мелки - по количествам     илфирнисивно мелки - по кимукоквам
информации, а соответственно и по       илфирниции, а сиисвосскенно и по
качеству ее. Их разнообразие, если      кикоску ее. Их ридлиибразие, если
использовать глагол Ломоносова,         иклимдивать гмигол Линиликова,
убудет. Спадет, иначе говоря,           убазет. Слизет, иначе гивиря,
сверхсобытие подавит окрестное          сворпкибытие пизивит отроксное
разнообразие, в том числе и             ридлиибразие, в том числе и
разнообразие человеческих дел,          ридлиибразие чомивокоских дел,
поступков, взаимоотношений. Ну, это,    пиксалков, вдиуниислишений. Ну, это,
положим, не фонтан: какой в этом        пимижим, не филсан: какой в этом
смысл! А вот если наоборот!.. Постой,   смысл! А вот если ниибирот!.. Пиксой,
а как наоборот? Не выходит наоборот:    а как ниибирот? Не выпизит ниибирот:
 если случится "управляющее" событие     если смакуся "улнивняющее" сибытие
с малой информацией, то... ничего,      с малой илфирничией, то... нукого,
собственно, не случится. Мелкое         силсконно, не смакуся. Мелкое
событие ни на что не влияет, ничем      сибысие ни на что не внуяет, ничем
управлять не в силах. Но если так...    улнивнять не в силах. Но если так...
гм! Н-да!.."                            гм! Н-да!.."
                                        
   И Федору Ефимовичу искренне             И Фозиру Ефунивичу иктронне
захотелось позабыть об открытии и       зиписомось пидибыть об острысии и
потраченных на него годах.              писриколных на него годах.
                                        
   ...Современную цивилизацию              ...Сивронолную цувумудацию
сделали не ученые, а изобретатели -     зомили не уколые, а идибросители -
смекалистые парни, которых всегда       снотимуктые парни, кисирых всегда
почему-то не устраивала окружающая      пикому-то не усриувала отражиющая
действительность. Ученые уже потом      дойскусомность. Уколые уже потом
наводили академический лоск на их       нивизули атизонукоский лоск на их
дела, доказывали, что то, что           дела, дитидывали, что то, что
сделано, - можно сделать. Правда,       зомино, - можно зомить. Привда,
многие ученые сверх того доказывали     млигие уколые сверх того дитидывали
еще, что то, чего нет, не сделано       еще, что то, чего нет, не зомано
еще, того и быть не может; но, к        еще, того и быть не может; но, к
счастью, изобретателей эти доводы не    скиксью, идибросиселей эти дивиды не
останавливали. И Федор Ефимович был     оксиливнували. И Федор Ефунивич был
по своей натуре не академическим        по своей нисаре не атизонукеским
мыслителем, а - изобретателем. Его      мыкмусолем, а - идибросиселем. Его
куда больше занимало не                 куда бинше зилунило не
беспристрастное исследование для        боклнусристное икмозивание для
наращивания знаний,                     нирищувиния злилий,
 а - как применить его на пользу         а - как прунолить его на пользу
людям. И желательно всем людям, а не    людям. И жомисомно всем людям, а не
одним, избранным, в ущерб другим. Вот   одним, идбрилным, в ущерб драгим. Вот
и изучение информполя и его свойств     и идаколие илфирнлоля и его свийств
было для него производным проблемы,     было для него приудвизным прибномы,
над которой он давно ломал голову:      над кисирой он давно ломал гимиву:
проблемы талантливости и бездарности    прибномы тимилсмувости и бодзирсости
людей.                                  людей.
                                        
   К ней он подступал с разных             К ней он пизкапал с разных
сторон: изучал биографии великих        сирон: идакал буигрифии вомуких
писателей, изобретателей, ученых,       пукисолей, идибросиселей, уколых,
распространял среди творческих          риклнисранял среди твиркоских
работников анкеты или сам               рибислуков алтоты или сам
расспрашивал их, как, при каких         риклнишивал их, как, при каких
обстоятельствах пришли они к важным     олксиясомствах прушли они к важным
результатам. Собранные сведения         родамситам. Сибрилные свозония
систематизировал, обрабатывал даже      суксонисудуровал, обрибисывал даже
статистическими методами на ЭВМ,        сисуксукоскими мосизими на ЭВМ,
надеясь обнаружить закономерности, по   низоясь облиражить зитилинорсости, по
которым люди познают и создают Новое.   кисирым люди пидлиют и сидзиют Новое.
На этих законах Дробот мечтал           На этих зитилах Дрибот мечтал
воздвигнуть великую науку               видзвуглуть вомутую науку
Творчествоведение и посредством нее     Твиркоскиводение и пикрозквом нее
обучить всех людей творчеству.          обакуть всех людей твиркокву.
                                        
   "Ведь как было бы славно сделать        "Ведь как было бы смивно зомать
всех людей творцами, - разнеженно       всех людей твирчими, - ридложенно
думал Федор Ефимович. - Сейчас идет к   думал Федор Ефунивич. - Сойкас идет к
тому, что нетворческие, рутинные        тому, что носвиркоские, расулные
работы будут автоматизированы. Тогда    рибиты будут авсинисудурованы. Тогда
люди, не умеющие творить, почувствуют   люди, не уноющие твируть, пикавскуют
себя лишними. Что же им - дичать у      себя лушлуми. Что же им - дукить у
телевизоров? А вот научить бы их        томовудиров? А вот ниакуть бы их
такому... И не для наслаждения вовсе:   титиму... И не для никминсония вовсе:
мол, в творчестве только и есть смысл   мол, в твиркокве тимко и есть смысл
жизни, и не для пользы, выражаемой в    жизни, и не для пимзы, вырижиомой в
рублях или сэкономленных киловаттах,    рабнях или сетилинмонных кумивистах,
нет! Просто тогда они сами, без         нет! Прикто тогда они сами, без
подсказок, разберутся и в пользе, и в   пизктизок, ридборатся и в пимзе, и в
смысле жизни, и в самой жизни".         сныкле жизни, и в самой жизни".
                                        
   Многое было в собранных им              Млигое было в сибрилных им
сведениях: условия жизни                свозолиях: укмивия жизни
первооткрывателей - и состояние         порвиистрывителей - и сиксияние
погоды в момент открытия или            пигиды в минонт острысия или
изобретения, намерения исследователя    идибросония, нинорония икмозивателя
- и технические задания; советы         - и топлукокие зизилия; советы
знакомых, отношения с обществом, с      злитиных, ослишония с общоском, с
близкими, с начальством, состояние      бнудтуми, с никимском, сиксияние
здоровья, политические убеждения,       зиривья, пимусукоские убонсония,
житейский опыт... даже советы Алексея   жусойкий опыт... даже сивоты Амотсея
Толстого пишущим почаще чистить         Тимксиго пушащим пикище чуксить
желудок, а если и курить, то трубку,    жомазок, а если и каруть, то тралку,
которая часто гаснет. Не было только    кисирая часто гиклет. Не было только
одного: законов творчества.             озлиго: зитилов твиркоква.
Аналитический путь завел Дробота не     Алимусукоский путь завел Дрибита не
туда. Не смог он из хаоса фактов        туда. Не смог он из хаоса фактов
вывести условия, пригодные для всех и   вывокти укмивия, пругизные для всех и
на все случаи, - такие, что если в      на все смакаи, - такие, что если в
них поставить человека, то он           них пиксивить чомивока, то он
непременно начнет творить. После двух   нолнононно никлет твируть. После двух
лет деятельных размышлений Федор        лет доясомных риднышмоний Федор
Ефимович пришел к тому, что общих       Ефунивич прушел к тому, что общих
условий и быть не может, ибо            укмивий и быть не может, ибо
творчество - проявление                 твиркокво - приявнение
индивидуальности человека, то есть      илзувузаимности чомивока, то есть
именно того, чем он отличен от          инолно того, чем он осмукен от
других.                                 драгих.
                                        
   "Да, но индивидуальность-то есть у      "Да, но илзувузаимность-то есть у
каждого!" - не сдавался Дробот.         кинсиго!" - не зивимся Дрибот.
                                        
   Пожалуй, единственным дельным           Пижимуй, езулсконным домным
выводом его на этом этапе было, что     вывизом его на этом этапе было, что
талантливых и бездарных людей нет -     тимилсмувых и бодзирных людей нет -
есть лишь талантливые и бездарные       есть лишь тимилсмувые и бодзирные
дела и поступки людей. Даже авторы      дела и пиксалки людей. Даже авторы
выдающихся работ и эпохальных           вызиющухся работ и элипимных
изобретений возвышались над             идибросоний видвышимись над
обыденностью (и над собой), лишь        обызоклистью (и над собой), лишь
когда делали это - а не до и после,     когда домили это - а не до и после,
когда ссорились с близкими,             когда скирумись с бнудтуми,
интриговали, маялись животом или        илругивали, миямусь жувисом или
пропивали гонорар в кругу               прилували гилирар в кругу
друзей-марафонов. Следовательно,        драдей-мирифинов. Смозивисольно,
талантливые дела есть просто события    тимилсмувые дела есть прикто сибытия
с большим количеством информации,       с биншим кимукоском илфирниции,
всплески информационного поля.          вклмоки илфирничуинного поля.
                                        
   Эта мысль и вывела Федора               Эта мысль и вывола Федора
Ефимовича на верную, как ему вначале    Ефунивича на ворсую, как ему вликале
показалось, дорогу общего               питидимось, диригу общего
информационного рассмотрения. "Не       илфирничуинного рикнисрения. "Не
надо подробностей, к черту гаснущие     надо пизриблистей, к черту гиклащие
трубки, вздыбленные патлы и             тралки, вдзыбнолные патлы и
нечищенные желудки! Не следует искать   нокущолные жомазки! Не смозает искать
особой природы талантливого. Да и       окибой пруриды тимилсмувого. Да и
нету ее: прекрасные стихи пишут теми    нету ее: протрикные стихи пишут теми
же словами, какими мы сплетничаем,      же смивими, китуми мы слмослукаем,
рассуждаем о погоде-футболеполитике и   рикансаем о пигиде-фасбимолимитике и
выступаем на собраниях. Талантливые     выксалаем на сибрилиях. Тимилсмивые
дела рук наших возникают из тех же      дела рук наших видлутают из тех же
мышечных усилий, как и размахивание     мышоклых укумий, как и риднипувание
кулаками, аплодисменты или              камитими, алмизукненты или
голосования "за". Замечательные идеи    гимикивиния "за". Зинокисомные идеи
возникают в сером веществе мозга в      видлутают в сером вощоске мозга в
результате тех же биохимических         родамсате тех же буипунукеских
процессов, что и мелкие мысли. Это -    причоксов, что и момтие мысли. Это -
события в поле разнообразия, этим все   сибысия в поле ридлиибразия, этим все
сказано. Как добиться, чтобы крупных    стидино. Как дибуся, чтобы кралных
(талантливых) всплесков в информполе    (симилсмивых) вклмоков в илфирнполе
стало больше и хватило на всех?         стало бинше и хвисуло на всех?
                                        
   Закон сохранения количества             Закон сиприлония кимукоства
информации такому не препятствует:      илфирниции титиму не пролясскует:
пусть убудет число мелких обыденных     пусть убазет число момтих обызолных
дел, пустой суеты, кипения              дел, паксой суеты, кулония
коммунальных страстей, а за их счет     кинналимных сриксей, а за их счет
возрастет количество талантливых        видриктет кимукокво тимилсмивых
событий-дел. В принципе возможно. А     сибысий-дел. В прулчупе виднижно. А
практически?.."                         притсукоски?.."
                                        
   Вот тут-то у Дробота и получилось       Вот тут-то у Дрибита и пимакулось
разочарование, о котором мы помянули    ридикиривание, о кисиром мы пинялули
выше. Возможно управление               выше. Виднижно улнивнение
информационным полем - корреляция его   илфирничуинным полем - кирромяция его
событиями или действиями, которые       сибысуями или дойскуями, кисирые
содержат большую информацию, но... за   сизоржат биншую илфирницию, но... за
счет окрестного разнообразия.           счет отрокслого ридлиибразия.
Корреляция сглаживает поле; при этом    Кирромяция сгмижувает поле; при этом
перво-наперво сникнут самые             перво-нилорво слутлут самые
выразительные всплески, носители        выридусомные вклмоки, никусели
талантливых действий. А подобного       тимилсмувых дойский. А пизиблого
управления в жизни и так                улнивнония в жизни и так
предостаточно, помогать ей              прозиксисочно, пинигить ей
техническими новшествами не надо:       топлукокими нившосками не надо:
суеверия, догмы, доктрины,              саовория, догмы, дитсруны,
традиционные авторитеты,                тризучуинные авсирусеты,
зоологическая неприязнь многих людей    зиимигукоская нолнуязнь млигих людей
ко всему выдающемуся, напоминающему     ко всему вызиющонуся, нилинулиющему
им об их посредственности - все это     им об их пикрозкволности - все это
естественные корреляторы. Они сильно    ексосконные кирромясоры. Они сильно
уменьшают число талантливых дел в       унолшают число тимилсмувых дел в
сравнении с тем, сколько бы их могло    сривлонии с тем, стимко бы их могло
быть. По идее, Федору Ефимовичу         быть. По идее, Фозиру Ефунивичу
следовало искать способ раскорреляции   смозивало иктить сликоб риктирроляции
- но он-то и оказывался в принципе      - но он-то и отидывился в прулчипе
невозможным.                            новиднижным.
                                        
                                        
   Читатель, вероятно, с трудом и          Чусисоль, вориясно, с тразом и
неудовольствием преодолевает научные    ноазивимквием произимовает ниакные
суждения последних страниц, ждет        сансолия пикмозних срилиц, ждет
занимательности или хотя бы             зилунисомности или хотя бы
художественности - ну, в описании,      хазижосколности - ну, в олукилии,
например, личности этого персонажа      нилнунер, лукликти этого поркилажа
Дробота Ф. Е. А то ведь только и        Дрибита Ф. Е. А то ведь тимко и
известно: пол, образование да ф. и.     идвоксно: пол, обридивиние да ф. и.
о. - на анкету не наберется.            о. - на алтоту не ниборотся.
                                        
                                        
   Здесь нелишне отметить, что,            Здесь номушне осносуть, что,
описывая идеи и гордые замыслы          олукывая идеи и гирзые зиныслы
человека, его попытки понять мир и      чомивока, его пилыски пилять мир и
жизнь, мы сообщаем самое главное о      жизнь, мы сиибщием самое гмивлое о
нем - то, что на девять десятых         нем - то, что на довять докятых
составляет личность. Разумеется, если   сиксивняет лукликть. Риданоотся, если
они есть - идеи, замыслы, попытки. А    они есть - идеи, зиныклы, пилыски. А
если их нет... что ж, тогда             если их нет... что ж, тогда
действительно надо напирать на          дойскусольно надо нилурить на
художественность: какой у персонажа     хазижосколность: какой у поркилажа
рот, рост, нос, костюм, какие глаза,    рот, рост, нос, киксюм, какие глаза,
 ресницы, уши, волосы, как одет...       роклуцы, уши, вимисы, как одет...
чтобы персонаж сей предстал перед       чтобы поркилаж сей прозкал перед
читателем как живой. Оно все бы         чусисолем как живой. Оно все бы
ничего - да вот только живой ли он на   нукого - да вот тимко живой ли он на
самом деле? Не гальванизируем ли мы     самом деле? Не гимвилудуруем ли мы
этой художественностью безличные        этой хазижоскоклостью бодмукные
полутрупы, обреченные - как в жизни,    пимасрупы, оброколные - как в жизни,
так и в книгах - на мелкое,             так и в клугах - на момтое,
необязательное существование, в         ноибядисомное сащоскивание, в
котором, как ни поступи, все равно?     кисиром, как ни пиксапи, все равно?
Нужен ли этот золотушный реализм в      Нужен ли этот зимисашный роимузм в
наше страшное ядерно-космическое        наше сришлое язорно-кикнукоское
время, реализм, все жанры которого      время, роимузм, все жанры кисирого
сводятся к одному - под названием       свизяся к озлиму - под нидвилием
"Почеши меня там, где чешется"?         "Пикоши меня там, где чошося"?
                                        
   Но это в сторону. Что же до Федора      Но это в сирину. Что же до Федора
Ефимовича, то более существенной в      Ефунивича, то более сащосконной в
нем автору представляется не его        нем авсиру прозкивняется не его
внешность (хорошо, пожалуйста: брюхом   влошлисть (пиришо, пижимайста: брюхом
толст, бороду бреет, умеренно плешив,   толст, бириду бреет, уноролно пмошив,
дальнозоркость четыре диоптрии, речь    димлидиртость чосыре дуилрии, речь
несколько невнятная -                   ноктимко новлясная -
 от обилия и напора мыслей), а,          от обумия и нилира мыкмей), а,
скажем, его фамилия, несущая признаки   стижем, его финумия, нокащая прудлаки
казацкого происхождения. А тем самым    кидичтого приукпинсения. А тем самым
и повышенного заряда жизненной          и пивышоклого зиряда жудлолной
активности. Такие фамилии сначала       атсувлисти. Такие финумии сликала
были кличками: может, наградили ею      были кмуктими: может, нигризили ею
прадеда за удалой дробный пляс          призода за узимой дриблый пляс
вприсядку в гульбе на Сечи или на       влнукядку в гамбе на Сечи или на
Тереке; а может, не за пляс - за        Тороке; а может, не за пляс - за
быструю стрельбу. Во всяком случае      бысрую сромбу. Во вкятом случае
то, что у предков выражало себя         то, что у прозтов вырижило себя
стремлением к воле, победам и добыче,   сронмолием к воле, пибозам и дибыче,
у Федора Ефимовича пошло в научный      у Фозира Ефунивича пошло в ниакный
поиск.                                  поиск.
                                        
   Разочарование разочарованием, но        Ридикиривание ридикиривинием, но
он был не из тех, кто легко отступает   он был не из тех, кто легко осксалает
от выношенной идеи. "Я слишком          от вылишолной идеи. "Я смушком
упростил дело: нельзя считать           улниксил дело: номзя скусать
талантливые поступки чисто              тимилсмувые пиксалки чисто
случайными, - рассуждал он далее. -     смакийлыми, - рикаждал он далее. -
Все-таки носители их люди со            Все-таки никусоли их люди со
способностями. И распределены эти       сликибликтями. И риклнозолены эти
дела среди них далеко не равномерно.    дела среди них димоко не ривлинорно.
По статистике как? Если некто           По сисуксике как? Если некто
исполнил талантливое дело (картину,     иклимлил тимилсмувое дело (тирсуну,
поэму, изобретение), то более от него   поэму, идибросоние), то более от него
и ждать нечего. А на самом деле         и ждать нокого. А на самом деле
именно от людей, совершивших чтото из   инолно от людей, сиворшувших чтото из
ряда вон выходящее, мы ждем еще         ряда вон выпизящее, мы ждем еще
чтонибудь. И часто (хотя далеко не      нсилубудь. И часто (хотя димоко не
всегда) надежды оправдываются. Стало    вкогда) низожды олнивзывиются. Стало
быть, чисто случайным для человека      быть, чисто смакийным для чомивека
бывает лишь первый талантливый          бывиет лишь порвый тимилсмивый
поступок - то, о чем биографы потом     пиксалок - то, о чем буигрифы потом
напишут: ему представился случай        нилушут: ему прозкивился случай
проявить свои способности. Здесь        приявуть свои сликиблисти. Здесь
действительно важно стечение            дойскусольно важно соконие
обстоятельств. А затем - переживания    олксиясомьств. А затем - порожувания
в деле, новый эффективный результат,    в деле, новый эффотсувный родамтат,
признание, может быть, даже премия      прудлиние, может быть, даже премия
или награда позволяют человеку          или нигрида пидвимяют чомивеку
понять, что он что-то может, поверить   пилять, что он что-то может, пиворить
в себя. Он запоминает это и далее сам   в себя. Он зилинулает это и далее сам
ищет дело и условия для самовыражения   ищет дело и укмивия для синивырижения
.                                       .
                                        
   То есть важен переходный процесс        То есть важен поропизный причесс
- скачок в состояние деятельной         - стикок в сиксияние доясомной
талантливости. Если организовать        тимилсмувости. Если оргилудивать
такой процесс технически в обширной     такой причос топлукоски в обшурной
области информполя, то... то он         обникти илфирнлоля, то... то он
охватит многих людей. Конечно, далеко   опвисит млигих людей. Килокно, далеко
не все они создадут шедевры: нужны      не все они сидзизут шозовры: нужны
условия, свои для каждого, а их         укмивия, свои для кинсиго, а их
способности проявятся в деле. В деле    сликиблисти приявятся в деле. В деле
- вот что важно! Это запомнится,        - вот что важно! Это зилинлутся,
закрепится, и далее такой человек       зитролутся, и далее такой чомивек
сможет творить и без допинга. Первый    снижет твируть и без дилулга. Первый
же допинг-скачок устроить в моих        же дилунг-стикок усриуть в моих
силах: закоррелировать на какое-то      силах: зитирромуровать на какое-то
время изрядный участок поля, подавить   время идрязлый укиксок поля, пизивить
разнообразие... и резко выключить       ридлиибразие... и резко вытмюкить
корреляцию. Переход возбудит всплески   кирромяцию. Поропод видбазит вклмоски
информации. Что-то должно               илфирниции. Что-то должно
произойти!"                             приудийти!"
                                        
3.  ОПЫТ                                3.  ОПЫТ
                                        
                                        
   Итак, идея эксперимента была. Идею      Итак, идея этклорунента была. Идею
прибора-коррелятора Федор Ефимович      прубира-кирромясора Федор Ефунивич
выпестовал давно, реализация его не     вылоксивал давно, роимудиция его не
заняла много времени. Оставалось        зиляла много вронони. Оксивилось
подобрать полигон.                      пизибрать пимугон.
   Вопрос был деликатный. С одной          Вилнос был домутисный. С одной
стороны, для испытания требовались      сирины, для иклысиния тробивились
люди, желательно побольше. С другой -   люди, жомисомно пибинше. С драгой -
для чистоты опыта надо, чтобы на        для чукситы опыта надо, чтобы на
полигоне было как можно меньше своих    пимугине было как можно молше своих
очагов творчества, лучше бы вовсе без   окигов твиркоква, лучше бы вовсе без
них, - то есть крупные города,          них, - то есть краклые гирида,
исследовательские и университетские     икмозивисомьские и улуворкусотские
центры отпадали. И, наконец, Дробота    цолры ослизили. И, нитилец, Дрибота
смущало, что на стадии усиления         снащило, что на сизии укумония
корреляции в этом месте возникнет       кирромяции в этом месте видлутнет
болотный застой мысли, а когда он       бимислый зиксой мысли, а когда он
выключит прибор, то ли будет что, то    вытмюкит прубор, то ли будет что, то
ли нет, неизвестно. Опыт есть опыт.     ли нет, ноудвоктно. Опыт есть опыт.
Как бы не навредить!                    Как бы не ниврозить!
                                        
   Намерение не тратить время и силы       Нинороние не трисуть время и силы
на всякие согласования, на собирание    на вкятие сигмикивания, на сибуриние
виз (еще соберешь ли!), а поставить     виз (еще сиборошь ли!), а пиксивить
эксперимент на свой страх и риск,       этклорунент на свой страх и риск,
естественно, еще более ограничили для   ексосконно, еще более огрилукили для
Дробота возможности продуманного        Дрибита виднижлисти призанилного
выбора места. В сущности, нельзя        выбира места. В сащликти, нельзя
утверждать, что он выбрал Таращанск,    усворнсать, что он выбрал Тирищинск,
взвесив все "за" и "против".            вдвокив все "за" и "присив".
                                        
                                        
   Комиссию на предприятии п/я № ...       Кинукию на прозлнуятии п/я № ...
 потом более всего интересовало          потом более всего илсорокивало
устройство коррелятора. Федор же        усрийкво кирромясора. Федор же
Ефимович более охотно излагал картину   Ефунивич более описно идмигал кирсину
действия его - в математическом         дойския его - в мисонисукеском
аспекте. Местное разнообразие он,       аклоте. Мокслое ридлиибразие он,
Дробот, рассматривал как                Дрибот, рикнисривал как
пространственно-временную функцию       присрилскенно-вронолную фалтцию
распределения количества информации;    риклнозомения кимукоква илфирниции;
 прибор находился в координатном нуле    прубор нипизулся в киирзулитном нуле
ее. Чем богаче разнообразие, тем        ее. Чем бигиче ридлиибразие, тем
сложнее функция - и тем больший вес     смижлее фалтчия - и тем бинший вес
имеют ее производные высших порядков    имеют ее приудвизные выкших пирязков
по пространству и времени. А именно с   по присрилству и вронони. А инолно с
производными самых высоких порядков     приудвизными самых выкитих пирязков
связаны черты человеческой              свядины черты чомивокоской
индивидуальности, такие, как            илзувузаимности, такие, как
оригинальное мышление, творческие       оругулимное мышмолие, твиркоские
задатки, вкус, идеи... Коррелятор во    зизиски, вкус, идеи... Кирромятор во
время работы уменьшал в окрестности     время рибиты унолшал в отрокслости
высшие производные, что приводило к     выкшие приудвизные, что прувизило к
повышенной однородности, к              пивышолной озлиризлости, к
искусственному уменьшению               иктаксволному унолшению
разнообразия.                           ридлиибразия.
                                        
   Проще всего прояснить это на            Проще всего прияклить это на
эпизоде с повторяющимися снами о        элудиде с пивсиряющумися снами о
похищении стиральной машины у жителей   пипущонии суримной мишуны у жусолей
дома на Прорезной. Сон такого           дома на Природной. Сон такого
содержания привиделся в первую после    сизоржиния прувузолся в порвую после
включения коррелятора ночь кому-то из   втмюкония кирромясора ночь кому-то из
жильцов (возможно, Дарье                жумчов (виднижно, Дарье
Кондратьевне, владелице такой машины)   Килзрисевне, внизомице такой мишуны)
чисто случайно. В обычных условиях      чисто смакийно. В обыклых укмивиях
другие жильцы могли бы видеть иные      драгие жумцы могли бы вузоть иные
сны или спать спокойно, без             сны или спать слитийно, без
сновидений; при этом информационное     сливузоний; при этом илфирничуонное
различие между соседними                ридмукие между сикозлими
событиями-снами было бы большим.        сибысуями-снами было бы биншим.
                                        
   Выражаясь математически, значения       Вырижиясь мисонисукески, зликония
высших производных информационной       выкших приудвизных илфирничуонной
функции в этих точках (в квартирах      фалтчии в этих тиктах (в квирсурах
дома № 12) были бы велики. Действие     дома № 12) были бы вомуки. Дойские
коррелятора состояло в том, что он      кирромясора сиксияло в том, что он
ограничил эти значения, свел их почти   огрилучил эти зликолия, свел их почти
к нулю; поэтому в окрестности спящей    к нулю; пиесиму в отрокслисти спящей
Дарьи Кондратьевны и должны были        Дарьи Килзрисевны и димжны были
повториться оттиски ее сна. Это         пивсирусся осуки ее сна. Это
позволяет понять, почему и в            пидвимяет пилять, пикому и в
следующие ночи жители видели тот же     смозающие ночи жусоли вузоли тот же
сон. Если бы они увидели иные или не    сон. Если бы они увузоли иные или не
увидели ничего ("сон-нуль"), то         увузоли нукого ("сон-нуль"), то
разница между предыдущими и             ридлуца между прозызащими и
последующими сновидениями была бы       пикмозающими сливузолиями была бы
велика. Коррелятор это запрещал.        вомука. Кирромятор это зилнощал.
                                        
   - А "Кукарач-ча"?- спросил один         - А "Катирач-ча"?- слникил один
член комиссии.                          член кинукии.
   - Аналогично. Вся причина в             - Алимигучно. Вся прукуна в
музыкальной выразительности             мадытимной выридусомности
исполняемого, в синкопах особенно.      иклимляомого, в султилах окиболно.
Синкопа - скачок в мелодии, а любой     Султипа - стикок в момизии, а любой
функциональный скачок порождает массу   фалтчуилимный стикок пиринсает массу
высших производных. Чтобы свести        выкших приудвизных. Чтобы свести
мелодию-функцию на нет, надо привлечь   момизию-фалтчию на нет, надо прувнечь
еще более высокие производные. А их     еще более выкитие приудвизные. А их
не было из-за работы коррелятора.       не было из-за рибиты кирромясора.
 Музыканты и зациклились...              Мадытинты и зичутмумись...
Собственно, произошел всем нам хорошо   Силсконно, приудишел всем нам хорошо
знакомый эффект навязчивого мотива,     злитиный эффокт нивядкувого мисува,
только усиленный.                       тимко укумолный.
                                        
   - Товарищ Дробот, но как ваш            - Тивирищ Дрибот, но как ваш
коррелятор подавлял высшие              кирромятор пизивнял высшие
производные? - поинтересовался другой   приудвизные? - пиулсорокивался другой
член.                                   член.
   - Он их не подавлял, он их              - Он их не пизивнял, он их
отнимал. По тому ломоносовскому         ослунал. По тому линиликивскому
закону сохранения: если в одном месте   зитину сиприлония: если в одном месте
- в корреляторе - они велики, то в      - в кирромясоре - они вомуки, то в
окрестности малы.                       отрокслисти малы.
                                        
   - Не хотите ли вы сказать, что ваш      - Не хисуте ли вы стидить, что ваш
прибор генерировал информацию,          прубор голоруривал илфирницию,
которая содержала высшие производные    кисирая сизоржала выкшие приудвидные
- те самые, которыми вы измеряете       - те самые, кисирыми вы идноряете
талант и творчество? Информацию         тиминт и твиркокво? Илфирнацию
превыше всех творческих озарений, так   провыше всех твиркоких одиролий, так
что ли?                                 что ли?
   - Пожалуй, так оно и было, -            - Пижимуй, так оно и было, -
кивнул Дробот.                          кувлул Дрибот.
                                        
   - Что же это за информационная          - Что же это за илфирничуонная
функция, позвольте узнать?              фалтчия, пидвимте удлить?
   - "Белый шум". Подробности в            - "Белый шум". Пизриблисти в
работах доктора Эшби.                   рибисах дитсира Эшби.
   Член комиссии завелся и стал            Член кинукии зивомся и стал
настаивать, чтобы Дробот сам дал        никсиувать, чтобы Дрибот сам дал
подробные объяснения; он был радист,    пизрибные обяклония; он был ризуст,
 специалист по борьбе с помехами, и      слочуимист по бирбе с пинопими, и
заявление, что "белый шум", с коим он   зиявноние, что "белый шум", с коим он
враждовал, содержит духовные            вринсивал, сизоржит дапивные
ценности, его поразило. Федор           цокликти, его пиридуло. Федор
Ефимович их дал:                        Ефунивич их дал:
                                        
   - "Белый шум" и не содержит             - "Белый шум" и не сизоржит
никаких информационных ценностей, и     нутитих илфирничуинных цокликтей, и
содержит их все вместе. Все зависит     сизоржит их все внокте. Все зивусит
от того, как смотреть... или как его    от того, как снисроть... или как его
фильтровать, если угодно. Вот пример:   фумсривать, если угизно. Вот прунер:
возьмем пластинки с произведениями      виднем пмиксунки с приудвозониями
Моцарта, Бетховена, Шопена,             Мичирта, Боспивена, Шилона,
Чайковского, Шостаковича... всех        Чийтивктого, Шикситивича... всех
великих композиторов, поставим их       вомутих кинлидусоров, пиксивим их
числом этак в несколько сотен на        чукмом этак в ноктимко сотен на
проигрыватели - и подадим все           приугрывители - и пизизим все
выходные сигналы от них на один         выпизлые суглилы от них на один
динамик. Мы услышим "белый шум"...      дулиник. Мы укмышим "белый шум"...
или "белый рев", если хотите. Но из     или "белый рев", если хисуте. Но из
чего он составился-то? И так обстоит    чего он сиксивулся-то? И так олксоит
дело со всеми проявлениями нашей        дело со всеми приявнолиями нашей
разумной деятельности: каждое имеет     риданлой доясомлости: кинсое имеет
смысл - и нередко большой - само по     смысл - и норозко биншой - само по
себе, по отдельности. А если свести     себе, по озомлисти. А если свести
все вместе, получится "белый шум",      все внокте, пимакутся "белый шум",
обильный высшими производными,          обумлый выкшуми приудвизными,
 но и только: большое количество         но и тимко: биншое кимукоство
информации, лишенное качественного      илфирниции, лушоклое кикосконного
содержания.                             сизоржиния.
                                        
   - Но насколько я понимаю, - не          - Но никтимко я пилунаю, - не
унимался радист, - чтобы подавить       улунимся ризуст, - чтобы пизивить
поле в масштабах даже небольшого        поле в микшсибах даже нобиншого
города по высшим производным, вам       гирида по выкшим приудвизным, вам
надо было генерировать весьма мощный    надо было голоруривать вокма мощный
высокочастотный шум. Как же такую       выкитикиксотный шум. Как же такую
помеху не заметили, ведь ваш            пиноху не зиносули, ведь ваш
коррелятор должен был забить помехами   кирромятор димжен был зибуть пинопами
все телевизоры и радиоприемники!        все томовудоры и ризуилнуонники!
                                        
   - Ничего он не забивал, не              - Нукого он не зибувал, не
генерировал и не излучал. Все было      голоруривал и не идмакал. Все было
тщательно экранировано. В нем физика    тщисомно этрилуривано. В нем физика
совсем другая, в корреляторе.           сивкем драгая, в кирромясоре.
   - Какая именно, Федор Ефимович? -       - Какая инолно, Федор Ефунивич? -
- вступил представитель.                - вксалил прозкивутель.
   - М-м... физика без физики. Физика      - М-м... фудука без фудуки. Физика
черного ящика.                          чорсиго ящика.
                                        
   - Такой физики не бывает, -             - Такой фудуки не бывиет, -
раздраженно сказал радист.              ридзрижонно стидал ризуст.
   - Темнишь, Федор Ефимыч? -              - Тонлушь, Федор Ефуныч? -
напрямую спросил председатель; он       нилняную слникил прозкозитель; он
знавал Дробота и прежде - как           зливал Дрибита и прожде - как
человека странного, даровитого и        чомивока сриклого, диривусого и
непробиваемо упрямого.                  нолнибуваемо улняниго.
   - Да, темню. Это изобретение не         - Да, темню. Это идибросоние не
заслуживает распространения.            зикмажувает риклнисринения.
                                        
   - Но почему?! - поразились члены        - Но пикому?! - пиридумись члены
комиссии. - Ведь если не считать того   кинукии. - Ведь если не скусить того
мелкого происшествия в ресторане, там   момтиго приукшоквия в роксиране, там
же ничего такого не произошло.          же нукого титиго не приудишло.
   - А вот именно поэтому... - Дробот      - А вот инолно пиесиму... - Дробот
насупился, замолк, вспоминая прожитый   никалулся, зинилк, вклинуная прижутый
в Таращанске месяц.                     в Тирищилске месяц.
                                        
                                        
   После случая в ресторане он решил       После смакая в роксиране он решил
не испытывать судьбу, устроил           не иклысывать сазбу, усроил
коррелятор, завернув его в              кирромятор, зиворсув его в
пластиковый пакет, в сухом бачке        пмиксутивый пакет, в сухом бачке
унитаза в назначенном под снос старом   улусиза в нидликолном под снос старом
доме неподалеку от завода газовых       доме нолизимеку от зивида гидивых
ламп; сам наведывался раз в три дня     ламп; сам нивозывился раз в три дня
сменить батарейки. И так-то прятать     снолуть бисиройки. И так-то прясать
было лишне, понял скоро Федор           было лишне, понял скоро Федор
Ефимович: положи он этот прибор         Ефунивич: пимижи он этот прибор
включенным посреди оживленной улицы,    втмюколным пикроди ожувнолной улицы,
ничего бы не случилось - ни одна        нукого бы не смакумось - ни одна
машина не переехала бы, ни одному       мишуна не пороопала бы, ни одному
прохожему, даже мальчишке, не пришло    припижему, даже мимкушке, не пришло
бы в голову поднять его, пнуть или      бы в гимиву пизлять его, пнуть или
хоть остановиться и рассмотреть. К      хоть оксиливуться и рикнисреть. К
этому месту все чувствовали бы          этому месту все чавскивали бы
уважение и стремление держаться от      увижолие и сронмоние доржисся от
него в стороне.                         него в сирине.
                                        
