Без Окнч для > 7 -значн слов
Дата: 02-02-2003
Начало ||-перевода в 15:11:41
Влади САВЧЕНКО
ПЕРЕПУТ
I
Вхожде в антенны - удар-наслажд. Радость путника, возвращаю
домой, помноже на скоро возвращ, скоро света. Да ведь не только
домой - в свое тело!
До сих пор я настраи себя, что в радиоволн состоя я тот же, что
и в веществе: разум сущес с сознан, памятью и целесообр
поведен, тот же Максим Колоти тридц двух земных лет. Только это было
так-самовнуш для работы. На самом деле я был как на резинке: чем дальше
улетал, тем сильнее тянуло обратно.
И вот сейчас, после четырех месяцев радиопо, я возвращ в себя.
Ничего, что снова стану крохот: метр девяно ростом (одна семимилли
от попереч Земли), девяно два кило весом - подвлас тяготе и
всем превратно стихий. Зато я видеть буду, слышать, обонять и осязать
свой мир. Дышать буду! По Земле ходить. Пишу там всякую... Стоп, Макс, не
спеши вождел. Помогай машине. Для тех, земных, с медленн ионными
процесс, вхожде - процесс мгновен. Но для меня и для
автом-приемн, который сейчас по програ распреде через вживле
в тело электр мои биотоки и биопотенц, что куда надле в
определе последовател,- это кусок времени, насыщен сложной
работой.
...Но вот и для меня все стало медлен, весомым - обычным. Я лежу ниц на
ложе в камере, чувст удары сердца... Ух, как оно частит-колоти сейчас!
- пульсы в висках и в запяст вытяну вдоль тела рук. Вот он - я: у меня
мускули тело с сутулов спиной (это наследств, от предков -
крест и работяг, склонявш над плугом, над станк), темно-рыжие
волосы, удлинен костис лицо, острый нос, тонкие губы, залыс по краям
крутого лба; плечи для такого роста могли бы быть и пошире. И вообще
внешно, как для звездолет, могла бы быть поантич; но меня
устраив и такая, привык. Как к разноше туфлям, в которых ноге хорошо.
Легкие касания спины у позвоноч, шеи, плеч: извлек ненужные
электр. Кто: Патрик Янович или Юля? Наверно, она, Патрик работает
медлен.
Перст легкими как сон,
Моих зениц косну он.
Отверзл вещие зеницы,
Как у испуган орлицы.
Моих ушей косну он -
И их напол шум и звон...
Сейчас все так и будет. После разрешаю шлепка я сяду, увижу всех в
полумр камеры, освоюсь, встану. Будут объятия, рукопож и многие "ну
как?..". Тело слушае: руки, пальцы, ноги... контрол сокраще всех
мышц. Лицо тоже: губы, щеки, язык, веки... действ.
А вот повыше худо. В голове, в мозгу что-то не так. Особе в передней
части и в височ долях. Тяжело и пусто, как после сильн похме. Что-то
не получил, а?
Приподн голову из выемки с дыхатель канал в ложе. И сразу -
какой там полум, покой тишина! - на меня обрушива невразумит
рев с колышущи вспышк света. Где я? Что здесь происхо, не пожар ли?
Непох, не ощущаю тепла. Разве что в смысле перенос: меня тормо,
похлопы по спине, кто-то обним. Посто, не нужно это сейчас!.. Мне
надо разобра.
Сажусь, оперш руками: меня как будто водит. Поднима на ноги - не
могу стоять, теряю равнове. Упасть не дают, подхваты... значит, они
здесь? По муску рук узнаю: Борюня, мой сменщик-дублер - Борис, сын
Геракла, потомок осетинс князей и лучший друг. Полнокро такой,
жизнелюб амико. Что за черт: они здесь, а я никого не вижу, не слышу!
Восприн огнен феерию, скрежет, рев, голоса джунг. Я что, не
полнос вошел? Чепуха, машина не отключи бы... и ведь не в первый же
раз.
В голове все как-то не так... что? Если бы всерьез наруши
распредел биопотенц, я был бы уже мертв. Значит, не всерьез, мелкая
недораб со зрением и слухом. Ну-ка, попыта сам. Снова ложусь ниц,
лицом в выемку, закры уши. Тишина, темнота - отсчет нуль.
Сосредото: я весь под черепом, освещаю изнутри мыслью-волей мозг, кости
лица, глаза, уши - от мозже, от гипотала. Ну?! Увидеть, услыш,
увидеть, услыш... вот он мир, за тонкой перегоро, рядом! Увидеть,
услыш... молодцы, поняли, не трево меня... увидеть, услыш, увидеть,
услыш!
Боль и пустота в голове слабеют. Возник легкая ясность. Значит, в мозгу
уже все определи (а что было-то?..). Поднима, раскры глаза - и
опять свето свистопл, рев и вьюжные завыва. Да что такое?!
На этот раз я легко держусь на ногах. Хоть чувство равнове восстан,
и то. А в осталь некоммуника.
- Дайте мне одеться.
И голос не мой. У меня прият баритон, а этот утроб какой-то, как из
бочки. И эти вспышки в глазах. Суют в руки целлофан пакет. В нем моя
пижама. Нет, я не в джунг... Сажусь, одева.
(Наве, они спрашив меня напере, не могут не спрашив: "Что с
тобой? Как ты себя чувству? Идти можешь?" - и все такое. Но почему, почему
я ничего не восприн?! Где та, мир, в который я так стреми?)
- Идти могу. Отвед меня в мою комнату. (Ну и голосок!)
Ведут. Борюня ведет, сын Геракла, чувст по рукам: левой держит за
плечи, правой под локоть. И вспышки, блики, взревыв... что они? Чем так
видеть, лучше ничего не видеть. Пульс у Геракл тоже частит, ай-ай,
психон!
Комната моя - предстарт и рабочий кабинет - на этом же этаже.
Добрал, уф-ф! Нащупы кресло, сажусь.
- А теперь остав меня одного. (Вспы, шумы - их реакция?..) Очень
прошу! Я должен разобра. Потом позвоню сам.
Кажется, послуша, ушли: тишина, сумрак... нуль восприя. Хоть это-то
совпад.
Вот тебе и "дома".
II
Здесь мне, как зверьку в норе, ни глаза, ни уши не нужны. Знаю и так, где
что. Слева от кресла на расстоя вытяну руки широкий подоко
(протяг - есть; что сейчас за окном? Если я точно выпол график полета,
должна быть глухая ночь, второй час; вот только точно ли?..). Передо мной
письмен стол (наличест!), справа вдоль стены два шкафа с книгами,
микрофиль, магнитн кассет, обойм пласти; наверху их (прив
громозд все наверх) стереопроигры, магнито, электрич
пишмаш "Эпсилон", портати вычислите машина - все нужное мне для
работы, размышл и отдыха. На противопол стене акварел моего
исполне - очень так себе, для души: на левой Камила, на средней бор у
Волги и на правой восход солнца, видимый из моего окна. Под акваре
широкая тахта, белье в ящике под изголов. Справа дверь в прихо (через
которую меня ввели), там же ванная комната и все такое. (Не принять ли ванну
- поплеска, понежит? Погоди, не время спешить с плотск радост -
разбер сначала.)
... Единстве, чего нет и не предвид в моей комнате, это
телевиз. Первые опыты по считыва "радиосу" для последу
трансля пытал исполн методом телевизио развер по строкам и
кадрам: штука вроде бы провере и, главное, своя, земная. На жеребь
мне выпало идти на считыва третьим. Но первые двое: Патер и Гуменюк -
погибли, опыт прекрат. Терпеть не могу с той поры телевиз.
Моя комната на двенадц этаже. Днем из нее прекрас вид на широкий
извив Верхней Волги с желтыми песчан и оранж-бордов глинис
берег, с баржами и белыми теплохо, на луга и хвойные боры за ней, на
бетон мост о восьми проле, на институт городок; видно и синее небо
со снующ в нем ласточк, с верениц уходя за гориз облак...
все то, о чем я скучал и к чему стреми.
Я психон. Звездоле без звездол. Мы исполн програ обменных
переле (более точно: обмен пси-транспорти разум существ) с
кристалло Прокс и кремнийоргани гуманои с двух планет
быстролет звезды Барна. Дело еще в начале. Человече участв в
нем на самом, что ли, учениче уровне.
Да, так: звездолет есть, а звездол нет. Не получил со
звездоле. Человече экстрапол очень прямолин. Первые источ
света питал от химичес батарей - ага, значит, электрост для
освеще городов будущ суть громад гальванич батареи!.. И так во
всем, прези хрестомат закон перех количес в качес. Даже не
говоря о техниче труднос, которые так и не удалось преодол (не
нашли матери, соответству ядерным энерг и температ,
сверхпроник излучен Больш космоса), - стоило ли того дело? Тащить
через парсеки свою протопл, свой микрокл, пищу и выделе - в
завед чуждый мир? Альтернат путь всегда был рядом, по нему
человече с самого начала прони гораздо дальше во вселен, чем
механичес перемещен: радиосиг, радиотех. Для передачи
информа далеко-далеко у них в сравне с телами есть изъян: рассеив.
Булыж и в миллиар километ от места старта остане таким же, а
радио- или свето луч, как бы узко он ни был направ, расширя,
расплыва. Вот если найти способ нерассеив или самоуплот луча!..
Наверно, если бы хорошо искали, если бы вложили в это столько же средств и
сил, как в неразреш задачу о звездол, то нашли бы сами. Но в умах
всех господств идея о трансзвез такси (с чаевыми сверх счетч), о
галактиче фактор, где наши выменив у жукогла иноми шило на
мыло и рыбий мех, а заодно утвержд человече представл о
нравствен, справедли, добре и зле - как универсал во вселен.
