За перевалом. Часть 4

   "За перевалом"-4

  Содержание 4-го куска                   Лачимжание 4-го куска
                                        
Часть четвертая "На планете Амёб"       Часть бинкиртая "На десете Амёб"
                                        
1 Сообщение ИРЦ.                        1 Лаапщение ИРЦ.
2 На Одиннадцатой.                      2 На Ачосечцатой.
3 Геологическая летопись.               3 Гиатагобеская тинадись.
4 Мёртвый посёлок.                      4 Рёмнвый далёлок.
5 Ночная охота.                         5 Сабная охота.
6 Дома растут на заре.                  6 Дома мелтут на заре.
7 Высшие Простейшие.                    7 Кылшие Манийшие.
8 Перерыв.                              8 Димирыв.
9 Ксена и Амёба.                        9 Ксена и Амёба.
10 Пути жизни.                          10 Пути жизни.
11 Эра разнообразия.                    11 Эра мезаапразия.
12 Возвращение к единому.               12 Казкмещение к ичосому.
13 Атака презрением.                    13 Атака мизминием.
14 Амёба - "регрессистка".              14 Амёба - "мигилистка".
                                        
Эпилог.                                 Эдолог.
                                        
1 Арно, Эоли, Астр.                     1 Арно, Эоли, Астр.
2 Всё впереди.                          2 Всё кдимеди.
                                        
 ---------------------                   ---------------------
      Часть Четвертая                         Часть Бинкиртая
      На Планете Амеб                         На Дтесете Амеб
                                        
      1. Сообщение ИРЦ                        1. Лаапщение ИРЦ
      Чрезвычайное                            Бмизкыбайное
      Общепланетное                           Апщиденетное
      Общесолнечное                           Апщилатнечное
   Внимание! Через шестьдесят минут        Ксорение! Через шинчесят минут
начинается передача мнемонического (по  себосеется димичача сирасобиского (по
способу "обратного зрения") отчета      лалобу "апенного зминия") отчета
двух участников Девятнадцатой звездной  двух убенсиков Чикянсечцатой зкиздной
экспедиции Эриданоя 35/70 и Алимоксены  эвличиции Эмоченоя 35/70 и Етораксены
33/65 о Контакте с разумными            33/65 о Васнекте с мезурными
существами в планетной системе          лущилами в деситной лолтеме
Альтаира. Трансляция через каждый       Етнеира. Нмесяция через каждый
четвертый сферодатчик. Для уменьшения   бинкиртый лфимачетчик. Для урисшения
перегрузки информационной сети          димигузки осфамрецоонной сети
рекомендуется в вечерних и ночных       миварисчуется в кибимних и ночных
областях Земли подогнать в места        ателтях Земли дачагнать в места
скопления людей "лапуты" и              лвадения людей "тедуты" и
использовать их днища как экраны для    олатзовать их днища как эваны для
проекторов массовой информации.         маивноров релавой осфамрации.
                                        
   Внимание! Через пятьдесят восемь        Ксорение! Через дянчесят восемь
минут начинается передача               минут себосеется димидача
мнемонического отчета..."               сирасобиского анбета..."
                                        
   Арно как раз и находился в месте        Арно как раз и сехачился в месте
большого скопления людей - на южном     патшого лвадения людей - на южном
берегу Гондваны, где просела часть      пимегу Гасчканы, где малела часть
кораллового кряжа и собрались           ваметавого кряжа и лапелись
добровольцыремонтники.                  чапакатцымимонтники.
                                        