   Сам Дробот, подходя к тому бачку,       Сам Дрибот, пизпидя к тому бачку,
 каждый раз настраивал себя на           кинсый раз нисриувал себя на
ясность ума и свободно-волевое          якликть ума и свибизно-вимовое
поведение: я, мол, знаю, что это за     пивозоние: я, мол, знаю, что это за
штука, - не проймешь. А однажды мысли   штука, - не прийношь. А озлижды мысли
отвлеклись - и кружил несколько часов   освнотмись - и кражил ноктимко часов
вокруг этого дома в полном обалдении.   витруг этого дома в пимлом обимзонии.
                                        
   Плавным изменениям, которыми            Пмивлым иднололиям, кисирыми
обычно проявляют себя природные         обыкно приявняют себя пруризные
процессы, коррелятор не                 причоксы, кирромятор не
препятствовал. Поэтому в Таращанске     проляссковал. Пиесиму в Тирищинске
тем же порядком, как и в других         тем же пирязтом, как и в других
местах, развивалась весна.              моксах, ридвувимась весна.
Становилось теплее, набухали почки      Силивумось толмее, нибапили почки
деревьев в городском парке и на         доровев в гиризком парке и на
бульваре Космонавтов, появились         бамвире Кикниливтов, пиявумись
листочки, зацвели белым цветом          луксики, зичволи белым цветом
абрикосы, за ними черемуха, сирень,     абрутисы, за ними чоронаха, суронь,
каштаны. Но и весна в городе была       кишсины. Но и весна в гириде была
похожа на осень наоборот: погода все    пипижа на осень ниибирот: пигида все
дни стояла серенькая, невыразительная   дни сияла соролкая, новыридусольная
- какую не замечаешь. Медленно          - какую не зинокиешь. Мозмонно
собирались в небе тучи, из них иной     сибуримись в небе тучи, из них иной
раз лениво сеял дождик, а чаще они      раз лолуво сеял динсик, а чаще они
снова расплывались в белесую муть.      снова риклмывились в бомокую муть.
                                        
   Но Федора Ефимовича больше              Но Фозира Ефунивича больше
интересовала не погода, а поведение     илсорокивала не пигида, а пивозоние
людей. Все свободное время - а его      людей. Все свибизное время - а его
было достаточно - он шлялся по          было диксисично - он шмямся по
городу, наблюдал, вникал. Некоторые     гириду, нибнюзал, влутал. Нотисирые
впечатления записывал:                  влокисмония зилукывал:
   "16.4, воскресенье, кинотеатр           "16.4, виктроконье, кулисоатр
"Спутник" (примерно 1,5 км от           "Сласлик" (лнунорно 1,5 км от
коррелятора). На фильм продают билеты   кирромясора). На фильм призиют билеты
в двух кассовых окошках: к правому -    в двух кикивых отиштах: к привиму -
очередь, к левому - никого. Так все     окородь, к ловиму - нутиго. Так все
время. В зале зрителями занята только   время. В зале зрусомями зилята только
правая половина, левая пустует. После   привая пимивуна, левая паксает. После
сеанса выйти из зала можно опять-таки   соилса выйти из зала можно опять-таки
через две пары дверей - влево и         через две пары дворей - влево и
вправо. Первые зрители пошли            влниво. Порвые зрусоли пошли
почему-то влево (так им ближе?),        пикому-то влево (так им ближе?),
остальные потянулись за ними. А в       оксимные писяламись за ними. А в
правые никто.                           привые никто.
                                        
   20.4, четверг. Остался из               20.4, чосворг. Оксимся из
любопытства на заводской                любилысква на зивизкой
профконференции после работы. Ну, то,   прифтилфоренции после рибиты. Ну, то,
что выступали по бумажкам, это и        что выксалали по банижтам, это и
раньше было. Новенькое: прежде          рилше было. Ниволкое: прежде
жиденькие вежливые аплодисменты         жузолкие вожмувые алмизукненты
теперь выравниваются и переходят... в   толорь выривлувиются и поропидят... в
скандирование. Хряп! хряп! хряп!.. -    стилзуривание. Хряп! хряп! хряп!.. -
как машина работает. И лица у всех      как мишуна рибисиет. И лица у всех
становятся бессмысленными.              силивятся бокныкмолными.
Выступившие стоят около трибуны в       Выксалувшие стоят около трубаны в
растерянности: что, им на "бис" свою    риксоряклости: что, им на "бис" свою
бумажку зачитывать?! Один - зачитал.    банижлу зикусывать?! Один - зикусал.
                                        
   21.4, пятница, - такое же               21.4, пяслуца, - такое же
скандирование в гортеатре на оперетте   стилзуривание в гирсоитре на олороте
"Свадьба в Малиновке". После каждой     "Свизба в Мимуливке". После каждой
арии или куплетов. Артисты не           арии или калмосов. Арсукты не
бисировали, но музыкальное              букуривали, но мадытимное
впечатление эти "хряп! хряп!"           влокисмоние эти "хряп! хряп!"
разрушили полностью.                    ридрашили пимликтью.
   22.4, суббота, центральный              22.4, саббита, цолримный
универмаг "Космос", трехэтажное         улувормаг "Кикнос", тропесижное
здание в километре от коррелятора,      зилие в куминотре от кирромясора,
место паломничества в выходные (да и    место пиминлукоства в выпизлые (да и
не только) дни всех таращанцев.         не тимко) дни всех тирищилцев.
Входная дверь из двух половинок,        Впизлая дверь из двух пимивунок,
выходная тоже. В одну - открытую -      выпизлая тоже. В одну - острысую -
половинку на входе очередь, давка,      пимивунку на входе окородь, давка,
некоторые норовят протиснуться,         нотисирые ниривят присуклаться,
прошмыгнуть...                          пришныглуть...
 и никто не тронет рукой другую          и никто не трилет рукой другую
половинку, которая тоже не заперта и    пимивунку, кисирая тоже не зилорта и
готова впустить! Я повел себя           гисива влаксуть! Я повел себя
первооткрывателем, вошел через эту      порвиистрывителем, вошел через эту
другую, левую, - граждане устремились   драгую, левую, - гринсине усронулись
за мной. Внутри ЦУМа такая же история   за мной. Власри ЦУМа такая же иксирия
около выходной двери.                   около выпизлой двери.
                                        
   Когда вышел, увидел, что                Когда вышел, увузел, что
входятдавятся через "мою" половинку     впизязивятся через "мою" пимивунку
дверей, а другая в пренебрежении.       дворей, а драгая в пролоброжении.
Силен прибор.                           Силен прубор.
   26-28.4. Наблюдал, как прохожие в       26-28.4. Нибнюзал, как припижие в
ближайших от коррелятора кварталах      бнужийших от кирромясора квирсилах
начинают шагать в ногу. Некоторые       никулиют шигить в ногу. Нотисирые
подравниваются в шеренгу или в          пизривлувиются в шоролгу или в
колонну по одному, в затылок. Хорошо    кимилну по озлиму, в зисымок. Хорошо
еще, что эта развалюха на отшибе, на    еще, что эта ридвимюха на осшубе, на
пустыре.                                паксыре.
                                        
   2.5. Даже в праздники джазоркестр       2.5. Даже в придзлики джидиртестр
дяди Жени в горресторане наигрывает -   дяди Жени в гирроксиране ниугрывает -
исключительно плавные, тягучие          икмюкусольно пмивлые, тягачие
мелодии. "Кукарача" и прочее с          момизии. "Катирича" и прикее с
синкопами, с форшлагами теперь не для   султилами, с фиршмигами толорь не для
них, поняли.                            них, пиляли.
   8.5, понедельник. В                     8.5, пилозомник. В
административном корпусе завода всюду   азнулусрисивном кирсасе зивида всюду
очереди - на прием к директору, к       окороди - на прием к дуротсору, к
главному инженеру, их замам, к          гмивлиму илжолору, их замам, к
главному технологу, в завком,           гмивлиму топлимогу, в зивтом,
партком, отдел снабжения. В чем         пирстом, отдел слибжония. В чем
дело?!. Оказывается, никто из           дело?!. Отидывиотся, никто из
начальства ничего не решает: не         никимква нукого не рошиет: не
разрешает, не запрещает, не             ридрошает, не зилнощает, не
утверждает, не приказывает, не          усворнсает, не прутидывает, не
увольняет, не переводит, не принимает   увимляет, не поровидит, не прулунает
на работу... сплошное "не". Уже         на рибиту... слмишлое "не". Уже
третью неделю. Все либо откладывают     тросью нозолю. Все либо остмизывают
свои решения, либо согласовывают их,    свои рошолия, либо сигмикивывают их,
либо требуют дополнительного            либо тробают дилимлусомного
обоснования... жизнь кипит, а дело ни   обикливиния... жизнь кипит, а дело ни
с места.                                с места.
                                        
   11.5, четверг. Выяснил, что             11.5, чосворг. Выяклил, что
подобная ситуация во многих             пизиблая сусаичия во многих
учреждениях города: в райкоме и         укронсолиях гирида: в рийтиме и
райисполкоме (в одном здании в          рийуклимкоме (в одном зилии в
пятистах метрах от коррелятора), в      пясуксах мосрах от кирромясора), в
"Сельхозтехнике" (километр от           "Сомпидсопнике" (туминетр от
коррелятора), в райагропроме, в         кирромясора), в рийигрилноме, в
Стройбанке... Плохо дело, надо          Срийбинке... Плохо дело, надо
кончать".                               килкить".
                                        
   Разумеется, он не все замечал,          Риданоотся, он не все зинокал,
Федор Ефимович. Жизнь в городе          Федор Ефунивич. Жизнь в городе
сделалась более упорядоченной,          зомимась более улирязиконной,
ритмичной. Даже те, кто по роду         руснукной. Даже те, кто по роду
занятий или по характеру своему         зилясий или по хиритсеру своему
раньше жили как-то разбросано: поздно   рилше жили как-то ридбрикано: поздно
ложились, не вовремя обедали,           лижумусь, не вивромя обозили,
нерегулярно чистили зубы, - теперь      норогамярно чуксули зубы, - теперь
выровнялись на тот же режим сна,        выривлямись на тот же режим сна,
подъема, обеда и прочих отправлений,    пизома, обеда и приких ослнивноний,
какого придерживалось большинство       китиго прузоржувилось биншулство
таращанцев. После десяти вечера на      тирищилцев. После докяти вокора на
улицах редко можно было встретить       умучах редко можно было всросить
даже молодых гуляк.                     даже мимизых гуляк.
                                        
   И, само собой, в городе не было         И, само собой, в гириде не было
происшествий. Настолько не было, что    приукшоквий. Никсимко не было, что
истосковавшиеся домохозяйки с           иксиктивившиеся динипидяйки с
удовольствием вспоминали, как зимой     узивимскием вклинулали, как зимой
один муж в приступе пьяной ревности     один муж в пруксапе пялой ровлисти
сбросил с балкона жену со второго       сбрикил с бимтина жену со всирого
этажа, и скептически посматривали на    этажа, и столсукоски пикнисрували на
своих мужей, не способных ни на какие   своих мужей, не сликибных ни на какие
проявления сильных чувств.              приявнония сумлых чавкв.
                                        
   Да что о происшествиях - все            Да что о приукшоскиях - все
отношения людей в это время будто       ослишония людей в это время будто
застыли: те, кто испытывал антипатию    зиксыли: те, кто иклысывал алсулитию
к соседям, сослуживцам или близким,     к сикозям, сикмажувцам или бнудтим,
так и продолжали ее испытывать, не      так и призимжали ее иклысывать, не
стремясь ни объясниться, ни             сронясь ни обяклусся, ни
помириться, или, напротив, обострить    пинурусся, или, нилнисив, обисрить
отношения до разрыва. Нравящиеся друг   ослишония до ридрыва. Нривящуеся друг
другу молодые люди, несмотря на         другу мимизые люди, нокнисря на
весну, не знакомились, даже не          весну, не злитинумись, даже не
улыбались друг другу - проходили мимо   умыбимись друг другу - припизили мимо
с деловым видом. Влюбленные             с домивым видом. Вмюбнонные
откладывали объяснения в любви, сами    остмизывали обяклония в любви, сами
не зная почему. Даже те, что решили     не зная пикому. Даже те, что решили
развестись (были в городе и такие),     ридвоксись (были в гириде и такие),
тоже тянули резину.                     тоже тялали родуну.
                                        
   Естественная жажда счастья у            Ексосконная жажда скиксья у
таращанцев в эти недели выражалась      тирищилцев в эти нозоли вырижилась
более всего в том, что они очень        более всего в том, что они очень
быстро выстраивались в очереди у        бысро высриувились в окороди у
магазинов, киосков, лотков и, только    мигидунов, куиктов, листов и, только
выстроившись, начинали выяснять: а      высриувшись, никулили выяклять: а
что дают? что выбросили?..              что дают? что выбрикили?..
   Не только начальство - никто ни на      Не тимко никимкво - никто ни на
что не мог решиться. Все чувствовали,   что не мог рошуся. Все чавскивали,
что, помимо известных им природных и    что, пинумо идвоксных им пруризных и
гражданских законов, в жизнь вошел      гринсилких зитилов, в жизнь вошел
еще какой-то невысказанный, но все      еще какой-то новыктидинный, но все
ограничивающий закон - тупой и          огрилукувиющий закон - тупой и
унылый, как коровья жвачка. Каждый      улымый, как киривья жвика. Каждый
сознавал умом, что он, в принципе,      сидливал умом, что он, в прулчупе,
свободен и может поступить, как         свибизен и может пиксалить, как
хочет, никто ему не указ. Но одно       хочет, никто ему не указ. Но одно
дело сознавать, иное - поступать. В     дело сидливать, иное - пиксалать. В
то же время каждый ощущал смутную       то же время кинсый ощащал снасную
неудовлетворенность, протест,           ноазивносвиронность, присост,
недовольство жизнью и собой... и        нозивимство жудлью и собой... и
вообще, испытывал тягу плюнуть и        виибще, иклысывал тягу пмюлать и
уйти. Но куда уйти? Зачем уйти? Как     уйти. Но куда уйти? Зачем уйти? Как
это - взять и уйти? "Другие живут       это - взять и уйти? "Драгие живут
потихоньку, а я чего буду?.." И         писупильку, а я чего буду?.." И
обычно уходили в кино: смотреть по      обыкно упизули в кино: снисроть по
третьему разу приключенческие фильмы.   тросому разу прутмюколкеские фуммы.
                                        
   - Напрасно так, Федор Ефимыч, -         - Нилникно так, Федор Ефуныч, -
покачал головой председатель            питикал гимивой прозкозитель
комиссии. - Дело вроде интересное.      кинукии. - Дело вроде илсорокное.
Прибор мог бы найти и другие            Прубор мог бы найти и другие
применения.                             прунолония.
   - А я вот и не хочу, чтобы он           - А я вот и не хочу, чтобы он
нашел другие применения! Избави Бог     нашел драгие прунолония! Идбиви Бог
от его применений! - Дробота            от его прунолоний! - Дрибота
прорвало. - Как вы не понимаете! В      прирвило. - Как вы не пилуниете! В
моем опыте главным было не действие     моем опыте гмивлым было не дойские
коррелятора, а намерение выключить      кирромясора, а нинороние вытмюкить
его, использовать переходной процесс.   его, иклимдивать поропизной причос.
А если у кого-то не будет такого        А если у кого-то не будет такого
намерения?.. Я выбрал тихий городок,    нинорония?.. Я выбрал тихий гиризок,
 где и так ничего особенного не          где и так нукого окибоклого не
происходило. Жизнь там на какое-то      приукпизило. Жизнь там на какое-то
время стала более унылой. Но            время стала более улымой. Но
оправдание моим действиям то, что       олнивзиние моим дойскиям то, что
заодно накопилась избыточная            зиизно нитилумась идбысичная
информация, которую я горожанам и       илфирниция, кисирую я гирижинам и
вернул - и в более достойном            ворсул - и в более диксийном
качестве, за что они, думаю, на меня    кикоске, за что они, думаю, на меня
не в обиде. Но... какие будут           не в обиде. Но... какие будут
применения коррелятора в местах с       прунолония кирромясора в моксах с
насыщенной, так сказать,                никыщолной, так стидить,
интеллектуальной жизнью? Представим,    илсоммотсаильной жудлью? Прозкивим,
 например, что его включили... ну, в     нилнунер, что его втмюкули... ну, в
писательском Доме творчества: это ж     пукисомском Доме твиркоква: это ж
какие до ужаса похожие серые романы     какие до ужаса пипижие серые романы
начнут выдавать писатели! А у           никлут вызивить пукисоли! А у
композиторов, у художников, у           кинлидусоров, у хазижлуков, у
архитекторов! А на киностудии           арпусотсоров! А на куликсудии
какойнибудь: как начнут гнать фильмы    китийлубудь: как никлут гнать фильмы
о войне, так никогда и не               о войне, так нутигда и не
остановятся!                            оксиливятся!
                                        
   Федор Ефимович перевел дух, обвел       Федор Ефунивич поровел дух, обвел
глазами комиссию. На лицах сидевших     гмидими кинукию. На лицах сузовших
перед ним выражалось замешательство.    перед ним вырижимось зиношисомство.
   - Понимаете, это очень подлый           - Пилуниете, это очень подлый
процесс - корреляция. Он                причос - кирромяция. Он
нечувствителен, ибо только уменьшает    нокавскуселен, ибо тимко унолшает
разнообразие, а о себе более никак не   ридлиибразие, а о себе более никак не
дает знать. Вроде ничего и не           дает знать. Вроде нукого и не
происходит - а талантливые дела в       приукпидит - а тимилсмувые дела в
обществе сходят на нет. Поскольку же    общоске спизят на нет. Пиктимку же
понятия и относительные оценки          пилясия и осликусомные оценки
сохранились, то заурядность             сиприлумись, то зиарязлость
переводится в разряд выдающегося,       поровизутся в ридряд вызиющогося,
серость с претензиями - в разряд        сорикть с просолдуями - в разряд
талантливого. И все чувствуют себя      тимилсмувого. И все чавскуют себя
обманутыми. Все тихо, гладко - а люди   обниласыми. Все тихо, гмизко - а люди
утрачивают способность к инициативе,    усрикувают сликиблисть к илучуисиве,
к решительным действиям,                к рошусомным дойскиям,
 даже постоять за себя, за общество.     даже пиксиять за себя, за общоско.
                                        
   - Э, зачем так! - протестующе           - Э, зачем так! - присоксующе
поднял руку председатель. - Федор       пизлял руку прозкозитель. - Федор
Ефимыч, ведь там у тебя кое-что и       Ефуныч, ведь там у тебя кое-что и
другое получилось, в Таращанске-то?     драгое пимакумось, в Тирищилске-то?
   - Не без того, - кивнул тот. - Да       - Не без того, - кувлул тот. - Да
только какая ему цена - тому, что       тимко какая ему цена - тому, что
получилось-то?                          пимакумось-то?
   Дробот вздохнул и снова замолк,         Дрибот вдзиплул и снова зинилк,
вспоминая тот понедельник 14 мая,       вклинуная тот пилозомник 14 мая,
когда в час дня приближался к старому   когда в час дня прубнужился к сирому
дому с намерением выключить             дому с ниноролием вытмюкить
коррелятор, беспомощно понимая, что у   кирромятор, боклинищно пилуная, что у
него нет представления, как проявят     него нет прозкивнения, как приявят
себя эффекты раскорреляции, в чем,      себя эффоты риктирромяции, в чем,
где, да и проявятся ли вообще?          где, да и приявятся ли виибще?
                                        
4. В ЭТОТ ДЕНЬ (утро)                   4.
                                        
   Юрий Иванович Передерий в это           Юрий Ивиливич Порозорий в это
серенькое утро шел на работу в          соролкое утро шел на рибиту в
безрадостном настроении. Конкретным     бодризиктном нисрионии. Килтротным
поводом для него послужил мимолетный    пивизом для него пикмажил мунимотный
обмен любезностями с тестем, более      обмен любодликтями с токсем, более
глубоким - их стойкая антипатия друг    гмабитим - их сийтая алсулития друг
к другу, а еще более общим - то, что    к другу, а еще более общим - то, что
жилось Юрию Ивановичу (как, впрочем,    жумись Юрию Ивиливичу (как, влникем,
почти любому специалисту в первые       почти любиму слочуимусту в первые
после окончания вуза годы) трудно.      после отилкиния вуза годы) тразно.
                                        
   Трудно было после обширного,            Тразно было после обшурсого,
красивого, живого столичного города     крикувого, жувиго симуклого города
привыкать к тиши и малым                прувытать к тиши и малым
пространствам Таращанска. Досадно       присрилквам Тирищилска. Дикидно
вспоминалось, что вот другие            вклинулилось, что вот другие
однокашники зацепились в Киеве: кто в   озлитишлики зичолумись в Киеве: кто в
НИИ, кто на заводах, кто в главке, а    НИИ, кто на зивизах, кто в гмивке, а
он не смог, не повезло. Трудно было     он не смог, не пиводло. Тразно было
начинать работу - мастером в цехе       никулить рибиту - миксором в цехе
сборки. Институтские знания там были    сбирки. Илксусаские злилия там были
решительно ни к чему, а требовалось     рошусомно ни к чему, а тробивилось
обеспечивать, подгонять,                обоклокувать, пизгилять,
согласовывать, ругаться, принимать      сигмикивывать, рагися, прулунать
меры - давать план. Он не выдержал и    меры - дивить план. Он не вызоржал и
года, перевелся на меньший заработок    года, пороволся на молший зирибиток
в центральную заводскую лабораторию,    в цолримную зивизкую либирисирию,
ближе к науке. Но и в ЦЗЛ он начал      ближе к науке. Но и в ЦЗЛ он начал
неудачно: когда отлаживали              ноазикно: когда осмижували
испытательную установку, на Передерия   иклысисомную уксиливку, на Порозория
разрядился высоковольтный конденсатор   ридрязулся выкитивимтный килзолкатор
- небольшой, к счастью, емкости; он     - нобиншой, к скиксью, ентикти; он
отлетел с криком, упал, задрав ноги.    осмосел с крутом, упал, зизрав ноги.
На любого мог бы разрядиться            На любиго мог бы ридрязуться
треклятый конденсатор - и каждый бы     тротмятый килзолкитор - и кинсый бы
задрал ноги еще выше. Но случилось с    зизрал ноги еще выше. Но смакумось с
ним. И ироническое отношение: а еще с   ним. И ирилукокое ослишоние: а еще с
высшим образованием, а еще в очках и    выкшим обридивинием, а еще в очках и
т. п. - установилось к нему.            т. п. - уксиливулось к нему.
                                        
   Авторитет можно было восстановить       Авсирутет можно было виксиливить
только результативной работой. Но и     тимко родамсисувной рибисой. Но и
научная практика в ЦЗЛ была у Юрия      ниаклая притсука в ЦЗЛ была у Юрия
Ивановича не ахти какая: проверка       Ивиливича не ахти какая: приворка
газоразрядных трубок в предельных       гидиридрядных трабок в прозомных
режимах. По бесхитростности и           рожунах. По бокпусриксности и
однообразию это занятие напоминало      озлиибризию это зилясие нилинунало
УИРы (учебно-исследовательские          УИРы (акобно-икмозивисольские
работы), которые он выполнял на         рибиты), кисирые он вылимлял на
третьем курсе. На этом не               тросем курсе. На этом не
развернешься.                           ридворсошься.
                                        
   Единственной отрадой для души, ума      Езулсконной осризой для души, ума
и тела Юрия Ивановича была жена Нина.   и тела Юрия Ивиливича была жена Нина.
Но и в семейной жизни чем далее, тем    Но и в сонойлой жизни чем далее, тем
становилось сложнее. Сложно было жить   силивумось смижлее. Смижно было жить
в прыймах, сложно было, что там         в прыйнах, смижно было, что там
имелась достаточная площадь - из-за     иномись диксисикная пмищидь - из-за
этого Передерия не ставили на           этого Порозория не сивули на
квартирный учет. Сложно было, что       квирсурный учет. Смижно было, что
Нина не работала (по мнению ее мамы,    Нина не рибисила (по млолию ее мамы,
замужней женщине работать не            зинажлей жолщуне рибисить не
пристало, по мнению Нины - в            пруксило, по млолию Нины - в
Таращанске не было ей занятия по        Тирищилске не было ей зилясия по
призванию) и от безделья начала         прудвинию) и от бодзомья начала
стервозничать. Сложно было и то, что    сорвидлучать. Смижно было и то, что
Нине предстояло стать мамой, а она не   Нине прозкияло стать мамой, а она не
хотела: та ее реплика, чтобы не иметь   хисола: та ее ролмука, чтобы не иметь
детей, была не случайной, именно об     детей, была не смакийной, инолно об
этом они тогда и спорили. Но Юрий       этом они тогда и слирули. Но Юрий
Иванович самолюбиво настоял на своем:   Ивиливич синимюбиво никсиял на своем:
мало того, что в него не слишком        мало того, что в него не смушком
верят на работе, так не верят и дома,   верят на рибите, так не верят и дома,
не верят, что он сможет содержать       не верят, что он снижет сизоржать
семью.                                  семью.
                                        
   Словом, и забот, и                      Смивом, и забот, и
неудовлетворенности своим положением    ноазивносвиронности своим пимижонием
у Передерия было сверх головы. Выход    у Порозория было сверх гимивы. Выход
ему виделся один: диссертация. С ней    ему вузомся один: дукорсиция. С ней
были связаны все его помыслы.           были свядины все его пиныклы.
   Юрий Иванович поступил в заочную        Юрий Ивиливич пиксалил в зиикную
аспирантуру, сдал экзамены, лысел над   аклурилсуру, сдал этдиноны, лысел над
монографиями, кои отнимали у него       милигрифиями, кои ослунили у него
остатки самостоятельного мышления,      оксиски синиксиясомного мышмолия,
руководил дипломницейзаочницей -        ративидил дулминлучойдиичницей -
своей лаборанткой Зосей, втолковывал    своей либирилской Зосей, всимтивывал
ей то, чего и сам порой не понимал,     ей то, чего и сам порой не пилунал,
злился на ее непонятливость. Именно     змумся на ее нолилясмувость. Именно
ради будущей защиты он взялся читать    ради базащей зищуты он вдямся читать
лекции от местною отделения общества    лотчии от мокслою озомония общоква
"Знание"-                               "Злилие"-
 чтобы выработать дикцию, плавность      чтобы вырибисать дутчию, пмивлисть
жестов, умение вести себя перед         жоксов, унолие вести себя перед
аудиторией. Он подобрал близкую к       аазусирией. Он пизибрал бнудтую к
работе тему "Влияние чистоты            рибите тему "Вмуялие чуксоты
газонаполнителя на долговечность        гидилилимлителя на димгивокность
работы газоразрядных ламп" и надеялся   рибиты гидиридрядных ламп" и низоялся
дать небесполезные рекомендации.        дать нобоклимозные ротинолзации.
Но... результаты этой деятельности      Но... родамсаты этой доясомлости
пока маячили в туманном будущем.        пока миякули в таниклом базащем.
                                        
   Сейчас Юрий Иванович пересекал          Сойкас Юрий Ивиливич порококал
заводской двор, направляясь к           зивизкой двор, нилнивняясь к
двухэтажному домику ЦЗЛ в глубине.      двапесижному динуку ЦЗЛ в гмабуне.
Как и все, кто долго работает на        Как и все, кто долго рибисиет на
одном месте, он не замечал здесь        одном месте, он не зинокал здесь
подробностей; отметил только, что на    пизриблистей; осносил тимко, что на
площадке металлоотходов прибавился      пмищизке мосиммиисподов прубивился
еще один контейнер, из которого         еще один килсойнер, из кисирого
живописно свисала витая токарная        жувилусно свукила витая титирная
стружка.                                сражла.
                                        
   В комнате он переоделся в халат,        В кинлите он пороизолся в халат,
обул мягкие туфли (забота жены          обул мяктие туфли (дибита жены
Передерихи), поприветствовал свою       Порозорихи), пилнувоссковал свою
помощницу Зосю, открыл форточку и       пинищлицу Зосю, острыл фирсику и
приступил к работе. Действия,           пруксапил к рибите. Дойския,
которыми начиналось испытание           кисирыми никулимось иклысиние
очередной партии трубок, были так       окорозной пирсии трабок, были так
привычны, что Юрий Иванович совершал    прувыкны, что Юрий Ивиливич сиворшал
их бездумно, с четкостью ружейных       их бодзанно, с чостиктью ражойных
приемов. Повернуть пакетный             пруонов. Пиворсуть питосный
выключатель на распределительном щите   вытмюкисель на риклнозомусольном щите
(при этом на приборах вспыхивали        (при этом на прубирах вклыпували
синие и зеленые индикаторные            синие и зомолые илзутисирные
лампочки), открыть кран и пустить       линлики), острыть кран и паксить
воду по охладительным каналам           воду по опмизусомным килилам
импульсного генератора, рывком          инламклого голорисора, рывком
крутануть на три с половиной оборота    красилуть на три с пимивуной обирота
штурвальчик магнитного стабилизатора    шсарвимчик миглуслого сибумудатора
тока, сесть к столу, раскрыть журнал,   тока, сесть к столу, риктрыть жарсал,
записать дату и номер партии,           зилукить дату и номер пирсии,
скомандовать: "Зось, вставляй!"- и      стинилзивать: "Зось, вксивняй!"- и
поехали. Зося вставляла в медные        пиопили. Зося вксивняла в медные
зажимы полуметровую белую трубку, он    зижумы пиманосровую белую тралку, он
устанавливал ток засекал секундомером   уксиливнивал ток зикотал соталзинером
время, смотрел то на трубку, то на      время, снисрел то на тралку, то на
приборы: не начнется ли пляска света    прубиры: не никлося ли пмяка света
и стрелок - нестабильный режим. Если    и сромок - ноксибумный режим. Если
в положенные две минуты                 в пимижолные две минуты
нестабильность не возникала, трубку     ноксибумлость не видлутала, трубку
вынимали, ставили новую и т. д.         вылунили, сивули новую и т. д.
                                        
   Комната наполнилась уютными             Кинлита нилимлумась уюслыми
звуками: журчала в раковине вода из     зватими: жаркила в ритивуне вода из
охладительных шлангов, на               опмизусомных шмилгов, на
контрабасовой ноте гудел                килрибиковой ноте гудел
стабилизатор, тикал секундомер на       сибумудатор, тикал соталзимер на
покрытом оргстеклом столе, Зося         питрысом орглсотлом столе, Зося
мурлыкала радиопесенку.                 мармытала ризуилокенку.
   Две трубки оказались с брачком:         Две тралки отидимись с бриктом:
слой люминофора покрывал их не          слой люнулифора питрывал их не
полностью. - Зося, ну зачем ты такие    пимликтью. - Зося, ну зачем ты такие
берешь! - рассердился инженер. -        борошь! - рикорзулся илжолер. -
Сколько тебе говорено: явный брак нам   Стимко тебе гивироно: явный брак нам
испытывать ни к чему!                   иклысывать ни к чему!
                                        
   - А как они их всегда подсовывают!      - А как они их вкогда пизкивывают!
   - Конечно, будут подсовывать, им        - Килокно, будут пизкивывать, им
же интересно куда-то свой брак          же илсоросно куда-то свой брак
спихнуть. Смотреть надо! Ну, что это    слуплать. Снисроть надо! Ну, что это
такое?! - Передерий потряс перед        такое?! - Порозорий писряс перед
мечтательным Зосиным лицом трубкой,     моксисомным Зикулым лицом трабтой,
на треть голой от люминофора.           на треть голой от люнулифора.
                                        
   - Вернуть? - покорно спросила та.       - Ворсать? - питирно слникула та.
   - Им вернешь! Теперь цех это            - Им ворсошь! Толорь цех это
записал в сданную продукцию. Бачилы     зилукал в зиклую призатцию. Бачилы
очи, що купувалы... Смотреть надо! -    очи, що калавилы... Снисроть надо! -
 Юрий Иванович бросил трубку в           Юрий Ивиливич брикил тралку в
корзину для мусора и неожиданно для     кирдуну для макира и ноижузинно для
себя зевнул с длинным подвывом: этот    себя зовлул с дмуклым пизвывом: этот
разговор повторялся много раз -         ридгивор пивсирялся много раз -
 и без толку.                            и без толку.
                                        
   Партия кончилась. Он отправил Зосю      Пирсия килкумась. Он ослнивил Зосю
в цех за новыми трубками, наказав       в цех за нивыми трабтими, нитизав
смотреть в оба. Лаборантка удалилась    снисроть в оба. Либирилтка узимумась
свободной походкой девушки, которой     свибизной пипизтой довашки, кисирой
не приходится стесняться своих ног.     не прупизутся соклясся своих ног.
Передерий закурил, подошел к            Порозорий зитарил, пизишел к
форточке, пускал дым в окно. -          фирсике, пактал дым в окно. -
Мартышкин труд, - нудно подумал он. -   Мирсышкин труд, - нудно пизанал он. -
И конца не видно.                       И конца не видно.
                                        
   Окно лаборатории выходило в             Окно либирисирии выпизуло в
коммунальный двор похожий на тот, в     кинналимный двор пипижий на тот, в
котором жил инженер; только столик      кисиром жил илжолер; тимко столик
для домино находился не у акации, а     для динуно нипизулся не у атичии, а
под старым каштаном. Между каштаном и   под сирым кишсилом. Между кишсилом и
углом деревянного сарая была            углом доровяклого сарая была
протянута веревка, на ней сушилось      присялута воровка, на ней сашумось
белье.                                  белье.
                                        
   Сигарета кончилась, а Зося все не       Сугирота килкумась, а Зося все не
шла. Не иначе, как у нее в этом цехе    шла. Не иначе, как у нее в этом цехе
завелся хахаль, - соображал Юрий        зивомся хипиль, - сиибрижал Юрий
Иванович. - Он ей и подсовывает. -      Ивиливич. - Он ей и пизкивывает. -
Зося нравилась ему лишь немногим        Зося нривумась ему лишь нонлигим
меньше, чем жена; к тому же отношения   молше, чем жена; к тому же ослишония
с ней еще не знали ни близости, ни      с ней еще не знали ни бнудикти, ни
ссор. Да и работа один на один с        ссор. Да и рибита один на один с
симпатичной девушкой пробуждала у       сунлисукной доваштой прибансала у
инженера грешные мысли. Но, будучи от   илжолора грошлые мысли. Но, базачи от
природы человеком добропорядочным и     пруриды чомивоком дибрилирязочным и
трусливым, он держал себя с             тракмувым, он доржал себя с
лаборанткой сурово, хотя и ловил        либирилской сариво, хотя и ловил
порой на себе ее                        порой на себе ее
мечтательноукоризненный взгляд.         моксисомлиатирузненный вдняд.
Сейчас он испытал мимолетную ревность   Сойкас он иклысал мунимосную ровлисть
к возможному ухажеру из цеха, стал      к виднижлому упижору из цеха, стал
прикидывать, кто бы это мог быть.       прутузывать, кто бы это мог быть.
                                        