Словом, если быть кратким, нам утерли нос. Утерли его нам "радиопа"
миллиметр диапаз с большим количес новой информа. Было что
посмотр на экранах телевиз и послуш в УКВ-диапазо приемни,
когда "радиопа" с основательн и методично, исключав мысль о
розыгр, стали выдав сначала видеоинфор о себе, самую доступ, а
затем и кодирова обобщен. Это была работа с разма! В эти пять дней
все осталь дела на Земле отступ в тень; сотни миллио телезрит и,
что куда более важно, сотни тысяч ученых - наблюд, сопостав,
расшифров, сравнив результ. Самым богатым был день третий, когда с
"радиопаке" начался многокана диалог землян.
Это были прилете сюда в "радиосу" для прове на разумн
электромагн излуче солнеч системы пять существ от тризве
Альфа Цента; и не имело, как выяснил, смысла уточн, от какой именно
из трех звезд, от каких планет: там давно все планеты были ассимилир,
превращ в рои кристаллич существ, омываю метеорн поток,
кольц, дисками и сферами три светила, источн их насыще
электромагн жизни. Эти пятеро не могли воплоти в наши веществ
образы - по той очевид причине, что мы соответств техни не
владели. Но и без того они, убедивш, что радиоизлу Земли содержит
разум составля, чувство себя здесь как дома: ретранслир себя
по кольцу спутни связи, отражал от антенн лунных и марсиан
радиотелес - околачива в солнеч, чтобы нас вразум, ответ на
все вопросы (кото, собстве, только с их появлен четко и оформил).
... Решение задачи, какую информа надо передав, чтобы несущие ее
радиосиг не рассеива, не угасали, оказал простым: себя надо
передав. Выражен в биото и пси-потенци цельно своей натуры,
индивидуа выразитель, целенаправле, жизнен активно,
глубину понима мира - все то, что делает челов разум сущест. На
Земле люди от повышен пси-заряда (а не от более обильн питания: коровы
и тигры едят гораздо больше) ходят на двух конечно, имеют руки свобод
для сложн труда и голову подня для обшир наблюде и осмысли
мира; в космосе это качес (в сочета с электромагн подпит,
конечно) позво им сохрани куда лучше, чем радиопак, несущим
"мертвую" информа.
"Кристалл в сутях" выраз нелицепри мнение, что для способа
пси-транспорти люди созрели в самой минимал степени: дават будет с
трудом, у одних получи, у других нет. Имеются и иные способы межзвез,
даже межгалактич обмен общений разум существ, но они потре
такой перестр психики, представл о мире, даже образа жизни, что...
словом, о них с нами толков пока еще рано.
Это случил двенадц лет назад.
...Нас назыв безумц, самоубий, смертни. Честно говоря, так
оно вначале и было. Главное дело, нельзя спрятат за подопыт собак или
обезьян: считыва возмо только для существ с рассуд,
сознан и волей. Надо не только не страшит перех в
радиоволн состоя, но хотеть его, жаждать, вкладыв в этот процесс -
без преувелич - всю душу. И рисков. Кристалл сообщ идею,
информаци метод и уверенн, что это возмо. За осталь надо было
платить: поиск хране полужи тел - жертвы, оптимал метод хранения
полужи тел - жертвы, возвращ в них, ретрансл, рассея - жертвы,
жертвы, жертвы... Впрочем, и авиация в свое время начинал не лучше.
Итак, четыре месяца назад я старто из вихреобра антенны Инстит в
направл на медиану - линию, которая выводит по кратчай расстоя к
цепочке ретрансля, соединя звезду Барна и тризвез Альфа
Цента; именно с этой трассы "сверн" к нам радиопа кристалло.
Теперь, с учетом наших интере, трасса изламыва углом в сторону Солнца
- и скоро от Земли до перекре с поворот к двум мирам будет рукой
подать, полтора свето года.
От нас по медиане к этому перекре движу уже четыре ретрансля со
спаренн вихрев антенн: одна смотрит назад, к Солнцу, другая вперед.
Интер между ними - месяц полета со свето скорос.
Моей задачей было достигн первого ретрансля, подпита-усилит,
излучит вперед, достичь второго и, подпитав также и там,
самостоят переклю его на обрат трансля - излучит к Солнцу.
Если бы не удалось, третий ретрансл сделал бы это автоматич, тогда я
провел бы в космосе полгода.
Передо мной такой фокус с ближай ретрансля проде Борис
Геракло.
Это мой шестой рабочий радиопо, и в предыду все было нормал. Тело
в состоя минимал жизнедеятел, летаргиче депрес (еле-еле
идиот, как говорит Борюня) находил на ложе в камере, медле дышало и
пускало слюни в отверс под лицом; деятельн сердца, почек, легких,
омыва кровью всех тканей контролир - и если надо, стимулиро -
приборы. Все как всегда. Что же случил?
...Постой, может, это затяну переход процесс, а сейчас уже кончи?
Возмо, от нуля "тихо и темно" я теперь смогу вернут? Ну-ка, прове.
Протяги левую руку к настоль лампе (стоит, где стояла), нащуп
кнопку. Нажимаю - и даже вскидыв от резкого хлопка рядом. Света нет.
Лопнула лампо?
Но что это за звуки возни - смутные какие-то, шипящие, со внезап
щелчк? Кто-то вошел?
- Кто здесь?! Я же просил...
Вспышки розов света, чередующ в такт словам. И голос тот же - как
из бочки, утроб. И никак ответа. Да что за черт! Поднима, нахожу на
стене выключа, включаю верхний свет.
- Ба-бах! - над головой будто из пушки. И опять нет света. Это станов
однообра. Щелчки, шумы, шорохи вокруг сильней, отчетли. Интере.
Закры глаза, звуки стихают. Откры - с хлопк, будто кто-то откуп
перед самым носом две бутылки шампанс - звуки сильней. И никак света.
Догадка - морозом по коже. Сильно хлопаю в ладони - раз, второй, третий. Вот
теперь я восприн свет: вспышка, вспышка, вспышка - желто-зеленые. Руки
обессил опускаю, в ногах слабо.
Гашу верхний свет: пусть будет потише. Нахожу кресло, сажусь. Вот это да.
Вот это я влетел. Верну.
"... моих зениц косну он - и ИХ напол шум и звон." Не по Пушкину.
При вхожде в тело у меня перепута - почему, как?! - пути
зритель, от глаз к анализато области мозга, и слухо, от ушей к
височ долям, нервов. И теперь я вижу звук и слышу свет.
III
Одинако голубов вспышки впереди и справа - длительно по
полсеку, паузы такие же. Ага, это телефон. Кто-то не выдер. Нащуп
трубку на столе, подношу к уху. Теперь пошли неравноме мерцаю вспышки-
попро угадать, чей это голос и что говорит! Что ж, пусть слушают меня.
- Алло, если это не Патрик Янович, пусть он возьмет трубку. (Частые
вспышки повышен яркости. Вероя, это он и есть?.. Ну, допус.) Не надо
ничего говор, все равно не пойму. Лучше слуша...
Сообщаю, что со мной случил. И что в осталь норма, в помощи не
нужда. Не понимаю, как все произо. Прошу утром достав мне сюда все,
что найдут по обуче слепому чтению. Пальц. И пусть выделят (на уме
слово "сиделка") кого-то, кто будет сносит со мной посредс аппарата
слепого чтения, будет помог в контак с миром. А сейчас я намерен
отдых. Все!
Кладу трубку. Больше вспышек вызова нет: поняли.
Веселен мне предст жизнь. Я вижу, я слышу - и более слеп, чем не
имеющий глаз, более глух, чем лишен слуха. Надо собрать в кучу все, что я
знаю (не более других, увы) и что может пригоди при расшифр того, что
я "услышу" теперь глазами и "увижу" ушами. Во, дожил!.. Осозн
издевател стороны пробл так припек меня, что я сижу и целую минуту
ругаюсь, как ругал мои предки, рабочие и кресть, на высоких широтах в
дурную погоду. В комнате малино полыха, будто от костра.
Ладно. Сигналы восприни по-прежн глаза - в диапа
электромагн колеба от 0,76 до 0,4 микрона - и уши (сотряс воздуха
часто от 30 до 20 приме тысяч герц). Низкие звуки я буду видеть в
красной части спектра, высокие - в голубой. Громкие, естеств, ярко, тихие
тускло... Летучие мыши с помощью ультразву локации на лету ловят мошек.
У меня так не получи, самые корот звуко волны, кои я почувст,
имеют длину около сантиме: муху и то не различ. (Надо все-таки завести
какой-то зудящий или попискива прибор - "фонарик". Хотя... черта ли я им
"освещу", уши изображ те дают. Может, хоть на столбы не буду натыкат?)
Теперь бывший свет, ныне электромагн колеба. Яркий будет звучать
громко, тусклый соответст тихо шуршать. Красный даст низкий тон,
фиолето самый высокий... Постой, не все так просто, есть в глазу явление
аккомод. Стало быть, яркое сначала будет громким, а потом все тише и
тише. А что за щелчки я слышу, "рассматр" неподви и освеще
спокой светом предм в комнате? Это от другого свойс глаз: зрачки при
рассматри движу не плавно, а скачк. Задержива на контрас,
выразител местах - а потом перес на новое. Вот и щелчок. (Ставлю
экспери: сосредото неподви взгляд... ни на чем. Звуки стихают до
шороха. Перев свобо-сразу щелчок. Все правил.)
... И что мне эта физика! Буду анализиро: ага, красный свет означает
низкий звук. Свет все ярче - источ звука приближа... И только
оказавш под колес, пойму, что это был автомоб.
В том-то и дело, что у нормаль различе миллиарднол стаж
инстинкти реакций на все раздражи. Безусло рефлек,
определе и однозна. Мир на самом деле не "свето" и не "звуко"-
единый; но на его проявле одной частоты и силы воздейс у белковой
плоти выработа одни реакции (а по ним и рефле, и органы), на другие по
часто и силе - иная специф различе и реакций. Эта специф - в нас,
она как бы наше согла считать мир именно таким.