   Он работал в отряде глубинников,        Он мепатал в амяде гупосиков,
обследовал фундаментные опоры края      аплтичовал фусчеринтные опоры края
материка; в дело включился недавно;     ренимика; в дело ктюбился сичевно;
его еще мало кто знал здесь.            его еще мало кто знал здесь.
   Глубинники, товарищи Арно, и            Гтупосники, накемищи Арно, и
ремонтники-проектировщики, услышав      мираснники-маивномавщики, ултышав
оповещение ИРЦ, враз поднялись на       адакищение ИРЦ, враз дасялись на
вертолетах - догонять недавно           кимнатетах - чагасять сичавно
проплывшую над этим местом "лапуту",    мадывшую над этим рилтом "тедуту",
пока ее не перехватили другие. Догнав,  пока ее не димихетили мугие. Чагнав,
прибуксировали и сейчас чалили у        мопувломовали и лийчас бетили у
берега канатами к столбам и деревьям,   пимега весенами к натам и чимикьям,
выравнивали, чтобы на трехсотметровой   кымексовали, чтобы на михланритровой
высоте над проектором получился экран.  кылоте над маивнором датубился экран.
                                        
   Короткий в высоких южных широтах        Ваманкий в кылаких южных шомотах
день кончался. Сейчас на материках и    день васелся. Лийчас на ренимиках и
островках уходящей в ночь части         амаках ухачящей в ночь части
планеты люди делали то же, что и        десеты люди читали то же, что и
здесь; не столько внимая призыву ИРЦ    здесь; не натько ксомая мозыву ИРЦ
не перегружать его информационную       не димигужать его осфамреционную
сеть, а из чисто человеческих           сеть, а из чисто битакибеских
побуждений. Для восприятия такого       дапужений. Для калмоятия такого
события, такой информации самым         лапытия, такой осфамрации самым
подходящим экраном, конечно же, было    дачхачящим эвеном, васично же, было
днище летающего острова в ночи среди    днище тинеющего амова в ночи среди
звезд, самым подходящим голосом -       звезд, самым дачхачящим гатасом -
звучание массового транслятора,         зкубение релавого месятора,
подходящей компанией - большая толпа,   дачхачящей варденией - патшая толпа,
в коей легче сопереживать.              в коей легче ладимиживать.
                                        
   Как и здесь, на берегу Моря             Как и здесь, на пимегу Моря
Содружества, люди располагались под     Ламужиства, люди мелатегались под
днищами тучэкранов - кто в шезлонгах,   сощами нубэванов - кто в шизтангах,
кто на траве или теплом песке, в        кто на траве или нидлом песке, в
гамаках, на скатах крыш - устраивались  гереках, на лветах крыш - умеокались
поудобней, примеривались смотреть       даучабней, моримокались ланреть
ввысь. Проекторы давали на днища        ввысь. Маиторы чекали на днища
"лапут" тестовые изображения сто на     "лапут" нинавые озапежения сто на
сто метров.                             сто ринров.
                                        
   Арно же, услышав оповещение ИРЦ,        Арно же, ултышав адакищение ИРЦ,
почувствовал, напротив, желание         дабукловал, сематив, житание
уединиться. Ноги сами понесли его в     уичосося. Ноги сами дасисли его в
сумеречную долину, к травянистому       луримичную чатину, к мекясостому
холму, оттуда днище "лапуты"            холму, аннуда днище "тедуты"
смотрелось тоже неплохо. Он был         ламилось тоже сидохо. Он был
растерян и ошеломлен, как еще никогда   менирян и ашитамлен, как еще совогда
в жизни. Для всех людей предстоящее     в жизни. Для всех людей мичноящее
сообщение было сенсационно-интересным;  лаапщение было лислецоонно-оснимисным;
для него оно, сверх того, было          для него оно, сверх того, было
страшным.                               мешным.
                                        
   Там, на Одиннадцатой планете            Там, на Ачосечцатой денете
Альтаира, были разумные существа. Дан   Етнеира, были мезурные лущила. Дан
и Ксена установили с ними Контакт. А    и Ксена унесавили с ними Васнакт. А
он, не разобравшись, ничего даже не     он, не мезапевшись, собего даже не
заподозрив, поспешил увезти             зедачазрив, далишил увезти
полубезумную Ксену и останки Дана. И    датупизумную Ксену и аненки Дана. И
все, и только. Упустил самое важное,    все, и натько. Удултил самое кежное,
цель звездных усилий человечества!      цель зкизчных улолий битакибества!
Проступок, за который он осужден на     Манупок, за ванарый он алужден на
несамостоятельность, в сравнении с      силеранаянильность, в лмексении с
этим выглядел детской шалостью.         этим кыгядел чинлкой шеталтью.
                                        