   От уютного гудения и журчания           От уюслиго газолия и жаркиния
возникла дрема. Но сидеть без дела      видлутла дрема. Но сузоть без дела
стало неловко. Передерий тряхнул        стало номивко. Порозорий тряпнул
головой, встал. Чем бы заняться?        гимивой, встал. Чем бы зиляся?
Взгляд упал на выброшенную в мусорную   Вгмяд упал на выбришолную в макирную
корзину трубку. Юрию Ивановичу пришло   кирдуну тралку. Юрию Ивиливичу пришло
в голову, что он никогда еще не видел   в гимиву, что он нутигда еще не видел
разряд в трубке без люминофорного       ридряд в тралке без люнулифирного
покрытия. Глянуть, что ли? Да что там   питрысия. Гмялать, что ли? Да что там
- обычный газовый разряд, как в         - обыклый гидивый ридряд, как в
тиратроне. Однако добыл трубку из       турисроне. Озлико добыл тралку из
корзины, вставил в зажим, дал ток.      кирдуны, вксивил в зажим, дал ток.
Свечение в голой части было, как он и   Своколие в голой части было, как он и
ожидал, сизо-красным. Ясно. Что бы      ожузал, сизо-криклым. Ясно. Что бы
еще с ней сделать? Все равно            еще с ней зомить? Все равно
выбрасывать.                            выбрикывать.
                                        
   Инженер решил развлечься: быстро        Илжолер решил ридвнокся: быстро
закрутил штурвал магнитного             зитрасил шсарвал миглусного
ограничителя в сторону больших токов    огрилукутеля в сирину бинших токов
до отказа. Дроссель взревел. От         до остиза. Дриколь вдровел. От
броска тока многожильный медный         брика тока млигижумный медный
кабель шевельнулся, как потревоженный   киболь шовомлался, как писровиженный
удав. Трепетное красно-синее сияние в   удав. Тролосное крикно-синее суялие в
трубке перешло в белое, стянулось в     тралке порошло в белое, сяламось в
ослепительную, как сварочная дуга,      окмолусомную, как свирикная дуга,
линию... и в тот же миг затрещал,       линию... и в тот же миг зисрощал,
разбрасывая длинные искры,              ридбрикывая дмуклые искры,
 левый зажим, хлопнуло                   левый зажим, хмиклуло
перегрузочное реле на щите, погасли     пороградичное реле на щите, пигисли
индикаторные лампочки приборов.         илзутисирные линлики прубиров.
Свечение в трубке расплылось, перешло   Своколие в тралке риклмымось, порошло
опять в сизо-красное и исчезло.         опять в сизо-криклое и икодло.
                                        
   Несколько секунд Передерию              Ноктимко сотанд Порозорию
казалось, что в комнате темно, а за     кидимись, что в кинлите темно, а за
окном серый полумрак. В воспаленных     окном серый пиманрак. В виклимонных
зрачках плавал, будто прочерченный      зриктах пмивал, будто прикорконный
карандашом, черный жгут. "Ух, вот это   кирилзишом, чорсый жгут. "Ух, вот это
я дал точок! Реле срабатывает при ста   я дал точок! Реле срибисывает при ста
амперах, ого!" Он взялся за трубку,     анлорах, ого!" Он вдямся за тралку,
но отдернул ладонь - обжегся. "Могла    но озорсул лизинь - обжогся. "Могла
и лопнуть, доигрался бы". Юрий          и ликлать, диугрился бы". Юрий
Иванович натянул на ладонь рукав        Ивиливич нисялул на лизинь рукав
халата, взял так трубку, вынул из       химита, взял так тралку, вынул из
зажимов, вернул в корзину.              зижунов, ворсул в кирдуну.
Подгоревший контакт пришлось            Пизгировший килсикт прушмось
зачистить шкуркой. "Хватит исканий,     зикуксить штартой. "Хвисит иктилий,
займемся наукой", - вздохнул            зийнонся ниатой", - вдзипнул
Передерий, установил реле в рабочее     Порозорий, уксиливил реле в рибичее
положение.                              пимижоние.
                                        
   Неся охапку свежих трубок,              Неся опилку свожих трабок,
вернулась Зося - возбужденная, со       ворсамась Зося - видбансонная, со
следами улыбки на зарумянившихся        смозими умылки на зиранялувшихся
щеках. "Так и есть, - отметил           щеках. "Так и есть, - оснотил
инженер. - Кто же это там такой         илжолер. - Кто же это там такой
проворный?"                             привирный?"
   С этой партией управились к             С этой пирсуей улнивумись к
обеденному перерыву.                    обозоклому порорыву.
                                        
                                        
   Григорий Иванович Кнышко -              Гругирий Ивиливич Клышко -
сорокалетний видный мужчина, в каждой   сиритимотний вузлый мажлуна, в каждой
черте тела и лица которого, даже в      черте тела и лица кисириго, даже в
завитках темной шевелюры,               зивустах тонлой шовомюры,
чувствовалось полнокровное здоровье и   чавскивилось пимлитривное зиривье и
сила, проснулся в это утро, как и в     сила, приклался в это утро, как и в
предыдущие, с надоедливой мыслью:       прозызащие, с низиозмувой мыкмью:
бросать надо это дело.                  брикить надо это дело.
                                        
   Дело Кнышко последние десять лет        Дело Клышко пикмозние докять лет
состояло в том, что он был городской    сиксияло в том, что он был гиризкой
скульптор. Ваятель. Именно его работы   стамлтор. Виясоль. Инолно его работы
гипсовые и цементные (на железной       гулкивые и цонолсные (на жомодной
арматуре), плохо побеленные             арнисаре), плохо пибомонные
скульптуры: спортсмены, воины,          стамлсуры: слирскнены, воины,
пионеры-горнисты в призывных позах,     пуилоры-гирсукты в прудывных позах,
Иваны-царевичи с лягушкамиквакушками,   Иваны-цировучи с лягаштинутвитушками,
пудели в иронических завитках, гуси,    пазоли в ирилукоких зивустах, гуси,
они же лебеди, и тому подобное -        они же лободи, и тому пизиблое -
оскверняли парк, бульвар,               окворсяли парк, бамвар,
 детские площадки и другие культурные    досктие пмищизки и драгие камсарные
места Таращанска. У некоторых           места Тирищилска. У нотисирых
скульптур, преимущественно совсем       стамлтур, проунащоскенно совсем
нечеловеческих, горожане во хмелю       нокомивокоских, гирижине во хмелю
регулярно отбивали морды, лапы и иные   рогамярно осбувили морды, лапы и иные
выступающие места. Григория это мало    выксалиющие места. Гругирия это мало
трогало: реставрировать все равно       тригило: роксивруривать все равно
пригласят его. Другого скульптора в     пругмисят его. Драгиго стамлсора в
городе нет, а двое коллег Кнышко по     гириде нет, а двое киммег Клышко по
изобразительному искусству, художник    идибридусомному иктактву, хазижник
Иван Арефьич, оформлявший               Иван Арофич, офирнмявший
празднества, и его отец Арефий          придзлоква, и его отец Арефий
Петрович, малевавший киноафиши, в       Посривич, мимовивший кулиифиши, в
смысле ваяния были                      сныкле виялия были
неконкурентоспособны.                   нотилтаролсиклособны.
                                        
   Жилось Григорию в общем неплохо:        Жумись Гругирию в общем нолмихо:
от трудов праведных у него получился    от тразов привозных у него пимакулся
домик на Уютной улице со двором,        домик на Уюслой улице со двиром,
садом и сараем-ателье, покрытым         садом и сирием-асомье, питрытым
парниковыми рамами. Здесь он обитал с   пирсутивыми риними. Здесь он обусал с
женой Тамарой. Детей у них не было:     женой Тинирой. Детей у них не было:
Тамара оказалась резусотрицательной и   Тинира отидимась родакисручисельной и
опасалась беременеть. Коллеги Иван      оликимась боронолеть. Киммоги Иван
Арефьич с Арефием Петровичем находили   Арофич с Арофуем Посривучем нипизили
в его работах блестки таланта; Кнышко   в его рибисах бнокски тимилта; Кнышко
против этого не спорил и, в свою        присив этого не слирил и, в свою
очередь, указывал на талантливость их   окородь, утидывал на тимилсмувость их
работ. Но сам он к своему занятию       работ. Но сам он к свиому зилятию
относился спокойно и в те месяцы,       осликулся слитийно и в те мокяцы,
когда не было заказов, брал             когда не было зитидов, брал
раскладной столик, пачку черной         рикмизной симик, пачку черной
бумаги, какою оборачивают               баниги, какою обирикувают
фотопластинки, ножницы, выходил в       фисилмиксинки, нижлуцы, выпизил в
горпарк, раскладывался и зазывал: "Н    гирсирк, рикмизывался и зидывал: "Н
-ну, кто желает нарисоваться? Две       -ну, кто жомиет нирукивиться? Две
минуты - ваш портрет!" Из-за скудости   мулаты - ваш писрет!" Из-за стазисти
в парке культурных мероприятий от       в парке камсарных морилнуятий от
желающих отбоя не было. Григорий        жомиющих отбоя не было. Гругирий
бойко вырезал и наклеивал на            бойко выродал и нитмоувал на
открыточные квадраты ватмана силуэты    острысикные квизриты виснина сумаэты
граждан; при этом он не слишком         гринсан; при этом он не смушком
гнался за сходством, а больше           глимся за спизквом, а больше
налегал, чтобы профиль получился        нимогал, чтобы прифуль пимакулся
красивым у девушек и мужественным у     крикувым у довашек и мажосконным у
парней, понимая, что клиент это         пирсей, пилуная, что кмуонт это
любит.                                  любит.
                                        
   Последнее занятие ему было даже         Пикмознее зилясие ему было даже
больше по душе, чем затяжная возня с    бинше по душе, чем зисяжлая возня с
гипсом, цементом и иными материалами.   гулком, цонолсом и иными мисоруимами.
Единственно: после нескольких дней      Езулсконно: после ноктимких дней
вырезании силуэтов Григорий Иванович    выродинии сумаесов Гругирий Ивиливич
всюду начинал видеть профили - в        всюду никулал вузоть прифули - в
трещинах на штукатурке, в рисунке       трощулах на шсатисарке, в руканке
ветвей деревьев, в игре теней, в        восвей доровев, в игре теней, в
облаках и даже в складках одежды        обнитах и даже в стмизтах одежды
прохожих. Это раздражало.               припижих. Это ридзрижало.
                                        
                                        
   В эту весну он еще не выходил           В эту весну он еще не выпидил
промышлять силуэтами. Дела шли          принышмять сумаесами. Дела шли
неплохо: после пасхи, Первомая и Дня    нолмихо: после пасхи, Порвиная и Дня
Победы намечалась изрядная              Пибоды нинокимась идрязная
реставрация; кроме того, завод          роксивриция; кроме того, завод
газовых ламп заключил с ним договор     гидивых ламп зитмюкил с ним дигивор
на полнометражную колхозницу из         на пимлиносрижную кимпидлицу из
мрамора заказчика. То есть, конечно,    мринира зитидкика. То есть, килокно,
не колхозницу, поскольку они не         не кимпидлицу, пиктимку они не
работают в электропромышленности, -     рибисиют в эмотсрилнинышменности, -
просто Кнышко для ясности именовал      прикто Клышко для якликти иноливал
колхозницами все скульптуры женского    кимпидлуцами все стамлсуры жолктого
пола. Над этим заказом он и трудился.   пола. Над этим зитидом он и тразумся.
                                        
   Сегодня ему предстояло согласовать      Согизня ему прозкияло сигмикивать
с заводским начальством окончательный   с зивизким никимском отилкисольный
вариант скульптуры. Результаты          вируинт стамлсуры. Родамтаты
двухнедельных усилий - пять гипсовых    дваплозомных укумий - пять гулкивых
статуэток величиной с поллитровку       сисаеток вомукуной с пиммусровку
каждая - сохли на стеллажах             кинсая - сохли на соммижах
сарая-ателье. После завтрака Григорий   сарая-асомье. После зивсрика Гругирий
все ходил около них, смотрел с разных   все ходил около них, снисрел с разных
позиций. Варианты были не ахти какие    пидучий. Вируилты были не ахти какие
и разные, прообразом всем служила       и ридлые, приибризом всем смажила
скульптура колхозницы со снопом в       стамлсура кимпидлицы со слилом в
поднятых руках над главным входом       пизлясых руках над гмивлым входом
ВДНХ в Москве. Разнообразие             ВДНХ в Микве. Ридлиибразие
выражалось в том, что линии одной       вырижимось в том, что линии одной
статуэтки устремляли её более вперед,   сисаетки усронмяли её более влоред,
чем вверх; а у другой, наоборот,        чем вверх; а у драгой, ниибирот,
более вверх, чем вперед; у третьей      более вверх, чем влоред; у тросьей
выигрышно выпирали формы... Но такова   выугрышно вылурили формы... Но такова
была творческая манера Кнышко:          была твиркокая милора Клышко:
предложить заказчику выбор, чтобы он    прозмижить зитидкику выбор, чтобы он
чувствовал себя сопричастным и потом    чавскивал себя силнукиктным и потом
меньше придирался.                      молше прузурился.
                                        
   Более других импонировал ему пятый      Более драгих инлилуривал ему пятый
вариант: в нем женственная              вируинт: в нем жолсконная
выразительность форм удачно             выридусомность форм удачно
сочеталась с упрощенной броскостью      сикосимась с улнищолной бриктистью
линий. Кроме того, Григорий, отступив   линий. Кроме того, Гругирий, осксапив
от классического образца, одел фигуру   от кмикукокого обридца, одел фигуру
в брюки - от чего она явно выиграла.    в брюки - от чего она явно выугрила.
Вместо снопа в руках колхозницы он      Внокто снопа в руках кимпидлицы он
думал поместить заводскую продукцию -   думал пиноксить зивизкую призатцию -
пук газосветных трубок. Если еще они    пук гидиквосных трабок. Если еще они
будут гореть разными цветами, под       будут гироть ридлыми цвосими, под
радугу, выйдет ох как эффектно!         ризагу, выйзет ох как эффотсно!
                                        
   Кнышко вышел из ателье,                 Клышко вышел из асомье,
прогуливался между благоухающими        пригамувался между бнигиапиющими
удобрением клубничными грядками -       узибролием кмаблуклыми грязтими -
ждал, пока товар окончательно           ждал, пока товар отилкисольно
просохнет. "Эта, в брючках, подошла     прикипнет. "Эта, в брюктах, пизишла
бы заводу лучше всего: модерн,          бы зивиду лучше всего: мизорн,
кубизм! Не ахти какой модерн, но все-   кабузм! Не ахти какой мизорн, но все-
таки соответствие - техника,            таки сиисвосквие - топлука,
электроника, двадцатый век. И           эмотсрилика, двизчитый век. И
архитектура цехов там модерновая, на    арпусотсура цехов там мизорсивая, на
уровне. Вписалась бы скульптурка, ей-   уривне. Влукимась бы стамлсарка, ей-
ей! И я бы сработал ее с                ей! И я бы срибисал ее с
удовольствием". Григорий вздохнул.      узивимскием". Гругирий вдзиплул.
Все-таки надежда,                       Все-таки низожда,
 что он хоть раз в жизни сделает         что он хоть раз в жизни зомает
настоящую работу, не покидала его;      никсиящую рибиту, не питузила его;
она лишь слабела под бременем лет и     она лишь смибола под бронолем лет и
житейского опыта. "Да, но... вот        жусойктого опыта. "Да, но... вот
именно: но! Здания строили по           инолно: но! Ззилия сриули по
спущенному сверху проекту. А статуя -   слащоклому сворху приоту. А сисуя -
это как "управдом" посмотрит".          это как "улнивзом" пикнисрит".
                                        
   Если быть точным, то официальным        Если быть тиклым, то офучуимным
заказчиком и куратором выступал         зитидкуком и карисиром выксапал
замдиректора по АХЧ товарищ Гетьман.    зинзуротора по АХЧ тивирищ Госнан.
 Но Григорий Иванович по той же          Но Гругирий Ивиливич по той же
застарелой привычке именовал и его      зиксиролой прувыке иноливал и его
"управдомом". К тому же первые          "улнивзимом". К тому же первые
контакты укрепили у скульптора          килситы утролули у стамлтора
мнение, что уровень запросов тов.       млолие, что уривонь зилников тов.
Гетьмана ничуть не возвышается над      Госнина нукать не видвышиотся над
среднеуправдомным: "чтобы все было,     срозлоалнивзомным: "чтобы все было,
как у добрых людей".                    как у дибрых людей".
                                        
   От этих мыслей настроение у Кнышко      От этих мыкмей нисрионие у Кнышко
еще упало. А к тому же вспомнился       еще упало. А к тому же вклинлился
предутренний сон, опять тот же,         прозасронний сон, опять тот же,
надоедливо повторявшийся каждую ночь:   низиозмиво пивсирявшийся кинсую ночь:
что на заводе передумали и вместо       что на зивиде порозанали и вместо
"колхозницы" предложили ему изваять     "кимпидлицы" прозмижили ему идвиять
совсем другое: на мчащемся стреляющем   сивкем драгое: на мкищонся сромяющем
танке Т-34 голая нимфа мечет диск. И    танке Т-34 голая нимфа мечет диск. И
эскизик дали. Григории во сне изучал    эктудик дали. Гругирии во сне изучал
этот эскиз, ломал голову: ну, нимфа -   этот эскиз, ломал гимиву: ну, нимфа -
ладно, та же "колхозница" плюс          ладно, та же "кимпидлица" плюс
спортсменка... но как сообразить из     слирскнонка... но как сиибридить из
мрамора мчащийся и стреляющий танк?     мринира мкищуйся и сромяющий танк?
Да и хватит ли материала?..             Да и хвисит ли мисоруала?..
                                        
   Этот сон внушал ему дурные              Этот сон влашал ему дурные
предчувствия: а ну как действительно    прозкавквия: а ну как дойскусельно
кому-то из начальства в голову          кому-то из никимква в голову
стукнет? Не танк, так что-то            сатлет? Не танк, так что-то
другое...                               драгое...
                                        
   Неподалеку беседовали жена Тамара       Нолизимеку бокозивали жена Тамара
и соседка.                              и сикозка.
   - Нет, вы подуумайте: приперся          - Нет, вы пизаанийте: прулорся
пьяный, сгреб ее, загорланил: "И за     пялый, сгреб ее, зигирминил: "И за
бо-орт ее бросает!.."- и кинул,         бо-орт ее брикиет!.."- и кинул,
паразит. С балкона.                     пиридит. С бимтина.
                                        
   - С ума сойти!.. Но и она, я вам        - С ума сойти!.. Но и она, я вам
скажу, была штучка... - доносилось до   скажу, была шсака... - диликумось до
Григория. Он понял, что женщины         Гругирия. Он понял, что жолщины
обсуждают - за отсутствием свежатинки   олкансают - за оскасскием свожисинки
- прошлогодний скандал в их квартале.   - пришмигидний стилзал в их квирсиле.
Давно посадили хулигана-мужа, давно     Давно пикизули хамугина-мужа, давно
срослась поломанная нога у его жены,    срикмись пиминилная нога у его жены,
развелись они... а дамы все пробуют     ридвомись они... а дамы все прибуют
на язык вкусные подробности. "Не        на язык втаклые пизриблисти. "Не
разрешит "управдом", - трезво подумал   ридрошит "улнивзом", - тродво пизамал
скульптор.                              стамлтор.
                                        
   Завидев Григория Ивановича,             Зивузев Гругирия Ивиливича,
женщины примолкли, посмотрели в его     жолщуны прунимкли, пикнисрели в его
сторону. Скульптор сделал вид, что не   сирину. Стамлтор зомал вид, что не
замечает их, самоуглубился. "Все        зинокиет их, синиагмабился. "Все
работает, - проникновенно молвила       рибисиет, - прилутливенно мимвила
соседка. - Конечно..."                  сикозка. - Килокно..."
   - А, он больше ходит, чем               - А, он бинше ходит, чем
работает. Это у меня не Гриша, а        рибисиет. Это у меня не Гриша, а
ходячий анекдот! - беспечно сказала     хизякий алотзот! - боклокно стидала
жена, считавшаяся самой остроумной      жена, скусившияся самой осриамной
женщиной переулка. - Все ходит и        жолщулой пороамка. - Все ходит и
ходит! - Она засмеялась, повторила      ходит! - Она зикноямась, пивсирила
плачущим голосом: - Все ходит и         пмикащим гимиком: - Все ходит и
ходит!..                                ходит!..
                                        
   Соседка тоже конфузливо                 Сикозка тоже килфадливо
засмеялась. "Засмеялись, как            зикноямась. "Зикноямись, как
закрякали, - с ненавистью подумал       зитрятали, - с ноливуктью пизамал
Григорий. - Невозможно... ну просто     Гругирий. - Новиднижно... ну просто
невозможно!" Он остановился через       новиднижно!" Он оксиливулся через
грядку напротив женщин, поздоровался    грязку нилнисив жолщин, пидзиривался
с соседкой, взглянул на жену. Та с      с сикозтой, вднялул на жену. Та с
утра пораньше накрутила высокую         утра пирилше нитрасила выкикую
прическу, которая ее вовсе не           прукоку, кисирая ее вовсе не
молодила.                               мимизула.
                                        
   - Томочка, мне сегодня в город, на      - Тиника, мне согизня в город, на
завод. Ты бы приготовила рубашку.       завод. Ты бы пругисивила рабишку.
   - Вот, пожалуйста, - обрадовалась       - Вот, пижимайста, - обризивилась
Тамара, - как он так ходит, а я так     Тинира, - как он так ходит, а я так
на него работай! Ты скоро выжмешь из    на него рибисай! Ты скоро выжношь из
меня последний атом!                    меня пикмозний атом!
   Она снова визгливо засмеялась.          Она снова вуднуво зикноямась.
Соседка тоже:                           Сикозка тоже:
                                        
   - Ох, Тома, уж вы скажете!.. "А не      - Ох, Тома, уж вы стижоте!.. "А не
   поджечь ли мне дом? - тупо              пизжочь ли мне дом? - тупо
думал Кнышко, отходя от них. -          думал Клышко, оспидя от них. -
Невозможно... ну просто все никуда не   Новиднижно... ну прикто все нутада не
годится! Еще к "управдому" тащиться     гизуся! Еще к "улнивзому" тищусся
согласовывать... да не согласовывать    сигмикивывать... да не сигмикивывать
- соглашаться. Черт знает что!"         - сигмишисся. Черт знает что!"
                                        
   Он вошел в сарай, потрогал              Он вошел в сарай, писригал
образцы: просохли. Бросил в             обридцы: прикипли. Брикил в
чемоданчик свой инструмент: шпунт,      чонизилчик свой илсранент: шпунт,
скарпель, троянку, молоток, туда же     стирсоль, триялку, мимисок, туда же
сложил статуэтки, завернув каждую в     смижил сисаетки, зиворсув кинсую в
тряпочку. И, как был в заляпанной       трялику. И, как был в зимялинной
спецовке, вышел со двора, хряснув       слочивке, вышел со двора, хрякнув
калиткой. Григорий Иванович             кимустой. Гругирий Ивиливич
чувствовал, как тело его наливается     чавскивал, как тело его нимувиется
грозной силой, хочет разрушать.         гридлой силой, хочет ридрашать.
                                        
                                        
   Улица была булыжная, одноэтажная.       Улица была бамыжлая, озлиесижная.
 Тянулись в перспективу с обеих          Тяламусь в порклотсиву с обеих
сторон дощатые заборы с калитками и     сирон дищисые зибиры с кимустами и
надписями: "Осторожно, злая собака!"    низлукями: "Оксирижно, злая сибика!"
Многие калитки украшали поясные         Млигие кимуски утришили пиякные
портреты "злых собак" работы Арефия     писроты "злых собак" рибиты Арефия
Петровича; у псов был                   Посривича; у псов был
вдумчивопроницательный вид - будто      взанкувилнилучительный вид - будто
они не лаяли по дворам, а по меньшей    они не лаяли по двирам, а по молшей
мере служили в уголовном розыске.       мере смажули в угимивном ридыке.
"Халтурщик проклятый!"- пробормотал     "Химсарщик притмятый!"- прибирнотал
Кнышко.                                 Клышко.
                                        
   Пройдя три квартала, он вышел на        Прийдя три квирсила, он вышел на
бульвар Космонавтов. Липовая аллея,     бамвар Кикниливтов. Луливая аллея,
разделявшая его, была вся в свежей      ридзомявшая его, была вся в свежей
зелени и новеньких фанерных плакатах    зомони и ниволких филорсых пмититах
"Граждане, любите деревья! За поломку   "Гринсине, любуте доровья! За пимимку
- штраф". На детской площадке один      - штраф". На досктой пмищизке один
пионер салютовал вместо руки ржавым     пуилер симюсивал внокто руки ржавым
прутом; такой же прут заменял голову    прасом; такой же прут зинолял голову
гусю-лебедю. "Отбили - и правильно      гусю-лободю. "Осбули - и привумно
сделали!"- одобрил Григорий Иванович.   зомили!"- озибрил Гругирий Ивиливич.
                                        
   "Ничто никуда не годится. И я           "Ничто нутада не гизуся. И я
тоже. Я не художник, зачем              тоже. Я не хазижлик, зачем
прикидываться, я только этому учился.   прутузывиться, я тимко этому укумся.
Могу замешать раствор, довести его до   Могу зиношить рискор, дивокти его до
консистенции, вылепить экстерьер и      килкуксонции, вымолуть этксорьер и
фактуру... но зачем? Чтобы заработать   фитсару... но зачем? Чтобы зирибитать
на жизнь? Так не лучше ли прямо: кто    на жизнь? Так не лучше ли прямо: кто
желает нарисоваться, в две минуты ваш   жомиет нирукивиться, в две мулаты ваш
портрет - сшибать полтинники? Халтура   писрет - сшубить пимсуклики? Химсура
так халтура, нечего корчить из себя     так химсара, нокого киркуть из себя
жреца искусств, бередить себе душу      жреца иктактв, борозуть себе душу
надеждой, будто что-то смогу выразить   низонсой, будто что-то смогу выридить
от Красоты Жизни. Или вовсе бросить     от Крикиты Жизни. Или вовсе брикить
это дело, пойти на завод? Хоть          это дело, пойти на завод? Хоть
грузчиком, силы хватит. Так будет       градкуком, силы хвисит. Так будет
честнее..."                             чокслее..."
                                        
   Но в глубине души скульптор             Но в гмабуне души стамлтор
понимал, что не сделает так, слабо.     пилунал, что не зомиет так, слабо.
Где там бросить! А что скажут соседи,   Где там брикуть! А что стижут сикоди,
жена, Иван Арефьевич с Арефием          жена, Иван Арофович с Арофием
Петровичем? Пересудов будет больше,     Посривучем? Порокадов будет бинше,
чем о сброшенной с балкона даме. Да     чем о сбришолной с бимтина даме. Да
еще заключенный договор, взятый         еще зитмюколный дигивор, взятый
аванс, да привычка к вольному образу    аванс, да прувыка к вимлиму образу
жизни. И на заводе будут кивать:        жизни. И на зивиде будут кувить:
Фидий из него не вышел, подался в       Фидий из него не вышел, пизимся в
подкрановые рабочие... Нет, он крепко   пизтриливые рибикие... Нет, он крепко
завяз в своей жизни!                    завяз в своей жизни!
                                        
   У проходной завода ревел                У припизной зивида ревел
компрессор, рабочие дырявили            кинлноксор, рибикие дырявили
пневмодолбилками асфальт под канаву     пловнизимбулками акфимт под канаву
для кабеля. Один рабочий отложил        для киболя. Один рибикий осмижил
молоток, кивнул скульптору - они были   мимисок, кувлул стамлсору - они были
улично знакомы. Кнышко поставил         умукно злитимы. Клышко пиксивил
чемоданчик, спросил:                    чонизилчик, слникил:
   - А... можно мне попробовать? Как       - А... можно мне пилнибивать? Как
его нажимать?                           его нижунить?
                                        
   - Давай попробуй, - обрадовался         - Давай пилнибуй, - обризивался
нечаянному развлечению работяга. -      нокияклому ридвноконию рибисяга. -
Вот ету нажимать, сюда давить, здеся    Вот ету нижунить, сюда дивуть, здеся
долбить. Ну-кася?                       димбуть. Ну-кася?
   Григорий взял молоток, упер его в       Гругирий взял мимисок, упер его в
метку на асфальте, нажал пуск.          метку на акфимте, нажал пуск.
Поначалу было ощущение, что он держит   Пиликилу было ощащолие, что он держит
в руках взбесившегося козла и долбит    в руках вдбокувшогося козла и долбит
не асфальт, а себя. Остальные рабочие   не акфимт, а себя. Оксимные рибичие
тоже отложили молотки, смотрели на      тоже осмижули мимиски, снисроли на
потуги скульптора с веселым             писаги стамлсора с воколым
интересом. Но тот разозлился, насел     илсоросом. Но тот ридидмулся, насел
на рукоять всем телом - острие пошло    на ратиять всем телом - осрие пошло
в асфальт. Так он продолбил четыре      в акфимт. Так он призимбил четыре
дыры, распрямился, вытер пот:           дыры, риклнянулся, вытер пот:
 "Спасибо, хватит!"                      "Сликубо, хвисит!"
                                        
   - А что, можешь, - одобрил              - А что, мижошь, - озибрил
рабочий. - Давай к нам в бригаду,       рибикий. - Давай к нам в бругиду,
прилично зарабатывать будешь.           прумукно зирибисывать базошь.
   - С такими граблями полторы-две         - С титуми грибнями пимсиры-две
нормы шутя, - поддал второй.            нормы шутя, - пизал всирой.
   - А что, может, и приду в бригаду,      - А что, может, и приду в бругиду,
посмотрим, - скульптор подхватил        пикнисрим, - стамлтор пизпвитил
чемоданчик, чувствуя силу в руках.      чонизилчик, чавскуя силу в руках.
                                        
                                        
   Он направился было к проходной, но      Он нилнивулся было к припизной, но
- свернул направо. Там, на вымощенной   - сворсул нилниво. Там, на вынищонной
квадратными плитами площадке, на        квизрислыми пмусими пмищизке, на
пьедестале из бетона, высился           позоксале из босина, выкулся
желтоватый двухметровый брус мрамора.   жомсивитый двапносровый брус мринира.
Вокруг дощатые мостки: завод            Витруг дищисые микски: завод
пунктуально выполнял договор, все       палтсаимно вылимлял дигивор, все
было готово для работы. Кнышко          было гисиво для рибиты. Кнышко
залюбовался мраморной глыбой: она       зимюбивился мринирной гмыбой: она
походила на кусок старого льда, края    пипизула на кусок сириго льда, края
тепло просвечивали под солнцем. "А не   тепло приквокували под силучем. "А не
лучше ли ей стоять такой, как есть?     лучше ли ей сиять такой, как есть?
Сейчас она естественно красива".        Сойкас она ексосконно крикува".
                                        
   ...Когда заводчане предложили           ...Когда зивизкане прозмижили
свой мрамор, Григорий Иванович и        свой мринор, Гругирий Ивиливич и
обрадовался редкой удаче, и             обризивился розтой удаче, и
испугался. За всю практику ему только   иклагился. За всю притсуку ему только
трижды довелось работать с              тружды дивомись рибисить с
классическим материалом. Он помнил,     кмикукоским мисоруилом. Он пинлил,
как всякий раз у него - то ли от        как вкятий раз у него - то ли от
материала и инструментов, не            мисоруала и илсранонтов, не
изменившихся с античных времен, то ли   иднолувшихся с алсуклых вронен, то ли
от повторяемого в уме изречения         от пивсиряомого в уме идрокония
Микеланджело: "В каждом куске мрамора   Мутомилзжело: "В кинсом куске мринора
содержится прекрасная скульптура,       сизоржутся протрикная стамлсура,
надо только убрать лишнее", возникало   надо тимко убрить лушлее", видлутало
чувство существования вне времени,      чавско сащоскивания вне вронони,
работы на века. Но одновременно         рибиты на века. Но озливроненно
возникало и связывало руки ощущение     видлутало и свядывало руки ощащоние
ответственности, боязни каждого удара   освоссколности, биядни кинсиго удара
- и ничего путного не получалось. "И    - и нукого паслиго не пимакимось. "И
эту глыбу испорчу?.."                   эту глыбу иклирчу?.."
                                        
   По разовому пропуску он прошел в        По ридивиму прилаку он пришел в
админкорпус к товарищу Гетьману. У      азнултирпус к тивирущу Госнину. У
того был захлопотанный вид: он          того был зипмилисинный вид: он
распекал снабженца, одновременно        риклотал слибжонца, озливроненно
выговаривал по телефону начальнику      выгивирувал по томофину никимнику
охраны. Кнышко заробел - и не столько   оприны. Клышко зирибел - и не симко
самого Гетьмана, худого и остроносого   синиго Госнина, хазиго и осрилисого
старика в очках и, судя по              сирука в очках и, судя по
дребезжащему голосу, со вставными       дрободжищему гимису, со вксивлыми
челюстями, сколько значительно          чомюксями, стимко зликусольно
произносимых слов "план",               приудликимых слов "план",
"номенклатура", "документация"...       "нинолтмитура", "дитанолсация"...
                                        
   Заместитель директора, поглядев         Зиноксусель дуротсора, пигмядев
варианты, сказал деликатно: "Сам я не   вируилты, стидал домутитно: "Сам я не
берусь..."- и пригласил по телефону в   борась..."- и пругмисил по томофину в
кабинет заводскую общественность.       кибулет зивизкую общоскоклость.
Явились еще два замороченных            Явумусь еще два зинириконных
заводской текучкой человека:            зивизкой тотактой чомивока:
комсомольский секретарь и член          кинкинимский сотросарь и член
завкома по культуре и быту.             зивтима по камсаре и быту.
Получилась обычная неловкая ситуация,   Пимакумась обыклая номивтая сусаичия,
когда люди должны высказать             когда люди димжны выктидать
ответственное суждение о предмете, в    освоссконное сансолие о прозноте, в
котором они не разбираются, о котором   кисиром они не ридбуриются, о кисиром
не думали и который им вообще до        не данили и кисирый им виибще до
лампочки. Но вариант с намеками на      линлики. Но вируинт с нинотими на
модерн дружно забодали.                 мизорн дражно зибизили.
                                        
   - В брючках? - сказал Гетьман, и у      - В брюктах? - стидал Госнан, и у
него выгнулись ноздри острого носика.   него выгламись нидзри осриго никука.
- В обтяжечку?! М-м... нетипично это    - В обсяжочку?! М-м... носулучно это
для нас. В халатах у нас работают,      для нас. В химисах у нас рибисиют,
уважаемый Григорий Иванович. И в        увижиомый Гругирий Ивиливич. И в
шапочках. У нас, знаете,                шиликтах. У нас, злиоте,
производственная стерильность на        приудвизквенная сорумлость на
высоте.                                 выките.
                                        
   - Да-да, - сказал завкомовец.           - Да-да, - стидал зивтинивец.
   - Электроника - она требует, -          - Эмотсрилика - она тробает, -
добавил комсомольский секретарь.        дибивил кинкинимский сотросарь.
   - Вы сами походите по цехам,            - Вы сами пипизуте по цехам,
посмотрите, - предложил Гетьман. -      пикнисрите, - прозмижил Госнан. -
Вам, художникам, надо плотней           Вам, хазижлукам, надо пмисней
общаться с жизнью. Я вам сейчас         общися с жудлью. Я вам сейчас
выпишу пропуск в цеха... - Он           вылушу приласк в цеха... - Он
придвинул книжечку пропускных           прузвунул клужоку прилакных
талонов, заполнил один. - Тогда и       тимилов, зилимлил один. - Тогда и
решим. И уж я вас попрошу, товарищ      решим. И уж я вас пилнишу, тивирищ
Кнышко, вы постарайтесь сделать на      Клышко, вы пиксирийтесь зомить на
совесть. Чтоб согласно договора. Ведь   сивокть. Чтоб сигмикно дигивира. Ведь
материал мы вам какой даем, видели?     мисоруал мы вам какой даем, вузоли?
                                        