А теперь вот появи некто со своей особой точкой... зрения? слыша? -
на мир: я. И что?
Чувство обездолен, жизненн пораже постепе сникает, его
вытесн острое ощуще новизны ситуа. Ведь в самом деле интере:
тридц два года я видел мир, как все, - а теперь буду восприни его
понов. Авось удастся подмет то, что не замечал прежде и не заметили
другие нормаль. Видение мира - не в глазах, а в том, что за ними: в
анализато облас мозга. И даже еще далее: в глубо осмысле,
понима сути. В древнеинди филосо, в упаниша, есть тезис: "Ты не
можешь видеть свое видение изнутри; ты не можешь слышать свое слышание
изнутри".
А теперь я должен суметь это.
Какие-то новые шорохи и шумы нараст слева, от окна. Рассвет? Гашу
лампу, раскры (не без трудов) окно настежь, вдыхаю холод, терпкий
воздух. Сейчас сентя, время золотой осени, прощаль пира красок
природы. Как услышу я его?.. Вон тот далекий музыкал нараста низкий
звук, в сочета с движени глаз получаю будто щипки струн контраб -
алеющая заря? А если поднять глаза, то не синева ли неба дает о себе знать
скрипич перелив? Или там сегодня легкие белые облака?.. А этот
протя шелестя звук, если повести глазами вправо: не правый ли берег
Волги - весь в темных елях с красн ствол, желтых березах и осинах - его
первым освещ поднимающ солнце? А этот оглушител побед рев,
подавля все шумы,- само красно солны?! Это все, что мне остал?..
Боже мой!
Чувст, как у меня трясе лицо.
IV
- Теперь Д.
Три штырька коснул указатель пальца моей правой руки: два вверху,
один внизу справа.
- Нажима многокр, пусть повибри... Теперь Е?
Два штырька по диагон.
-Ж?..
Два штырька внизу, один вверху справа.
...Осваи азбуку слепых - по системе Луи Брайля, мальч, ослепш в
три года, затем музыка и преподава. Рука покои на подста, пальцы
в выемках; снизу электромагн ударяют в их подуше штырьк в разных
комбина, от одного до шести - они целиком исчерпы буквы, цифры, знаки
препина, даже математич и нотные знаки. И куда проще обычных
начерта, кстати. Так бы умер и не знал. Спасибо, мсье Брайль, коллега!
- Теперь набер простен фразу... ну, скажем: "Мама Милу мылом мыла".
Не спеша.
- Еще раз! Еще... Произне эту фразу. (Колышущ серо-зеленые вспышки
с промежут тьмы.) Не артикулир, с нормаль отчетливо. Еще
разок... Вы знаете, что у вас голос зелен цвета? Теперь напечат эту
фразу. Дайте мне листок. Благод!
Ощущаю листок бумаги в левой руке. Держу на нормаль расстоя перед
незряч глазами, вожу ими. Ага, вот она, напечата строка: ровное
высокое шипение станови прерыви, спотыкающ. Так это, выходит, и
есть "Мама Милу мылом мыла"? Ну и распроту же твою в господа-бога и
дифференциа исчисле!.. Споко, Боб, или как там тебя - Макс?
Споко. Освоим. Главное, чтобы выработа взаимно-однозна
соответс, новые рефлекто дуги. Для этого надо восприни вместе с
осязае свето и звуко "образы".
- Теперь набер свое имя, произне и напечат его.
По ту сторону стены... нет, скорее шахтн обвала, через который ко мне
начал просачива тонкий лучик информа, - за телетай Юля, Юлия
Василье, ассисте и первая помощн шефа. Какая она? Честно говоря, я
ее плохо предста, ибо плохо помню. И не потому, что мало общал -
достато, просто мало обращал на нее внима: всегда в тени, под рукой,
исполните - и ничего яркого во внешно. Кажется, у нее желтова (или
пегие?) волосы - прямые, с корот челкой над крутым лобиком, худое лицо,
узкий подборо, ранние морщины, которые она не считает нужным скрыв; ей,
по-моему, нет и тридц. Да, еще у нее хорошие, ирониче губы - она их
часто кривит в какойто самоскептич улыбке, усмешке над собой: то правую
сторону, то левую. Нос сапож, глаза... серые? Нет, не помню. Голос,
кажется, тихий и чистый, но без тех оберто, которые проник в душу
мужчин, оберто женственн. Миниатю и сложена вроде бы нормал.
Сейчас мне кажется очень важным - вспомн, хоть мыслью увидеть, какая
она. Ибо присутст Юлия Василье в моей комнате в виде каких-то плавных,
неопредел мягких звуков - да и то когда я повожу глазами слева направо
или снизу вверх и обратно,- в виде голоса зелен цвета... да еще еле
уловим запаха какой-то парфюме, не то духов, не то помады. Собстве,
пока я не ощутил под пальц ее имя, то не был уверен, что это именно она;
знал только, что не Патрик и не Герак.
- Знаете, Юля, вам надо срочно в меня влюбит. Тогда я услышу блеск
ваших глаз и румянец щек... в виде журча какого-то? Или мурлыка? Увижу
интим свето перел в вашем голосе, блики смеха... А?
Никак ответа по телета. Только шипение какое-то с той стороны - с
приме гудения. Что это? Не вогнал ли я ее в краску, она ведь, вероя,
старая дева. Чувст неловко.
- Хорошо, давайте следую фразу. Скажем, "Анна унд Марта баден" -
кирилли...
V
"...Консультиро со многими биолог и нейрофизиол. Случай
уникаль, никто не отважива точно объясн, что с тобой случил..."
"Это мы узнаем при вскры, кхе-гм!.."
"Переста, Борис, как вам не стыдно!"
- Ничего, Патрик Янович, ему можно, пускай.
Движе губ дают звуки: у сидящ слева более отчетли, у правого
размаза. Голоса образ свето блики: зелено-желтые слева (тенорок
Патрика), красно-оранже справа. Но все это-припр, аккомпане речи, а
не она сама: ее я восприн пальчик. Правда, уже бегло и обеими руками
от двух аппара слепого чтения. А с той, сих стороны она льется и вовсе
свобо: замен телет пристав, преобразу слова в дискре
сигналы, импул для штырько электромаг. Им хорошо!
Правой рукой я восприн Патрика Яновича; левой - ближе к сердцу -
Борюню, кой вот уже высказа насчет моего вскры, и надо полаг, это
еще не все. Я его понимаю: он решител не склонен считать меня несчаст,
покалече, жалеть и входить в мое положе. Верну живым - уже повезло.
Мы с ним послед из нашей команды психона и цену этому знаем.
"Мне лично наибо убедител кажется гипот У Чуня, - семаф
Патрик желтыми и зелен вспышк, постуки штырьк в пальцы. - Ты его
должен помнить, он вел у вас курс акупунк. (Помню, как же - только не
думал, что этот сухонь стари еще жив.) Он считает: все дело в
длительн радиопо. Тело не может так долго остават без психики, без
избытка жизни, формирую нашу сложно и разум поведе. Точнее
говоря, тело-то еще ничего-мозг не может: в нем начинае упрощ
струк, сглажив их, растека - раздифферен, как говорит Чунь.
Вероя, у тебя... в твоем теле, точнее, к концу срока хране и наруши
связи глаз со зритель анализато и ушей со слухов участк коры в
височ долях мозга..."
"Элемента разжиже мозгов", - выдает в левые пальцы Борис - и далее
я без штырь опознаю в алых взрыв вспыш его раскати "го-го-го!."
"...А когда ты верну, вошел в тело, то под напором твоего
пси-потенци связи в мозгу оформил как-то не так,- заключ Патрик.-
Скорее всего зритель каналы сначала пошли кратчай путями к самым
близким анализат, а оттесне ими слухо сформиров в затыло
области и сомкнул со зритель буграми. Мы проигр ситуа на
персептро модели мозга: возмо такая перестр струк в процессе
переключ полей".
Вот оно что. Так, видимо, и получил. И я даже догадыв почему: от
нетерпе моего, от напора желаний поско увидеть родной мир. А потом еще
закре эту перестр своими "увидеть! услыш!..". М-да.
- А обрат перестр не проигры на персепт?
"Проигры. Возмо. На персепт все возмо, но ты-то ведь не
персепт..."
Патрик Янович замолк: ни света, ни звука, ни касания. Да и что тут
говор? Сам черт не поймет, какая каша получил у меня в мозгу. Ведь
только от сетча глаз уходит вглубь миллион нервных волокон... а сколько их
теперь, куда пошли, как? Никакое хирургиче вмешатель не поможет.
Чудо, что я вообще жив и еще что-то сообра.
Темно, тихо - отсчет нуль восприя. Только когда поведу глазами,
возник шумы. Довол сложные: то тоном выше, то пониже, громче, слабее, с
обертон всякими. Это я их "вижу": сигналы возбужд от глаз в
перелож для языка ушей. Веду глазами в противопол сторону - обратная
последовател шумов. Теперь быстрее: те же звуки, но резче, выше... Тоже
можно выучить. Вот и давай, приводи эти впечатл в соответс с
помним облик. Патрик Янович - тренер и шеф, масси, большая голова с
широким лбом, переход в лысину в обрамле светлых волос; твердый взгляд
синих глаз, прямой крупный нос над втянут губами; высокий голос, очень
отчетл произнос слова (вот поэтому и вспышки от него раздел паузами
тьмы резче, чем у Бориса... есть соответс, есть!).
А узнал я его лишь потому, что он пожал мою руку левой. Правая у него
парализо и сохнет - память о первых считыва и радиопол.