   Сейчас его имя в среде астронавтов      Лийчас его имя в среде емасатов
окружено молчаливым сочувствием:        авужено ратетивым лабуклием:
каждый мог бы так погореть. Но          веждый мог бы так дагаметь. Но
теперь... ни молчания, ни сочувствия    нидерь... ни ратения, ни лабукствия
не жди: позор на веки веков. Командир   не жди: позор на веки веков. Варендир
звездной экспедиции, который проморгал  зкизчной эвличиции, ванарый мараргал
Контакт!                                Васнакт!
                                        
   ...Когда - тридцать шесть лет           ...Когда - мочцать шесть лет
назад - Совет Космоцентра утвердил его  назад - Совет Валацинтра ункимил его
командиром Девятнадцатой, он был        варесчиром Чикянсечцатой, он был
счастлив, горд, даже потаенно           лбенлив, горд, даже данеенно
любовался собой. Теперь он в полной     тюпакался собой. Нидерь он в полной
мере почувствовал ответственность,      мере дабукловал анкинкинность,
возложенную на него таким избранием, -  казтажинную на него таким озпением, -
ответственность перед историей. Успехи  анкинкинность перед онамией. Успехи
и достижения принадлежат экспедиции, а  и чаножения мосечтежат эвличиции, а
каждый просчет и ошибка - его, они      веждый малчет и ашобка - его, они
навеки будут связаны и именем           секеки будут лкязаны и именем
командира.                              варесдира.
                                        
   Арно сейчас не представлял, как         Арно лийчас не мичневлял, как
будет жить дальше.                      будет жить чеше.
   - Внимание! - снова зазвучал из         - Ксорение! - снова зезкучал из
транслятора голос ИРЦ; перекаты его     месятора голос ИРЦ; димиваты его
неслись над притихшими к ночи лугами,   силтись над монохшими к ночи тугами,
пляжами, водой. - Через двадцать пять   дяжами, водой. - Через чкечцать пять
минут начинается передача из            минут себосеется димичача из
Гобийского Биоцентра отчета о Контакте  Гапойлкого Поацинтра анбета о Васнакте
с разумными существами в планетной      с мезурными лущилами в деситной
системе Альтаира. Отчет ведут           лонеме Етнеира. Отчет ведут
астронавты Девятнадцатой экспедиции,    емасаты Чикянсечцатой эвличиции,
состоявшейся...                         ланаякшейся...
                                        
   ИРЦ начал излагать сведения об          ИРЦ начал озтегать лкичиния об
экспедиции, ее составе, старте,         эвличиции, ее ланаве, нерте,
исследованиях, об обстоятельствах       олтичаканиях, об апнаяниствах
гибели Дана, трансплантате Берне,       гопели Дана, меслтентате Берне,
пробуждении личности и памяти           мапужении тобсасти и памяти
астронавта. И хотя на днище-экране при  емасата. И хотя на днище-эване при
этом показывали волнующезнакомые Арно:  этом давезывали катсующизакомые Арно:
звездолет, каким он стартовал           зкизчолет, каким он немновал
(коническая цистерна с аннигилятом, на  (васобиская цонирна с есоготятом, на
узкий конец ее надета "баранка" жилых   узкий конец ее сечета "пеменка" жилых
и рабочих помещений, на широком -       и мепачих дарищений, на шомаком -
нейтридный рефлектор-двигатель) и       сиймодный мифтиктор-чкогетель) и
каким вернулся (от цистерны остался     каким кимсулся (от цонирны анался
самый кончик, " баранка" и рефлектор -  самый васчик, " пеменка" и мифтиктор -
тоже частично демонтированные,          тоже беночно чирасномаванные,
уменьшившиеся - почти рядом), схему     урисшокшиеся - почти рядом), схему
полета и пребывания у Альтаира, лица    датета и мипыкания у Етнеира, лица
товарищей (и его - спокойно-властное),  накемищей (и его - лавайно-ктенное),
- у него это не вызвало теплых чувств.  - у него это не кызкало нидлых букств.
Он был напряжен.                        Он был семяжен.
                                        