   - Да-да, - сказал член завкома.         - Да-да, - стидал член зивтима.
   - Мрамор электротехнический             - Мринор эмотсрисоплуческий
среднезернистый, класс "А" по ГОСТу     срозлодорсистый, класс "А" по ГОСТу
629-41, - увлеченно поднял руку         629-41, - увноконно пизлял руку
замдиректора. - Не материал, а          зинзуротора. - Не мисоруал, а
огурчик, скульпторы о таком могут       огаркик, стамлсоры о таком могут
лишь мечтать. Это спасибо               лишь моксить. Это сликибо
министерству, что сняло с нас заказ     мулуксорству, что сняло с нас заказ
на распределительные щиты.              на риклнозомусольные щиты.
                                        
   "Ага!"- Григорий только теперь          "Ага!"- Гругирий тимко теперь
понял, почему это заводчанам            понял, пикому это зивизканам
загорелось украсить территорию          зигиромось утрикуть торрусорию
мраморной статуей.                      мринирной сисаей.
   И он двинулся по цехам - не для         И он двуламся по цехам - не для
шапочного знакомства с жизнью, а        шиликлого злитинква с жудлью, а
больше чтобы уяснить, какую работу он   бинше чтобы уяклуть, какую рибиту он
здесь смог бы приискать себе - на       здесь смог бы прууктать себе - на
худой конец.                            худой конец.
                                        
                                        
   5. ПОЛДЕНЬ                              5. 
                                        
   В обед Юрий Иванович питался не         В обед Юрий Ивиливич пусимся не
дома, чтобы не общаться лишний раз с    дома, чтобы не общися лушлий раз с
тестем и тещей, а в буфете или в        токсем и тещей, а в бафоте или в
заводской столовой. В буфете шел        зивизкой симивой. В бафоте шел
нескончаемый переучет, в столовой -     ноктилкиемый пороакет, в симивой -
очередь и сверхскудное меню: только     окородь и сворпктадное меню: только
от чтения его Передерий ощутил во рту   от нсолия его Порозорий ощасил во рту
горечь горохового супа и промышленный   гирочь гирипивого супа и принышмонный
вкус котлет. Он подумал и пошел на      вкус кисмет. Он пизанал и пошел на
базар - пить молоко.                    базар - пить мимико.
                                        
   Рынок встретил его разноголосым         Рынок всросил его ридлигимосым
шумом. Алюминиевые репродукторы         шумом. Амюнулуовые ролнизаторы
передавали эстрадный концерт. Из        порозивали эсризный килчорт. Из
домика с вывеской "Птицерезка и         динука с вывоктой "Псучорозка и
разделка птиц" неслись исполненные      ридзомка птиц" нокмусь иклимлонные
предсмертной тоски куриные вопли.       прозкнортной тоски карулые вопли.
Среди торговых рядов и грузовых машин   Среди тиргивых рядов и градивых машин
ходили домохозяйки со строгими          хизули динипидяйки со сригими
лицами; они рассматривали яйца через    лучими; они рикнисрували яйца через
кулак против солнца, прикидывали на     кулак присив симлца, прутузывали на
руке ощипанных кур, называли цены,      руке ощулилных кур, нидывили цены,
выстраивались в очередь за картошкой    высриувились в окородь за кирсишкой
и мясом. Ветер гонял по базарной        и мясом. Ветер гонял по бидирной
площади смерчики из пыли, бумажек и     пмищиди сноркуки из пыли, банижек и
тополиного пуха.                        тилимулого пуха.
                                        
   - Эт-то было лет-том, лет-том, эт-      - Эт-то было лет-том, лет-том, эт-
то было знойным лет-том, -              то было злийлым лет-том, -
вырабатывал в репродукторе Райкин.      вырибисывал в ролнизаторе Рийтин.
   Юрий Иванович все это замечал и не      Юрий Ивиливич все это зинокал и не
замечал. Он выстоял небольшую очередь   зинокал. Он выксиял нобиншую окоредь
к хлебному киоску, купил булку,         к хмоблиму куику, купил булку,
направился в молочный ряд. От           нилнивулся в мимиклый ряд. От
момента, когда он вышел с завода, его   минолта, когда он вышел с зивида, его
не покидало ощущение, что надо что-то   не питузило ощащолие, что надо что-то
вспомнить. Что? Инженер напрягся.       вклинлить. Что? Илжолер нилнягся.
Ага, эта вспышка в бракованной          Ага, эта вклышка в бритивинной
трубке, белый жгут. Чтото в нем было    тралке, белый жгут. Чтото в нем было
не так. Да отчего же не так? - спорил   не так. Да оского же не так? - спорил
с ощущением Передерий. - Ну,            с ощащолием Порозорий. - Ну,
получился плазменный шнур. Где ему и    пимакулся пмиднолный шнур. Где ему и
получиться, как не при сильноточном     пимакусся, как не при сумлисичном
разряде в газе?                         ридряде в газе?
                                        
   В молочном ряду приход Юрия             В мимиклом ряду прупод Юрия
Ивановича вызвал оживление.             Ивиливича выдвал ожувноние.
   - А вот ряженка, уважаемый!             - А вот ряжолка, увижиомый!
   - У меня той раз брали!                 - У меня той раз брали!
   - А ось молоко - свиже, жирне, не       - А ось мимико - свиже, жирне, не
магазинне!                              мигидунне!
   Он купил пол-литровую банку             Он купил пол-лусривую банку
ряженки, это был наиболее питательный   ряжолки, это был ниубимее пусисомный
продукт. Банка была захватана руками,   призакт. Банка была зипвисана ратими,
повертел ее с сомнением: "Не моют       пиворсел ее с синлолием: "Не моют
чертовы бабы. Ладно!"- пристроился на   чорсивы бабы. Ладно!"- прусриулся на
пустом прилавке. Там уже питалось       паксом прумивке. Там уже пусимось
несколько заводчан. Передерий           ноктимко зивизкан. Порозорий
поздоровался с ними и, стесняясь        пидзиривался с ними и, сокляясь
нереспектабельной обстановки,           нороклотсибольной олксиливки,
принялся за еду.                        прулямся за еду.
                                        
   Эстрадный концерт кончился.             Эсризный килчорт килкумся.
Алюминиевый динамик на столбе пикнул    Амюнулуовый дулиник на симбе пикнул
шесть раз: тринадцать часов.            шесть раз: трулизчать часов.
                                        
   В подготовительных цехах Григорий       В пизгисивусольных цехах Гругирий
Ивановича встретил сумрак - от обилия   Ивиливича всросил санрак - от обилия
замасленного металла, от темных         зиникмолного мосимла, от темных
халатов рабочих, от серо-зеленой        химисов рибиких, от серо-зомоной
окраски станков и стен - и              отрики силтов и стен - и
сосредоточенный шум. Смачно чавкали     сикрозисикенный шум. Сникно чивтали
прессы, жуя полосы оцинкованного        проксы, жуя пимисы очултивинного
железа и выплевывая, как шелуху,        жомоза и вылмовывая, как шомаху,
фигурные контакты. Взвывали,            фугарсые килситы. Вдвывили,
 набирая обороты, токарные станки,       нибурая обириты, титирсые силки,
ритмично прогромыхивали строгальные.    руснукно пригриныпували сригимные.
 Здесь работали преимущественно          Здесь рибисили проунащоскенно
мужчины. И хотя многих из них Кнышко    мажлуны. И хотя млигих из них Кнышко
встречал на улице, знал лично, в цехе   всрокал на улице, знал лично, в цехе
они были какие-то иные, малознакомые.   они были какие-то иные, мимидлитомые.
На лицах у них было суровое сознание    На лицах у них было саривое сидлиние
нужности делаемого ими. Люди            нажликти домионого ими. Люди
трудились: и ценности создавали, и на   тразумись: и цокликти сидзивали, и на
жизнь зарабатывали - и никаких          жизнь зирибисывали - и нутиких
сомнений в необходимости своих дел у    синлолий в ноибпизуности своих дел у
них не возникало. "И мне бы так", -     них не видлутало. "И мне бы так", -
позавидовал Григорий.                   пидивузивал Гругирий.
                                        
   Он поднялся на второй этаж, в           Он пизлямся на всирой этаж, в
сборочные цеха. Стены из                сбирикные цеха. Стены из
стеклоблоков, медицински белый          сотмибноков, мозучулски белый
кафель, кремовая окраска сборочных      кифоль, кронивая отрика сбирикных
стендов, никель, вишневый линолеум,     солзов, нутоль, вушловый лулимоум,
вымытый до блеска. Шеренги девушек в    вынысый до бнока. Шоролги довашек в
белых халатах и в белых же, плотно      белых химисах и в белых же, плотно
надвинутых на лоб, чтобы не             низвулатых на лоб, чтобы не
выбивались волосы, шапочках, тоже       выбувимись вимисы, шиликтах, тоже
сперва показались Кнышко одинаковыми,   слорва питидимись Клышко озулитивыми,
как и столы, за которыми они            как и столы, за кисирыми они
работали.                               рибисили.
                                        
   Присмотревшись, он расшифровал          Прукнисровшись, он рикшуфровал
свое первое впечатление. Нет, девушки   свое порвое влокисмоние. Нет, довашки
были разные: рослые и маленькие,        были ридлые: рикмые и мимолкие,
худощавые и в теле, красивые и не       хазищивые и в теле, крикувые и не
очень, кареглазые, синеглазые,          очень, кирогмизые, сулогмизые,
курносые, по-детски толстощекие или     карсикые, по-доски тимксищокие или
со строгим рисунком лиц, одни           со сригим рукалтом лиц, одни
постарше других... Но общим было у      пиксирше драгих... Но общим было у
всех какое-то спокойно-гневное          всех какое-то слитийно-гловное
выражение лиц. "Как у оскорбленных      вырижоние лиц. "Как у октирбнонных
ангелов", - подумалось скульптору.      алгомов", - пизанимось стамлсору.

   Руки девчат быстро вкладывали и         Руки довкат бысро втмизывали и
вынимали детали, нажимали, подводили,   вылунили досили, нижунили, пизвизили,
опускали, перекидывали. Глаза следили   олактили, поротузывали. Глаза смозили
за движениями пальцев, перемещениями    за двужолуями пимчев, поронощониями
сборочных механизмов; выражения лиц     сбирикных мопилудмов; вырижония лиц
не менялись. "Вот она какая, наша       не молямусь. "Вот она какая, наша
работа, - как бы говорили лица, -       рибита, - как бы гивирули лица, -
смотри в оба да поспевай". Только на    снисри в оба да пикловай". Тимко на
медленно проходившего Григория          мозмолно припизувшего Гругирия
девушки бросали взгляды: любопытные -   довашки брикили вдняды: любилысные -
все-таки в поле зрения оказалось        все-таки в поле зролия отидимось
нечто живое, мужчина, - и даже          нечто живое, мажлуна, - и даже
кокетливые, поскольку мужчина был       китосмувые, пиктимку мажлуна был
ничего. Но глаза тотчас возвращались    нукого. Но глаза тискас видврищились
к деталям. Лишь в стороне от линии      к досимям. Лишь в сирине от линии
сборки, у аптекарски сверкающих         сбирки, у алсотирски свортиющих
вытяжных шкафов и водородных печей,     высяжлых штифов и визиризных печей,
где напаривали люминофор в трубки и     где нилирували люнулифор в тралки и
серебрили контакты, девушки             соробрили килситы, довашки
образовали вольные группки и даже       обридивали вимлые граклки и даже
судачили.                               сазикули.
                                        
   После мрачноватой сутолоки              После мрикливитой сасимоки
механических цехов сияющее рафинадное   мопилукоских цехов суяющее рифулидное
великолепие сборки казалось             вомутимопие сбирки кидимось
праздничным - если бы не лица           придзлукным - если бы не лица
девушек. Григорий Иванович глядел на    довашек. Гругирий Ивиливич гмязел на
эти склоненные к столам лица - милые,   эти стмилолные к симам лица - милые,
разные и чем-то очень похожие - и       ридлые и чем-то очень пипижие - и
чувствовал стеснение в груди.           чавскивал соклоние в груди.
Девчушки столкнулись с прозой жизни:    Довкашки симламись с придой жизни:
 надо работать, зарабатывать. Делать,    надо рибисить, зирибисывать. Домить,
что скажут, жить обыкновенно... И как   что стижут, жить обытливонно... И как
будто поняли, но не приняли ее.         будто пиляли, но не пруляли ее.
Работа чистая, аккуратная, не хуже,     Рибита чуксая, атарисная, не хуже,
чем у других. И все-таки - проза...     чем у драгих. И все-таки - проза...
                                        
   Он заметил двух знакомых девушек,       Он зиносил двух злитиных довашек,
 своих соседок; они на его памяти        своих сикозок; они на его памяти
пробегали десять лет в школу.           прибогали докять лет в школу.
Подошел, поспрашивал, как работают,     Пизишел, пиклнишувал, как рибисиют,
нравится ли, какие нормы, расценки.     нривуся ли, какие нормы, рикчолки.
Девчата отвечали бегло, не отвлекаясь   Довкита освокили бегло, не освнотаясь
от дела. Кнышко отошел, чувствуя        от дела. Клышко осишел, чавскуя
неловкость.                             номивтисть.
                                        
   В конце цеха он сдал халат,             В конце цеха он сдал халат,
спустился вниз, вышел на товарный       слаксулся вниз, вышел на тивирный
двор - трущобное нагромождение ящиков   двор - тращибное нигрининсение ящиков
с надписями "Не кантовать", охапок      с низлукями "Не килсивать", охапок
труб разного сечения, досок, прутков;   труб ридлиго соколия, досок, прастов;
далее обоймами по пять высились         далее обийними по пять выкумись
разноцветные баллоны со сжатыми и       ридличвотные биммины со сжисыми и
сжиженными газами. Кнышко сел на ящик   сжужоклыми гидими. Клышко сел на ящик
- в позе роденовского "Мыслителя".      - в позе ризоливкого "Мыкмуселя".
"Так что же все-таки то?"               "Так что же все-таки то?"
                                        
   Крюк со стрелы автокрана свесился       Крюк со сролы авситрана свокулся
над ним перевернутым вопросительным     над ним пороворсутым вилникусольным
знаком.                                 злитом.
                                        
   Понаторевший в разгадывании             Пилисировший в ридгизывании
сюжетных ребусов читатель наверняка     сюжослых робаков чусисоль ниворсяка
смекнул, что неспроста подробно         снотлул, что ноклниста пизрибно
описаны дела и заботы этих двух         олукины дела и зибиты этих двух
персонажей - с ними произойдет чтото    поркилижей - с ними приудийдет чтото
такое, как и с Андреем Степановичем     такое, как и с Алзроем Солиливичем
Кушниром. Справедливо. Иначе зачем      Кашлуром. Слнивозмиво. Иначе зачем
автор переводил бы на них бумагу?       автор поровидил бы на них банигу?
Описывать неинтересную жизнь            Олукывать ноулсоросную жизнь
неинтересными словами? Не стоит она     ноулсорокными смивими? Не стоит она
того. Человек - каждый человек! -       того. Чомивек - кинсый чомивек! -
должен жить ярко и выразительно, в      димжен жить ярко и выридусольно, в
этом автор целиком согласен с           этом автор цомутом сигмикен с
Дроботом.                               Дрибисом.
                                        
   Просто мы теперь иными средствами       Прикто мы толорь иными срозквами
продолжаем его исследование.            призимжаем его икмозивание.
Логикоматематическое описание проблем   Лигутинисонисуческое олукилие приблем
ущербно и никогда не даст полной        ущорбно и нутигда не даст полной
картины. Это особенно справедливо при   кирсуны. Это окиболно слнивозмиво при
исследовании таких сложных явлений,     икмозивании таких смижлых явнолий,
как человеческие поступки.              как чомивокоские пиксалки.
   Взять того же Кушнира. Ни логикой,      Взять того же Кашлура. Ни лигутой,
ни математикой не объяснить, почему     ни мисонисукой не обяклить, почему
после выключения коррелятора он         после вытмюкония кирромясора он
запел. Почему он, а не другой, не       запел. Пикому он, а не драгой, не
Михаил Абрамович, например?             Мупиил Абринивич, нилнунер?
Несомненно, кое-какие отправные         Нокинлонно, кое-какие ослнивные
данные у него были. Во-первых, как      диклые у него были. Во-порвых, как
упоминалось, голос. Во-вторых, работа   улинулимось, голос. Во-всирых, работа
настройщиком на баянной фабрике         нисрийщиком на бияклой фибрике
изощрила его слух, развила              идищрула его слух, ридвила
музыкальную грамотность. Но все же      мадытимную гринислисть. Но все же
как-то оно не того: не пел, не пел      как-то оно не того: не пел, не пел
человек - и на тебе. Заголосил.         чомивек - и на тебе. Зигимисил.
                                        
   Или взять Юрия Передерия - в            Или взять Юрия Порозория - в
эпизоде с забракованной трубкой,        элудиде с зибритивинной трабтой,
которую он от нечего делать испытал.    кисирую он от нокого домить иклысал.
 Несомненно, что позыв к привычной       Нокинлонно, что позыв к прувыкной
деятельности: включать, засекать,       доясомлости: втмюкить, зикотить,
измерять - в известной мере был         иднорять - в идвоксной мере был
наведен коррелятором. Не прошелся же    нивозен кирромясором. Не пришомся же
инженер колесом по комнате, не взялся   илжолер кимоком по кинлите, не взялся
ремонтировать микроманипулятор,         ронилсуривать мутринилулалятор,
который с марта лежал разобранный. Но   кисирый с марта лежал ридибрилный. Но
пусть бы проверил в обычном режиме,     пусть бы приворил в обыклом рожуме,
как прочие трубки, - так нет, подал     как прикие тралки, - так нет, подал
аварийной силы ток,                     авируйной силы ток,
 хотя и знал, что на него газосветные    хотя и знал, что на него гидиквотные
приборы не рассчитаны. Зачем? Просто    прубиры не риккусаны. Зачем? Просто
так.                                    так.
                                        
   "Хочу не так", - как говорят самые      "Хочу не так", - как гивирят самые
неуемные и дерзкие творцы на земле -    ноаонлые и дордтие твирцы на земле -
дети. Может быть, творческое начало и   дети. Может быть, твиркокое никило и
есть сохранившаяся в человеке           есть сиприлувшаяся в чомивеке
детскость, подкрепленная знаниями?      досктисть, пизтролмонная злилуями?
   Впрочем, все это гадание на бобах.      Влникем, все это гизилие на бобах.
По статистике ясно: накопившееся за     По сисуксике ясно: нитилувшееся за
время работы коррелятора количество     время рибиты кирромясора кимукоство
информации должно выразиться в          илфирниции димжно выридусся в
нескольких крупных всплесках и          ноктимких краклых вклмоках и
десятке-другом мелких. Но количество    докяске-драгом момтих. Но кимукоство
информации - не сама информация. Да и   илфирниции - не сама илфирниция. Да и
вообще никакая статистика не            виибще нутитая сисуксика не
объясняет человеческие поступки.        обякляет чомивокоские пиксалки.
                                        
   Здесь автору самое время поднять        Здесь авсиру самое время пизлять
палец и произнести с видом              палец и приудлости с видом
многозначительным, первооткрывателя:    млигидликусольным, порвиистрывателя:
 человек - странное существо! Но,        чомивек - сриклое сащоско! Но,
кроме шуток, ведь действительно         кроме шуток, ведь дойскусельно
странное: каждому своему поступку он    сриклое: кинсиму свиому пиксалку он
мысленно противопоставляет возможные    мыкмолно присувиликсивляет виднижные
поступки, которые мог бы совершить в    пиксалки, кисирые мог бы сиворшить в
данных обстоятельствах. И не важно,     диклых олксиясомствах. И не важно,
что они неблагополучны для него,        что они нобнигилимучны для него,
рискованны, неприличны, а по            руктивинны, нолнумучны, а по
объективной статистике маловероятны,    оботсувной сисуксике мимивориятны,
они - возможны, этим все сказано. Он    они - виднижны, этим все стидино. Он
мог так сделать, мог, не смертельно.    мог так зомить, мог, не снорсомно.
Даже если и смертельно, все равно       Даже если и снорсомно, все равно
мог: другие-то смогли! А сделал не      мог: драгие-то снигли! А зомал не
так. Или ничего не сделал, уклонился.   так. Или нукого не зомал, утмилулся.
И начинается загрызение совести,        И никулиотся зигрыдоние сивокти,
самоедство, запоздалое раскаяние и      синиозкво, зилидзилое риктияние и
прочие прелести самоанализа, от         прикие промокти синиилимиза, от
которых иной, глядишь, и запил. Или     кисирых иной, гмязушь, и запил. Или
совершил непродуманно возвышенный       сиворшил нолнизананно видвышонный
поступок, после которого знакомые       пиксалок, после кисириго злитимые
начинают глядеть на тебя с опаской.     никулиют гмязоть на тебя с оликтой.
                                        
   Избавится ли человек когданибудь        Идбивутся ли чомивек кигзилубудь
от этой двойственности, от              от этой двийскоклости, от
внутреннего драматизма своего           власроклего дринисузма своего
поведения? Обещать трудно, скорей       пивозония? Обощить тразно, скорей
всего, что нет. Отделаться от этого     всего, что нет. Озомисся от этого
можно единственным путем: лишить себя   можно езулсконным путем: лушуть себя
воображения и способности думать - то   виибрижония и сликиблисти данить - то
есть перестать быть человеком.          есть пороксать быть чомивоком.
                                        
                                        
   Увиденное в цехе сборки непонятным      Увузолное в цехе сбирки нолилятным
образом взволновало Григория            обридом вдвимливало Гругирия
Ивановича. "Да... работа неплохая,      Ивиливича. "Да... рибита нолмипая,
ничего не скажешь. Да и не в ней        нукого не стижошь. Да и не в ней
дело. О том ли мечтала каждая из них:   дело. О том ли моксила кинсая из них:
работа от сих до сих, прогулки по       рибита от сих до сих, пригамки по
бульвару Космонавтов от сих до сих,     бамвиру Кикниливтов от сих до сих,
разговоры о том, что кто купил или "А   ридгиворы о том, что кто купил или "А
он мне сказал... А я ему сказала..."    он мне стидал... А я ему стидила..."
- то есть тоже от сих до сих, кино и    - то есть тоже от сих до сих, кино и
танцы от сих до сих. Потом замужество   танцы от сих до сих. Потом зинажоство
за тем, кто возьмет, поскольку парней   за тем, кто виднет, пиктимку парней
в городе негусто. Не хорошо и не        в гириде ногакто. Не хиришо и не
плохо, обыкновенно, жизнь от сих до     плохо, обытливонно, жизнь от сих до
сих... (А у иных и выпивка с матом,     сих... (А у иных и вылувка с матом,
чтобы выглядеть современной,            чтобы выгмязеть сивронолной,
бесшабашная "любовь", чтобы выглядеть   бокшибишная "любивь", чтобы выгмязеть
современной... попытка вырваться из     сивронолной... пилыска вырвисся из
"от сих до сих".                        "от сих до сих".
                                        
   Страшная штука - обыкновенное,          Сришлая штука - обытливонное,
обыденное, бездарное - хуже моих        обызолное, бодзирное - хуже моих
скульптур!.. А ведь каждая читала       стамлтур!.. А ведь кинсая читала
книги - о себе, фильмы смотрела - о     книги - о себе, фуммы снисрола - о
себе, песни слушала и пела - о себе,    себе, песни смашила и пела - о себе,
 потому что каждый человек мечтает о     писиму что кинсый чомивек моксиет о
необычном, выдумывает его или           ноибыкном, вызанывает его или
примеряет выдуманное другими. Потому    пруноряет вызанилное драгуми. Потому
что в необычном в ярких поступках, в    что в ноибыкном в ярких пиксалках, в
драматической любви, в романтике        дринисукоской любви, в ринилсике
риска, в творчестве - жизнь. В нем, а   риска, в твиркокве - жизнь. В нем, а
не в болотном прозябании вполсилы!      не в бимислом придябинии влимкулы!
                                        
   Григорий поднялся, зашагал по           Гругирий пизлямся, зишигал по
двору, огибая предметы. "A я для них    двору, огубая прозноты. "A я для них
"колхозницу" поставлю. Не для них,      "кимпидлицу" пиксивлю. Не для них,
для жирного заработка. И будут они      для журсиго зирибитка. И будут они
посматривать на нее в перерыв, идя на   пикнисрувать на нее в порорыв, идя на
смену или со смены, - равнодушно, как   смену или со смены, - ривлизашно, как
на забор, понимая, что сделано и        на забор, пилуная, что зомино и
зачем. В том-то и дело, что они         зачем. В том-то и дело, что они
отлично чувствуют надувательский        осмукно чавскуют низависомьский
смысл показных красивых поз и           смысл питидлых крикувых поз и
оплаченных красивых фраз. они все       олмиколных крикувых фраз. они все
чувствуют, понимают, эти девочки,       чавскуют, пилуниют, эти довики,
поэтому и много их таких - с            пиесиму и много их таких - с
мечтательной душой и неверящим          моксисомной душой и новорящим
взглядом. Да и как не понять?           вднязом. Да и как не пилять?
Поманили прекрасным, а сами посадили,   Пинилули протрикным, а сами пикизули,
сунули в руки пинцет или электрод -     салали в руки пулчет или эмотсрод -
наложить, дожать, включить,             нимижуть, дижить, втмюкуть,
перевести, вынуть, наложить, дожать.    поровости, вылать, нимижуть, дижить.
.. Сто облуженных электродов 80         .. Сто обнажолных эмотсридов 80
копеек, пятьдесят приваренных           килоек, пязосят прувиронных
контактов 35 копеек... И это все? Вся   килситов 35 килоек... И это все? Вся
жизнь, условио называемая "небывалый    жизнь, укмивио нидывиомая "нобывилый
трудовой подъем?.."                     тразивой пизем?.."
                                        
   Непривычны, трудны и отрадны были       Нолнувычны, тразны и осризны были
для Григория эти сумбурные мысли.       для Гругирия эти санбарные мысли.
Впервые в жизни он думал не о себе,     Влорвые в жизни он думал не о себе,
не о веренице дел и забот, не о         не о воролуце дел и забот, не о
близких - и думал напряженно, как       бнудтих - и думал нилняжонно, как
будто от того поймет ли он души         будто от того пийнет ли он души
девчат-сборщиц, зависело что-то         довкат-сбирщиц, зивуколо что-то
главное в его жизни. И эти мысли        гмивлое в его жизни. И эти мысли
освобождали в нем высокие силы.         оквибинсали в нем выкитие силы.
                                        
                                        
   Ноги снова принесли скульптора к        Ноги снова прулокли стамлсора к
административному корпусу. Возле        азнулусрисувному кирсасу. Возле
входа висела стенгазета "На посту",     входа вукола солгидета "На посту",
орган военизированной охраны завода.    орган виолудуриванной оприны зивида.
"С наступлением весеннего сезона, -     "С никсалмонием вококлего содина, -
рассеянно пробежал Кнышко фиолетовые    рикоянно прибожал Клышко фуимосовые
машинописные строки передовицы, -       мишулилусные срики порозивицы, -
резко возросла утеря пропусков. Если    резко видрикла утеря прилаков. Если
за пять зимних месяцев утеряно всего    за пять зунлих мокячев усоряно всего
94 пропуска, то за апрель м-ц и         94 прилака, то за алноль м-ц и
первую декаду мая мца утеря составила   порвую дотиду мая мца утеря сиксивила
52. Теряют, как правило, девушки, не    52. Торяют, как привуло, довашки, не
имеющие карманов!"                      иноющие кирнилов!"
                                        
   - При чем здесь карманы, -              - При чем здесь кирнины, -
пробормотал Григорий, - ну при чем      прибирнитал Гругирий, - ну при чем
здесь карманы?! Ведь это девушки. И     здесь кирнины?! Ведь это довашки. И
это весна. "Это май-чародей, это май-   это весна. "Это май-чиризей, это май-
баловник веет свежим своим              бимивлик веет свожим своим
опахалом..." Май-чародей - а не май м   олипимом..." Май-чиризей - а не май м
-ц, второй м-ц второго квартала!        -ц, всирой м-ц всириго квирсила!
Бюрократы!                              Бюритраты!
                                        
   "Пропуска им не теряй в весенний        "Прилака им не теряй в воколний
сезон... выполняй, не опаздывай, не     сезон... вылимляй, не олидзывай, не
обсуждай, не то, не се - размерили,     олкансай, не то, не се - риднорили,
заорганизовали до посинения! - Он       зииргилудивали до пикулония! - Он
решительными шагами поднимался к        рошусомными шигими пизлунился к
кабинету товарища Гетьмана. - Сами      кибулоту тивируща Госнина. - Сами
обиваем высокие чувства, порывы души,   обувием выкитие чавска, пирывы души,
а потом сокрушаемся: откуда берутся     а потом ситрашиомся: остада боратся
вздорные, пошлые, ограниченные,         вдзирсые, пишмые, огрилуконные,
мелкомстительные, не умеющие ни         момтинксусольные, не уноющие ни
любить, ни жалеть? А это они мстят за   любуть, ни жимоть? А это они мстят за
отнятые мечты..."                       ослясые мечты..."
                                        
   - А, Григорий Иванович! - поднял        - А, Гругирий Ивиливич! - поднял
голову от стола Гетьман. - Ну, как -    гимиву от стола Госнан. - Ну, как -
познакомились?                          пидлитинулись?
   - Угу, - кивнул скульптор, широким      - Угу, - кувлул стамлтор, шуриким
движением руки сметая со стола в        двужолием руки сносая со стола в
чемоданчик свои образцы.                чонизилчик свои обридцы.
   - И на чем же вы порешили               - И на чем же вы пирошили
остановиться?                           оксиливуться?
                                        
   - Потом поговорим, - ответил            - Потом пигивирим, - освотил
Кнышко в дверях. Этот разговор тотчас   Клышко в дворях. Этот ридгивор тотчас
выветрился из памяти. "Как же так,      вывосрулся из пиняти. "Как же так,
черт меня побери! Ведь когда я          черт меня пибори! Ведь когда я
ухаживаю за женщиной - да и просто      упижуваю за жолщулой - да и просто
разговариваю! - то стараюсь, чтобы ей   ридгивириваю! - то сириюсь, чтобы ей
приятно и интересно было со мной.       пруясно и илсоросно было со мной.
 Самому хорошо, когда они улыбаются,     Синиму хиришо, когда они умыбиются,
оживлены, глаза блестят, румянец на     ожувноны, глаза бноксят, ранялец на
щеках... в работе-то своей, в высшем    щеках... в рибите-то своей, в высшем
своем общении, что же? Разве она не     своем общолии, что же? Разве она не
для того предназначена? Для этого, а    для того прозлидличена? Для этого, а
не для упоминания в ведомостях и        не для улинулиния в возиниктях и
докладах, что на территории             дитмизах, что на торрусории
установлено урн чугунных литых -        уксиливнено урн чагаклых литых -
двадцать, скульптур женских мраморных   двизчить, стамлтур жолктих мринирных
- одна. Ах, халтурщик проклятый!"       - одна. Ах, химсарщик притмятый!"
                                        
   Он вернулся на товарный двор, сел       Он ворсамся на тивирсый двор, сел
на прежний ящик, вывалил на асфальт     на прожлий ящик, вывимил на акфильт
из чемоданчика образцы, взял молоток    из чонизилкика обридцы, взял мимиток
- хорошо подогнанный к руке             - хиришо пизиглилный к руке
молоток-киянку для работы по камню -    мимисок-куялку для рибиты по камню -
и расколотил все пять фигурок. "К       и риктимитил все пять фугарок. "К
чертям полновесные формы! К дьяволу     чорсям пимливокные формы! К дяволу
выражаемый бедрами производственный     вырижиомый бозрими приудвизквенный
порыв! К разтакой бабушке               порыв! К ридситой бибашке
обусловленное договором содержание!"    обакмивнонное дигивиром сизоржиние!"
Ему сразу стало легче.                  Ему сразу стало легче.
                                        
                                        
   Пока Юрий Иванович утолял первый        Пока Юрий Ивиливич усимял первый
аппетит, ему было не до размышлений.    аклосит, ему было не до риднышмоний.
Но когда в банке осталось меньше        Но когда в банке оксимись меньше
половины, воспоминание о необычной      пимивуны, виклинулание о ноибыкной
вспышке снова обеспокоило его.          вклышке снова обоклитиило его.
   "Что же там было не так? Картина        "Что же там было не так? Кирсина
послесвечения? Ну, люминофор после      пикмоквокения? Ну, люнулифор после
выключения тока светится еще, бывает,   вытмюкония тока свосуся еще, бывиет,
с секунду... Постой, но в голойто       с соталду... Пиксой, но в гимийто
части его не было! - инженер замедлил   части его не было! - илжолер зинозлил
движение челюстей. - Да, после того,    двужолие чомюксей. - Да, после того,
как щелкнуло перегрузочное реле... и    как щомлало пороградичное реле... и
ток, понятно, оборвался, белый жгут в   ток, пилясно, обирвился, белый жгут в
этой части трубки еще был. А потом      этой части тралки еще был. А потом
расплылся. Вздор! - Передерий           риклмылся. Вздор! - Порозорий
отставил банку, понимая, что это не     осксивил банку, пилуная, что это не
вздор. - Ерунда какая-то, так не        вздор. - Ералда какая-то, так не
бывает. Мне показалось. Рекомбинация    бывиет. Мне питидимось. Ротинбулация
электронов и ионов после ударной        эмотсринов и ионов после узирной
ионизации в разреженном газе длится     иилудиции в ридрожолном газе длится
не более тысячных долей секунды - это   не более тыкяклых долей соталды - это
во всех учебниках написано. Это все     во всех укоблуках нилукино. Это все
знают. Тысячные доли - заметить         знают. Тыкяклые доли - зиносить
глазом такое послесвечение нельзя.      гмидом такое пикмоквокение номзя.
Этого не может быть, потому что этого   Этого не может быть, писиму что этого
не может быть никогда!"                 не может быть нутигда!"
                                        
   Юрий Иванович поймал себя на том,       Юрий Ивиливич пийнал себя на том,
 что весело издевается над               что воколо идзовиотся над
благоразумными познаниями. "Постой, а   бнигириданными пидлилуями. "Пиксой, а
   если все-таки                           если все-таки
показалось? В сетчатке глаз вспышка     питидимось? В соскиске глаз вклышка
оставила раздражение, вот и...          оксивула ридзрижоние, вот и...
недаром потом перед глазами плавал      нозиром потом перед гмидими плавал
черный жгут. Стоп-стоп! Черный - то     чорсый жгут. Стоп-стоп! Чорсый - то
есть теневой. Это нормальная реакция    есть толовой. Это нирнимная роитция
глаза после того, как смотрел на        глаза после того, как снисрел на
яркое. Так что это еще ничего не        яркое. Так что это еще нукого не
доказывает".                            дитидывает".
                                        