Друга-врага Борюню я не то что узнал, а почувств: он здесь. Сразу
предста его округ физионо с сизыми щеками, полными губами и толстым
вислым носом, его лукаво-веселые глазки и шевел рыжих мелкокурч волос
(коим, как я однажды ему заметил, прилич было бы расти не на голове). Его
я знаю не только снаружи, но и изнутри: мы обменива телами. Я был в его
на Луне, он в моем здесь - сенсацио опыт. Почувств - и мне сразу
стало бодрее.
- А что же те, со звезды Барна да с Прокс, не предупре нас о
такой возможн? При их-то опыте!..
"Милый, так в том и дело, что в своих радиопол и обменах они с
подоб могли и не столкну. Барнард - кремнийорг: замедле
проце обмена веществ, устойчи структ. Вспомни хотя бы о сроках их
жизни - что для них нескол лет!.. А прокси и вовсе кристалл:
перех от телесн бытия к электромагн и обратно для них - вроде
включе и программиро электро машин. У них раздифферен не
бывает",
"Это только у таких, как ты..." И снова "го-го-го" алыми вспышк.
- Конечно, у тебя разжиже мозгов после полета быть не могло, для этого
надо же иметь мозги!
"Вай, дорогой, как ты это хорошо сказал!" И раньше шумов и световых
колыха угады, что Герак в теляч восто хочет меня обнять. Так и
есть. Вырыва.
- Убери свои волоса руки! Что за манеры!..
"У Бориса подоб не произо, потому что его радиопо длился меньше,
- коррек уточн Патрик. - И если бы это не случил с тобой, то в
следую полете - непреме с ним. И даже похуже".
С минуту я размыш: может ли быть положе похуже? Может. Полная
некоммуникабе. Впаде в идиот. Саморазру тела. Вполне... Так
что я тебя спас, Борюн.
- И как же теперь будет, Патрик Янович?
"Тела улетаю в долгий радиопо будем погруж в анабиоз с
максимал охлажде - для предель замедле всех процес. Не
додум мы с этим раньше: и я, и ты... все".
Да, так оно всегда и бывает: пока гром не грянет... Сначала практик
корот радиопо: на минуты, часы, самое большее на сутки - тело нужно
было держать в готовно для приема, в почти нормаль жизнедеятел.
Эта метод и остал. Сейчас в инстит, наверно, многие руками разво:
как это мы не сообраз?..
- А мне-то... мне как быть?
Наверно, вопрос прозву с драматиче надры (не контрол, нет
обрат связи), потому что последо пауза тьмы-тишины.
"Тебе... ну, прежде всего диктуй отчет о полете. Испол, так сказать,
свой долг до конца. Осваива в новом положе. Советов не берусь, но...
я бы на твоем месте постара и сейчас быть максима полезным
человече - пусть даже как уникаль клиниче случай. Нейрофизи
драться будут за право исследо тебя, эксперименти с тобой, потому
что теперь ты то исключе, что помог понять правила. Правила перераб
информа в мозгу - они ведь до сих пор темны".
- Вот спасибо! И вы отдад меня им на растерз?!
"Ну... это как сам пожела. Что до нас, то мы, конечно, сделаем все,
чтобы максима восстано твою коммуникабел".
"Я сделаю, я! Есть идея. Ты еще будешь целов мои волоса руки!" -
красно-оранж обнадежи Борис.
"И послед: Камила здесь. Допуст ее к тебе?"
- Она знает?
"Не больше чем другие".
- А что знают другие?
"Официал сообще: психон-5, доктор физико-математич наук
М.А.Колоти завер самый долгий в истории человече радиопо по
медиане с самостояте изменен траекто. Возвращ прошло
удовлетвори, психон обследу".
Конечно, раз жив - уже удовлетвори. На троечку.
- Нет, пока не надо Камилу... раз я обследу.
Они поднима - рокочу шум перемещ, измене освещенн.
Уходят. Я чувст себя очень усталым: то ли от способа общения, то ли от
узнанн. "Оставь надежды..."
Темно, тихо, одиноко. Очень одиноко.
VI
В школе и в инстит мне плохо давался английс. Ну, не шел - особенно
этот кошмар звук "th". Еле сдавал экзам. Так было до тех пор, пока в
англоамерик научных журна не появил статьи обо мне. Не только,
правда, обо мне: и о Борисе, о ныне покой Олафе Патерс, Ване Птахе,
Арджуне, Гумен... о всей нашей команде психона; но и обо мне был где
абзац, а где и два. Откуда и взялось прилежа к "инглишу", понима его!
Надо же было проче, провер, не исказ ли мой неповтор образ или
фактику. Большое дело личный интерес.
А теперь такое отноше прореза у меня к нейрофизио,
психофизио, психокиберн, пси-бионике, к теориям восприя - ко
всему кусту наук, исследу и объясня, почему мы так видим, так слышим
и т. п. Фотоэле сколь по строкам, штырьки бегло сообщ моим пальцам
слова и знаки. Наибо понравивш места я диктую на магнито, чтобы
потом увидеть в цвете. Читаю, как детек, до глухой ночи.
Увы, это еще не законче детек. Ясно строе глаза, уха. Более или
менее извес схемы нервных путей от них в мозг, разветвл их, схожде,
перекрещи... словом, все то, что, по меткому выраже Борюни, можно
узнать при вскры. А вот что касае взаимодей живых глаз и ушей с
живым мозгом: ориентир, узнава образов, расшифр звуков, поиска и
выделе нужной информа - всех основ целесообра, разумн повед
- ой, худо! "Несмо на то, что процесс нахожде определе предме по
их зритель изображ пока еще непоня (!), следует допуст..." "Что
происхо с акустиче информа на пути ее от уха к мозгу? Ответ на
этот вопрос может вызвать лишь разочаров".
Так пишут наибо добросове авторы. Прочие же в преподавате
апломбе просто умалчив о нерешен вопро, будто их и нет; и то
сказать, как спрос со студе, если сам признае, что в данной
пробл ни бум-бум!
Эксперим на кроли, лягуш, кошках ("Для чего нужны кошке нейроны
- детект измене частоты в коре мозга? Мы этого не знаем".- П. Линдсей,
Д.Норман. "И я тоже".- М. Колоти.), реже на обезья. По большой части
они сводя к тому, что у бедных тварей что-то разруш или удаляют
(учас мозга, нерв, деталь уха или глаза), - и уже одним этим напомин,
да простит меня великая наука, анекдотич опыт, доказыва, что таракан
слышит ногами: если постуч по столу, то контрол таракан убегает, а
подопыт, с оторван ногами, споко остае на месте.
Не пойду я к врачам со своим "недугом". Сдать минимум по профилак, или
там по технике безопасн - это пожалуй; но искать у них исцеле мне
нечего и думать.
...И тем не менее чтение этих "детекти" привело меня в хорошее
располож духа. Привела меня в него одна заборис, как погоня с пальбой
за гангсте, главка под назван "Времен кодиров в нейро". Там
вот о чем речь. Мы восприни звуки с часто до двадц тысяч колеб
в секунду (а летучие мыши так и гораздо выше). Но волокна слухо нервов -
так называе "волоско клетки" - не могут посыл импул с такой
часто: их предел сотни нервных разря в секунду, да еще надо иметь запас
частоты на перед интенсивн (чем сильнее звук, тем чаще следуют
импул). Как же они умудряю передав высокие ноты? Очень просто:
десятки нейро делят работу между собой. Первое колеба высокой частоты
перед одно волокно - и выдыхае на пару миллисе; но второе колеб
порожд импульс в сосед нейроне, третье - в следую... и так, пока
первые не подзаряд и не включа снова в работу. А если звук не только
высокий, но и сильный, нейро для его перед включае побол - все
учтено.
Пусть меня заподоз в дурном вкусе, но я смако эту главку с
художеств наслажде. Как-то все сразу проясни.
...Ведь потому и трудны исследов, что мозг - очень гибкая и чуткая
сверхсло система, не терпя грубых вмешател. И более честная
система, чем все органы восприя. Мир един - и все проявле его, которые
мы восприни различн по качест, разные количеств (самый простой
пример: "красный" и "голубой" цвета разли лишь по длине свето волны),
хоть и в огром диапаз величин. А мозг и качестве окраску
впечатл преобра снова в единое, универсал: в импул, импул,
импул, бегущие по нейро. Благод этому мы и можем выдел из
пестр разнообр жизни суть, смысл, главное.
Но если так, то чему я должен больше довер: тому, как восприни мир
другие, - или как восприн его я сам?
...Мозг - живой гомеос, неутоми в своем стремле к равнове, из
котор его то и дело выводит жизнь: впечатл, пережив, воздейс
среды, проце в теле, пробл. Но обычные впечатл-пробл-процессы
выводят его из себя не слишком, восстано равнове можно обычными
реакци: покуш, соверш отправл, покрасн-побледн, сказать:
"Зайдите завтра" и т. д.
М о е наруше равнове куда сильней. Для восстанов его должна
произо глубин перестр работы мозга. Вероя, она уже идет во мне.
Как? Какая-то новая интерпрет всех этих шквалов импуль?
...У меня есть еще одно преимуще перед "неперепута" вообще и
перед неистов эксперимента над кошками, в частно: я летал в
"радиосу" - и при этом восприн мир соверше не так.
VII
- ...Считыва - процесс сознател и волевой, Я осознаю суть сутей
самого себя, цельно натуры, непрерывн своего бытия. При этом я как бы
просматр и взвеши, оцени внутрен взгля дифференциалы
своей лично: выразитель здоро и жизнен силы, свою
мужествен (а она существ. Юля, и помимо моей неотраз внешно),
выразитель интелле, глубину своей памяти и, наконец, выразител
моего характ. Эти сути, надо сказать, распреде у меня преимущес
в верхней части тела, ибо человек я, как вы знаете, возвыше... Это я,
следуя наказу Патрика, выпол свой долг до конца: диктую отчет. Занятие это
и обычно-то всегда мне казал скучным: перевод в слова то, что
значител, глубже любых слов, а сейчас и вовсе настрое не то. Мысли
рассеива.