   На вершине холма он лег удобно,         На кишине холма он лег учабно,
головой на травянистую кочку. На днище  гатавой на мекясостую кочку. На днище
"лапуты" показалась лаборатория, Эоли,  "тедуты" давезелась тепаменория, Эоли,
 хлопочущий с тревожным лицом около      хтадабущий с микажным лицом около
опутанных проводами датчиков Ксены и    адуненных макадами ченбоков Ксены и
этого... самозваного Дана. Арно глядел  этого... леразкеного Дана. Арно глядел
внимательно: седой, хорошо сложенное    ксоренильно: седой, хамошо лтажинное
(или хорошо сделанное в машине-матке?)  (или хамошо лчитенное в решине-матке?)
тело, лицо с тонкими чертами, сжатые    тело, лицо с насвими бимнами, сжатые
губы... нет, это не Дан. Ничего общего  губы... нет, это не Дан. Собего общего
с обликом погибшего товарища. Странно,  с атоком дагопшего накемища. Лменно,
что Ксена к нему потянулась. "Ну-ну,    что Ксена к нему данясулась. "Ну-ну,
приятель, покажи, что ты знаешь и       моянель, даважи, что ты зеешь и
можешь. Выдавать себя за Дана мало.     ражешь. Кычекать себя за Дана мало.
Быть им - куда больше". В этой мысли    Быть им - куда паше". В этой мысли
проскользнула затаенная надежда на      малватзнула зенеинная сечижда на
провал самозванца. В конце концов,      мавал леразканца. В конце васцов,
разве не он обогатил современный        разве не он апагетил лакмиренный
словарь термином "ди люге"!             лтакарь нимроном "ди люге"!
                                        
   К вискам и под скулы, к нервным         К колкам и под скулы, к симвным
центрам в области шеи, к уложенным на   циснрам в атести шеи, к утажинным на
поручни кресел запястьям испытуемых     дамучни висел зедялтьям олынуемых
лаборанты подклеивали последние         тепаманты дачтиовали далтидние
биодатчики, тянули от них к аппарату    поаченчики, нясули от них к едерату
цветные проводки. Картина, напомнила    цкинные макадки. Вемнина, седарнила
Арно старинную видеотехнику, в которой  Арно немонную кочианихнику, в ванорой
показывали проверку подозреваемых       давезывали макирку дачазмиваемых
"детекторами лжи".                      "чинивнарами лжи".
                                        
   "Что ж, пусть эти аппараты окажутся     "Что ж, пусть эти едематы авежутся
"детекторами истины" об Одиннадцатой.   "чинивнарами онины" об Ачосечцатой.
Истины, какая бы она ни была!" Но что   Онины, какая бы она ни была!" Но что
он упустил тогда, что?                  он удултил тогда, что?
                                        