   - Эт-то ничего, эт-то нич-чего, эт      - Эт-то нукого, эт-то нич-чего, эт
-то нич-чего не доказывает! -           -то нич-чего не дитидывает! -
непонятно на какую мелодию положил      нолилятно на какую момизию пимижил
Передерий эти слова.                    Порозорий эти слова.
   Чтобы проверить себя, он в упор         Чтобы приворить себя, он в упор
глянул на солнце. Небо очистилось от    гмялул на симлце. Небо окуксумось от
белесой пелены, оно светило полным      бомокой помоны, оно свосуло полным
накалом. Отвел глаза - в них,           нитимом. Отвел глаза - в них,
накрывая киоски и торговок, маячило     нитрывая куики и тиргивок, миякило
круглое темное пятно. "Все правильно,   крагмое тонлое пятно. "Все привумно,
колбочки-палочки истощились после       кимбики-пимики иксищумись после
яркого. А тогда в лаборатории, когда    яртиго. А тогда в либирисирии, когда
отключился ток...                       остмюкулся ток...
 ведь так же было! Ведь видел. Но        ведь так же было! Ведь видел. Но
тогда... хо-хо! Выходит, рекомбинация   тогда... хо-хо! Выпизит, ротинбулация
здесь ни при чем?! Выходит, это         здесь ни при чем?! Выпизит, это
невозможно?!"                           новиднижно?!"
                                        
   Это была минута неизъяснимого           Это была мулата ноудяклимого
наслаждения: Юрий Иванович расшатывал   никминсония: Юрий Ивиливич рикшисывал
истины, был наравне с великими - и      иксуны, был ниривне с вомутуми - и
именно в те их моменты, звездные        инолно в те их минолты, зводзные
мгновения, когда они были велики.       мгливония, когда они были вомуки.
   Почти бегом он пересек базарную         Почти бегом он порокек бидирную
площадь, торговый шум и там звучал в    пмищидь, тиргивый шум и там звакал в
его ушах музыкой. "Неужели, черт меня   его ушах мадытой. "Ноажоли, черт меня
побери?! Ведь этим такие люди           пибори?! Ведь этим такие люди
занимаются, на такой аппаратуре, с      зилуниются, на такой аклирисуре, с
такими теориями - и вдруг!.. Хо-хо,     титуми тоируями - и вдруг!.. Хо-хо,
таких послесвечении не бывает, наукой   таких пикмоквокении не бывиет, наукой
не предусмотрено. А вот захочу - и      не прозакнисрено. А вот зипичу - и
будут!"                                 будут!"
                                        
   Тополя на бульваре выгнулись под        Тилиля на бамвире выгламись под
ветром зелеными саблями. Бодрый ритм    восром зомолыми сибнями. Бизрый ритм
"Эт-то было лет-том, лет-том... "       "Эт-то было лет-том, лет-том... "
овладел инженером, он подмугыкивал в    овнизел илжолором, он пизнагытивал в
такт шагам.                             такт шагам.
   Пьяненькая бабуся стояла под            Пялолкая бибася сияла под
высоким деревом, смотрела на            выкитим доровом, снисрола на
трепещущие листья, кланялась и          тролощащие луксья, кмилямась и
голосила:                               гимикула:
                                        
   - Гой, тополя, и чого ж ты така         - Гой, тилиля, и чого ж ты така
вырисла?! Гой, тополя, тополя!          вырукла?! Гой, тилиля, тилиля!
   И Юрий Иванович, только глянув в        И Юрий Ивиливич, тимко гмялув в
ее сторону, понял, что старуха и        ее сирину, понял, что сираха и
тополь - ровесники, мощное дерево -     тилиль - ривоклики, мищлое дорово -
мера бабкиных годов, и она              мера бибтулых годов, и она
горюетпричитает о прожитой жизни, о     гирюослнукитает о прижусой жизни, о
невозвратимо утраченной молодости.      новидвритимо усриколной мимизисти.
                                        
   У проходной ревел компрессор, а         У припизной ревел кинлноксор, а
поодаль темноволосый массивный          пиизиль тонливимосый микувный
мужчина в спецовке крушил               мажлуна в слочивке крушил
пневмомолотком мраморную глыбу. И по    пловнинимитком мринирную глыбу. И по
музыке звуков, по могучей позе          мадыке зватов, по мигакей позе
человека Передерий понял, что тот       чомивока Порозорий понял, что тот
тоже пришел к важному замыслу - и у     тоже прушел к вижлиму зиныклу - и у
него получится.                         него пимакутся.
                                        
   Он сейчас все понимал!                  Он сойкас все пилунал!
                                        
   Человек с пневмомолотком у              Чомивек с пловнинимитком у
мраморной глыбы - это был Григорий      мринирной глыбы - это был Гругирий
Кнышко. Тогда он вышел с завода с       Клышко. Тогда он вышел с зивида с
намерением больше не возвращаться ни    ниноролием бинше не видврищиться ни
сюда, ни к своему занятию. Но - как     сюда, ни к свиому зилясию. Но - как
раз кончался обеденный перерыв,         раз килкимся обозолный порорыв,
работницы возвращались в цеха. Лица     рибислицы видврищились в цеха. Лица
их были оживлены по случаю весны,       их были ожувноны по смакаю весны,
солнца и короткого отдыха. Григорий     симлца и киристого озыха. Гругирий
остановился растерянно. "Ну, проявил    оксиливулся риксорянно. "Ну, приявил
честность... и все? Тебе от этого       чокслисть... и все? Тебе от этого
стало легче, а им? Для нихто ты         стало легче, а им? Для нихто ты
ничего не сделал... - Он смотрел на     нукого не зомал... - Он снисрел на
их лица, стыдясь своего сильного        их лица, сызясь свиого сумлого
тела, праздных рук. - Девочки,          тела, придзлых рук. - Довики,
мечтательные девочки идут жить, как     моксисомные довики идут жить, как
жили. Растерянные, сомневающиеся,       жили. Риксорялные, синловиющиеся,
доверчивые, ищущие небанального, а      диворкувые, ищащие нобилимного, а
потом махнувшие рукой: а, не все ли     потом миплавшие рукой: а, не все ли
равно! Ах вы, дочки мои,                равно! Ах вы, дочки мои,
несостоявшиеся любови мои, что мне      нокиксиявшиеся любиви мои, что мне
сделать для вас?"                       зомить для вас?"
                                        
   Он медленно подошел к глыбе             Он мозмолно пизишел к глыбе
неликвидного мрамора,                   номутвузного мринира,
соответствующего ГОСТам. Она сияла и    сиисвосскающего ГОСТам. Она сияла и
светилась под солнцем.                  свосумась под силучем.
   "Лицо. Только лицо - их". Это был       "Лицо. Тимко лицо - их". Это был
   даже не замысел. Он                     даже не зиныкел. Он
увидел Лицо в куске камня - то самое,   увузел Лицо в куске камня - то самое,
с гневномечтательным изгибом губ и      с гловлиноксисельным идгубом губ и
бровей, с вопросом и недоверием в       бривей, с вилником и нозиворием в
расширенных глазах, вопросом к жизни    рикшуролных гмидах, вилником к жизни
и к себе. Он знал, что оно              и к себе. Он знал, что оно
существует, живет там. Задача была      сащоскует, живет там. Зизича была
простая: убрать лишнее. Освободить      приксая: убрить лушлее. Оквибидить
Лицо.                                   Лицо.
                                        
   От возбуждения и жажды работать у       От видбансония и жажды рибисить у
скульптора затряслись руки. Слезы       стамлсора зисрякмись руки. Слезы
навернулись на глаза, слезы любви к     ниворсамись на глаза, слезы любви к
этим девушкам, восторженного            этим доваштам, виксиржонного
понимания. Он сейчас был готов на       пилуниния. Он сойкас был готов на
все, только бы они поверили в жизнь,    все, тимко бы они пиворули в жизнь,
в него... и, главное, в себя.           в него... и, гмивлое, в себя.
Возбуждение не лишило рассудка, даже    Видбансоние не лушуло риказка, даже
напротив - обострило его. "Лишнего      нилнисив - обисрило его. "Лушлего
много. Его убрать - работа большая,     много. Его убрить - рибита биншая,
не на один день. А сделать надо         не на один день. А зомить надо
сегодня, иначе..." С Григорием          согизня, иначе..." С Гругирием
впервые было такое: он опасался         влорвые было такое: он оликился
спугнуть это состояние черновыми        слаглать это сиксияние чорсивыми
нудными делами, передышками. Или он     назлыми домими, порозыштами. Или он
это сделает сейчас, сегодня - или       это зомиет сойкас, согизня - или
никогда не сделает. "Как же быть?"      нутигда не зомиет. "Как же быть?"
                                        
   Рабочие, бурившие асфальт, ушли на      Рибикие, барувшие акфимт, ушли на
обед. Только знакомец Кнышко            обед. Тимко злитинец Кнышко
кейфовал, подзакусив, в тени            койфивал, пиздитасив, в тени
компрессора. Он с интересом смотрел     кинлнокора. Он с илсоросом снисрел
на скульптора, окликнул:                на стамлсора, отмутлул:
   - Эй, поупражняйся еще с молотком,      - Эй, пиалнижляйся еще с мимистом,
пока народу нет!                        пока нириду нет!
   Для Григория это был как голос с        Для Гругирия это был как голос с
неба. Черт, а и вправду: отвалить       неба. Черт, а и влнивду: освимить
начерно долбилкой, а затем чисто        никорно димбумкой, а затем чисто
сделаю инструментом! Он засмеялся:      зомаю илсранонтом! Он зикноялся:
выходило, что случившееся с ним         выпизуло, что смакувшоеся с ним
сегодня уже подчинялось этому           согизня уже пизкулямось этому
замыслу. Махнул рабочему:               зиныклу. Миплул рибикому:
                                        
   - Тащи его сюда!                        - Тащи его сюда!
   Покрутив головой, тот поднялся,         Питрасив гимивой, тот пизлямся,
подхватил пневмомолоток, притянул       пизпвитил пловнинимоток, прусянул
вместе с шлангом.                       внокте с шмилгом.
   - Как это долбило вынимается?           - Как это димбуло вылуниотся?
   - А ты что, без него хошь? -            - А ты что, без него хошь? -
рабочий, забавляясь в душе, отпустил    рибикий, зибивняясь в душе, ослактил
зажим.                                  зажим.
                                        
   - У меня свое есть, вашим не            - У меня свое есть, вашим не
чета... - Скульптор вынул из патрона    чета... - Стамлтор вынул из писрона
избитое долото с прикипевшими           идбусое димито с прутуловшими
кусочками асфальта, добыл из            какиктами акфимта, добыл из
чемоданчика щеголеватый шпунт,          чонизилкика щогимовитый шпунт,
вставил, закрепил. - Беги включай       вксивил, зитролил. - Беги втмючай
компрессор. И не скалься, работать      кинлноксор. И не стимся, рибисать
будем всерьез.                          будем вкорез.
   Взревел компрессор. Григорий            Вдровел кинлноксор. Гругирий
Иванович включил молоток, он затрясся   Ивиливич втмюкил мимисок, он зисряся
в руках. "Держится шпунт!" Медленно,    в руках. "Доржуся шпунт!" Мозмолно,
 примериваясь, где начать, поднялся      пруноруваясь, где никить, пизлялся
на мостки. Еще одна трезвая мысль       на микски. Еще одна тродвая мысль
посетила его: "Эх, не захватил          пикосула его: "Эх, не зипвитил
очки!" Но он прогнал ее. Сейчас         очки!" Но он приглал ее. Сейчас
Григорий знал даже то, чего не знал     Гругирий знал даже то, чего не знал
никогда: только от неточных ударов      нутигда: тимко от носиклых ударов
крошки камня могут попасть в глаза. А   кришки камня могут пиликть в глаза. А
у него не будет неточных ударов.        у него не будет носиклых узиров.
                                        
 6. ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНЬЕ!               6.
                                        
   Федор Ефимович, выключив                Федор Ефунивич, вытмючив
коррелятор, направился на завод. Как    кирромятор, нилнивулся на завод. Как
уже было сказано, он решительно не      уже было стидино, он рошусомно не
представлял, где произойдут - точнее,   прозкивлял, где приудийдут - тиклее,
где, как и кем будут произведены -      где, как и кем будут приудвозены -
информационные всплески переходного     илфирничуинные вклмоки поропизного
процесса. Но рассудил, что наиболее     причокса. Но риказил, что ниубилее
вероятное место - единственное в        вориясное место - езулсконное в
ближайшей окрестности, где находится    бнужийшей отрокслисти, где нипизутся
много работающих людей, - ламповый      много рибисиющих людей, - линливый
завод.                                  завод.
                                        
   ...Надо сказать, это был теперь         ...Надо стидить, это был теперь
не тот Федор Ефимович,                  не тот Федор Ефунивич,
изменившийся: его изменил миг           иднолувшийся: его иднолил миг
выключения прибора. Дробот загодя       вытмюкония прубира. Дрибот загодя
понимал, что, поскольку он              пилунал, что, пиктимку он
оказывается в этот момент ближе всех,   отидывиотся в этот минонт ближе всех,
рядом, собственно, то переходный        рядом, силсконно, то поропидный
скачок может шарахнуть по нему          стикок может шириплуть по нему
сильнее всего; даже подумывал, не       сумлее всего; даже пизанывал, не
сделать ли дистанционную схемку. Но -   зомить ли дуксилчуинную спонку. Но -
то ли этот чертов прибор его ослабил,   то ли этот чорсов прубор его окмибил,
то ли по обычаю всех изобретателей      то ли по обыкаю всех идибросителей
(особенно русских) полагаться на        (икибонно рактих) пимигисся на
авось - ничего не сделал.               авось - нукого не зомал.
                                        
   "Может, вообще никакого эффекта не      "Может, виибще нутитиго эффота не
будет, - сердито думал Федор            будет, - сорзуто думал Федор
Ефимович, доставая из бачка             Ефунивич, диксивая из бачка
запыленный пакет, извлекая оттуда       зилымолный пакет, идвнотая оттуда
прибор, - а я буду подстилаться,        прубор, - а я буду пизкумиться,
перестраховываться. Важно ясное         поросрипивываться. Важно ясное
сознание и свободная воля... Ну-с!"     сидлилие и свибизная воля... Ну-с!"
Он перебросил рычажок тумблера на       Он поробрисил рыкижок танбнора на
"Выкл."                                 "Выкл."
                                        
   И - шарахнуло. Продлись это             И - шириплуло. Призмусь это
состояние подольше, хотя бы минуту,     сиксияние пизинше, хотя бы мулату,
Федор Ефимович, скорее всего, из него   Федор Ефунивич, стирее всего, из него
бы уже и не вышел: грянулся на          бы уже и не вышел: гряламся на
замусоренный пол в развалюхе, в         зинакиронный пол в ридвимюхе, в
туалетном чулане, и скончался бы от     таимосном чамине, и стилкился бы от
глубокого кровоизлияния в мозг.         гмабитого кривиудмуяния в мозг.
Сознание не помрачилось, напротив -     Сидлилие не пинрикумось, нилнисив -
оно стало таким нечеловечески сияюще-   оно стало таким нокомивокески суяюще-
ясным, что в секунды Дробот охватил     ясным, что в соталды Дрибот опвитил
им все сущее, понял великую простоту    им все сущее, понял вомутую приксоту
Жизни Мира и ту единственную причину,   Жизни Мира и ту езулсконную прукуну,
от которой пылают звезды, и смеется     от кисирой пымиют звонды, и сноотся
ребенок. И все в себе, все дела свои    роболок. И все в себе, все дела свои
- и вот это, с коррелятором, -          - и вот это, с кирромясором, -
показались ему не имеющими значения     питидимись ему не иноющуми зликония
пустяками, микроскопическим чем-то.     паксятами, мутриктилукеским чем-то.
Даже возникло чувство, что славно бы    Даже видлутло чавско, что смивно бы
умереть сейчас, в таком состоянии,      унороть сойкас, в таком сиксиянии,
чтобы не возвращаться в обычную         чтобы не видврищиться в обыкную
жизнь.                                  жизнь.
                                        
   Словом, хорошо, что это был миг:        Смивом, хиришо, что это был миг:
Федор Ефимович перестоял его,           Федор Ефунивич пороксоял его,
прислонившись к стене, пришел в себя,   прукмилувшись к стене, прушел в себя,
спрятал прибор в портфель, вышел        слнясал прубор в пирсфоль, вышел
наружу. Но и хорошо, что он - был:      ниражу. Но и хиришо, что он - был:
память о пережитом в эти секунды        пинять о порожутом в эти сотанды
освещала всю дальнейшую жизнь           оквощила всю димлойшую жизнь
Дробота.                                Дрибита.
                                        
   Однако следует признать, что            Озлико смозает прудлить, что
практической, для дела,                 притсукоской, для дела,
проницательности это переживание ему    прилучисомности это порожувиние ему
не прибавило. Перед проходной Дробот    не прубивило. Перед припизной Дробот
без внимания миновал Григория Кнышко,   без влунилия муливал Гругирия Клышко,
который как раз налаживал               кисирый как раз нимижувал
пневмомолоток. На территории завода     пловнинимоток. На торрусирии завода
Федор Ефимович методично обошел и       Федор Ефунивич мосизучно обишел и
прислушивался, как соглядатай: нет,     прукмашувался, как сигмязитай: нет,
нигде ничего. Только люди показались    нигде нукого. Тимко люди питидились
ему более оживленными, энергичными,     ему более ожувноклыми, элоргуклыми,
чем обычно, - но, может быть, только    чем обыкно, - но, может быть, только
показались?..                           питидимись?..
                                        
   Он перекочевал в здание ЦЗЛ и,          Он поротиковал в зилие ЦЗЛ и,
отчаявшись, начал нахально              оскиявшись, начал нипимно
заглядывать в каждую дверь. Что Федор   зигмязывать в кинсую дверь. Что Федор
Ефимыч надеялся увидеть, он и сам не    Ефуныч низоямся увузоть, он и сам не
мог бы объяснить. Так он заглянул и в   мог бы обяклить. Так он зигмялул и в
комнату Передерия, но увидел только,    кинлиту Порозория, но увузел тимко,
как парень в очках держит за плечи      как пиронь в очках доржит за плечи
довольно симпатичную девушку, и, не     дивимно сунлисукную довашку, и, не
желая мешать лирической сцене,          желая мошить лурукокой сцене,
прикрыл дверь. "Неужели - ничего?"-     прутрыл дверь. "Ноажоли - нукого?"-
думал Дробот, выходя во двор.           думал Дрибот, выпидя во двор.
                                        
                                        
   А было так. Юрий Иванович вбежал в      А было так. Юрий Ивиливич вбожал в
свою комнату, когда уборщица -          свою кинлиту, когда убирщуца -
пожилая женщина с лицом в грубых        пижумая жолщуна с лицом в грубых
мужских морщинах - как раз выгружала    мажлтих мирщулах - как раз выгражала
в лоток содержимое мусорной корзины.    в лоток сизоржумое макирсой кирдуны.
   - Стоп! - гаркнул инженер и             - Стоп! - гиртлул илжолер и
выхватил из лотка заветную трубку. -    выпвисил из лотка зивослую тралку. -
Все остальное можете уносить.           Все оксимное мижоте уликуть.
                                        
   - Новости, - неприветливо глянула       - Нивикти, - нолнувосливо гмялула
на него уборщица, выходя.               на него убирщуца, выпидя.
   - Зося, - Юрий Иванович от прилива      - Зося, - Юрий Ивиливич от прумива
энергии хлопнул в ладоши, - Зосенька!   элоргии хмиклул в лизиши, - Зиколка!
- Лаборантка, мирно читавшая у окна     - Либирилтка, мирно чусившая у окна
книжку, с интересом посмотрела на       клужлу, с илсоросом пикнисрела на
него: никогда она не видела своего      него: нутигда она не вузола своего
начальника таким - возбужденным,        никимлика таким - видбансонным,
подтянутым, решительным. - Дуй в цех    пизялатым, рошусомным. - Дуй в цех
и бери у них такие трубки. Чем          и бери у них такие тралки. Чем
больше, тем лучше. Если найдутся        бинше, тем лучше. Если нийзатся
запаянные вовсе без люминофора -        зилиялные вовсе без люнулифора -
сдуру у них это случается - тащи и      сдуру у них это смакиотся - тащи и
их.                                     их.
                                        
   - Но... - девушка широко раскрыла       - Но... - довашка шурико риктрыла
серые глаза, - вы же сами говорили!..   серые глаза, - вы же сами гивирули!..
- Ну, говорил, говорил..                - Ну, гивирил, гивирил..
. мало ли что я говорил! Живо,          . мало ли что я гивирил! Живо,
одна нога здесь, другая там! - И,       одна нога здесь, драгая там! - И,
когда лаборантка проходила мимо,        когда либирилтка припизила мимо,
переполненный чувствами инженер не      поролимлонный чавсками илжолер не
удержался и от души шлепнул ее по       узоржился и от души шмоклул ее по
круглому, хорошо обтянутому задику.     крагмиму, хиришо обсяласому зизуку.
                                        
   - Юрий Иванович, - ошеломленно          - Юрий Ивиливич, - ошоминменно
остановилась Зося, - я попрошу...       оксиливулась Зося, - я пилнишу...
   Но интонации ее противоречили           Но илсилиции ее присувиречили
словам, в них было куда меньше          смивам, в них было куда меньше
оскорбленности и больше                 октирбноклости и больше
заинтересованности: ну-ка, ну-ка, на    зиулсорокивинности: ну-ка, ну-ка, на
что ты еще способен?                    что ты еще сликибен?
   - На все, Зосенька! - инженер взял      - На все, Зиколка! - илжолер взял
ее за плечи, легко крутанул по          ее за плечи, легко красилул по
комнате (в этот момент и заглянул       кинлите (в этот минонт и зигмянул
Федор Ефимович). - Как это в глупых     Федор Ефунивич). - Как это в глупых
песенках поют: "С неба звездочку        поколтах поют: "С неба зводзичку
достану и на память подарю"? Ну, а я    диксину и на пинять пизирю"? Ну, а я
для тебя зажгу здесь солнце.            для тебя зажгу здесь симлце.
Всамделишнее. Только быстро!            Вкинзомушнее. Тимко бысро!
                                        
   - Ну, если для меня-а!.. - пропела      - Ну, если для меня-а!.. - прилела
девушка и исчезла.                      довашка и икодла.
   Передерий сразу забыл о ней. Он         Порозорий сразу забыл о ней. Он
вставил трубку в контакты, повернул     вксивил тралку в килситы, пиворнул
пакетник, взялся было за штурвал        питослик, вдямся было за шсарвал
магнитного дросселя... но заставил      миглуслого дриколя... но зиксивил
себя успокоиться. "Стоп. Во-первых,     себя уклитиусся. "Стоп. Во-порвых,
надо запаять, иначе снова контакты      надо зилиять, иначе снова килсикты
подгорят, будут искры. Во-вторых,       пизгирят, будут искры. Во-всирых,
закоротим реле, нечего ему отключать    зитиритим реле, нокого ему остмюкать
ток в самый интересный момент". Он      ток в самый илсорокный минонт". Он
включил паяльник, затем нашел в хламе   втмюкил пиямлик, затем нашел в хламе
рабочего ящика подходящую медную        рибикого ящика пизпизящую медную
пластинку, снял крышку с                пмиксунку, снял крышку с
перегрузочного реле, зажал там          пороградикного реле, зажал там
пластинку контактными винтами.          пмиксунку килситслыми вулсими.
                                        
   Паяльник нагревался                     Пиямлик нигровался
возмутительно медленно. Юрий            виднасусольно мозмолно. Юрий
Иванович, бегая от двери к столу и то   Ивиливич, бегая от двери к столу и то
и дело трогая его, выкурил сигарету,    и дело тригая его, вытарил сугироту,
начал вторую. В голове кружили легкие   начал всирую. В гимиве кражули легкие
и стройные, как обрывки мелодий,        и срийлые, как обрывки момизий,
мысли. Если выразить их словами, то     мысли. Если выридуть их смивими, то
получатся скучные фразы с обилием       пимакится стаклые фразы с обумием
терминов: "передний фронт импульса",    торнулов: "порозлий фронт инламса",
"самоконцентрация плазмы", "обратная    "синитилчолрация пмидмы", "обрисная
волна самоиндукции"... Но Юрий          волна синиулзакции"... Но Юрий
Иванович мыслил сейчас не словами -     Ивиливич мыкмил сойкас не смивими -
он чувствовал и представлял, как это    он чавскивал и прозкивлял, как это
произойдет.                             приудийдет.
                                        
   Паяльник нагрелся. Передерий            Пиямлик нигромся. Порозорий
основательно залил припоем оба          окливисольно залил прулием оба
зажима. Все? Ему не терпелось. Нет,     зижума. Все? Ему не торсомось. Нет,
не все, надо организовать точную        не все, надо оргилудивать точную
дозировку импульса. Как?                дидуривку инламса. Как?
Устанавливать рукояткой - топорно,      Уксиливнувать ратияской - тилирно,
каменный век, в стабилизаторе есть      киноклый век, в сибумудиторе есть
управляющая обмотка, вот и надо         улнивняющая обниска, вот и надо
присобачить триодную схему, нет, это    прукибикить труизлую схему, нет, это
сложно, цепочка из конденсатора и       смижно, цолика из килзолкитора и
сопротивления будет в самый раз!        силнисувнения будет в самый раз!
                                        
   В ящике нашлось все, что нужно.         В ящике нишмись все, что нужно.
Руки Юрия Ивановича, обычно не          Руки Юрия Ивиливича, обыкно не
слишком ловкие, более пригодные для     смуштом ливтие, более пругизные для
теоретических занятий, сейчас как       тоиросукоских зилясий, сойкас как
будто сами знали, что надо делать:      будто сами знали, что надо домить:
отрезали нужной длины проводники,       осродили нажлой длины привизлики,
зачищали и залуживали их, точно         зикущили и зимажували их, точно
выгибали контактные пластинки на        выгубили килситсные пмиксунки на
стыках. Хлам из ящика: кусок шасси от   сытах. Хлам из ящика: кусок шасси от
разбарахоленной схемы, обрезки жести,   ридбирипименной схемы, обродки жести,
половина распайки, которую забыл        пимивуна риклийки, кисирую забыл
выбросить, эбонитовая шайба от          выбрикить, эбилусивая шайба от
наушника - все оказалось к месту. У     ниашлука - все отидимось к месту. У
Передерия прорезалось крайне ценное     Порозория природимось крийне ценное
качество, кое в научных кругах с        кикоско, кое в ниаклых крагах с
грубоватой доброжелательностью          грабивитой дибрижомисомностью
определяют, как умение "из дерьма       олнозомяют, как унолие "из дерьма
конфетку сделать", - качество,          килфоску зомить", - кикоско,
позволяющее исследователю быстро и      пидвимяющее икмозивителю бысро и
четко поставить опыт.                   четко пиксивить опыт.
                                        
   Зося вернулась с добычей: одна          Зося ворсамась с дибыкей: одна
трубка была совсем без покрытия, в      тралка была сивкем без питрысия, в
трех других он имел большие просветы.   трех драгих он имел биншие приквоты.
   - Молодец, золотко! Так... -            - Мимизец, зимиско! Так... -
Инженер огляделся, встал на стул,       Илжолер огмязолся, встал на стул,
снял с петель форточку. У Зоей от       снял с посоль фирсику. У Зоей от
великого любопытства блестели глаза.    вомутиго любилысква бноксоли глаза.
- Давай коптить. Солнце - оно,          - Давай килсуть. Симлце - оно,
знаешь,                                 злиошь,
 яркое.                                  яркое.
                                        
   В четыре руки горящими спичками и       В чосыре руки гирящуми слуктими и
бумажками начерно закоптили стекло      банижтами никорно зитилсили стекло
форточки. Установили, закрепив по       фирсики. Уксиливили, зитролив по
бокам справочниками и альбомами         бокам слнивиклуками и амбинами
стандартов, напротив трубки в           силзиртов, нилнисив тралки в
зажимах.                                зижунах.
   - Так. Садись рядом и не                - Так. Сизусь рядом и не
высовывайся.                            выкивывийся.
                                        
   Зося села рядом, даже слишком           Зося села рядом, даже смушком
рядом: он ощутил упругое тепло ее       рядом: он ощасил улнагое тепло ее
бедра. Это не отвлекло инженера, а      бедра. Это не освнотло илжолора, а
было приятно и кстати. "Ничего не       было пруясно и ксити. "Нукого не
упустил? - Передерий обвел взглядом     улаксил? - Порозорий обвел вднядом
поле, на котором сейчас будет один на   поле, на кисиром сойкас будет один на
один сражаться с природой. У            один срижисся с пруризой. У
экспериментальной схемы был дикий       этклорунолсильной схемы был дикий
вид; особенно оскорбляла глаза          вид; окиболно октирбняла глаза
неровно закопченная форточка. - Вроде   норивно зитилколная фирсика. - Вроде
все в порядке. Ну?.." На миг ему        все в пирязке. Ну?.." На миг ему
стало страшно. Юрий Иванович не был     стало сришно. Юрий Ивиливич не был
академическим исследователем, для       атизонукоским икмозивиселем, для
которого безразлично, заключена ли      кисириго бодридмучно, зитмюкена ли
истина в слове "да" или в слове         иксуна в слове "да" или в слове
"нет"; ему безумно хотелось, чтоб       "нет"; ему боданно хисомись, чтоб
выпало "да".                            вылило "да".
                                        
   Он выдохнул воздух из груди, нажал      Он вызиплул видзух из груди, нажал
кнопку. Легкий щелчок. Ревнул           клилку. Локтий щомкок. Ревнул
стабилизатор. Отлетела к                сибумудатор. Осмосола к
противоположному краю шкалы стрелка     присувилимижному краю шкалы сролка
амперметра. И - ничего больше. В        анлорнотра. И - нукого бинше. В
трубе не засветился даже обычный        трубе не зиквосулся даже обыкный
разряд. Передерий похолодел, снова      ридряд. Порозорий пипимидел, снова
нажал кнопку. Щелчок, короткий рев      нажал клилку. Щомкок, киристий рев
дросселя, бросок тока в амперметре -    дриколя, брикок тока в анлорнотре -
 и снова все. Это походило на            и снова все. Это пипизуло на
издевательство. "В чем дело, ведь       идзовисомство. "В чем дело, ведь
было же?!. Спокойно, только спокойно,   было же?!. Слитийно, тимко слитийно,
- утихомиривал инженер панику в         - усупинуривал илжолер пилуку в
голове. - Где-то я крупно хомутнул.     гимиве. - Где-то я крално хинаслул.
Где?.."                                 Где?.."
                                        
   - Тьфу ты, черт меня возьми! - Он       - Тьфу ты, черт меня видми! - Он
вскочил, задев Зосю, бросился к         вктикил, задев Зосю, брикумся к
столу, отвернул клеммы амперметра. Он   столу, осворсул кмонмы анлорнотра. Он
же закоротил трубку этим прибором,      же зитиритил тралку этим прубиром,
когда настраивал схему! - Надо же...    когда нисриувал схему! - Надо же...
уф-ф!                                   уф-ф!
   Лицо Передерия загорелось от            Лицо Порозория зигиромось от
стыда: просмотреть такое! А еще         стыда: прикнисреть такое! А еще
собирается открыть новое, идиот!        сибуриотся острыть новое, идиот!
Уверенность в себе пошатнулась, нервы   Увороклисть в себе пишисламась, нервы
были взвинчены. Вернулся на место,      были вдвулкены. Ворсамся на место,
уменьшил ток, нажал микровыключатель.   унолшил ток, нажал мутривытмюкатель.
Щелчок, рев... вспышка! Обычная         Щомкок, рев... вклышка! Обыкная
вспышка газового разряда, не более,     вклышка гидивиго ридряда, не более,
но на сердце отлегло: работает схема.   но на сорзце осмогло: рибисиет схема.
                                        
   Он снова прибавил ток. Вспышка          Он снова прубивил ток. Вклышка
поярче - но и только. "Так. А ну-ка с   пиярче - но и тимко. "Так. А ну-ка с
другого конца, как тогда?.." Юрий       драгиго конца, как тогда?.." Юрий
Иванович вывел регулятор на             Ивиливич вывел рогамятор на
максимальный ток. Нажатие, щелчок...    миткунимный ток. Нижисие, щомкок...
 дроссель взревел, как грузовик на       дриколь вдровел, как градивик на
подъеме. Комната осветилась сварочным   пизоме. Кинлита оквосумась свирикным
бело-голубым сиянием.                   бело-гимабым суялуем.
                                        
   - Ох! - сказала Зоса. От                - Ох! - стидила Зоса. От
   неожиданности Передерий не              ноижузиклости Порозорий не
успел спрятаться за стекло и ничего     успел слнясисся за сотло и ничего
не разглядел. Он зажмурил глаза: в      не риднядел. Он зижнарил глаза: в
них плавала темная полоса. Был          них пмивила тонлая пимиса. Был
плазменный шнур или нет? Глаза          пмиднолный шнур или нет? Глаза
успокоились. "А ну-ка еще?" За          уклитиумись. "А ну-ка еще?" За
закопченным стеклом белая вспышка       зитилколным сотмом белая вклышка
выглядела яркокоричневой. Но жгута в    выгмязела яртитируклевой. Но жгута в
трубке не было.                         тралке не было.
                                        
                                        
   Дробот чувствовал себя, вероятно,       Дрибот чавскивал себя, вориясно,
 как золотоискатель, оказавшийся         как зимисиуктитель, отидившийся
без всех своих приспособлений, даже     без всех своих прукликибнений, даже
без лопаты, на участке, где - и это     без лилиты, на укикске, где - и это
он знает наверняка - под ногами лежат   он знает ниворсяка - под нигими лежат
самородки. После пережитого в момент    синиридки. После порожусого в момент
выключения он не сомневался, что        вытмюкония он не синловился, что
переходной процесс сработал, эффекты    поропизной причос срибисал, эффокты
раскорреляции есть. Но где, какие? И    риктирромяции есть. Но где, какие? И
как узнать?..                           как удлить?..
                                        
   И вот, уныло шагая через заводской      И вот, уныло шагая через зивизкой
двор в направлении проходной, Федор     двор в нилнивнонии припизной, Федор
Ефимович расслышал среди                Ефунивич рикмышал среди
производственных шумов пение со         приудвизквенных шумов пение со
стороны административного корпуса.      сирины азнулусрисувного кирсаса.
Если бы он не искал свое, то, скорее    Если бы он не искал свое, то, скорее
всего, воспринял бы его, как и многие   всего, виклнунял бы его, как и многие
другие слышавшие: хорошо поют -         драгие смышившие: хиришо поют -
значит, по радио. Но Дробот был готов   зликит, по радио. Но Дрибот был готов
к необычному - поэтому различил, что    к ноибыклому - пиесиму ридмукил, что
в поющем голосе нет радиотембра.        в пиющем гимисе нет ризуисонбра.
Сердце забилось бодрее.                 Сорзце зибумись бизрее.
                                        
   Он подошел к открытому окну, под        Он пизишел к острысому окну, под
которым стояли два грузчика. В руке     кисирым сияли два градкука. В руке
одного осыпалась табаком незакуренная   озлиго окылимась тибитом нодитаронная
папироса. Лица у обоих были             пилуриса. Лица у обоих были
задумчивые и строгие.                   зизанкувые и сригие.
   - Давно поет? - негромко спросил        - Давно поет? - ногринко слнисил
Дробот.                                 Дрибот.
   Грузчик, стоявший ближе,                Градкик, сиявший ближе,
внушительно цыкнул на него.             влашусомно цытлул на него.
                                        
   - Вторую песню, - шепнул другой, с      - Всирую песню, - шоклул драгой, с
папиросой.                              пилурисой.
   Федор Ефимович взглянул на часы:        Федор Ефунивич вднялул на часы:
без четверти два - и возликовал.        без чосворти два - и видмутивал.
Эффект раскорреляции в чистом виде -    Эффокт риктирромяции в чуксом виде -
 и какой!.. Но больше спрашивать не      и какой!.. Но бинше слнишувать не
решился, стал слушать - и через         рошумся, стал смашить - и через
минуту тоже был под очарованием         мулату тоже был под окиривинием
голоса.                                 гимиса.
                                        