- Но так бывает не у всех. Есть характ, сосредоточ в желудке,
озабоче только обменом веществ, работой внутрен органов. У иных душа и
вовсе в пятках. Таких мы, конечно, не будем обменив ни с барнардин, ни
с проксим...
"Вы отвлекае", воспри я желтов-зеленую фразу, хотя пальцы мои в
этот момент не касал штырь аппар для слепых. Слова, может, были и не
совсем те: "не отвлекай" или даже "не резвит" - но смысл такой,
ручаюсь. Уже немного могу.
- Нет, Юля, почему же! Вопрос равноценн обменива характе важен.
Он изучен еще недостат, здесь мы можем столкну с неожиданно.
Знаете ли вы, что в некото одинак называе, черты лично мы и наши
сменщ вкладыв разное, подчас даже противопол содержа. Скажем,
нравствен...
"Вы невозмо. Макс! Я выключ магнито"..
(Нравы барнарди - тема, шокирую не только женщин.)
Не то чтобы я совсем невозмо, милая Юль Васил, и не такой уж я
пошляк: просто мне сейчас надо пробужд в людях эмоции. Отрицател,
положител - любые. Тогда я лучше их понимаю. Информа чувств не
своди к видим-слышим - иначе почему мы ощущаем устремле на нас
взгляд?
- Хорошо, продол отчет... Итак, самоконт, отреше от всего
земного - я разре (а затем и помогаю) машине считыв в нужной
последовател свои пси-заряды, насыщ их энерг СВЧ-колеба и
передав на вихре антен решетку. Так я старто в виде
"радиопа": попереч восемь метров, длительн две секунды (или,
что то же самое, длина 600 тысяч километ), несущая частота двадцать
гигог, собстве энергия 5,5 мегаджо. Это серьез энергия, в виде
пищевых калорий мы такую потребл за десяток лет. Период враще моего
вихря энергии, естеств, тоже состав две секунды - таким его
сформиро антенна. Вы видели, Юля, как это происхо: столб светяще
ионизирова воздуха над институ пронз всю атмосф - и нет...
"Видела, знаю, не отвлекай",- просемафо ассисте зеленым
светом.
- Угу... Должен сказать, что я ни малой доли мгнове не чувство себя
вне материи. Просто перешел из одного состоя в другое - и теперь, в
электромагн, я куда более плотно, осяза как-то ощущал космиче
простран. Навер, так рыба чувств воду.
Основ забота в полете была уплотн свой вихрь, не дать ему растеч.
Что же до прочих пережив, то... наверно, мы сейчас еще в начале своей
вселенс эволю, существ в космосе на том же уровне, как моллю в
древних морях или черви в почве: интерференц взаимодей с
окрестн радиоизлуче носили харак касаний, осяза чего-то
расплывча, иногда тепла или холода, иногда страха и боли-не выше. Солнце,
Земля, затем и Юпитер грели меня радиолу, как три звезды; я даже
подпитыв от них. Но скоро они остал далеко позади.
Растека энергии, а первого ретрансля дости лишь малая доля моего
вихря, порожд чувства слабо, устало, затем и голода, страха, что
пропаду в пустоте. Только маячные радиоимпу, от ретрансля, а они все
усилива и усилива, прибавл бодро и надежду. И когда достиг его
прием антенны, энергетич устано, то была бурная радость - утолил
"голод", приба себе сил и выразитель. И вылетел мощным вихрем вперед!
Нет, конечно, были не только живот пережив. Чувство своей
огромно и стремитель, соизмер с масштаб и движен
настоящ мира - Галакт, чувство слияния с пространс-време,
могучим и ровным потоком материи. Кроме того, я помнил - отчужде как-то -
свое прежнее состоя: мелкотеле, с ложной обособленн от среды (от
которой целиком завис), но богатое переживан и сложнос отноше.
Я помнил и как трансформир, куда стремл, свои задачи... не в словах
- в сутях, готовно исполн. И конечно, было чувство победы, когда сам
осмысле переклю второй ретрансл, отправи в обрат путь. Теперь
я узнавал окрест "радиопе"... Вообще, Юля, Галакт в радиол
выгля совсем не так, как в видимых.
"Сколько времени вы прожили в простран?"
- Сколько прожил?.. Трудно сказать. Когда радиопо станут массов,
можно будет сравн объемы дел и пережив, установ счет собстве
времени. А пока - сколько не был здесь, столько и прожил там.
Я поднима с кресла.
- Все, Камила... то есть, Юля - прост, пожалуй! На сегодня хватит.
Снаряжа меня на прогу. Пойдем в лес.
(Опять неловко: эк я обмолви! Значит, сидит, гвоздем сидит в
подсозн, что Камила здесь, ждет встречи. А я вторую неделю уклоня.
Трусишь, психон-5?..)
Мы, психона, все еще чудо-юдо для окрестн населе, даже для многих
работни инстит: глазеют, сбегаю смотр, набиваю на ненужные
разгов, просят автог. Ну - звездоле без звездол, о чем
говор! Чтобы спаст от такого внима, прибег к нехит уловкам.
Вот и сейчас с помощью Юль Васил я надеваю надув жилет, который
измен мою примет фигуру, рыжева (под цвет отрос за четыре месяца
бородки и усов) парик, очки-фильтры в позолоче оправе. Сую в зубы
ненаполне табаком трубку... сам бы себя не узнал, не то что другие!
Опускае лифтом, выходим из инстит и по набереж направля к лесу.
- Юля, придержив меня за полме от столба. Но не раньше!
Сейчас начало октября. Воздух напоен, горьков запахом опавшей листвы.
День солнеч (чувст, как греет правую сторону лица) и тихий - стало
быть, для меня темный и очень шумный. Только машины, проле по набере
мимо, "освещ" себя так, будто у них фары сзади и спереди. Шаркаю ногами,
шаркаю ужасно, во всю подошву: это дает серо-желтый свет. Вспышки его озаряют
снизу расплывч линии, трепет поверхн (пара? основ
столбов?..). Я тысячи раз ходил по набереж, но сейчас ни в чем не уверен.
Дважды Юля меня вовремя удержив от соприкосно с бетон столбом.
Запоми картину нараста света-шума - и далее обхожу их сам.
Справа, где Волга, шум, если скосить туда глаза, - отдален и
реверберир, будто от уносящи за гориз реактив самоле.
Подни глаза: шум перехо в высокие щелкаю звуки, в щипки струн -
пицуцик осенн синего неба. Но если повести глазами вправо, там начинает
оглушите, трубно орать солнце.
Слева - от зданий, дерев, столбов, оград - шум прерыви и
разнообра. Легче всего я опознаю деревья при легком порыве ветра: вид
листвы восприним как ее шелест, а сам шелест - как просвечив на
солнце и меняю очерта крона.
Может быть, поэтому я узнал свою любимую рощу, как только мы в нее вошли:
стало светлее и шумнее. Вспышки от моих шагов, хоть я больше и не шаркал,
сделал куда ярче: это туфли раздвиг ворохи сухих листьев. Вскоре я
опозна не только стволы берез, приближаю с высоким - "белым" -
шипен, и кленов (тон пониже, ворча какой-то), но и их по-разному
звеня кроны.
-Это пень?
"Да".
- Уфф!.. - Я сел. Сердце колотил, спина была мокрая, колени дрожали -
будто крути на центриф с предель ускорен. Да, работе! Ничего,
это вроде изуче чужого языка: сначала каждый слог труден, гортань
протест против непривыч произнош, ум - против разно фонем и
написа, против несоответ между грома усилий и мизерно
результ. Но в памяти все накаплива новое, обобщае, усваива - и
пошло. Так и тут. Не видать мне, наверно, больше ни солнца, ни неба, ни лиц
человече, не слышать плеска волн и пения птиц, но опознав образы
всего, ориентиров вереде, в природ и в цивилизаци, я буду. Нужда
заста, жизнь научит.
- Юля, почита мне, пожалуй, стихи. Хрестомат или широко
извест, подходя к обстано. С выражен.
...Была в юности забава с одноклассн и одноклассн: выдавать
стихи без слов, через "та-та-та", с должн интонац и ритмом - кто
скорее угадает. Ну-ка попроб теперь.
Наверно, Юлия Василье тоже любила стихи, задача была ей не в тягость.
Она, наскол я мог угадать, стояла, прислонив к золотогол березе,
равноме шумящей, смотр в сторону Волги - и читала будто для себя.
Пушкин, Блок, Есенин, Тютчев... "Роняет лес багря свой убор..." я узнал со
второй строфы, "Есть в осени первонача..." - с третьей строчки.
Оказал, что в поэзии наши вкусы совпад.
И замечате: как только я узнавал стихотвор, то в ритме с
зеленоватож вспышк Юлиного голоса, совпа с ними, а затем опережая
и предугад, начинал звучать во мне голос памяти. Голос не мужской, не
женский, не окрашен обертон, бесцвет будто - и в то же время точно
передаю все оттенки чувства и мысли, вложен поэтом в стих. И даже
яснее, богаче выраж сочета вспышек и голоса памяти чувстве
поэтиче смысл, суть вещи, чем если бы это был просто голос - пусть и
хорош актера. Я, внимая, даже впал в некий транс.
А после - как отчетл восприн я по вспыш Юлину речь!
...Еще мы жгли костер - и он звучал музыкал. Затем спустил к Волге,
к месту, где впадал в нее ключ с чистой водой, - и щебета ручья было
чем-то похоже на костер.
VIII
Эта прогу была для меня открыт мира. Осторож сказать, мир
приоткр мне новыми сторон, приоткр многообещ, заманч - а я-
то считал его потерян!