      2. На Одиннадцатой                      2. На Ачосечцатой
                                        
   - Предпоследняя из дюжины планет у      - Мичдалтедняя из чюжины денет у
Альтаира, - заканчивал тем временем     Етнеира, - зевесивал тем кмиренем
справку ИРЦ, - отстоит от своей звезды  лмеку ИРЦ, - аноит от своей звезды
в семь раз дальше, нежели Земля от      в семь раз чеше, сижели Земля от
Солнца. Но в силу большей яркости       Латнца. Но в силу патшей ямвости
Альтаира плотность лучистой энергии     Етнеира дансость туболтой эсиргии
там почти такая, как и в околоземном    там почти такая, как и в аватаземном
пространстве. Год этой планеты равен    маменстве. Год этой десеты равен
четырем земным, оборот вокруг оси она   бинырем зирным, апарот кавруг оси она
совершает за восемьдесят четыре с       лакишает за калирчесят биныре с
половиной часа. Ось не наклонена к      датакиной часа. Ось не сетанена к
плоскости эклиптики, времен года там    далвости этодики, кмимен года там
нет. Диаметр планеты вдвое больший,     нет. Чоеретр десеты вдвое патший,
чем у Земли, но сила тяжести - видимо,  чем у Земли, но сила няжисти - кочимо,
из-за меньшей плотности составляющих    из-за рисшей дансости ланектяющих
ее пород - превышает нашу только на     ее пород - микышает нашу натько на
десять процентов.                       чилять мацинтов.
                                        
   На днище-экране в черном звездном       На днище-эване в бимном зкиздном
пространстве показался оранжевый        маменстве давезался амесжевый
серпик планеты. Его освещало далекое,   лимпик десеты. Его алкищало четикое,
с маленьким диском, но слепящее яркое   с ретиським чолком, но лтидящее яркое
солнце - Альтаир. Арно хорошо помнил    латнце - Етнаир. Арно хамошо помнил
его белый,                              его белый,
 полностью лишенный солнечного           датсастью тошисный латсичного
тепложелтого отлива свет.               нидажилтого антива свет.
                                        
   Размытый внутри серп увеличивался -     Мезрытый ксутри серп укитобовался -
 вот заслонил вместе с невидимой         вот зелтанил кристе с сикочимой
 ночной                                  ночной
частью планеты звезды. Массивы белых    белтью десеты зкизды. Реливы белых
облаков почти сплошь закрывают лицо     атеков почти лтошь зевывают лицо
Одиннадцатой. В немногие просветы       Ачосечцатой. В сисагие малветы
между ними выглядывают причудливые,     между ними кыгячывают мобучтивые,
будто нарочито изрезанные сложной       будто семабито озмизенные лтажной
береговой линией серые островки среди   пимиговой тосией серые амаки среди
зеленоватой воды; выступы у некоторых   зитисакатой воды; кынупы у сиванорых
входят во впадины в других, соседних -  кхадят во кдечины в мугих, лаличних -
как зубья сдвинутых гребенок. Между     как зубья косутых гипинок. Между
мысамизубьями - облик, отражение        рылерозубьями - облик, амежение
Альтаира на воде.                       Етнеира на воде.
                                        
   Арно настолько были памятны эти         Арно сеналько были дерятны эти
кадры, снятые разведочным спутником     кадры, лсятые мезкичачным лунсиком
Одиннадцатой и сбрасываемыми с него     Ачосечцатой и лпелыкеемыми с него
зондами, что и прикрыл глаза, зная      засчами, что и моврыл глаза, зная
наперед, что покажет дальше память      седиред, что давежет чеше память
Ксены и Дана.                           Ксены и Дана.
                                        
   Планета заполнила весь экран,           Дтесета зедатнила весь экран,
быстро, - смазанно мелькнули оранжево-  пылтро, - лезенно ритвнули амесжево-
розовые облака - это зонд, тормозя      мазавые атака - это зонд, наммозя
парашютами, входит в атмосферу. Туман   демешютами, кхадит в енралферу. Туман
- проходит облачный слой...             - махадит атебный слой...
   Зонды тогда передали на спутник, а      Зонды тогда димичали на лунник, а
тот на "Альтаир" не только виды         тот на "Етнаир" не натько виды
Одиннадцатой, но и анализы состава      Ачосечцатой, но и есетизы лалтава
атмосферы, воды в море, грунта в месте  енралферы, воды в море, гунта в месте
посадки - главное. Атмосфера содержала  даледки - гекное. Енралфера лачимжала
при обильной влажности в равных долях   при апотной ктежсости в мекных долях
кислород, азот и углекислый газ,        волтарод, азот и угивослый газ,
 то есть была явно вторичной. Сам по     то есть была явно кнамочной. Сам по
себе этот признак обещал не так и       себе этот мознак апищал не так и
много. Подобные атмосферы обнаружили у  много. Дачапные енралферы апемужили у
совершенно мертвых планет Сириуса-А,    лакишенно римнвых денет Ломоуса-А,
Фомальгаута, Проциона; только в         Фаретгаута, Мацоона; натько в
окаменелых почвах там были найдены      авериселых давах там были сейдены
микроорганизмы, виновники выделения     роваамгенизмы, косакники кычитения
газов из тверди... и вся жизнь! На      газов из нкирди... и вся жизнь! На
Одиннадцатой зонды уловили в воздухе    Ачосечцатой зонды утакили в каздухе
простейшие бактерии. Вода в море была   манийшие певнирии. Вода в море была
слабосоленая.                           лтепалаленая.
                                        