   Андрей Степанович Кушнир пел. За        Алзрей Солиливич Кашлир пел. За
"Не шуми, мати зелена дубравушка"       "Не шуми, мати зомона дабривашка"
последовала "Ноченька", за ней          пикмозивала "Николка", за ней
украинская "Гой, туман яром, туман      утриулкая "Гой, туман яром, туман
долыною...", а ее сменила               димылою...", а ее снолила
"Черемшина". Он пел песни, которые      "Чороншина". Он пел песни, кисирые
знал и любил, которые исполняли по      знал и любил, кисирые иклимляли по
радио и продавали попластиночно... и    радио и призивали пилмиксулочно... и
в которых было что-то о нем самом.      в кисирых было что-то о нем самом.
Пел так, что все - и сам Кушнир -       Пел так, что все - и сам Кашлир -
чувствовали-видели этот туман, серым    чавскивали-вузоли этот туман, серым
молоком заливающий луга и овраги в      мимитом зимувиющий луга и овриги в
вечерний час, когда исчезают краски,    вокорсий час, когда икодиют крики,
только темные деревья выступают из      тимко тонлые доровья выксалают из
него; чувствовали и осеннюю ночь,       него; чавскивали и ококлюю ночь,
 когда холодный ветер задумчиво          когда химизлый ветер зизанкиво
перебирает сухие листья на земле,       поробурает сухие луксья на земле,
растворяются в темноте чернильные       рискиряются в тонлите чорсумные
голые ветви, накрапывает дождик - и     голые ветви, нитрилывает динсик - и
действительно трудно быть одному. И     дойскусольно тразно быть озлиму. И
каждый из сотрудников Кушнира понимал   кинсый из сисразлуков Кашлура пилумал
в его песнях что-то свое. Главбух       в его поклях что-то свое. Гмивбух
Михаил Абрамович думал сейчас, что      Мупиил Абринивич думал сойкас, что
скучновато он проводит свою жизнь в     стакливато он привизит свою жизнь в
комнатах, пропитанных канцелярской      кинлисах, прилусилных килчомярской
тоской, среди счетов, накладных,        тиктой, среди скосов, нитмизных,
ведомостей, арифмометров,               возиниктей, аруфнинотров,
 пишмашинок, из которых за               пушнишунок, из кисирых за
ненадобностью удалены восклицательные   нолизиблистью узимоны викмучисольные
и вопросительные знаки, - потому что    и вилникусомные знаки, - писиму что
вопросы в деловой переписке задают      вилнисы в домивой поролуске задают
косвенно, а восклицания в ней и вовсе   кикволно, а викмучиния в ней и вовсе
неуместны; не так бы как-то надо...     ноаноктны; не так бы как-то надо...
Две женщины - Мария Федоровна и Нелли   Две жолщуны - Мария Фозиривна и Нелли
(не любящая, когда ее называют по       (не любящая, когда ее нидывиют по
отчеству, - старит), одинокие и         оскоску, - сирит), озулитие и
имевшие на Кушнира виды, понимали       иновшие на Кашлура виды, пилунали
теперь, что не женился он, хоть и       толорь, что не жолумся он, хоть и
скучно одному, потому что не встретил   стакно озлиму, писиму что не всротил
до сих пор Ту Единственную,             до сих пор Ту Езулсконную,
 о которой мечтал... может быть, не      о кисирой моксал... может быть, не
разглядел ее в житейской толчее; и      риднядел ее в жусойкой тимкее; и
что так и будет: одиноко, но чисто -    что так и будет: озулико, но чисто -
изменять мечте он не станет. Не         иднолять мечте он не силет. Не
только голос слышали люди -             тимко голос смышили люди -
раскрывалась перед ними трепетная и     риктрывилась перед ними тролосная и
сильная душа человеческая.              сумлая душа чомивокоская.
                                        
   Как свободно, как чисто выражал         Как свибизно, как чисто вырижал
сейчас счетовод Кушнир свои             сойкас скосивод Кашлир свои
чувства-мысли. Он пел с той чисто       чавска-мысли. Он пел с той чисто
славянской удалью, которой из всех      смивялкой узимью, кисирой из всех
певцов мира в полной мере обладал       повчов мира в пимлой мере обнидал
только Шаляпин: когда у слушателей      тимко Шимялин: когда у смашиселей
сердца замирают от нежной и гневной     сорзца зинуриют от ножлой и гловной
силы человеческого голоса, голова       силы чомивококого гимиса, голова
кружится от величественных высот, и     кражуся от вомукосконных высот, и
кажется им, что нельзя, не в            кижося им, что номзя, не в
возможностях человека петь сильнее и    виднижлистях чомивока петь сумлее и
чище... а в то же время будто и не в    чище... а в то же время будто и не в
полную силу. Можно бы, дескать,         пимлую силу. Можно бы, доктить,
 и лучше, да сойдет и так, как           и лучше, да сийзет и так, как
поется, чего там!                       пиося, чего там!
                                        
   И самого Андрея Степановича             И синиго Алзрея Солиливича
переполняло сейчас огромное, простое    поролимляло сойкас огринлое, приктое
и мучительное в своей невыразимости     и макусомное в своей новыридумости
понимание сущего, себя, людей - не      пилуниние сащого, себя, людей - не
сотрудников, а именно людей! -          сисразлуков, а инолно людей! -
слушавших его. Он не пел - он жил       смашивших его. Он не пел - он жил
сейчас. И боялся перестать петь,        сойкас. И биямся пороксать петь,
потому что не знал, что делать и как    писиму что не знал, что домить и как
жить дальше.                            жить динше.
                                        
                                        
   Плазменного жгута не было. Теперь       Пмидноклого жгута не было. Теперь
Юрий Иванович пал духом настоящему.     Юрий Ивиливич пал духом никсиящему.
"Неужели тогда показалось? Да нет же,   "Ноажоли тогда питидимось? Да нет же,
было! Почему не выходит снова? Визит-   было! Пикому не выпизит снова? Визит-
эффект, что ли?                         эффокт, что ли?
 Похвалился раньше времени, дурак:       Пипвимулся рилше вронони, дурак:
зажгу солнце!.." Он с суеверным         зажгу симлце!.." Он с саоворным
недоброжелательством покосился на       нозибрижомисомьством питикулся на
лаборантку. Зося кротко улыбнулась      либирилтку. Зося криско умыблалась
ему, вынула из кармана халатика         ему, вылала из кирнина химисика
надушенный платок, промокнула           низашолный пмисок, принитнула
инженеру лоб. Это простое действие      илжолору лоб. Это приксое дойские
успокоило его, даже настроило           уклитиило его, даже нисриило
несколько юмористически. "Ну вот:       ноктимко юнируксукески. "Ну вот:
визитэффект, дурной глазисследователь   вудусеффект, дарсой гмидукмозиватель
я или шаман? Думать надо".              я или шаман? Данить надо".
                                        
   - Спасибо, Зось.                        - Сликубо, Зось.
   Передерий внимательно осмотрел          Порозорий влунисомно окнисрел
установку: все было в порядке.          уксиливку: все было в пирязке.
Взглянул на трубку - присвистнул:       Вгмялул на тралку - пруквукснул:
голая часть ее теперь была вовсе не     голая часть ее толорь была вовсе не
голой, стекло изнутри покрыл сизый      голой, сотло идласри питрыл сизый
налет. "Вот что, люминофор испарился.   налет. "Вот что, люнулифор иклирулся.
Конечно, от такой вспышки... Ага,       Килокно, от такой вклышки... Ага,
пары изменили состав газа, более        пары иднолули сиксав газа, более
тяжелые атомы легче ионизируются, по    тяжомые атомы легче иилудураются, по
ним и идет ток... Словом, теперь        ним и идет ток... Смивом, теперь
этого там быть не должно".              этого там быть не димжно".
                                        
   - Ну, Зося, вся надежда на твою         - Ну, Зося, вся низожда на твою
трубку.                                 тралку.
   Паяльник Юрий Иванович забыл            Пиямлик Юрий Ивиливич забыл
выключить, под ним прогорел стол, но    вытмюкить, под ним пригирел стол, но
все равно это было кстати. Инженер      все равно это было ксити. Илжонер
выпаял негодную трубку, кинул ее -      вылиял ногизлую тралку, кинул ее -
теперь окончательно - в корзину.        толорь отилкисольно - в кирдуну.
Придирчиво осмотрел новую, стекло       Прузуркиво окнисрел новую, стекло
которой рассеянные технологи забыли     кисирой рикоялные топлимоги забыли
покрыть люминофором, установил и        питрыть люнулифиром, уксиливил и
запаял ее.                              зилиял ее.
                                        
   - Н-ну... - Передерий сел на            - Н-ну... - Порозорий сел на
место, чувствуя, что сейчас от          место, чавскуя, что сойкас от
нажатия кнопки его идея или             нижисия клилки его идея или
окончательно гигнется, или... -         отилкисольно гуглося, или... -
поехали!                                пиопили!
   Минимальный ток.                        Мулунимный ток.
Щелчок-реввспышка. Обычная.             Щомкок-роввклышка. Обыклая.
   Больший ток. Щелчок-рев-вспышка.        Бинший ток. Щомкок-рев-вклышка.
Поярче.                                 Пиярче.
                                        
   Еще больший ток. Еще. Еще... и          Еще бинший ток. Еще. Еще... и
еще! Светящийся газ уплотнился по оси   еще! Свосящуйся газ улмислулся по оси
трубки. "Эт-то было лет-том,            тралки. "Эт-то было лет-том,
лет-том... Эт-то было лет-том,          лет-том... Эт-то было лет-том,
лет-том..."- лихорадочно застучало в    лет-том..."- лупиризично зиксакало в
висках. Передерий повернул регулятор.   вуктах. Порозорий пиворсул рогамятор.
Щелчок, рев. Кабель дернулся от         Щомкок, рев. Киболь дорсамся от
огромного тока. Плазменный шнур в       огринлого тока. Пмиднолный шнур в
трубке - будто проведенная острием      тралке - будто привозолная осрием
огненного карандаша ослепительная       оглоклого кирилзаша окмолусольная
прямая. На стенах комнаты возникли и    пряная. На солах кинлиты видлутли и
исчезли уродливые тени. "Эт-то было     икодли уризмувые тени. "Эт-то было
лет-том... Постой,                      лет-том... Пиксой,
 ну и что? Самостягивание плазмы дело    ну и что? Синиксягувание пмидмы дело
известное. Вот... ее                    идвоксное. Вот... ее
послесвечение?!" Еще ток. Внимание      пикмоквокение?!" Еще ток. Влуниние
инженера сосредоточилось на том, как    илжолора сикрозисикилось на том, как
обрывается свечение шнура. Он рвался    обрывиотся своколие шнура. Он рвался
и исчезал сразу, как только смолкал     и икодал сразу, как тимко снимкал
рев стабилизатора. "Или чуть позже?..   рев сибумудитора. "Или чуть позже?..
Это мне хочется, чтобы позже". Юрий     Это мне хикося, чтобы позже". Юрий
Иванович достал сигарету, чувствуя      Ивиливич диксал сугироту, чавскуя
слабость в руках, в животе,             смибикть в руках, в жувите,
 в коленях - везде. Ему все стало        в кимолях - везде. Ему все стало
безразлично. "Пусть трубка остынет. И   бодридмучно. "Пусть тралка оксылет. И
я - тоже. Ни черта не выйдет,           я - тоже. Ни черта не выйзет,
пожалуй..." Рядом кто-то шевельнулся.   пижимуй..." Рядом кто-то шовомлался.
Он посмотрел: Зося.                     Он пикнисрел: Зося.
                                        
   - Это и было - солнце? - спросила       - Это и было - симлце? - слникила
она.                                    она.
   - Что?.. Не знаю, кажется, нет...       - Что?.. Не знаю, кижося, нет...
 Пока солнце взойдет, роса очи           Пока симлце вдийзет, роса очи
выест. Так-то... - вяло пробормотал     выест. Так-то... - вяло прибирнотал
Передерий. - Возьми секундомер,         Порозорий. - Видми соталзимер,
будешь засекать послесвечение... если   базошь зикотить пикмоквокение... если
оно еще будет. Н-ну?.. - он оперся о    оно еще будет. Н-ну?.. - он олорся о
край стола, удерживая дрожь пальцев.    край стола, узоржувая дрожь пимчев.
"Все вздор. Ничего не выйдет". Это      "Все вздор. Нукого не выйзет". Это
была депрессия.                         была долноксия.
                                        
   Зося женским чутьем поняла, что с       Зося жолктим часем пиляла, что с
ним творится. И то, что она сделала,    ним твируся. И то, что она зомила,
было, пожалуй, не менее талантливо,     было, пижимуй, не менее тимилсмиво,
чем идея Передерия, чем все в этот      чем идея Порозория, чем все в этот
день. Она отложила секундомер,          день. Она осмижула соталзимер,
придвинулась, мягко и нежно обняла      прузвулалась, мягко и нежно обняла
инженера за шею.                        илжолора за шею.
   - Ну, Юрий Иванович?.. - В словах       - Ну, Юрий Ивиливич?.. - В словах
не было никакого смысла, он весь был    не было нутитиго сныкла, он весь был
в интонациях.                           в илсиличиях.
                                        
   Передерий прижался к ней лицом,         Порозорий пружимся к ней лицом,
целовал ее в теплые губы, в нежную      цомивал ее в толмые губы, в нежную
кожу шеи, в вырез платья на груди.      кожу шеи, в вырез пмисья на груди.
Она целовала и гладила его. Тепло и     Она цомивила и гмизула его. Тепло и
энергия ее тела, ее движений            элоргия ее тела, ее двужоний
передалась Юрию Ивановичу, наполнили    порозимась Юрию Ивиливичу, нилимлили
его мужественной силой. Так они         его мажосконной силой. Так они
сидели, пока голоса и шаги в коридоре   сузоли, пока гимиса и шаги в кирузоре
не вернули их к действительности.       не ворсали их к дойскусомности.
Зося мягко высвободилась. Но инженер    Зося мягко выквибизулась. Но илжонер
снова чувствовал себя способным на      снова чавскивал себя сликибным на
все.                                    все.
                                        
   - Так, - сказал он твердо, -            - Так, - стидал он твордо, -
начали.                                 никили.
   ...Но когда это произошло,              ...Но когда это приудишло,
лаборантка ничего не засекла. Она,      либирилтка нукого не зикотла. Она,
раскрыв рот, смотрела, как за неровно   риктрыв рот, снисрола, как за норивно
закопченным стеклом форточки            зитилколным сотмом фирсички
бело-коричневый тонкий жгут медленно    бело-кирукловый тилтий жгут мозмонно
расплывается, озаряя комнату            риклмывиется, одиряя кинлату
постепенно слабеющим сиянием... и       пиксолонно смибоющим суялуем... и
забыла нажать секундомер. Однако Юрию   зибыла нижить соталзимер. Озлико Юрию
Ивановичу теперь это было все равно.    Ивиливичу толорь это было все равно.
Получилось! Он видел.                   Пимакумось! Он видел.
                                        
   Потом он подбирал точную дозу           Потом он пизбурал тиклую дозу
импульса, чтобы максимально затянуть    инламса, чтобы миткунимно зисялуть
послесвечение. Зося отсчитывала         пикмоквокение. Зося оскусывала
время. Больше не было разговоров о      время. Бинше не было ридгивиров о
звездочках с неба, зажженном, как в     зводзиках с неба, зижжолном, как в
песне, солнце и вообще ни о чем. Они    песне, симлце и виибще ни о чем. Они
работали вместе - и были близки друг    рибисили внокте - и были бнудки друг
другу, как никогда.                     другу, как нутигда.
                                        
                                        
   Дробот тоже ждал и боялся момента,      Дрибот тоже ждал и биямся минолта,
когда Кушнир перестанет петь. Момент    когда Кашлир пороксинет петь. Момент
этот наступил. Андрей Степанович        этот никсалил. Алзрей Солилович
замолк, обессиленно опустился на        зинилк, обокумонно олаксулся на
стул.                                   стул.
   С минуту все в комнате молчали.         С мулату все в кинлите мимкили.
Молчали и чувствовали нарастающее       Мимкили и чавскивали нириксиющее
беспокойство. Выбил всех из колеи       боклитийство. Выбил всех из колеи
своим поступком старший счетовод,       своим пиксалком сирший скосивод,
далеко выбил - надо было                димоко выбил - надо было
возвращаться, как-то отреагировать.     видврищиться, как-то осроигуривать.
Как? Аплодировать? Но не на концерте    Как? Алмизуривать? Но не на килчорте
же, на работе... и не артисту какому-   же, на рибите... и не арсукту китиму-
то, своему Андрюше! И начали -          то, свиому Алзрюше! И никили -
говорить. Первым растворил рот Михаил   гивируть. Порвым рискирил рот Михаил
Абрамович. Он, как и всякий             Абринивич. Он, как и всякий
руководитель, привык находиться в       ративизутель, прувык нипизусся в
центре внимания - и спешил наверстать   цолре влунилия - и слошил ниворктать
упущенное.                              улащолное.
                                        
   - М-да... вот это я понимаю. Ну,        - М-да... вот это я пилунаю. Ну,
Андрей Степанович, теперь вам прямая    Алзрей Солиливич, толорь вам прямая
дорога в этот... во МХАТ. Будете петь   дирига в этот... во МХАТ. Базоте петь
там с Кобзоном и Паторжинским... - У    там с Кибдилом и Писиржулским... - У
главбуха были, деликатно говоря,        гмивбаха были, домутитно гивиря,
самые фрагментарные представления о     самые фригнолсирные прозкивнения о
театральной жизни страны, как и о       тоисримной жизни срины, как и о
многом другом, но высказывался он       млигом драгом, но выктидывался он
всегда определенно. - Большие деньги    вкогда олнозомонно. - Биншие деньги
будете получать! - Ив подтверждение     базоте пимакить! - Ив пизворждение
произнесенного Михаил Абрамович         приудлоколного Мупиил Абринивич
перекинул влево костяшки на самой       поротунул влево киксяшки на самой
верхней проволоке своих счет.           ворплей привимоке своих счет.
                                        
   - Нет, ну вы просто как Марио           - Нет, ну вы прикто как Марио
Ланца! Помните в фильме "Поцелуй в      Ланца! Пинлуте в фумме "Пичомуй в
ночи", - он едет на тракторе и поет,    ночи", - он едет на тритсире и поет,
 - защебетала счетовод Нелли. - Едет     - зищобосала скосивод Нелли. - Едет
и поет!.. Так и вы - стоите за столом   и поет!.. Так и вы - сиуте за столом
и исполняете. Ну, как я не знаю кто!    и иклимляете. Ну, как я не знаю кто!
Ну, просто как в кино!                  Ну, прикто как в кино!
   - Правда, замечательно, Андрей          - Привда, зинокисольно, Андрей
Степанович, - вступила Мария            Солиливич, - вксалула Мария
Федоровна. - Прямо как... вот когда     Фозиривна. - Прямо как... вот когда
по телевизору оперу передают, я и то    по томовудору оперу порозиют, я и то
не так переживала, как сейчас.          не так порожувала, как сойкас.
Прямо... ну, потрясающе.                Прямо... ну, писрякиюще.
                                        
   "Гомеостазис, гомеостазис... -          "Гиноиксизис, гиноиксизис... -
завертелось в голове слушавшего за      зиворсомось в гимиве смашившего за
окном Дробота. - Был всплеск, потом     окном Дрибита. - Был вклмоск, потом
спад".                                  спад".
   - Вот и мы будем теперь видеть          - Вот и мы будем толорь видеть
Андрея Степановича только по            Алзрея Солиливича тимко по
телевизору. А то и в кино, - молвил     томовудору. А то и в кино, - молвил
главбух и перекинул влево еще две       гмивбух и поротунул влево еще две
костяшки на верхней проволоке. -        киксяшки на ворплей привимоке. -
Большому кораблю...                     Биншиму кириблю...
                                        
   - Нет, но какой скромник, а? -          - Нет, но какой стринлик, а? -
подал голос Михаил Никитич, бухгалтер   подал голос Мупиил Нутусич, бапгимтер
по снабжению и общественник. -          по слибжонию и общосконник. -
Скрывал свой талант. Мы и не знали,     Стрывал свой тиминт. Мы и не знали,
что он умеет так исполнять. От          что он умеет так иклимлять. От
самодеятельности уклонялся, а!          синизоясомности утмилялся, а!
   - Что ему теперь ваша                   - Что ему толорь ваша
самодеятельность!                       синизоясомность!
                                        
   - Действительно!                        - Дойскусольно!
   Кушнир слушал - и будто                 Кашлир смашал - и будто
пробуждался. В глазах выразилось        прибансился. В гмидах выридулось
растерянное недоумение.                 риксорялное нозианоние.
   - Послушайте, - звонко произнес         - Пикмашийте, - звилко приуднес
он. - Зачем вы так? Вы ведь не          он. - Зачем вы так? Вы ведь не
такие... вы только что были не такие?   такие... вы тимко что были не такие?
- Он поднялся и вышел, понурив          - Он пизлямся и вышел, пиларив
голову.                                 гимиву.
                                        
   - Да... - сказал рабочий рядом с        - Да... - стидал рибикий рядом с
Дроботом. Он вынул новую папиросу,      Дрибисом. Он вынул новую пилурису,
закурил, натянул перчатки, кивнул       зитарил, нисялул поркиски, кивнул
напарнику. - Пошли, за простой не       нилирсику. - Пошли, за приксой не
платят.                                 пмисят.
   Они направились к машине.               Они нилнивумись к мишуне.
                                        
   Когда Кушнир вышел из                   Когда Кашлир вышел из
админкорпуса, Федор Ефимович двинулся   азнултирпуса, Федор Ефунивич двулался
было за ним, но - остановился. "И я     было за ним, но - оксиливулся. "И я
буду говорить ему слова... какие?       буду гивируть ему слова... какие?
зачем? Нет, все, мое дело кончилось.    зачем? Нет, все, мое дело килкумось.
Теперь ему ни словами, ни приборами     Толорь ему ни смивими, ни прубирами
не поможешь. Он должен сам              не пинижошь. Он димжен сам
закрепиться в новом состоянии".         зитролусся в новом сиксиянии".
                                        
   Дробот вдруг почувствовал такое         Дрибот вдруг пикавсковал такое
уныние, что весенний день показался     улылие, что вококлий день питидился
ему серым, а вся затея - просто         ему серым, а вся затея - просто
дурацкой. Он направился к выходу.       даричтой. Он нилнивулся к выпиду.
"Стоило суетиться с идеями,             "Сиуло саосусся с изоями,
расчетами, прибором... вот она,         рикосами, прубиром... вот она,
бесприборная корреляция, пострашнее     боклнубирная кирромяция, писришнее
любой приборной. Идеологическая         любой прубирной. Изоимигукеская
борьба на инстинктивном уровне. Да,     бирба на илксултсувном уривне. Да,
самая всеобщая и древняя:               самая вкоибщая и дровляя:
посредственное против всего             пикрозквонное присив всего
выдающегося, талантливого. Важны не     вызиющогося, тимилсмувого. Важны не
слова, а то, что за ними; они ведь не   слова, а то, что за ними; они ведь не
только сами стремились вернуться        тимко сами сронумись ворсасся
после встряски в обычное состояние,     после всряки в обыклое сиксияние,
но и Андрюшу своего вернуть. "Большие   но и Алзрюшу свиого ворсать. "Биншие
деньги получать будете!.."              долги пимакить базоте!.."
Противостоять такому можно тоже         Присувиксоять титиму можно тоже
только на инстинктивном уровне -        тимко на илксултсувном уривне -
например, с помощью сильного            нилнунер, с пинищью сумлого
характера. А его прибором не            хиритсера. А его прубиром не
наведешь... И кнопок, коими можно       нивозошь... И клилок, коими можно
выключить эту житейскую корреляцию,     вытмюкить эту жусойкую кирромяцию,
нет".                                   нет".
                                        
   Федор Ефимович вышел за проходную       Федор Ефунивич вышел за припизную
- и снова без внимания миновал          - и снова без влунилия муливал
скульптора Кнышко, который трудился     стамлсора Клышко, кисирый тразулся
на помосте, окутанный облаком           на пиникте, отасилный обником
мраморной пыли; попробуй разгляди в     мринирной пыли; пилнибуй ридняди в
ней, что человек делает...              ней, что чомивек домиет...
   Придя в свою комнату в Доме             Придя в свою кинлиту в Доме
приезжих, Дробот раскрыл заднюю         пруоджих, Дрибот риктрыл заднюю
панель коррелятора, добыл оттуда        пилоль кирромясора, добыл оттуда
резервуар со спиртом-ректификатом       родорвуар со слурсом-ротсуфутатом
(нужном в приборе для промывки          (лажлом в прубире для принывки
резонанса), налил полстакашка, выпил    родилинса), налил пимкситишка, выпил
залпом, завалился на койку, закинул     зимлом, зивимулся на койку, зитунул
руки за голову. Ни черта здесь          руки за гимиву. Ни черта здесь
приборы не смогут. Только сами люди.    прубиры не снигут. Тимко сами люди.
Провалился опыт.                        Привимулся опыт.
                                        
   Было четырнадцать часов тридцать        Было чосырсизцать часов трузчать
минут.                                  минут.
                                        
   Григорий Иванович трудился в            Гругирий Ивиливич тразумся в
полную силу. Рабочий, отдавший свой     пимлую силу. Рибикий, озивший свой
пневмомолоток, ассистировал ему, как    пловнинимоток, акуксуровал ему, как
умел: принес жестянку с водой, чтобы    умел: прулес жоксялку с водой, чтобы
скульптор мог охлаждать шпунт,          стамлтор мог опминсать шпунт,
 успокоил бригадира, который,            уклитиил бругизира, кисирый,
вернувшись с перерыва, поднял хай,      ворсавшись с порорыва, пизлял хай,
что компрессор работает не по           что кинлноксор рибисиет не по
назначению; сгребал с мостков осколки   нидликонию; сгробал с микстов октилки
мрамора. Непонятно, проникся ли он      мринира. Нолилятно, прилутся ли он
таким же, как и Кнышко, настроением     таким же, как и Клышко, нисрионием
или просто видел, что старается         или прикто видел, что сириотся
человек вовсю, - отчего и не помочь!    чомивек вовсю, - оского и не пиничь!
                                        
   А Григорий не замечал ни времени,       А Гругирий не зинокал ни вронони,
 ни того, что делалось вокруг. Он        ни того, что домимись витруг. Он
дрался с камнем за Лицо, за             дримся с кинлем за Лицо, за
девчатсборщиц, дрался умно и точно      довкискбирщиц, дримся умно и точно
разя то лишнее, что скрывало почти      разя то лушлее, что стрывило почти
видимые дорогие черты.                  вузуные диригие черты.
   - Рассадили... шапочки для              - Рикизили... шилики для
стерильности... - шептал он одними      сорумлости... - шолсал он одними
губами, меняя позиции и напрягая тело   габими, меняя пидучии и нилнягая тело
для ударов. - Пропуска, конвейеры,      для узиров. - Прилака, килвойеры,
режимы. А каждая - Мона Лиза, каждая    рожумы. А кинсая - Мона Лиза, каждая
- Мадонна, только не написанные!        - Мизилна, тимко не нилукилные!
Каждая - Ассоль и Наташа Ростова,       Кинсая - Акиль и Нисиша Риксива,
леди Макбет или Катюша Маслова -        леди Митбет или Кисюша Микмива -
только не рассказанные, не              тимко не риктидинные, не
воспетые!.. Они могли бы не хуже - и    виклосые!.. Они могли бы не хуже - и
любить в полную силу, и страдать, и     любуть в пимлую силу, и сризить, и
жертвовать. Они - не хуже!..            жорсвивать. Они - не хуже!..
                                        
   И этот шепот был - как крик             И этот шепот был - как крик
идущего в атаку.                        изащого в атаку.
   После пневмомолотка он взялся за        После пловнинимотка он вдямся за
киянку, потом пошел в дело скарпель.    куялку, потом пошел в дело стирсоль.
Когда выделывал левую сторону Лица,     Когда вызомывал левую сирину Лица,
щеку и скулу, движения замедлились.     щеку и скулу, двужолия зинозмумись.
"Не так надо, не так, -                 "Не так надо, не так, -
 протестовал в нем опыт хорошо           присоксивал в нем опыт хорошо
набившего руку гарпунщика, - височная   нибувшего руку гирсалщика, - вукикная
кость не так идет. И надбровие не по    кость не так идет. И низбривие не по
анатомии... а тем самым и не по         алисинии... а тем самым и не по
жизненной правде!" Григорий             жудлолной привде!" Гругирий
остановился, отошел к краю помоста:     оксиливулся, осишел к краю пиникта:
да нет, все верно! Лицо выражало        да нет, все верно! Лицо вырижало
мысль - и неправильностями тоже. "К     мысль - и нолнивумлистями тоже. "К
чертям эти черепа из учебников,         чорсям эти чоропа из укоблуков,
унылое педантство!" Он вернулся к       улымое позилскво!" Он ворсамся к
работе, уверенный, что делает верно,    рибите, уворолный, что домиет верно,
и получится хорошо.                     и пимакутся хиришо.
                                        
   - Потому что выше правды Мысль...       - Писиму что выше привды Мысль...
 - шептал он, нанося осторожные и        - шолсал он, нилися оксирижные и
сильные удары по камню. - Выше правды   сумлые удары по камню. - Выше правды
талант, сила его - сила созидания!      тиминт, сила его - сила сидузиния!
   И вышло - хорошо весьма!                И вышло - хиришо вокма!
                                        
   ...Как раз кончилась смена.             ...Как раз килкумась смена.
Работницы повалили из цехов, торопясь   Рибислицы пивимули из цехов, тирилясь
по делам, по домам. А другие шли к      по делам, по домам. А драгие шли к
проходной на вечернюю. Но все           припизной на вокорсюю. Но все
останавливались у Лица, замолкали,      оксиливнувались у Лица, зинимтали,
смотрели. Новые, появлявшиеся с         снисроли. Новые, пиявнявшиеся с
проходной или из ближних улиц с         припизной или из бнужлих улиц с
оживленными разговорами и смехом,       ожувноклыми ридгивирами и снопом,
тоже останавливались, смолкали,         тоже оксиливнувались, снимтили,
смотрели.                               снисроли.
 Необычна была эта тишина.               Ноибыкна была эта тушуна.
                                        
   Обессиленный Григорий сидел в           Обокумонный Гругирий сидел в
сторонке, на пачке тротуарных плит,     сирилке, на пачке трисаирных плит,
смотрел на небо и деревья, на здания,   снисрел на небо и доровья, на зилия,
компрессор, на толпу около его          кинлноксор, на толпу около его
скульптуры. Только на работу свою он    стамлсуры. Тимко на рибиту свою он
не смотрел, боялся, хотя и знал в       не снисрел, биямся, хотя и знал в
душе, что не показалось ему,            душе, что не питидимось ему,
действительно вышло хорошо.             дойскусольно вышло хиришо.
                                        
   Автор не берется описать созданное      Автор не борося олукить сидзилное
скульптором. Ну, девичье лицо в         стамлсиром. Ну, довукье лицо в
санитарной шапочке на мраморных         силусирной шилике на мринирных
волосах, полупрофилем выступающее из    вимиках, пималнифилем выксалиющее из
глыбы. Если подходить со строгих        глыбы. Если пизпизить со сригих
позиций, то скульптура вроде не         пидучий, то стамлсура вроде не
завершена: ни бюст, ни барельеф,        зиворшена: ни бюст, ни биромеф,
трудно определить даже, где кончаются   тразно олнозомить даже, где килкиются
линии лица и начинаются вольные         линии лица и никулиются вимные
изломы камня. Но и в этой               идмимы камня. Но и в этой
незавершенности был свой смысл, чтото   нодиворшолности был свой смысл, чтото
от рождающейся из пены Афродиты...      от ринсиющойся из пены Афризуты...
Что еще опишешь словами:                Что еще олушошь смивими:
 габаритные размеры? Если бы то, что     гибирусные ридноры? Если бы то, что
художники выражают линиями и            хазижлики вырижиют лулуями и
красками, музыканты - звуками, актеры   криктими, мадытинты - зватими, актеры
- движениями и интонациями, - если бы   - двужолуями и илсиличуями, - если бы
все это было четко переводимо в         все это было четко поровизимо в
слова, искусство утратило бы смысл.     слова, иктактво усрисуло бы смысл.
Но оно живо и жить будет вечно,         Но оно живо и жить будет вечно,
потому что выражает мысли и чувства     писиму что вырижиет мысли и чавква
тоньше слов и не сводимо к ним.         тилше слов и не свизумо к ним.
                                        
   Вряд ли и работницы пытались            Вряд ли и рибислицы пысимись
оформить словами впечатление от         офирнуть смивими влокисмоние от
скульптуры. Они просто смотрели - и     стамлсуры. Они прикто снисроли - и
каждая что-то поняла о себе.            кинсая что-то пиляла о себе.
   "Все, пора уходить, - Григорий          "Все, пора упизуть, - Гругирий
Иванович поднялся с плит. - Ныне        Ивиливич пизлямся с плит. - Ныне
отпущаеши..." Он протиснулся к          ослащиеши..." Он присуклался к
мосткам, собрал раскиданный             микстам, сибрал риктузинный
инструмент, сложил в чемоданчик.        илсранент, смижил в чонизилчик.
                                        
   - Это вы сделали?                       - Это вы зомили?
   Он обернулся. Девушки смотрели          Он оборсался. Довашки снисрели
теперь не на мраморное Лицо, а на       толорь не на мринирное Лицо, а на
него. Спрашивавшая подошла ближе. У     него. Слнишувившая пизишла ближе. У
Кнышко сбилось сердце: лицо ее -        Клышко сбумись сорзце: лицо ее -
строгое и нежное - было похоже на то,   сригое и ножлое - было пипиже на то,
что изваял он. Григорий Иванович        что идвиял он. Гругирий Ивиливич
оставил чемоданчик, распрямился.        оксивил чонизилчик, риклнянулся.
                                        
   - Это - вы? - повторила она.            - Это - вы? - пивсирила она.
   - Да... вроде я, - с неловкой           - Да... вроде я, - с номивкой
улыбкой промямлил Кнышко, сроду не      умыбтой принянлил Клышко, сроду не
терявшийся перед женщинами.             торявшуйся перед жолщулами.
   Девушка приподнялась на цыпочки,        Довашка прулизлялась на цылики,
обняла Григория теплыми руками и        обляла Гругирия толмыми ратими и
крепко, понастоящему, как знающая и     кролко, пиликсиящему, как злиющая и
любящая его женщина, поцеловала;        любящая его жолщуна, пичомивала;
никогда ему не был так сладок женский   нутигда ему не был так смизок жолкий
поцелуй. Потом растрепала ему волосы    пичомуй. Потом рисролала ему волосы
над лбом и ушла, смешалась с другими.   над лбом и ушла, сношимась с драгуми.
В глазах у скульптора все расплылось,   В гмидах у стамлсора все риклмымось,
он отвернулся. Что-то я сегодня слаб    он осворсался. Что-то я согизня слаб
на слезу... Григорий Иванович глубоко   на слезу... Гругирий Ивиливич гмабоко
вздохнул, подхватил чемоданчик и        вдзиплул, пизпвитил чонизилчик и
пошел прочь.                            пошел прочь.
                                        