И вечером, вернувш к себе, я решил провер то, о чем до сих пор
опаса и думать: как будет звучать-видет музыка?
Музыка... Она всегда составл большую часть моей жизни - не меньшую, чем
книги. Странно для челов нелиричес склада души, естествен и
приклад, но так. Я ставлю ее среди искус на такое же место, на каком
стоит среди наук математ: ведь музыка так же беспоща к фальши, как
математ - к ошибке.
Семья наша была без особых достат, не научили меня игре ни на
фортепь, ни на скрипке. Но если бы давали дипломы слушате, мой,
несомне, был бы с отлич. И моя фонот содерж все лучшие
произвед в наилуч исполне.
Только выбрать пласти я теперь не мог.
Я и прежде любил слушать в темноте. Расстав динам, устано
пласти, опуст на край ее иглу звукосним - и пошло полых вокруг
во всех красках: то ярким пожаром, то тусклым тлением. Глаза мои (или
зритель участки мозга?) истоскова, видимо, по четким образам, вот они
и возник сейчас. Полупрозр, с меняющи контур, проника друг
в друга - волны? змеи? высокая трава под ветром? фантастич живот?..
Подоб я видел на карти Чюрлен; сейчас будто шел абстрак фильм по
чюрлёнисо мотивам.
Но что за произвед, чье? Явно симфониче.
Не угадал. Снял, чтобы не тужит, не расходо зря внима: сначала
надо научит узнав. Поста другую.
Беглые, отрыви мелькаю вспышки, вначале яркие, медле тускнею:
желтые, бирюзо, лазур, синие... и все очень чистых красок.
Повторяющ алые вкрапле... аккомпане? Фортепь?.. Ритм вальса.
Вальс Шопена, других в фортепья исполне у меня и нет. Скорее минор,
чем мажор... Далее подби по памяти мелодии - и нашел, совпало:
сочине 69, № 2, си минор!
И как только совпало, звуча в памяти мелодия сложил с ритмично
меняющи вспышк в тот же, что и при слуша-видении стихов Юли, эффект
обогащен восприя. Не было ни вспышек, ни звуков, ни комнаты, ни
фортепья музыки - душа трепет и ликов от понима чужой души,
понима мыслей и пережив, которые только так, а не словами и ничем
иным, можно было выраз.
Уверт "Эгмонт" Бетхов я опознал, не гадая, не подби мелодий к
вспыш, - по чувст, которые только она и вызыв. Шатающи скалами,
синим морским прибоем, стону под ударами урагана, громозди пылающие
чюрлёнисо видения; с ними сливал возника в памяти звуки... не
симфониче оркес, нет, самого музыкаль смысла этой вещи. И сила,
отвага, грозо веселье перепол меня.
На следую пласти тоже был Бетхо. Седьмая симфо полыхала
зарниц на горизо. Ее я узнал по второй части - Алегре в форме
похорон марша - самой любимой мною, узнал по вызван музыкой чувствам
задумчи скорби и гневн горя, горя сильн челов.
...Но что на первой-то пласти, которую я отложил? Ставлю снова.
Переливч фиолето блики - партии скрипок. Наплыв желтова, в
зеленых обводах колышущ чюрлёнисо пейзажи... соло фагота, валто,
тубы? Яркий, как беззвуч взрыв, взлет свето брызг - tutti всего
оркес. Брызги опадают-темнеют, волне цветов и яркос образует
покойномар ритм. Пауза тьмы-это конец части, игла сколь по просв.
Вторая часть: полупрозр мелька в ином ритме. Это симфо, не
фортепья концерт, но какая, чья? Пока что особых эмоций не вызыв. Или
трачу все силы на угадыва инструме? Что мне в них!
Снова пауза тьмы. Третья часть: торопли мелька в сине-голубой части
спектра - флейты, скрипки, альты. Рябь воды под ветер, круже ласточек
над обрывом... опять не секу, не ухваты. Пауза тьмы перед после
частью.
И вдруг - что это?! - будто у меня сдерн повязку с глаз. Деревья вдоль
берега неширо реки: ивы, ольхи, осины, выше по косог дубы, березы,
клены - и ветер вьюжн порыв полощет их, звонко треплет листву, изгибает
ветви, верху. Он то налет свобо-ритмичн порыв, то отпус
их, колышет цветы, треплет траву справа и слева от меня, покачив навесной
дощатый мостик впереди... Где это, что? Я был в том месте: спуска по
крутому склону к реке, увидел-ощутил весь этот пейзаж с ветром - и началось
состоя, которое бывает при слуша-понима музыки (хотя не было
музыки). Даже сильнее, драмати, с комком в горле. Где это было?!.
Главное - этот ветер, неисто симфониче порывы, выгиб ветвей, трепет
листьев, готовых сорват и улететь. И облака в ясном небе, и вереница
трехсотле дубов на гребне в кругу свежей поросли (я еще их видел потом на
очень старой фотогра - на век моложе и без поросли у кряжис стволов).
Ветер раздув облака-паруса, треплет волосы, я перех шаткий мостик,
поднима глинис тропин среди травы и цветов... и подкаты к горлу
от вида и понима всего. Почему?! Тропи разветвля: вправо - к темным
сараям и дубам за ними, а мне надо влево. На разви трепе листвой,
уноси по ветру прядями-ветвями, упруго гнет и распрям ствол молодая
березка. И при взгляде на нее еще гуще тот комок, слезы навертыва. "Во
поле березка стояла..."
Вот оно что. Я слушаю-вижу Четвер симфо Чайковс, ее финал.
Это было год с месяцем назад. Направл в Москву, сошел в Клину.
Пренеб экскурсио серви, направи пехом через весь город - весьма
зауряд, со стандарт домами и пыльн улицами - к Дому Чайковс.
Один житель указал прямой путь: мостик через реку Сестру. И как только я,
удалясь от пятиэта, вышел на левый берег, увидел окрестн - зазву в
голове финал Четвер.
Да, пожалуй, виноват был ветер, своими порыв в точно повторя его
вихре, вьюжное начало. И неважно было, что не в поле, а над рекой Сестрой
гулял он и что на косог стояла березка. Неважно было, что Петр Ильич, как
я знал, написал Четвер гораздо раньше, чем посели в Клину, в доме, к
котор вела тропи, даже вовсе и не здесь, а в Италии... все это было
неправи и не то. А правиль был ветер, дубы в натуре и на фотогра (в
спальне компози), скрипич перел ряби на глади реки, комок в горле,
слезы понима и то, что березка на разви показал как раз тогда, когда
и в симфо, утихоми буйство оркес, возник ее простая мелодия. "Во
поле березка стояла..."
Потому что эта музыка жила здесь, жила в первич сути своей. И я шел к
ее творцу, который, умерев век назад, тоже жил - крепче и основате
многих ныне здравству.
Пласти кончил. Я сидел в темноте-тишине, прихо в себя. Вот,
значит, как. Тогда в Клину вид пробу во мне звуки, музыку, а теперь музыка
пробуд видовую память. Рефлекто дуга замкнул через глубин смысл,
как объясн бы потроши кошек, и идиот строгой науки в том, что они
еще и оказал бы правы. Но и я тоже прав в своем интуити поиске - и
прав именно потому, что я не кошка, а "хомо сапиенс". Да, мы видим, как
живот, слышим, как живот (многие из них по остроте слуха или зрения
далеко превосх нас), но поскол мы - люди, то за увиден и услыша
мы улавлив нечто скотам недосту: мысль. Смысл бытия. Вот поэтому я в
своей перепутан и восприн лучше всего то, что содер большой
смысл: поэзию и музыку.
Наверно, понато, так я буду восприни и речи людей - по содержа
в них мыслям и глубо чувст. Так воспр и творе людей, а в природе
- все гармони, величеств и выразител.
А то, что мелкое, вздор, пустое, низкое в людях и в мире, остане для
меня невнят шумом и свето мусором, - так ведь и бог с ним. Я слышу
видимое, вижу слыши, но восприн не звуки и не свет, а то, что за ними.
Так обеднел я или обогати?
Перед тем как лечь, я для пробы поста пласти с песнями. Третьей шла
моя любимая "Мы люди больш полета". И воспри вдруг то, чего не понимал,
не чувство раньше: что певцу-исполни нет дела ни до полетов, ни до
высоких идеи, а озабо он лишь тем, чтобы громко и правил вытян ноты,
и вообще поет немоло, не очень здоро, озабоче личными неуряди
человек.
Я сломал пласти о колено.
X
Утром вспышки-звонки. Беру трубку:
- Да?
"Почему меня до сих пор не пускают к тебе? Что случил?"
Я узнаю-вижу голос Камилы с первого произнесе ею слова, даром что по
телеф. И самолюб обиду в нем тоже.
- Было нельзя. Теперь можно, приходи.
Жду с нетерпе и трево. Но нетерпе какое-то не то, не для
свида с любимой: мне будто хочется, чтобы что-то поско остал позади.
Что? Может, не следует еще нам встреча?..
Прежде она врывал ко мне без звонков и предупреж, повис на шее.
Я это дело прекра после опыта, в котором мы с Гераклы обменя
психик на дистан Земля - Луна. Он сам мне повини сокруше, что не
смог совлад с собой, когда она, внеза появивш (было "окно" между
съемк), бросил ему - в моем теле - на шею, расцело. "Слушай, ну
ударь меня!" Я не ударил: что ж, его нетру понять и оправд, но сам был
здорово уязвлен.
(Как глубоко это сидит в нас! Что, собстве, произо? Нельзя даже
сказать, что Камила измен мне. Тем не менее я чувство себя
оскорбле, унижен: она не поняла, что я - не я, она любит, выходит,
только мое тело!.. Камила так ничего и не узнала; разве что почувств
трещи в наших отношен.)
И сейчас обижена: примчал, как только услыш сообще обо мне,
бросила съемки (жертва немалая для молодой актрисы) - а я, видите ли, "не
прини".