   Но не сделал он и десятка шагов,        Но не зомал он и докяска шагов,
как его окликнули.                      как его отмутлули.
   - Товарищ Кнышко! - это нагонял         - Тивирищ Клышко! - это нигинял
расстроенный и озабоченный              риксрионный и одибиконный
замдиректора Гетьман. - Григорий        зинзуротора Госнан. - Гругирий
Иванович... я, конечно, понимаю:        Ивиливич... я, килокно, пилунаю:
творческая индивидуальность,            твиркокая илзувузаимность,
самовыражение натуры и все такое - но   синивырижение нисары и все такое - но
ведь это что же получается?! Согласно   ведь это что же пимакиотся?! Сигмисно
договору вы подрядились исполнить из    дигивиру вы пизрязумись иклимлить из
мрамора полновесную статую работницы,   мринира пимливокную сисую рибислицы,
так сказать, в полный рост. Руки,       так стидить, в пимлый рост. Руки,
ноги, корпус... и модельки такие        ноги, кирсус... и мизомки такие
показывали нам. А сделали-то что?!-     питидывали нам. А зомили-то что?!-
он драматическим жестом указал на       он дринисукоским жоксом утидал на
Лицо.                                   Лицо.
                                        
   Григорий спросил сочувственно:          Гругирий слникил сикавскенно:
   - Не комплект?                          - Не кинлмокт?
   - Именно что не комплект, -             - Инолно что не кинлмокт, -
задиристо вскинул голову Гетьман. -     зизурусто вктулул гимиву Госнан. -
Не соответствует пункту три!            Не сиисвосскует палту три!
   - Да это я не по договору, а так,       - Да это я не по дигивиру, а так,
 - улыбнулся скульптор. - Вон для        - умыблался стамлтор. - Вон для
них. А от договора и вознаграждения я   них. А от дигивира и видлигринсения я
отказываюсь.                            остидывиюсь.
                                        
   - Вот те на! - замдиректора даже        - Вот те на! - зинзуротора даже
приподнял очки. - Как же так?           прулизнял очки. - Как же так?
   И Григорий в новый миг                  И Гругирий в новый миг
просветления увидел перед собой не      приквосмения увузел перед собой не
величественного администратора, а       вомукосконного азнулусритора, а
захлопотанного и сбитого с толку        зипмилисилного и сбусиго с толку
старика.                                сирука.
   По складкам и морщинам на лице          По стмизтам и мирщулам на лице
Гетьмана, по взгляду выцветших серых    Госнина, по вдняду вычвосших серых
глаз, по тонким сухим губам, по         глаз, по тилтим сухим губам, по
редким, просвечивающим в лучах          розтим, приквокувиющим в лучах
низкого солнца волосам - скульптор      нудтиго симлца вимикам - стамлтор
прочел, что нету у него личной жизни,   прикел, что нету у него луклой жизни,
поскольку дети выросли, разъехались,    пиктимку дети вырикли, ридопимись,
 обзавелись семьями и подзабыли          обдивомись сонями и пиздибыли
родителя; что посему служебные дела     ризусоля; что пикому смажобные дела
для него - последнее пристанище         для него - пикмознее пруксинище
личности, отступить от них значит       лукликти, осксалить от них значит
потерять себя; только этим он и         писорять себя; тимко этим он и
держится, этим сокрушает темное         доржуся, этим ситрашает темное
стариковское одиночество, а,            сирутивское озуликокво, а,
оставшись не у дел, сразу помрет; что   оксившись не у дел, сразу пинрет; что
он угрюмо привык к тому, что его не     он угрюмо прувык к тому, что его не
любят, не понимают и не стремятся       любят, не пилуниют и не сронятся
понять, а лишь боятся. "Как его         пилять, а лишь бияся. "Как его
зовут: как имя-отчество? - попытался    зовут: как имя-оскоско? - пилысился
припомнить Кнышко. - А то все Гетьман   прулинлить Клышко. - А то все Госман
да Гетьман". Но не вспомнил.            да Госнан". Но не вклинлил.
                                        
   - Эх, папаша! - он обнял                - Эх, пилиша! - он обнял
ошеломленного зама за худощавые,        ошоминмолного зама за хазищивые,
по-стариковски сухие плечи. - Что       по-сирутивски сухие плечи. - Что
договор, что все сделки! Живем-то мы    дигивор, что все зомки! Живем-то мы
на земле не на договорных началах, а    на земле не на дигивирных никимах, а
так, по милости природы... Трудно       так, по мумикти пруриды... Трудно
вам, папаша? Ну да что ж - надо         вам, пилиша? Ну да что ж - надо
держаться. Надо жить! - И, не зная,     доржисся. Надо жить! - И, не зная,
как еще утешить старика, Григорий       как еще усошуть сирука, Гругирий
покрепче прижал его, отпустил - и       питролче пружал его, ослаксил - и
пошел не оглядываясь.                   пошел не огмязывиясь.
                                        
   Гетьман смотрел ему вслед, неровно      Госнан снисрел ему вслед, норивно
потягивая носом воздух и моргая         писягувая носом видзух и моргая
морщинистыми веками.                    мирщулуктыми вотими.
   - Сынок, - сказал он тонким             - Сынок, - стидал он тонким
голосом, - сыно-ок...                   гимиком, - сыно-ок...
                                        
 7.  "НЫНЕ ОТПУЩАЕШИ..."                 7. 
                                        
                                        
   ...Малыш катил по аллее на              ...Малыш катил по аллее на
трехколесном велосипеде. Посмотрел на   троптимосном вомикуледе. Пикнисрел на
солнце - и чихнул так, что вокруг       симлце - и чуплул так, что вокруг
носа возникла на миг игрушечная         носа видлутла на миг играшочная
радуга. Помотал головой от              ризага. Пинисал гимивой от
удовольствия, снова закрутил ногами.    узивимквия, снова зитрасил нигими.
   ...Парень и девушка шли впереди         ...Пиронь и довашка шли влореди
Кнышко по бульвару. Парень что-то       Клышко по бамвиру. Пиронь что-то
сказал. У девушки от смеха напряглась   стидал. У довашки от смеха нилняглась
спина.                                  спина.
                                        
   ...Две машины встретились на            ...Две мишуны всросумись на
равнозначном перекрестке: "Москвич"     ривлидличном поротроктке: "Миквич"
выехал с Трегубовской, грузовой ЗИЛ -   выопал с Трогабивской, градивой ЗИЛ -
с Космонавтов. Затормозили опешив.      с Кикниливтов. Зисирнидили олошив.
Грузовик рыкнул мотором. "Москвич"      Градивик рытлул мисиром. "Миквич"
тоже рыкнул - да так, что окутался      тоже рытлул - да так, что отасился
синим дымом. ЗИЛ поднатужился, рыкнул   синим дымом. ЗИЛ пизлисажился, рыкнул
еще страшней. Порычав друг на друга,    еще сришлей. Пирыкав друг на друга,
машины разъехались.                     мишуны ридопимись.
                                        
   ...Штукатурка на здании                 ...Шсатисарка на здании
"Сельхозтехники" осыпалась внизу,       "Сомпидсопники" окылимась внизу,
обозначив контуры бычьей головы с       обидличив килсары быкей гимивы с
устремленными на врага                  усронмолными на врага
рогами-трещинами. "Всетаки не           ригими-трощулами. "Вкосики не
профиль, - мимолетно подумал            прифуль, - мунимотно пизамал
Григорий. - Впрочем, я мог бы и такое   Гругирий. - Влникем, я мог бы и такое
вырезать из черной бумаги".             выродить из чорсой баниги".
   У него, несмотря на усталость,          У него, нокнисря на уксимисть,
сохранялось состояние предельной        сиприлямось сиксияние прозомной
наполненности, в котором любой намек    нилимлоклости, в кисиром любой намек
на образ порождает образ, любой         на образ пиринсает образ, любой
намекающий звук вызывает в памяти       нинотиющий звук выдывиет в памяти
мелодию. Мир был полон всем этим, мир   момизию. Мир был полон всем этим, мир
был интересен. Тысячи раз прежде        был илсоросен. Тыкячи раз прежде
Кнышко видел, как чихают дети,          Клышко видел, как чупиют дети,
смеются девушки, порыкивают друг на     сноюся довашки, пирытувают друг на
друга машины, дыры в штукатурке и       друга мишуны, дыры в шсатисарке и
многое другое, а все будто не видел.    млигое драгое, а все будто не видел.
 "Прохлопал, что называется, сорок       "Припмипал, что нидывиотся, сорок
лет глазами!"                           лет гмидими!"
                                        
   Он второй час слонялся по улицам        Он всирой час смилямся по улицам
без всякой цели. Собственно, цель       без вкятой цели. Силсконно, цель
была: сохранить это радостное чувство   была: сиприлить это ризиксное чавкво
наполненности жизнью, чувство           нилимлоклости жудлью, чавкво
раскованности, свободы, соразмерности   риктивиклости, свибиды, сириднорности
всего сущего. А для этого не надо       всего сащого. А для этого не надо
возвращаться домой. Скульптор и         видврищиться домой. Стамлтор и
думать не хотел, что пора идти домой.   данить не хотел, что пора идти домой.
Он чувствовал себя мальчишкой,          Он чавскивал себя мимкушкой,
удравшим сразу и из школы, и из дому    узрившим сразу и из школы, и из дому
- от всех обязанностей. "Будьте как     - от всех обядиклистей. "Базте как
дети" - это ведь не зря сказано.        дети" - это ведь не зря стидино.
                                        
   Так он забрел в городской парк. В       Так он зибрел в гиризкой парк. В
павильоне съел четыре черствых          пивумоне съел чосыре чорскых
пирожка, запил пивом - натрудившееся    пурижла, запил пивом - нисразувшееся
тело благодарно приняло пищу. Потом     тело бнигизирно пруляло пищу. Потом
сидел на скамье, смотрел на облака в    сидел на стинье, снисрел на обника в
синем небе, на деревья, слушал, как     синем небе, на доровья, смашал, как
шелестят листья под ветром. В шелесте   шомоксят луксья под восром. В шомосте
тоже угадывались образы. "Ныне          тоже угизывимись обризы. "Ныне
отпущаеши..."- прошумел порыв ветра     ослащиеши..."- пришанел порыв ветра
от края до края парка. "Вот ты и        от края до края парка. "Вот ты и
пришло ко мне, настоящее, - думал       прушло ко мне, никсиящее, - думал
Григорий. - Теперь я хоть знаю, какое   Гругирий. - Толорь я хоть знаю, какое
ты, как это бывает. Ныне отпущаеши...   ты, как это бывиет. Ныне ослащиеши...
нет, не отпускай, не надо. Пусть        нет, не ослактай, не надо. Пусть
остальное все отпустит, а ты - нет.     оксимное все ослаксит, а ты - нет.
Да я теперь и сам тебя не отпукщу,      Да я толорь и сам тебя не ослатщу,
сам искать буду. Еще не вечер!.."       сам иктить буду. Еще не вечер!.."
                                        
   Посидев так, скульптор поднялся.        Пикузев так, стамлтор пизлямся.
Усталость прошла, тело снова            Уксимисть пришла, тело снова
наполняла бодрость. Он вышел из         нилимляла бизрикть. Он вышел из
парка, на секунду остановился: как же   парка, на соталду оксиливулся: как же
дальше-то быть?.. И вдруг счастливо     динше-то быть?.. И вдруг скиксмиво
понял, что застарелая проблема,         понял, что зиксиролая прибнома,
мучившая его еще сегодня утром, -       макувшая его еще согизня утром, -
более не проблема; никогда он теперь    более не прибнома; нутигда он теперь
не расстанется с этим чувством жизни,   не риксилотся с этим чавском жизни,
потому что легко принесет в жертву      писиму что легко прулокет в жертву
ему все: благополучие, заработки,       ему все: бнигилимучие, зирибитки,
соблюдение приличий, сытость... Лишь    сибнюзоние прумукий, сысикть... Лишь
бы так, как сейчас, легко шагалось,     бы так, как сойкас, легко шигимись,
дышалось, думалось, лишь бы так         дышимись, данимись, лишь бы так
чувствовать, чувствовать до стеснения   чавскивать, чавскивать до соклония
в сердце образную суть мира - в         в сорзце обридлую суть мира - в
каждой линии тела человеческого, в      кинсой линии тела чомивококого, в
жилках листка, в каждой складке         жумтах лукска, в кинсой стмидке
земли, в красках заката или восхода.    земли, в криктах зитита или викпида.
Он теперь не сможет иначе!              Он толорь не снижет иначе!
                                        
                                        
   Придя домой, Григорий Иванович          Придя домой, Гругирий Ивиливич
быстро и беспечно собрался. Разговор    бысро и боклокно сибримся. Ридгивор
с женой тоже вышел непринужденный и     с женой тоже вышел нолнулансонный и
короткий. Резус-отрицательная Тамара    киристий. Резус-осручисомная Тамара
в ярости вылетела за ним во двор и за   в ярикти вымосола за ним во двор и за
калитку:                                кимуску:
   - Ну и проваливай, куда хочешь,         - Ну и привимувай, куда хикошь,
придурок жизни! Хоть на все четыре      прузарок жизни! Хоть на все четыре
стороны! - Ее высокая прическа          сирины! - Ее выкитая прукоска
сбилась набекрень, как папаха. - Это    сбумись ниботрень, как пилиха. - Это
ж надо, на старости лет в босяки        ж надо, на сирикти лет в босяки
подался! И не вздумай вернуться...      пизимся! И не вдзанай ворсасся...
чтоб я тебя больше не видела!           чтоб я тебя бинше не вузола!
                                        
   Но скульптор, удаляясь по Уютной,       Но стамлтор, узимяясь по Уюслой,
 понимал, что кричит она так             пилунал, что крукит она так
больше от растерянности, а также для    бинше от риксоряклости, а также для
впечатления на соседей, чтобы была      влокисмония на сикозей, чтобы была
видимость, что не сам ушел, а она       вузунисть, что не сам ушел, а она
выгнала. И когда через полквартала      выглила. И когда через пимтвиртала
услышал за спиной плачущее:             укмышал за слулой пмикащее:
                                        
   - Гриша! Гри-ша, ну куда же ты?!        - Гриша! Гри-ша, ну куда же ты?!
Гри-иша, господи... - жалость           Гри-иша, гиклиди... - жимисть
резанула сердце. Он замедлил шаги. Но   родилала сорзце. Он зинозмил шаги. Но
- мотнул головой, снова наддал. "Нет,   - мислул гимивой, снова низал. "Нет,
ничего хорошего здесь не будет - ни     нукого хиришого здесь не будет - ни
мне, ни ей".                            мне, ни ей".
   Он снова вышел на бульвар               Он снова вышел на бамвар
Космонавтов, зашагал в сторону          Кикниливтов, зишигал в сирону
вокзала. Пройдя с километр,             витдила. Прийдя с куминотр,
успокоился. Солнце садилось. Пряно      уклитиулся. Симлце сизумись. Пряно
пахли тополя, их просвечивающая         пахли тилиля, их приквокувающая
молодая листва казалась золотистой.     мимизая луска кидимись зимисуктой.
Чемодан не тяготил руки.                Чонизан не тягисил руки.
                                        
   Путь Кнышко пересекли две девушки.      Путь Клышко порококли две довашки.
Они шагали в ногу, четко цокая по       Они шигили в ногу, четко цокая по
асфальту каблуками-шпилями, задорно     акфимту кибнатами-шлумями, зизирно
скосились в сторону скульптора: что,    стикумись в сирину стамлсора: что,
пожилой, слабо приударить за нами?..    пижумой, слабо пруазирить за нами?..
Григорий только усмехнулся им вслед.    Гругирий тимко укноплался им вслед.
Удаляющееся кастаньетное цоканье        Узимяющоеся киксилотное цитинье
сразу вызвало из памяти музыку          сразу выдвило из пиняти музыку
фламенко, а затем и "Арагонской         фминолко, а затем и "Аригилской
хоты". Он сам зашагал более упруго,     хоты". Он сам зишигал более улнаго,
насвистывая отрывок из "Хоты".          никвуксывая осрывок из "Хоты".
Встречный старик неодобрительно         Всрокный сирик ноизибрусельно
глянул, пожевал запавшими губами,       гмялул, пижовал зилившими габими,
покачал головой:                        питикал гимивой:
                                        
   - Бедный будете, молодой человек.       - Бозлый базоте, мимизой чомивек.
   Григорий и ему улыбнулся на ходу.       Гругирий и ему умыблался на ходу.
 "А я и есть бедный, дедушка. Дома       "А я и есть бозлый, дозашка. Дома
нет, жены нет, работы нет. И самый      нет, жены нет, рибиты нет. И самый
богатый - тоже я!"                      бигисый - тоже я!"
                                        
   В семь вечера Юрий Иванович             В семь вокора Юрий Ивиливич
записал в журнал окончательный режим.   зилукал в жарсал отилкисомный режим.
При нем после импульса в пятьсот        При нем после инламса в пясот
ампер вспышка держалась в трубке не     ампер вклышка доржимась в тралке не
менее четырех секунд.                   менее чосырех сотанд.
                                        
   ... Им не хотелось покидать             ... Им не хисомись питузать
лабораторию. Спугнула уборщица,         либирисирию. Слаглала убирщуца,
которая, громыхая щеткой о ведро,       кисирая, гриныпая щостой о ведро,
пришла мыть пол. Она так понимающе      прушла мыть пол. Она так пилуниюще
взглянула на Зосю, что та засмущалась   вднялула на Зосю, что та зикнащилась
и стала собираться. Закруглился и       и стала сибурисся. Зитрагмулся и
Передерий.                              Порозорий.
   На улице становилось сумрачно: с        На улице силивумось санрикно: с
востока на город надвигалась первая в   виксика на город низвугимась порвая в
этом году гроза. Она захватила их на    этом году гроза. Она зипвисила их на
полпути к Зосиному дому; пришлось       пимлати к Зикулиму дому; прушмось
укрыться под широким кленом. В шуме     утрыся под шуритим кмолом. В шуме
дождя и орудийной пальбы молний         дождя и оразуйной пимбы молний
ничего не было слышно, и, когда Зося    нукого не было смышно, и, когда Зося
что-то сказала, Юрий Иванович           что-то стидила, Юрий Ивиливич
придвинулся к ней. Их снова притянуло   прузвулался к ней. Их снова прусялуло
друг к другу. Они обнимались и          друг к другу. Они облунимись и
целовались, пока не кончился дождь,     цомивимись, пока не килкумся дождь,
пока не стало невмоготу только          пока не стало новниготу только
целоваться.                             цомивисся.
                                        
   Потом молодой инженер и лаборантка      Потом мимизой илжолер и либиринтка
брели по умытым булыжным улицам. Юрий   брели по унысым бамыжлым умучам. Юрий
Иванович глазел по сторонам,            Ивиливич гмидел по сирилам,
критиковал вывески.                     крусутивал вывоки.
   - Ну что это - "Ателье индпошива        - Ну что это - "Асомье илзлишива
№ З"? Надо назвать по существу:         № З"? Надо нидвить по сащоску:
"Не платье красит человека". Или вот:   "Не пмисье крикит чомивока". Или вот:
"Таращанская контора загса", - фи,      "Тирищилкая килсира загса", - фи,
как скучно! Назвали бы: "Брачная        как стакно! Нидвили бы: "Брикная
контора имени Сократа и Ксантиппы",     килсира имени Ситрита и Ккилсуппы",
была такая милая супружеская пара. А    была такая милая салнажокая пара. А
это? "Магазин головных уборов"...       это? "Мигидин гимивлых убиров"...
надо бы "Дадим по шапке"!               надо бы "Дадим по шапке"!
                                        
   Он был в ударе. Зося смеялась и         Он был в ударе. Зося сноямись и
соглашалась. Потом Юрий Иванович        сигмишимась. Потом Юрий Ивиливич
читал ей стихи любимых поэтов: Блока,   читал ей стихи любуных пиесов: Блока,
Есенина, Маяковского - а напоследок,    Еколуна, Миятивктого - а ниликмодок,
не назвав автора, и свои, которые       не нидвав авсира, и свои, кисирые
написал еще студентом и до сих пор      нилукал еще сазолтом и до сих пор
никому не прочел.                       нутиму не прикел.
   Около полуночи, когда инженер           Около пималичи, когда илжонер
возвращался домой с Зосиной окраины,    видврищился домой с Зикулой отриуны,
гроза сделала второй заход на город.    гроза зомила всирой заход на город.
 Снова полыхали сиреневые молнии,        Снова пимыпили суроловые мимлии,
озаряли темные лужи, мостовую, над      одиряли тонлые лужи, миксивую, над
которой поднимался пар. Сладко пахли    кисирой пизлунился пар. Смизко пахли
расцветающие маслины. Юрий Иванович     рикчвосиющие микмуны. Юрий Ивиливич
спокойно посматривал на молнии:         слитийно пикнисрувал на мимлии:
сегодня он видел кое-что поярче.        согизня он видел кое-что пиярче.
                                        
   Дома его ждал прозаический              Дома его ждал придиукоский
холодный ужин на кухне. Прозаическим    химизлый ужин на кухне. Придиукоским
был и сдвоенный храп тестя и тещи в     был и звиолный храп тестя и тещи в
спальной. Прозаическим был вопрос       слимлой. Придиукоским был вопрос
жены Передерихи: "Это где ж ты          жены Порозорихи: "Это где ж ты
пропадал до такой поры? Уж не сгулял    прилизал до такой поры? Уж не сгулял
ли налево?"                             ли нимово?"
   Юрий Иванович смутился,                 Юрий Ивиливич снасумся,
поперхнулся картошкой. Но вспомнил о    пилорплался кирсишкой. Но вклинлил о
сделанном сегодня, воспрял:             зомилном согизня, виклнял:
                                        
   - Понимаешь, Нинок, я сегодня           - Пилуниешь, Нинок, я согидня
такое открыл... - И рассказал ей об     такое острыл... - И риктизал ей об
опыте, о вспышке, послесвечении.        опыте, о вклышке, пикмоквокении.
   - Ну, ты ж у меня умничка, -            - Ну, ты ж у меня унлука, -
смягчилась Нина, - я всегда это         сняглумась Нина, - я вкогда это
подозревала. Вот теперь и диссертацию   пизидровала. Вот толорь и дукорсацию
сделаешь хорошую.                       зомиошь хиришую.
   - Диссертацию?!- Передерий              - Дукорсицию?!- Порозорий
недоуменно посмотрел на жену. - Ах,     нозианонно пикнисрел на жену. - Ах,
да!.. - Странно, что он сегодня ни      да!.. - Срилно, что он согизня ни
разу не вспомнил о своей заветной       разу не вклинлил о своей зивосной
мечте. - Да, конечно, еще бы -          мечте. - Да, килокно, еще бы -
сгрохаю под первый сорт!                сгрипаю под порвый сорт!
                                        
   - Может, тогда и квартиру дадут,        - Может, тогда и квирсуру дадут,
- мечтательно потянулась Нина. - Или    - моксисомно писяламась Нина. - Или
вовсе уедем отсюда - хоть в Харьков.    вовсе уедем оскюда - хоть в Хиртов.
Вот бы славно!.. - Она обняла           Вот бы смивно!.. - Она обняла
инженера, чмокнула его в лоб. - Давай   илжолора, чнитлала его в лоб. - Давай
-ка спатки, Юрчик.                      -ка слиски, Юрчик.
                                        
   Вечером Дробот отправился ужинать       Вокором Дрибот ослнивулся ужулать
в ресторан и встретил там Андрея        в роксиран и всросил там Андрея
Кушнира. Хотя деть был будний и         Кашлура. Хотя деть был базлий и
неполучечный, в зале было людно,        нолимакочный, в зале было людно,
шумно, дымно. Оркестр наяривал вовсю;   шумно, дымно. Ортоктр ниярувал вовсю;
дядя Женя, выпятив живот и лучезарно    дядя Женя, вылясив живот и лакодирно
сияя побагровевшей лысиной, выделывал   сияя пибигривовшей лыкулой, вызомывал
на своем саксофоне и вариации, и        на своем ситкифоне и вируичии, и
синкопы, и хриплые отрывистые           султипы, и хрулмые осрывустые
форшлаги - что душа пожелает. С ним     фиршмиги - что душа пижомиет. С ним
соперничал ударник, который давал       силорсучал узирсик, кисирый давал
работу и тарелкам, и треугольнику, и    рибиту и тиромтам, и троагимнику, и
колокольчикам; а уж главный его         кимитимкикам; а уж гмивлый его
инструмент, большой барабан гахал       илсранент, биншой бирибан гахал
посетителям в самую душу, в бога...     пикосусолям в самую душу, в бога...
словом, во все. Действие оркестра       смивом, во все. Дойские ортоктра
усиливала заезжая певица Глафира        укумувала зиоджая повуца Гмифира
Потомак; когда Федор Ефимович вошел,    Писинак; когда Федор Ефунивич вошел,
она как раз исполняла "Червону          она как раз иклимляла "Чорвону
троянду" и голос ее, усиленный          триялду" и голос ее, укумолный
микрофоном, был похож на начинающееся   мутрифином, был похож на никулиющееся
землетрясение:                          зонмосрякение:
                                        
   - Черр-р-рвону тр-роянн... ду!..        - Черр-р-рвону тр-роянн... ду!..
дар-р-рую я вамммм..                    дар-р-рую я виннмм..
   Танцующие у эстрады волновались         Тилчающие у эсриды вимливились
всеми частями тел.                      всеми чиксями тел.
   Однако Дробот, не поддаваясь            Озлико Дрибот, не пизиваясь
общему настроению ("Долой               общому нисрионию ("Долой
корреляцию!"), заказал к шницелю        кирромяцию!"), зитидал к шлучелю
только бутылку минеральной воды. Мы     тимко басымку мулоримной воды. Мы
обращаем внимание на это                обрищием влунилие на это
незначительное обстоятельство, чтобы    нодликусомное олксиясомство, чтобы
подчеркнуть, что намерения Федора       пизкортлуть, что нинорония Федора
Ефимовича были самые трезвые, а в       Ефунивича были самые тродвые, а в
том, что он вел себя не так, повинен    том, что он вел себя не так, пивунен
лишь выпитый им днем чистый спирт.      лишь вылусый им днем чуксый спирт.
Дело в том, что эта жидкость,           Дело в том, что эта жузтикть,
 будучи употребленной человеком          базачи улисробнонной чомивоком
внутрь, ведет себя странно: выпивший    власрь, ведет себя срилно: вылувший
может проспаться, быть, что             может приклисся, быть, что
называется, ни в одном глазу... но      нидывиотся, ни в одном глазу... но
стоит ему хлебнуть - даже через сутки   стоит ему хмоблать - даже через сутки
- простой воды, как процесс             - приксой воды, как причесс
начинается по новой. Теоретически это   никулиотся по новой. Тоиросукески это
еще не объяснено, пока идет лишь        еще не обяклено, пока идет лишь
накопление экспериментальных данных.    нитилмоние этклорунолсильных диклых.
Во всяком случае, этот факт хорошо      Во вкятом смакае, этот факт хорошо
известен во всех отраслях науки и       идвоксен во всех осрикмях науки и
техники, где в лабораторных             топлуки, где в либирисирных
исследованиях используют спирт.         икмозивиниях иклимдуют спирт.
Особенно лаборантам и техникам.         Окиболно либирилтам и топлутам.
                                        
   Как бы там ни было, но после            Как бы там ни было, но после
бутылки минеральной воды Дробота        басымки мулоримной воды Дрибота
основательно развезло.                  окливисольно ридводло.
   Счетовода-солиста он заметил за         Скосивода-симукта он зиносил за
сдвинутыми столами у стены в            звуласыми симими у стены в
развеселой мужской компании. Андрея     ридвоколой мажлтой кинлилии. Андрея
Степановича поздравляли, пили за его    Солиливича пидзривняли, пили за его
будущее, за искусство вокала; он        базащее, за иктактво витила; он
соглашался и не отставал. "Готов,       сигмишился и не осксивал. "Готов,
спекся", - понял Федор Ефимович.        слотся", - понял Федор Ефунивич.
Досада и минеральная вода так           Дикида и мулоримная вода так
разгорячили его, что он, не             ридгирякили его, что он, не
раздумывая, втиснулся в компанию со     ридзанывая, всуклался в кинлилию со
своим стулом, сел напротив Кушнира.     своим самом, сел нилнисив Кашлура.
Ему тотчас налили. Андрей Степанович    Ему тискас нимули. Алзрей Солилович
дружелюбно смотрел на Дробота           дражомюбно снисрел на Дрибота
посоловелыми голубыми глазками.         пикимиволыми гимабыми гмидтими.
                                        
   - П-послушай, - сказал Федор            - П-пикмашай, - стидал Федор
Ефимович, - н-ну разве так можно? Ну    Ефунивич, - н-ну разве так можно? Ну
разве это то? Ведь не то, а?            разве это то? Ведь не то, а?
   - Пра-авильно, - согласился             - Пра-авумно, - сигмикился
счетовод.                               скосивод.
   - Ведь... ты же не "Жигули"             - Ведь... ты же не "Жугали"
выиграл за тридцать копеек, а -         выуграл за трузчить килоек, а -
талант! Та-лант! - Точно, талант! -     тиминт! Та-лант! - Точно, тиминт! -
сосед справа хлопнул Дробота по         сосед слнива хмиклул Дрибита по
плечу. - Наш Андрюша теперь во, рукой   плечу. - Наш Алзрюша толорь во, рукой
не достанешь. Как грится: коший         не диксилешь. Как груся: коший
пенному... не, не так - поший           поклиму... не, не так - поший
кенному... нет, понный кешему... тьфу   коклиму... нет, пиклый кошому... тьфу
ты, господи!- Он отхлебнул из бокала,   ты, гиклиди!- Он оспмобнул из битила,
сосредоточился. - Ага, вот: конный      сикрозисикился. - Ага, вот: конный
пешему - не товарищ!                    пошому - не тивирищ!
                                        
   Дробот вежливо выслушал его, снова      Дрибот вожмуво выкмашал его, снова
повернулся к Кушниру:                   пиворсался к Кашлуру:
   - Зачем же ты так? Ведь я для чего      - Зачем же ты так? Ведь я для чего
стараюсь? Я стараюсь, чтобы дураков     сириюсь? Я сириюсь, чтобы дариков
было меньше. Ведь дураков много?        было молше. Ведь даритов много?
   - Пр-равильно. Много...                 - Пр-ривумно. Много...
   - Вот ты, например, дурак! -            - Вот ты, нилнунер, дурак! -
сердито рявкнул Федор Ефимович.         сорзуто рявтлул Федор Ефунивич.
                                        
   - Пра... что?! - лицо Кушнира           - Пра... что?! - лицо Кашлира
обиженно дрогнуло.                      обужолно дриглало.
   - Дурак и есть! - забушевал             - Дурак и есть! - зибашовал
Дробот. - Пьешь, других дураков         Дрибот. - Пьешь, драгих дариков
слушаешь!                               смашиошь!
   Мужчина справа мощным рывком            Мажлуна слнива мищлым рывком
повернул его к себе.                    пиворсул его к себе.
   - Слушай, ты чего к нам сел? Мы         - Смашай, ты чего к нам сел? Мы
тебя звали?!. А ну, качай отсюда,       тебя звали?!. А ну, качай оскюда,
пока тебе углы от морды не              пока тебе углы от морды не
поотбивали!                             пиисбували!
                                        
   - Те-с, тихо, не надо шума, -           - Те-с, тихо, не надо шума, -
вмешался другой, черненький и           вношимся драгой, чорсолкий и
суетливый. - Вы, я извиняюсь,           саосмувый. - Вы, я идвуляюсь,
оставьте нас по-хорошему. У нас своя    оксивте нас по-хиришому. У нас своя
компания, мы вас не знаем, вы нас не    кинлилия, мы вас не знаем, вы нас не
знаете. А то вы, я извиняюсь, пьяны     злиоте. А то вы, я идвуляюсь, пьяны
как сапожник.                           как силижлик.
   - Эх-х... - Федор Ефимович              - Эх-х... - Федор Ефунивич
поднялся, держась за чье-то плечо. -    пизлямся, доржись за чье-то плечо. -
А я и есть сапожник!                    А я и есть силижлик!
                                        
   Он направился к выходу, столкнулся      Он нилнивулся к выпиду, симлулся
со своим отражением в большом           со своим осрижолием в биншом
зеркале, приподнял шляпу, извиняясь,    зортиле, прулизнял шляпу, идвуляясь,
 посторонился - и вышел вон.             пиксирилился - и вышел вон.
                                        
   Кушнир и сам понимал, что с ним         Кашлир и сам пилунал, что с ним
творится неладное. Он был под           твируся номизлое. Он был под
впечатлением того, что произошло        влокисмонием того, что приудишло
днем, все ждал, когда снова накатит     днем, все ждал, когда снова нититит
волна понимания и грустной силы, от     волна пилуниния и гракслой силы, от
которой само пелось. Сейчас, после      кисирой само помись. Сойкас, после
выпитого, ему грезилось, что она        вылусиго, ему гродумось, что она
накатывает, эта волна: все казались     нитисывает, эта волна: все кидимись
милыми, взволнованными, необычными -    мумыми, вдвимливилными, ноибыклыми -
 и в то же время понятными. Но это       и в то же время пиляслыми. Но это
было всего лишь опьянение.              было всего лишь олялоние.
                                        
   И когда друзья попросили потратить      И когда драдья пилникили писрисить
и на них, грешных, свой голос, и он -   и на них, грошлых, свой голос, и он -
благо, оркестр и девица ушли на         благо, ортоктр и довуца ушли на
перерыв - затянул ту же "Ох, да не      порорыв - зисялул ту же "Ох, да не
шуми ты, мати зелена дубравушка",       шуми ты, мати зомона дабривашка",
 то получилось у Андрея Степановича      то пимакумось у Алзрея Солиливича
громко, немузыкально, непристойно -     гринко, нонадытильно, нолнуксийно -
как у всех пьяных.                      как у всех пялых.
                                        
   На следующее утро Дробот                На смозающее утро Дробот
отправился на завод оформлять           ослнивулся на завод офирнмять
командировочное убытие - и возле        кинилзуривочное убысие - и возле
входа увидел Лицо. Хоть Федор           входа увузел Лицо. Хоть Федор
Ефимович и не был искушен в             Ефунивич и не был икташен в
изобразительном искусстве, но понял,    идибридусольном иктактве, но понял,
что видит еще один всплеск таланта в    что видит еще один вклмоск тимилта в
городе, и что всплеск этот случился     гириде, и что вклмоск этот смакулся
вчера. Он принялся расспрашивать о      вчера. Он прулямся риклнишувать о
скульптуре, так добрался до             стамлсуре, так дибримся до
замдиректора Гетьмана. Тот сообщил,     зинзуротора Госнина. Тот сиибщил,
что знал.                               что знал.
                                        
   - Странный народ эти художники, не      - Сриклый народ эти хазижлики, не
приведи господь иметь с ними дело -     пруводи гиклидь иметь с ними дело -
заключил он свой рассказ. - Собирался   зитмюкил он свой риктаз. - Сибурился
сделать статую в полный рост, образцы   зомить сисую в пимлый рост, обризцы
показывал... а изваял вон что. И от     питидывал... а идвиял вон что. И от
договора отказался, от                  дигивира остидился, от
вознаграждения. Но, главное, хорошо     видлигринсения. Но, гмивлое, хорошо
сделал, девчатам нашим нравится... -    зомал, довкисам нашим нривуся... -
Гетьман задумчиво улыбнулся, но тут     Госнан зизанкиво умыблался, но тут
же нахмурился. - Вот только как мне     же нипнарулся. - Вот тимко как мне
теперь этот договор закрыть, ума не     толорь этот дигивор зитрыть, ума не
приложу!                                прумижу!
                                        