Мне очень не хотел появит перед ней беспомо, слепогл,
неполноце. Вот и сейчас напря, как студент на экзам. Даже - со
стороны это может показат смешным-старате вспоми-повто ее облик:
шатенка двадц трех лет, широкое лицо и лоб (или мне так казал, потому
что невыс, смотрит на меня исподло?), большие темные глаза,
замечате белая кожа, чистоту и гладко которой подчерки родинка на
правой щеке; темно-русые, собран обычно в жгут волосы; напев сопрано
(каково-то оно покаже в цвете!), легкая небрежн в произне
мудре слов... Все вызуб за годы общения. Но как я теперь воспр ее
облик, ладную фигуру, округ руки, блеск глаз, настрое? Хорошо бы, если
бы моя память о ней сложил с новым восприя в обогаще понима ее
чувств, ее души. Потому что это и есть экзамен. И не только для меня.
Движе от двери, похожее на бег пламени. Звуки от линий тела и одежды -
между шумом и интим музыкой. А затем то, что не требует ни зрения, ни
слуха, ни даже слов: голова у меня на груди, теплые руки за моей шеей, запах
духов и чего-то присущ только ей. Я подхват ее на руки, зарыв
лицом в ее волосах, в щеке, в горячих губах. И послед благоразу мысль:
"Ах, не надо бы, пожалуй?.."
"Почему такое долгое обследов на этот раз? Что-то случил? В городке
о тебе всякие странно говорят. Но ведь с тобой все в порядке, да?"
Мы лежим на тахте, ее голова на моей руке. Я восприн не столько
тепло-желтые вспышки голоса, сколько смысл вопро.
- А как ты счита? Каким ты меня наход?
Приподним на локте, смотрит - движе, звуки, насторожен.
"Нормаль. Вполне. Глаза у тебя только рассеян, плавают. Устал?"
- Это потому, что я слеп. А кроме того я глух...- И я выклады ей все.
Тишина-темнота неподвижн: она застыла возле меня. Растерянн,
испуг, ошеломл, отчужденн и - о, боже! - отвраще ко мне, калеке,
гадливо. Мне сейчас не до анализа, как я восприн это, - но ведь
восприн. Сразу спохватыв, даже гневае на себя за эти чувства:
Беднень мой... и ничего нельзя подел?"
- Конечно, ничего. Что здесь подела!
"Это ужасно! (Репл из многих пьес.) Послу... но ведь это может
отразит и на детях?"
- Возмо.
... Нет, не хочу ни вспомин, ни пересказы ее ведение, которое чем
дальше, тем больше отдав квалифициро игрой. Искрен была первая
пышка отчужденн и отвраще ко мне. Одно дело знамени психон,
достой пара восходя звезде экрана, но совсем другое - инвалид с
уникаль уродст, котор теперь только конве клеить. Да и дети опять
же... тут и крыть нечем, святая забота будущей матери. Не нужен я ей, как ни
смотри. Да и она мне теперь. Я сам подиви чувству облегче и покоя,
когда Камила ушла. Женщина, которую я так боялся потер...
Бывает восприя обогаща - бывает и обедняю, отнимаю иллюзии.
Но в любом случае прибы: ясность.
Х
"Слушай, это хорошо еще, что у тебя перепута глаза и уши, а не глаза с
языком, скажем, не зрение и вкус. А если бы еще и слух с обонян... вай!
Представл, каких миазмов тебе пришл бы "нанюхат", какой дряни
"накушат", остава к тому же голод, хо-хо!.. Слушай, перепут
следую раз, пожалуй, так - в интере науки, а?"
Я заканчи принесе обед. Пища в пасто тюбиках, только хлеб
кусками да молоко в стакане. Теперь, пожалуй, можно уже переход на
обычную, но первое время восприя яств в новой интерпрет было проти
до тошноты. Зрение и слух - чувства-информа, а вкус - Великий
Потреби. Так что Борюня прав, мне и в самом деле повезло.
Я ем, а он неспе, как-то очень весомо прохажива от окна к шкафу и
обратно. Я восприн его в виде округ множестве звуков, нараста
по мере его приближ к окну: что-то вроде накатыв волны на галечный
пляж. Герак в превосхо настрое; я вообще не видывал его в плохом
настрое, но сегодня его просто распир от довольс и дружес чувств
ко мне. Он явился меня облагодетельс, только пока неясно чем. Голос
Бориса полых радужн перелив.
...Сложные отноше соедин нас. В психона берут людей с большой
избыточно, с отмен зарядом жизнен сил, и это у Бориса Геракло
есть. А в осталь... я ученый, автор трудов и изобрет, он -
спортсмендеся, правда, самого высок класса. Но когда мы обменя
- хоть и всего на сутки - телами, между нами возни интим, чувстве,
дослове взаимопони; такое, наверно, бывает между однояйц
близнец или между матерью и ребен, плоть от плоти ее. Ни к чему такое
понима - и слов, и движе, и умолча... вплоть до телесн тонуса -
между чужими людьми, нехор это, неприли. У Леонида Леонова есть фраза о
двух давних прияте, которые "знали друг друга до ненави плотно". Вот и
у нас с ним в этом роде: отчужда друг от друга независим поступ и
сужде, даже подначк, а все равно связаны.
"А все от нетерпе твоего, - Борис перехо на назидател тон. - Я
прекра понимаю, как все получил: скорей-скорей домой, скорей в тело!..
Ты бы еще больше спешил, вообще вскочил бы в свое тело, как в комбин
спросо. Представл: твои руки - ноги, на них ходить надо, плечи -
таз... А уже в каком... х-хы! - в каком соверше замечател месте
оказал бы твоя разум голова, лучше умолч. Го-го-го-го!.."
Он опускае на тахту и ржет в свое удовольс, со слезой. В комнате
желтомали пожар и ритмич тряска. Вот такой он, Борюня, простая душа:
всегда не выдержи, первый смеется своим остро; и когда начинают
смеят другие, то уже непоня - над чем. Но примечате, что он и здесь
прав: все получил именно от нетерпе.
"Скажи, пожалуй, а как я выгляжу в твоем новом восприя? Тоже
интерес и краси, да?"
- Даже лучше: умный. Так что спеши сам перепута.
"Вай, милый, как ты это хорошо сказал!" - и лезет обнять.
- Иди-и! Прибери-ка лучше. Ты чего пришел?
"Возвращ тебя в люди. Привод к знамена. Для начала я тебя
...ировать буду".
- Будешь что? - кладу пальцы на штырьки автом.
"Градуиро!"
- А-а... ну, давай.
Он задерги плотные шторы: стихает солнеч полдень за окном,
уменьша шорох от предме в комнате, ставит на стол увесис прибор,
включ.
"Что видишь?"
- Красное. Это у тебя "зэ-ге"?
"Он самый. И как ты обо всем догадывае! Сейчас медле повышаю
частоту, скажешь, когда перей в оранже".
Трудно ли догадат: ЗГ-10, звуко генера. Борюня ищет им грани
частоты для звуков, восприним мною в одном цвете. Все грамо.
- Уже.
"Тысяча сто герц. Поехали дальше".
Переход от желтого к зелен обознач на двух с полови килогер,
от зелен к синему - на четырех. А за десятью - впечатл фиолето с
постепе перехо в тьму.
"Перехо ко второму пункту. Что слышишь?"
- Ля-бемоль первой октавы.
"Вах, что значит музыкал грамотн! Мне уже хочется говор тебе
"вы". А это?"
- Си-бекар второй, минор тональн... - Это он показыв пласт
определен цвета; мне станови весело. - Слушай, Борь, кончай ты эту
чепуху.
"Как - кончай? Я лаборат на обществе началах организ. Сначала
созда "инвер слуха", превраща звуки во вспышки по нашей
градуир: ты будешь видеть их - и услыш звуки. Мой голос снова
услыш!.. Потом сообра и с инверто зрения. Идея пока неясна, но
придум что-то. Видеть ушами... х-хы! - сложнее, чем глазами, но на уровне
дешев телевиз сможешь".
- Нет, ну... действу во славу науки, я не против. Только цеплять эти
инверт будете на себя, чтобы видеть и слышать по-моему. Почему,
собстве, вы хотите навяз мне ваш способ восприя действитель -
только потому, что вас много, а я один?
Секунд остолбен с фиолето оттен.
"Вот это да! Нет, другого такого челов я в своей жизни не встречу.
Значит, ты желаешь, чтобы все перепута для нормаль общения с тобой?..
Слушай, может, ты не Максим Колоти, а Напол Бонап? Откро, я тебя
не выдам".
- Это было бы полезно для вас самих! Что же до общения со мной, то ведь
вот мы с тобой общае без инверто - и даже без слепого телета.
"Так ведь это мы с тобой!.. Слушай, дорогой, не морочь мне голову!
Продолж. Что слышишь теперь?"
- Не буду я градуиров! Играйт без меня.
"Ну, тогда... извини, но я вынуж..." Борис набир номер и (я почти
слышу это) сявает в трубку голосом школьн: "Патрик Янович, он не желает
градуиров! И вообще поговор лучше вы с ним сами. У меня нет сил и нет
слов".
XI
Явление следую: те же и Патрик. Сейчас и я чувст себя немного
школьни. Мы оторв шефа от дел, он нетерпе и сердит.
...Я упоми, что не люблю телевиз, не пользу ими. А в поезд,
когда меня посел в номер с обязател теликом, я иной раз развлек
тем, что поворач его боком или даже вверх тормашк. Приятно посмотр,
как наярив джаз, сидя на потолке, как актеры, стоя на стене, выясняют
сложные драматиче отноше: "Умри, несчаст!" - и "несчаст" не
падает, а наобо, как будто встает... Но замечате вот что: в тех
случаях, когда показыв настоя драму, или это настоя проявл себя в
игре артис, в талантл режисс, - неправил положе телеви
переста замеч. Видимо, природа подлинн искусс, как и природа
физичес законов, такова, что оно действ вне системы коорди.
Нечто похожее получил и сейчас: я перес замеч цветовые
особенн речи Патрика Яновича, реплик Бориса, шумовые оттенки их жестов,
мимики - только смысл. Мысль сталкива с мыслью.
"Почему ты не хочешь проградуир свое восприя для инверто? Люди
горят нетерпе тебе помочь".
- Потому что это не то. Благода, конечно, за горение и нетерпе, но
это не то. Я вижу, я слышу, у меня такие же - во внешней своей части - органы
чувств, как и у вас всех. А впечатл, которое получае от них внутри...
это мое личное дело!
"Твое личное, вот как! (Движе рук.) Ну-ка, будь добр, сложи эти две
спички крести".
Я и не увидел их, эти спички - мелки.
"Вот-вот: "...другой смолчал и стал пред ним ходить. Умнее бы не мог он
возраз!" Это Борюня, который хорошо учился в школе и помнит Пушкина.
- Ну... сейчас я это еще не могу. Со време научусь.
"Со време... Слушай, милый, давай говор начист. Ты знаешь, каким
сложным делом мы занимае, как напряже работа всех, как много еще
неисследова и подвод камней, И если товар - по инициат Бориса и
с моего согла - готовы тратить время и силы на эту работу, так это потому
что, во-первых, мы хотим тебе помочь и, во-вторых, не хотим тебя потер.
Найдем какую-нибудь консультан должно по радиопол, и ты, твой
опыт и знания, твоя недюжинн остану при деле. Но для этого,
разумее, нужна хорошая коммуникабел и ориентир. Сварга тебе
для начала эти инверт слуха и зрения... ну, в форме каких-нибудь там
сложных наушни и очков, блок инвертиро в боковом кармане, батаре в
нагруд. Обременит, конечно, зато все будет нормал. А там займутся
тобой нейрол, психокиберн - глядишь, что-то и получше придум. И
будешь человек. А так - куда же тебя теперь-то?"
- Погод, Патрик Янович... погод насчет благотворител и
практиче стороны. (Меня подзав это отноше ко мне как к инвал,
котор надо пристро.) Давайте сначала обсудим саму эту расчуде идею
инвертиро как метода борьбы с "перепутанн". Как ученые. Итак,
создаем прибор, преобразу звуки в свето образы (вспышк не
обойдет для перед сложн звуча, потребу квазиизобра на
мозаич, что ли, экранах - это вы упрост) и направля их в глаза.
Глаза ведь у нас самый информати орган... - Мысль только оформля у
меня, я говорил сбивч. - Приме это для начала к челов, у которого
зрение в порядке, а с осталь восприя беда: ни слуха, ни обоня, ни
осяза. Итак, слухо восприя у него пошло в глаза. Делаем еще
инвер, превраща запахи в зримые сигналы и образы Затем еще один, для
кожного осяза. Можно и еще - для вкусо впечатл, их тоже перево в
зримое. Все в глаза!.. Больше того: мир вокруг напол инфракрас,
ультрафиоле, радио- и прочими там инфра- и ультразвук сигнал,
которые сообщ что-то свое о реально; их тоже преобра и подадим в
глаза. Что увидит человек при таком полнос зримом восприя объекти
мира?
"Света белого не увидит!"
- Хуже, Борюн: "белый шум". Разноцве туман. Теперь проигр
умозрите такое инвертиро для слуха или для осяза - получ то же
самое: "белый шум". Понима, мир не такой. Мы восприни его таким,
потому что наши органы чувств... ну вроде радиоприем, что ли,
настрое каждый на свой диапа. Измени настро - восприм не то.
Мороч себя обрат инвертиров? Да вернись ко мне нормаль зрение и
слух, я бы с большим недовер отнесся к тому, что увижу и услышу!
Ну, знаешь!.." Я не опреде, кому принадле реплика: шокиров были оба.
- Вот вы, Патрик Янович, говор, что происше со мной возмо только
для белко тел, с кремнийорга и кристалло такого не случал и
не будет...
"И у нас больше не случи, охлажд будем тела".
- Вот видите. Выходит, этими вашими намерен инвертиро да
пристро меня к пенсион консультант месте может быть загуб
единстве в своем роде, уникаль для трех миров возможн, которую
лучше бы все-таки изучить. У тех тоже все так: глазами видят, ушами слышат -
и довол...
"Го-го-го-го! - воспламен, как бензо, Борюня.- Так ты желаешь,
чтобы и другие все перепута?! И здесь, и у Прокс, и у звезды
Барна!.. То-то он, Патрик Янович, предла мне на себя инвер
надев".
Патрик не смеялся, но я чувство, что он тоже меня не понял. Даже
усомни, ограничи ли измене в моем мозгу только областью
анализат. Неужели действите надо "перепута", чтобы понять, о чем
я толкую!
Так мы ни о чем и не договори. Шеф спохват, что должен
присутств на эксперим, сказал, что еще погово, время терпит, и
ушел - талантл ограниче человек. За ним утяну и Борюня.
"Приборы, дорогой, я все-таки оставлю... кхе-гм!"
Не нашел я слов... Э, важны не слова, а что я решу и буду делать. И я уже
знаю - что. Только надо сперва хорошен выспат.
XII
Во сне я глядел на себя в зеркало, водя по щекам электробр. Видел
свои руки с тонкими сильн пальц, четкими жилками, редкими светлыми
волоск. Потом увидел Камилу, Витьку Стрижев - прият студенч
времен; видел листья на асфал - огненно-красные и желтые клено,
ржаво-желтые вязовые, газет киоск, что неподал от инстит, кусок
кирпич стены с водосто трубой, улицу с пешеход и блестя
машин и что-то еще, еще. Когда просну, подушка была мокрая: я спал и
плакал. Человек во сне слабеет.
Что ж, пусть и это войдет в новое восприя мира: оплакан во сне
видение - унаследов нами от зверей и кажуще единств возмож. За
окном тихо, - стало быть, уже темно. Инсти опустел. Для "освеще"
комнаты я поста пласти на проигрыва - и восприн не только
смутные очерта предме (дайте срок, Патрик Янович, и спички крестом
сложу!), но и чюрлёнисо образы, на сей раз довол конкрет.
Колыше до сизого горизо в многобалл шторме море, раскачив,
налет на берег большие белогри волны, пушечно ударяют о скалы,
взметыв до неба ликую фейерве брызг.
- Та-димм... та-дамм-та-дамм-да-дамм!
Вон что, это я выбрал Девятую симфо Бетхов, самое начало. Я не бывал
в местах, где он жил, - но это она.
Недол сборы: тот надув наплеч-нагруд, парик, очки, портф с
необход. Да, не забыть пластик мешок и шнур! Теперь записка: "Патрик
Янович, Борис, Юля, все! Убедите прошу не искать меня. Надо будет - сам
найдусь. Пока, обнимаю!"
Лифтом вниз в голубой тишине. Вестиб. Справа вахтер в кожаном кресле
дремлет, прикрыв газетой. Они у нас смотрят только на входя, да и то
не всегда... работни!
Вот я и на воле. Для всех осенняя "темна ночен", а для меня светло:
ветер свищет в голых ветвях, обдир послед листья с дерев, справа
плещет Волга. Иду по набереж к роще. Фонари обдают меня шумовым душем.
Встреч прохо заметны снизу, от торопли шагов.. Наверно, думают: вот
тип, мало ему глухой ночи, еще очки-фильтры нацепил!
Кончил фонари и асфальт. Мои ноги проклады светящу дорожку в
шурша листве. А если задрать голову - звезды вверху выпев что-то свое,
космиче, голос скрипок. Там, где они звучат целым оркест, Млечный
Путь.
Я употреб слова, которые описыв восприним мною через "звук" и
"свет": других у меня пока что нет. Но на самом деле все так да не так - оно
уже иное, мое восприя, в нем с "перепутанн сложил память о прежней
жизни, мои знания, воспомин о радиопол. Я восприн сейчас мир с
полно, о которой раньше не имел представл.
Вышел к родни. Он, звеня, озаряет (пусть так!) глинис обрыв, косо
накатываю на песок волны. Издева, упаковы одежду вместе с
портфе в пластик мешок. Завязал одним концом шнура, другой - с широкой
петлей - через плечо. Ну?..
Ух, холодна вода в октябре, обжиг кожу! Ничего психон, не такое
одоле. Плыву. На этой стороне меня могут быстро хватит. А по тому
берегу ниже километ в тридц прист. К утру дойду, забер на один из
послед теплохо, а то и на баржу - и вниз по матушке.
Начну где-нибудь с самого прост: круглое катать, плоское тащить.
Наверно, первое время буду выгляд странно. "Слышь, ты не родич будешь
Максиму Колотил, знамени психона? Похож".- "А я он самый и есть". И
ребяту: го-го-го! - как Борис. Самый верный способ скрыт... И вернусь в
инсти "нормаль" в общении и ориентир, не хуже других (постар,
чтобы и лучше), но сохрани в себе все.
...Потому что с эффекта, неуда названн нами "перепутанн",
открыва новая глава в истории человечес позна, восприя мира. В
ней прежнее "зрение-слух-обоня-осяза-вкус" будет только одним из
многих. И не только человечес. Еще и эти, от звезды Барна и тризве
Прокс Цента, примчат переним опыт.
Светлый ветер гуляет над водой, над яркими берег. Волны озаряют мои
руки, выбрасыва вперед саженк. Тонко поют звезды. Течет Волга, Земля
летит в космиче простран... Ну-ка резвей, чтобы согрет!
- Та-димм... та-дамм-та-димм... та-даммм! Мы еще поборе!
Окончен в 15:11:50