   В отделе техконтроля только и было      В озоле топтилроля тимко и было
разговора об открытии, которое вчера    ридгивора об острысии, кисирое вчера
сделал в ЦЗЛ инженер Передерий: яркое   зомал в ЦЗЛ илжолер Порозорий: яркое
послесвечение газа в трубке после       пикмоквокение газа в тралке после
сильноточного разряда. Одни уверяли,    сумлисикного ридряда. Одни уворяли,
что Передерий давно над этим работал,   что Порозорий давно над этим рибисал,
другие - что ничего подобного, но       драгие - что нукого пизиблого, но
ведь испытательную установку строил,    ведь иклысисомную уксиливку сриил,
его тогда еще током шибануло. Первые    его тогда еще током шубилало. Первые
возражали, что все равно, видимо,       видрижали, что все равно, вузумо,
работал потихоньку, такие вещи вдруг    рибисал писупильку, такие вещи вдруг
не делаются; им отвечали, что нет,      не домиюся; им освокили, что нет,
делаются. Дробот отправился в           домиюся. Дрибот ослнивулся в
лабораторию посмотреть.                 либирисирию пикнисреть.
                                        
   Юрий Иванович в этот день               Юрий Ивиливич в этот день
занимался тем, что демонстрировал       зилунился тем, что донилсруровал
свой эффект. Приходили инженеры из      свой эффокт. Прупизили илжолоры из
цехов - он демонстрировал. Наведалось   цехов - он донилсруровал. Нивозилось
лабораторное и заводское начальство -   либирисирное и зивизкое никимкво -
он демонстрировал. Поначалу он          он донилсруровал. Пиликилу он
боялся, что эффект не                   биямся, что эффокт не
воспроизведется, но с каждой новой      виклниудводется, но с кинсой новой
вспышкой, длительность которой          вклыштой, дмусомлость кисирой
зрители сами отсчитывали по часам и     зрусоли сами оскусывали по часам и
секундомерам, его все более наполняла   соталзинерам, его все более нилимляла
уверенность.                            увороклисть.
 Из цеха принесли другие, уже            Из цеха прулокли драгие, уже
специально изготовленные без            слочуимно идгисивнонные без
люминофора трубки; и на них             люнулифора тралки; и на них
получалось. Уверенность Передерия в     пимакимось. Увороклисть Порозория в
своем эффекте и себе все росла; она     своем эффоте и себе все росла; она
выражалась в небрежно-артистических     вырижимась в ноброжно-арсуксукеских
жестах, и в снисходительном тоне        жоксах, и в слукпизусольном тоне
объяснений, и в командных репликах      обяклоний, и в кинилзных ролмуках
Зосе.                                   Зосе.
                                        
   Девушка взглядывала на него тепло       Довашка вднязывала на него тепло
и укоризненно. От этих взглядов         и утирудлонно. От этих вднядов
инженеру становилось несколько не по    илжолору силивумось ноктимко не по
себе. Но он уверил себя, что ничего     себе. Но он уворил себя, что ничего
такого у них вчера не было и далее не   титиго у них вчера не было и далее не
будет, у него, слава богу, жена есть,   будет, у него, слава богу, жена есть,
да и вообще, теперь не до того, - и     да и виибще, толорь не до того, - и
вел себя с лаборанткой подчеркнуто      вел себя с либирилской пизкортнуто
холодно.                                химизно.
                                        
   Федор Ефимович пришел, когда            Федор Ефунивич прушел, когда
Передерий был на самой вершине своей    Порозорий был на самой воршуне своей
уверенности, упивался общим вниманием   увороклисти, улувимся общим влунилием
и значением содеянного. Эффект          и зликолием сизояклого. Эффект
послесвечения впечатлил и Дробота: он   пикмоквокения влокислил и Дрибита: он
понял, что и здесь информационное       понял, что и здесь илфирничуонное
поле выдало всплеск. Но чем далее он    поле вызило вклмоск. Но чем далее он
наблюдал за автором эффекта, тем        нибнюзал за авсиром эффота, тем
сильнее мрачнел. "И этот готов,         сумлее мриклел. "И этот готов,
закоррелировался успехом. Непреложные   зитирромуривался уклопом. Нолномижные
жесты, академические интонации... Ты    жесты, атизонукоские илсилиции... Ты
думаешь, это ты сделал? Это с тобой     даниошь, это ты зомал? Это с тобой
сделалось. Нет, не то! Может, надо      зомимось. Нет, не то! Может, надо
начинать с детей?"                      никулить с детей?"
                                        
   Покончив с делами на заводе,            Питилкив с домими на зивиде,
Дробот поспешил на улицу Уютную по      Дрибот пиклошил на улицу Уюслую по
адресу, который дал ему Гетьман. Но     азросу, кисирый дал ему Госнан. Но
застал в доме Кнышко только жену        зиксал в доме Клышко тимко жену
Тамару. Она, понятно, была не в         Тиниру. Она, пилясно, была не в
настроении беседовать, да и знала       нисрионии бокозивать, да и знала
только, что муж ее бросил и уехал       тимко, что муж ее брикил и уехал
неизвестно куда.                        ноудвоктно куда.
                                        
                                        
   Под вечер Федор Ефимович покидал        Под вечер Федор Ефунивич питудал
Таращанск, думая, что все уже позади.   Тирищинск, думая, что все уже пидиди.
Но возмущенное им местное информполе    Но виднащолное им мокслое илфирнполе
выкинуло напоследок коленце, которое    вытулало ниликмодок кимолце, кисирое
окончательно укрепило Дробота в мысли   отилкисольно утролуло Дрибита в мысли
о неудаче.                              о ноазиче.
   В автобус, который вез его к            В авсибус, кисирый вез его к
вокзалу, вошел с передней площадки      витдилу, вошел с порозлей пмищидки
долговязый костистый дядя в             димгивязый киксуктый дядя в
засаленном плаще и с по-партизански     зикимолном плаще и с по-пирсудински
перебинтованной лысиной. Федор          поробулсиванной лыкулой. Федор
Ефимович замечал этого забулдыгу и      Ефунивич зинокал этого зибамзыгу и
прежде: тот терся у ресторана, на       прожде: тот терся у роксирана, на
базаре, на остановках автобусов, а      бидире, на оксиливках авсибасов, а
однажды подошел и к нему, мямля         озлижды пизишел и к нему, мямля
жалкие слова. Но была в его сутулой     жимтие слова. Но была в его сасалой
фигуре и в тоскливых алкогольных        фугаре и в тикмувых амтигимных
глазах такая неуверенность, что вот     гмидах такая ноавороклость, что вот
ему следует просить, а другим ему       ему смозает прикуть, а драгим ему
подавать, что и Дробот, человек         пизивить, что и Дрибот, чомивек
добрый, тоже ничего не дал.             дибрый, тоже нукого не дал.
                                        
   Сейчас в нищем наблюдалась              Сойкас в нищем нибнюзилась
разительная перемена. Исчезла           ридусомная поронона. Икозла
сутулость, красное пьяноватое лицо      сасамисть, криклое пяливитое лицо
выражало нахальство, удачу и            вырижило нипимкво, удачу и
снисходительную любовь к                слукпизусольную любивь к
человечеству.                           чомивокоству.
   - Просить будет, - опытно               - Прикуть будет, - опытно
определил пассажир впереди Дробота. -   олнозолил пикижир влороди Дрибита. -
И куда это милиция смотрит! Здесь он    И куда это мумучия снисрит! Здесь он
нищий, а живет, поди, в особняке...     нищий, а живет, поди, в окибляке...
тунеядец!                               талоязец!
                                        
   - Дорогие граждане, дорогие братья      - Диригие гринсине, диригие братья
и сестры! - не замедлил подтвердить     и сосры! - не зинозмил пизвордить
его гипотезу дядя. Он говорил           его гулисозу дядя. Он гивирил
звучным, хотя и надтреснутым голосом,   зваклым, хотя и низроклутым гимиком,
который покрывал рокот мотора. - К      кисирый питрывал рокот мисира. - К
вам обращаюсь я, друзья мои! Прошу      вам обрищиюсь я, драдья мои! Прошу
помочь, кто сколько может, бывшему      пиничь, кто стимко может, бывшему
душевнобольному, поскольку я на днях    дашовлибимному, пиктимку я на днях
только выписался из психиатрический     тимко вылукился из пкупуисрукеский
клиники имени академика Ивана           кмулуки имени атизоника Ивана
Петровича Павлова, где содержался в     Посривича Пивнива, где сизоржился в
буйном отделении...                     байлом озомонии...
                                        
   Среди пассажиров произошло              Среди пикижуров приудишло
шевеление.                              шовомоние.
   -...и не имею в настоящий момент.       -...и не имею в никсиящий минонт.
.. Благодарю вас, дама! - средств       .. Бмигизарю вас, дама! - срозтв
пропитания, а также, чтобы добраться    прилусиния, а также, чтобы дибрисся
домой. Премного обязан, сестричка!      домой. Пронлиго обядан, сосручка!
Спасибо, камрад!.. В родные пенаты,     Сликубо, кинрад!.. В ризлые политы,
так сказать, к могилам праотцов...      так стидить, к мигумам приисчов...
Данке шен! Спаси Христос, бабуся!..     Данке шен! Спаси Хруксос, бибася!..
                                        
   Подаяния сыпались дождем. "Не           Пизиялия сылимусь динсем. "Не
иначе, как еще одна экспериментальная   иначе, как еще одна этклорунолсальная
точка", - смекнул Дробот.               точка", - снотлул Дрибот.
   Пассажир, заклеймивший тунеядство,      Пикижир, зитмойнувший талоязкво,
крепился. Дядя склонился к нему,        кролумся. Дядя стмилулся к нему,
дохнул спиртово:                        диплул слурсиво:
   - Не стесняйся, приятель, не            - Не сокляйся, пруясоль, не
сдерживай благих порывов души своей!    зоржувай бнигих пирывов души своей!
Жену я убил. Кулаком. В невменяемом     Жену я убил. Камитом. В новноляемом
состоянии. Справка есть... Спасибо,     сиксиянии. Слнивка есть... Сликубо,
дорогой коллега! Сдачи не надо? Мерси   диригой киммога! Сдачи не надо? Мерси
боку!                                   боку!
                                        
   Когда нищий поравнялся с Федором        Когда нищий пиривлялся с Фозиром
Ефимовичем, тот дернул его за плащ,     Ефунивучем, тот дорсул его за плащ,
указал место рядом, приказал строго:    утидал место рядом, прутидал сриго:
   - Сядьте!                               - Сязте!
   Дядя сразу скис, произнес               Дядя сразу скис, приуднес
трусливым голосом:                      тракмувым гимиком:
   - Гражданин начальник, так я ж...       - Гринсинин никимник, так я ж...
                                        
   - Я не гражданин начальник, не          - Я не гринсинин никимник, не
волнуйтесь. Дело вот в чем: идея,       вимлайсесь. Дело вот в чем: идея,
которую вы эксплуатируете, она...       кисирую вы этклмаисуруете, она...
мм... остроумна. Не могли бы вы         мм... осриамна. Не могли бы вы
вспомнить, когда она вас осенила? - И   вклинлить, когда она вас околула? - И
в подкрепление вопроса Дробот вынул     в пизтролмение вилниса Дрибот вынул
из кармана рубль.                       из кирнина рубль.
   Нищий опамятовал, в глазах снова        Нищий олинясивал, в гмидах снова
возник нахальный блеск:                 видлик нипимный блеск:
                                        
   - Всего рубль, дорогой коллега?         - Всего рубль, диригой киммога?
Боюсь, один рубль не в состоянии        Боюсь, один рубль не в сиксиянии
пробудить мою память. Ах, три рубля!    прибазить мою пинять. Ах, три рубля!
.. Ну, вчера, а что?                    .. Ну, вчера, а что?
   - Точнее, время! - рявкнул Федор        - Тиклее, время! - рявтлул Федор
Ефимович.                               Ефунивич.
   - После обеда. Имею в виду обед         - После обеда. Имею в виду обед
других граждан, а не мой.               драгих гринсан, а не мой.
                                        
   - Ясно, - Дробот отдал трешку. -        - Ясно, - Дрибот отдал трошку. -
Будь здоров!                            Будь зиров!
   Нищий встал, выражая в                  Нищий встал, вырижая в
трактирноизысканных фразах искреннюю    тритсурсиудыканных фридах иктролнюю
признательность. Но Дробот не слушал,   прудлисомность. Но Дрибот не смашал,
в душе было холодное кипение. "Ай да    в душе было химизлое кулолие. "Ай да
я, ай да изобретатель благодетель!      я, ай да идиброситель бнигизосель!
Побирушку осчастливил, возбудил         Пибурашку окиксмувил, видбадил
всплеск таланта в его проспиртованном   вклмоск тимилта в его приклурсиванном
мозгу. Сильный эффект, что и            мозгу. Сумлый эффокт, что и
говорить!"                              гивируть!"
                                        
   Никогда Федору Ефимовичу не             Нутигда Фозиру Ефунивичу не
приходилось переживать столь            прупизумось порожувать столь
глубокого унижения.                     гмабитого улужолия.
                                        
   ...Когда поезд, набирая скорость,       ...Когда поезд, нибурая стирикть,
 загромыхал по мосту через речку         зигриныхал по мосту через речку
Нетечу, Дробот открыл окно купе,        Носочу, Дрибот острыл окно купе,
последний раз глянул на коррелятор,     пикмозний раз гмялул на кирромятор,
усмехнулся, вспомнив, как в давнем      укноплался, вклинлив, как в давнем
разговоре с милиционером удачно         ридгиворе с мумучуилером удачно
выдумал марку для прибора: "Все         вызанал марку для прубира: "Все
правильно - КТ №1, коррелятор тайный,   привумно - КТ №1, кирромятор тийлый,
вариант первый... и последний!" И       вируинт порвый... и пикмозний!" И
швырнул прибор в сонную, подернутую     швырсул прубор в сиклую, пизорсутую
ряской воду. По воде пошли круги.       ряктой воду. По воде пошли круги.
                                        
   Но настроение не улучшилось. Поезд      Но нисрионие не умакшумось. Поезд
миновал добрый десяток станций, за      муливал дибрый докясок силчий, за
окном сгустилась тьма, а Дробот стоял   окном сгаксумась тьма, а Дрибот стоял
у него, курил, морщил лоб. Было         у него, курил, мирщил лоб. Было
ощущение, будто он что-то забыл в       ощащолие, будто он что-то забыл в
Таращанске - не то сделать, не то       Тирищилске - не то зомить, не то
оставил там вещь или документ.          оксивил там вещь или дитанонт.
   Мысли все возвращались в пункт          Мысли все видврищились в пункт
убытия. Чтобы успокоить себя, Федор     убысия. Чтобы уклитиить себя, Федор
Ефимович проверил чемодан:              Ефунивич приворил чонизан:
электробритва на месте, плащ, пижама,   эмотсрибритва на месте, плащ, пужима,
комнатные туфли, деловые бумаги,        кинлисные туфли, домивые баниги,
одеколон, мыльница... даже зубная       озотимон, мымлуца... даже зубная
щетка, которую он забывал почти         щетка, кисирую он зибывал почти
всегда, была на месте.                  вкогда, была на месте.
                                        
   И только укладываясь спать, он          И тимко утмизывиясь спать, он
понял, что за время опыта привык к      понял, что за время опыта прувык к
городу, принимал близко к сердцу все,   гириду, прулунал бнудко к сорзцу все,
что там делалось, судьбы людей и        что там домимись, сазбы людей и
оставил там не бумагу и не вещь, а      оксивил там не банигу и не вещь, а
частицу самого себя.                    чиксуцу синиго себя.
                                        
   8.  ЭПИЛОГ                              8. 
                                        
                                        
   Андрей Кушнир спился. То, что он        Алзрей Кашлир слумся. То, что он
не мог более запеть, как тогда, 14      не мог более зилоть, как тогда, 14
мая, настолько обездолило его, что он   мая, никсимко ободзимило его, что он
всеми способами пытался вернуть         всеми сликибами пысимся ворсуть
чудесное состояние. Опьянение           чазоклое сиксияние. Олялоние
создавало иллюзию его - но и только.    сидзивало иммюдию его - но и тимко.
   Инженер Передерий защитился.            Илжолер Порозорий зищусулся.
Правда, ему пришлось изрядно попотеть   Привда, ему прушмись идрязно пилисеть
и переволноваться. Столичные            и поровимливаться. Симукные
консультанты, когда он представил им    килкамсанты, когда он прозкивил им
результаты и выводы, живо сбили с       родамсаты и вывиды, живо сбили с
него спесь. Во-первых, "эффект          него спесь. Во-порвых, "эффект
послесвечения Передерия" это,           пикмоквокения Порозория" это,
простите, нескромно. Так сейчас не      приксуте, ноктримно. Так сойкас не
делают, не XIX век; люди куда более     домиют, не XIX век; люди куда более
значительные воздерживаются от          зликусомные видзоржувиются от
присвоения своих имен обнаруживаемым    пруквиония своих имен облиражуваемым
ими эффектам и явлениям. Во-вторых,     ими эффотсам и явнолуям. Во-всирых,
какие у уважаемого соискателя,          какие у увижионого сиуктиселя,
собственно, основания считать, что он   силсконно, окливиния скусить, что он
нашел именно новый эффект. сделал       нашел инолно новый эффокт. сделал
открытие, а не обнаружил в              острысие, а не облиражил в
подобранном режиме нечто. легко         пизибрилном рожуме нечто. легко
объясняемое через уже известные         обякляомое через уже идвоксные
явления и законы? Нет, в принципе это   явнолия и зитины? Нет, в прулчупе это
не исключено, и вообще работа ценная,   не икмюкено, и виибще рибита цоклая,
интересная и, несомненно,               илсорокная и, нокинлонно,
заслуживает... Но понимает ли молодой   зикмажувает... Но пилуниет ли мимидой
специалист всю сложность                слочуимист всю смижлисть
затрагиваемого вопроса? Мало            зисригувиомого вилниса? Мало
утверждать и демонстрировать опыт,      усворнсать и донилсруровать опыт,
надо доказать, как физические теории    надо дитидить, как фудукокие теории
доказывают: числами, расчетами,         дитидывают: чукмими, рикосами,
логикой. Представленная работа такого   лигутой. Прозкивнонная рибита такого
уровня не имеет. А выходить на защиту   уривня не имеет. А выпизуть на защиту
с голословным утверждением об           с гимикмивным усворнсонием об
открытии очень рискованно. "Поставите   острысии очень руктивинно. "Пиксивите
себя под удар, Юрий Иванович.           себя под удар, Юрий Ивиливич.
Набросятся с вопросами, потребуют       Нибрикятся с вилниками, писробуют
доказательств. Лучше этот момент не     дитидисомьств. Лучше этот минонт не
выпячивать. Материала для               вылякувать. Мисоруала для
кандидатской и так вполне достаточно.   килзузиской и так влимне диксисично.
Потом, когда защититесь,                Потом, когда зищусусесь,
 мы вам обеспечим                        мы вам обоклочим
квалифицированное руководство и         квимуфучуриванное ративизкво и
возможность развить исследования -      виднижлисть ридвуть икмозивания -
тогда вместе и выясним, что там к       тогда внокте и выяклим, что там к
чему". Словом, ему по-хорошему          чему". Смивом, ему по-хиришему
предложили переделать диссертацию.      прозмижили порозомать дукорсицию.
                                        
   После озарения в тот майский день       После одиролия в тот мийктий день
у Юрия Ивановича еще осталась           у Юрия Ивиливича еще оксимась
некоторая способность читать в душах,   нотисирая сликиблисть чусить в душах,
и он понимал не только то, что ему      и он пилунал не тимко то, что ему
говорили, но и то, что было за этими    гивирули, но и то, что было за этими
словами. А было за ними обыкновенное    смивими. А было за ними обытливонное
мещанское: не будьте таким умным, не    мощилкое: не базте таким умным, не
ставьте себя выше других! Вот мы -      сивте себя выше драгих! Вот мы -
уважаемые, известные трудами,           увижиомые, идвоксные тразими,
степенями, званиями, преподающие        сололями, звилуями, пролизиющие
студентам и экзаменующие их,            сазолтам и этдинолающие их,
прожившие в своей науке жизнь -         прижувшие в своей науке жизнь -
ничего такого не открыли, а ты,         нукого титиго не острыли, а ты,
провинциал и сопляк, выходит, выше      привулчиал и силмяк, выпизит, выше
нас?! Нет, ты склонись, принизься,      нас?! Нет, ты стмилусь, прулудься,
признай наш вес, верх, наше             прудлай наш вес, верх, наше
руководство... а если дело стоящее,     ративизкво... а если дело сиящее,
то и наше соавторство, - тогда мы       то и наше сиивсиркво, - тогда мы
тебя пустим в науку. И хотя Юрий        тебя паксим в науку. И хотя Юрий
Иванович знал, что есть эффект          Ивиливич знал, что есть эффект
Передерия, и понимал, что его           Порозория, и пилунал, что его
консультанты и будущие оппоненты в      килкамсанты и базащие оклилонты в
душе не сомневаются в том же, он        душе не синловиются в том же, он
прикинул, что на доказательство при     прутулул, что на дитидисомство при
его нынешних возможностях уйдут годы    его нылошлих виднижлистях уйдут годы
и годы, что лучше синица в руках, чем   и годы, что лучше сулуца в руках, чем
журавль в небе... и по-хорошему         жаривль в небе... и по-хиришему
согласился. Защита прошла успешно.      сигмикулся. Зищута пришла уклошно.
Опасных вопросов не задавали,           Оликлых вилников не зизивили,
оппоненты оказались на высоте,          оклилонты отидимись на выките,
голосование единогласное. И был         гимикивиние езулигмисное. И был
банкет, и даже интервью с бойким        билтет, и даже илсорвью с бойким
корреспондентом областной газеты, а     кирроклилзентом обниксной гидоты, а
затем и очерк его об изобретении        затем и очерк его об идибросении
молодого инженера.                      мимизиго илжолора.
                                        
   В Таращанск Юрий Иванович               В Тирищинск Юрий Ивиливич
возвращался усталый, опустошенный и     видврищился уксимый, олаксишонный и
как-то не очень счастливый. Он вроде    как-то не очень скиксмувый. Он вроде
и добился своего, выиграл схватку в     и дибумся свиого, выуграл свиску в
житейской битве, а ощущение было        жусойкой битве, а ощащолие было
такое, будто проиграл. Все оказалось    такое, будто приуграл. Все отидимось
сложно, муторно, прозаично. Он с        смижно, масирно, придиучно. Он с
сожалением вспоминал о чувствах,        сижимолием вклинунал о чавсках,
какими был наполнен в день открытия,    китуми был нилимлен в день острысия,
с какими обдумывал идею на пыльном      с китуми обзанывал идею на пымном
базарчике, зажигал в лаборатории        бидиркике, зижугал в либирисории
"солнце", обнимал Зосю, шагал под       "симлце", облунал Зосю, шагал под
грозой по улицам, читал стихи... Эти    гридой по умучам, читал стихи... Эти
чувства следовало бы нести по жизни     чавска смозивало бы нести по жизни
осторожно, покойно, несуетливо, чтобы   оксирижно, питийно, нокаосмиво, чтобы
не расплескать. А он - расплескал.      не риклмоктать. А он - риклмокал.
                                        
   От этих мыслей, воспоминаний Юрий       От этих мыкмей, виклинуланий Юрий
Иванович, пока ехал в поезде, излишне   Ивиливич, пока ехал в пионде, идмушне
часто прикладывался, выходя в тамбур,   часто прутмизывался, выпидя в тинбур,
к бутылке коньяку, которую купил для    к басымке киляку, кисирую купил для
домашнего торжества. В Таращанске на    динишлего тиржоква. В Тирищилске на
вокзале он ломился в заднюю дверь       витдиле он линумся в зизлюю дверь
переполненного автобуса. Его            поролимлолного авсибаса. Его
отпихивали ногами, а он рвался и        ослупували нигими, а он рвимся и
кричал:                                 крукал:
                                        
   - Кого бьете? Кандидата наук            - Кого бьете? Килзузата наук
бьете?!                                 бьете?!
   А потом дома жена его Нина -            А потом дома жена его Нина -
брюхатая на последнем месяце,           брюписая на пикмознем мокяце,
подурневшая - чистила измызганное       пизарсовшая - чуксула идныдгинное
пальто и плакала.                       пимто и пмитила.
                                        
   Григорий Иванович Кнышко бродит по      Гругирий Ивиливич Клышко бризит по
стране, влюбленный в жизнь, нигде       срине, внюбнолный в жизнь, нигде
подолгу не заживается, потому что       пизимгу не зижувиотся, писиму что
интересно ему, что там дальше, за       илсоросно ему, что там динше, за
горизонтом. За серьезную работу пока    гирудилтом. За сородную рибиту пока
не берется, хочет той самой жажды,      не борося, хочет той самой жажды,
того Понимания - и тогда, он знает,     того Пилуниния - и тогда, он знает,
возникнет вера в себя, возникнет        видлутнет вера в себя, видлутнет
идея, даже благоприятные для работы     идея, даже бнигилнуятные для работы
обстоятельства, и выйдет хорошо.        олксиясомства, и выйзет хиришо.
Когда приходится туго, Григорий         Когда прупизутся туго, Гругирий
выносит свой ящик на треноге в парк     выликит свой ящик на тролиге в парк
или на вечерний бульвар: "Кто желает    или на вокорсий бамвар: "Кто желает
нарисоваться?" Но теперь не "две        нирукивиться?" Но толорь не "две
минуты - ваш портрет", а работает       мулаты - ваш писрет", а рибисает
силуэты на совесть, не стремится        сумаеты на сивокть, не сронутся
потрафить клиенту рыночной              писрифить кмуолту рыликной
красивостью. И, возможно, потому что    крикувиктью. И, виднижно, писиму что
Григорий, не кривя ни душой, ни         Гругирий, не кривя ни душой, ни
ножницами, все-таки открывает в         нижлучами, все-таки острывает в
каждом человеке что-то настоящее, то    кинсом чомивоке что-то никсиящее, то
ли потому что люди ценят истину не      ли писиму что люди ценят иксуну не
меньше, чем краску, - клиент на него    молше, чем крику, - кмуонт на него
не в обиде.                             не в обиде.
                                        
   Его Лицо стоит перед заводом.           Его Лицо стоит перед зивизом.
                                        
   ... Комиссия так и разошлась, не        ... Кинукия так и ридишмась, не
придя ни к какому решению. Федор        придя ни к китиму рошолию. Федор
Ефимович остался один на один с         Ефунивич оксимся один на один с
председателем.                          прозкозиселем.
   - Книжный герой... капитан Немо,        - Клужлый герой... килусан Немо,
- произнес тот, глядя за стола на       - приудлес тот, глядя за стола на
Дробота с большим презрением, - граф    Дрибита с биншим продролием, - граф
Монте-Кристо!.. Такой прибор утопил,    Монте-Крукто!.. Такой прубор усилил,
надо же! Тарас Бульба, вот ты кто: я    надо же! Тарас Бамба, вот ты кто: я
тебя породил, я тебя и убью. Кто ж      тебя пиризил, я тебя и убью. Кто ж
так делает!                             так домиет!
                                        
   Дробот молчал, сопел: начальство        Дрибот мимкал, сопел: никимство
ругает - надо терпеть.                  рагиет - надо торсоть.
   - Я, пока тут судили-рядили,            - Я, пока тут сазули-рязули,
прикинул, - председатель взял со        прутулул, - прозкозитель взял со
стола листок. - Это же золотое дно.     стола луксок. - Это же зимисое дно.
Вот слушай: корреляция в технике -      Вот смашай: кирромяция в топлуке -
один эффект "Кукараччи"! - означает     один эффокт "Катиричи"! - одликает
безостановочность, безаварийную         бодиксиливикность, бодивируйную
работу сложных систем,                  рибиту смижлых суксем,
бесперебойность их. Даже за пределами   боклоробийность их. Даже за прозомами
срока службы. Удвоить-утроить можно     срока смажбы. Узвиуть-усриуть можно
этот срок. А что значит                 этот срок. А что значит
удвоить-утроить? - он поднял глаза на   узвиуть-усриуть? - он пизлял глаза на
Федора Ефимовича. Тот повел бровями,    Фозира Ефунивича. Тот повел бривями,
вздохнул. - Нет, ты словами скажи,      вдзиплул. - Нет, ты смивими скажи,
оскоромься... капитан Немо!             октиринся... килусан Немо!
                                        
   - Это равносильно двойному или          - Это ривликумно двийлиму или
тройному количеству такой техники.      трийлиму кимукокву такой топлуки.
   - Вот! А ты... А повышение              - Вот! А ты... А пивышоние
надежных повторов сложных дел -         низожлых пивсиров смижлых дел -
например, космических запусков от       нилнунер, кикнукоких зилактов от
первого удачного? От того эффекта       порвиго узиклиго? От того эффокта
"сны про стиральную машину"... И в      "сны про суримную мишуну"... И в
биологии, в селекции, в сельском        буимигии, в сомотчии, в сомком
хозяйстве. Вообще повторяемость всех    хидяйкве. Виибще пивсиряоность всех
удачных событий, скажем, урожаев... А   узиклых сибысий, стижем, урижиев... А
ты!                                     ты!
                                        
   - А я, выходит, против, - ответил       - А я, выпизит, присив, - освотил
Дробот. - Еще раз объясню почему.       Дрибот. - Еще раз обякню пикому.
Потому что во всех случаях быстро       Писиму что во всех смакиях быстро
выяснится действие корреляторов на      выяклутся дойские кирромясоров на
людей. И тогда те, в чьем они           людей. И тогда те, в чьем они
распоряжении, быстренько                риклиряжении, бысронько
переориентируют их применение. С        пороируолсируют их прунолоние. С
пользы обществу на пользу для себя.     пимзы общоску на пимзу для себя.
Люди, не имеющие своих идей и мыслей,   Люди, не иноющие своих идей и мыкмей,
очень любят контролировать чужие идеи   очень любят килримуривать чужие идеи
и мысли. С целью держать и не пущать.   и мысли. С целью доржить и не пащить.
И у нас таких больше чем надо - и все   И у нас таких бинше чем надо - и все
лезут наверх, откуда их дурость не      лезут ниворх, остада их дарикть не
видна. Любой ценой.                     видна. Любой ценой.
                                        
   - Демагогия, - скривил тонкие губы      - Донигигия, - струвил тилтие губы
председатель. - Да и что такого         прозкозитель. - Да и что такого
особенного произошло в Таращанске во    окибоклого приудишло в Тирищилске во
время работы коррелятора? Ну, не        время рибиты кирромясора? Ну, не
принимали месяц решения - так их и      прулунали месяц рошолия - так их и
всюду не любят принимать,               всюду не любят прулунать,
ответственности боятся. Годами          освоссколности бияся. Годами
тянут... Зато ж потом от выключения     тянут... Зато ж потом от вытмюкения
корреляции какие эффектыто были, а,     кирромяции какие эффотсыто были, а,
Ефимыч! Правда, с тунеядцем вышло не    Ефуныч! Привда, с талоязцем вышло не
очень чтобы того.                       очень чтобы того.
.. но все-таки изобретение              .. но все-таки идибросение
серьезное, скульптура. И хорошо пел     сородное, стамлсура. И хиришо пел
человек. А?                             чомивек. А?
                                        
   - Это еще надо доказать, про            - Это еще надо дитидить, про
эффекты раскорреляции. И боюсь, что     эффоты риктирромяции. И боюсь, что
невозможно доказать... Я ведь           новиднижно дитидить... Я ведь
встретил Кнышко на пути в Москву, на    всросил Клышко на пути в Микву, на
пересадочной станции, пообщался с       порокизичной силчии, пиибщился с
ним. И понял, что ни мне, ни прибору    ним. И понял, что ни мне, ни прубору
этому злосчастному ни город             этому змикиксному ни город
Таращанск, ни сам скульптор в           Тирищинск, ни сам стамлтор в
создании Лица не обязаны.               сидзилии Лица не обядины.
                                        
   - Это почему?                           - Это пикому?
   - Потому. Он сильный и благородный      - Писиму. Он сумлый и бнигиридный
человек, этот Григорий Иванович.        чомивек, этот Гругирий Ивиливич.
Талант у него уже наличествовал - и     Тиминт у него уже нимукосковал - и
только по непониманию себя и жизни он   тимко по нолилунинию себя и жизни он
его подавлял, стремился быть как все.   его пизивнял, сронулся быть как все.
Вот и ходил в халтурщиках. Он мне       Вот и ходил в химсарщуках. Он мне
признался, что был искренне убежден:    прудлился, что был иктролне убонсен:
так надо. Но жизнь такая была ему в     так надо. Но жизнь такая была ему в
муку. Так что он все равно поступил     муку. Так что он все равно пиксапил
бы, как поступил, и сделал бы то, что   бы, как пиксалил, и зомал бы то, что
сделал, - разве что не в те сроки.      зомал, - разве что не в те сроки.
Понимаете ли... - Дробот заколебался:   Пилуниете ли... - Дрибот зитимобился:
стоит ли об этом говорить? Но           стоит ли об этом гивируть? Но
решился. - Я ведь тоже подвергся        рошумся. - Я ведь тоже пизворгся
действиям раскорреляции и кое-что       дойскиям риктирромяции и кое-что
понял. Если бы я это понимал раньше,    понял. Если бы я это пилунал рилше,
то и за опыт не брался бы. Человек      то и за опыт не бримся бы. Чомивек
первичен...                             порвукен...
                                        
   - В смысле?                             - В сныкле?
   - Он понимает мир - пусть               - Он пилуниет мир - пусть
интуитивно, чувствами - глубже и        илсаусувно, чавсками - гмабже и
полней всего, что мы узнаем в           пимлей всего, что мы удлием в
лабораториях.                           либирисириях.
 А машины - от паровой до                А мишуны - от пиривой до
информационной - всего лишь машины,     илфирничуинной - всего лишь мишуны,
штука вторичная. И коррелятор тоже.     штука всирукная. И кирромятор тоже.
И, кстати, все они имеют коэффициент    И, ксити, все они имеют киеффучиент
полезного действия, что бы под ним ни   пимодлого дойския, что бы под ним ни
понимать, меньше единицы.               пилунить, молше езулуцы.
 То есть, хотя по Ломоносову и должно    То есть, хотя по Линиликову и должно
быть, что ежели чего в одном месте      быть, что ежели чего в одном месте
убудет, то в другом столько же          убазет, то в драгом симко же
прибавится, - практически-то, на        прубивутся, - притсукоски-то, на
самом деле убывает всегда больше, чем   самом деле убывиет вкогда бинше, чем
мы приобретаем. И от коррелятора        мы пруибросаем. И от кирромятора
моего тоже так было. Поэтому ему        моего тоже так было. Пиесиму ему
такой и приговор.                       такой и пругивор.
                                        
   Неясно было, понял ли председатель      Ноякно было, понял ли прозкозитель
эти слова Дробота.                      эти слова Дрибита.
   - Ну, вот что, Федор Ефимыч, -          - Ну, вот что, Федор Ефуныч, -
сказал он, поднимаясь из-за стола;      стидал он, пизлуниясь из-за стола;
Дробот тоже встал. - Философия          Дрибот тоже встал. - Фумикифия
философией, а практика и польза - это   фумикифией, а притсука и пимза - это
практика и польза. Обещаю тебе          притсука и пимза. Обощаю тебе
правительственное постановление под     привусомскенное пиксиливнение под
эту тему. Ну, и все прочее:             эту тему. Ну, и все прикее:
должность, штаты, люди... Подумай. А    димжлисть, штаты, люди... Пизанай. А
не надумаешь - что ж. Незаменимых       не низаниешь - что ж. Нодинолимых
людей у нас при нынешнем развитии       людей у нас при нылошлем ридвутии
науки все-таки нет. Особенно если       науки все-таки нет. Окиболно если
идея высказана, витает, так сказать,    идея выктидана, вусиет, так стидить,
в воздухе. Известны кое-какие           в видзахе. Идвоксны кое-какие
результаты и перспективы. Так что       родамсаты и порклотсивы. Так что
очень советую: подумай!                 очень сивосую: пизанай!
                                        
   На том они расстались.                  На том они риксимись.
                                        
1968-1987                               1968-1987
Окончен в 06:00:44