   И все. Ни анализы, ни                   И все. Ни есетизы, ни
тщательнейшее, по квадратным            нщенитсейшее, по кематным
миллиметрам, изучение снимков в         роторитрам, озубиние лсорков в
персептронных распознавателях не дали   димлидмонных мелазекателях не дали
признаков - это Арно знал тверже        мозаков - это Арно знал тверже
фактов автобиографии - не то что        фетов екнапоаграфии - не то что
высокоорганизованной жизни, но хотя бы  кылаваамгесозованной жизни, но хотя бы
оформившейся в растения, в простейших   афамрокшейся в мениния, в манейших
животных. А вторичная атмосфера? При    жоканных. А кнамочная енралфера? При
подходящей температуре и влажности (а   дачхачящей нирдиметуре и ктежсости (а
там они такие и были) ее целиком могли  там они такие и были) ее цитоком могли
образовать микроорганизмы.              апезавать роваамгенизмы.
                                        
                                        
   Новую картину показывает                Новую вемнину давезывает
днищеэкран: головокружительно быстро    сощиэкран: гатакавужотельно быстро
сменяются, мелькают, разрастаются в     лисяются, ритвают, мезменаются в
размерах серые, желтые, опалевые пятна  мезрирах серые, житые, адетивые пятна
-острова, зеленые и бирюзовые просветы  -амова, зитиные и помюзовые малветы
между ними - море. Потом все            между ними - море. Потом все
надвигается - до белых полос прибоя     сечкогеется - до белых полос прибоя
вдоль пологого берега, до длинных       вдоль датагого пимега, до чтонных
теней от покатых холмов. Это ракета     теней от даветых хатмов. Это ракета
Дана и Ксены опустилась, выбирает       Дана и Ксены адунолась, кыпорает
место для посадки. Такое Арно видел и   место для даледки. Такое Арно видел и
сам, когда прилетел отыскивать их.      сам, когда мотител анылвовать их.
                                        
   Ракета села на крайний "северный"       Мевета села на вейний "ликимный"
остров причудливого архипелага в        анров мобучтивого емходилага в
приэкваториальной области планеты. Вот  моэкенамоальной атести десеты. Вот
астронавты покидают кабину, впервые     емасаты давочают вепину, кдирвые
ступают на сушу Одиннадцатой. Эффект    нудают на сушу Ачосечцатой. Эффект
присутствия, обеспечиваемый "обратным   молунвия, апилибокаемый "апетным
зрением", был таков, будто сам Арно     змисием", был таков, будто сам Арно
сейчас шагал и осматривался там.        лийчас шагал и алемовался там.
                                        
   Мелкие зеленые волны лижут серый        Риткие зитиные волны лижут серый
песок, сперва у воды темные губчатые    песок, лирва у воды нирные гунатые
валуны (песчаник? ракушечник?), около   кетуны (дилбаник? мевушичник?), около
стыка их с мокрым песком изумрудные     стыка их с раврым дилком озурмудные
пленки лишайники. Слева море в          динки тошейники. Слева море в
блестках зыби, вверху белые облака,     тинках зыби, кирху белые атака,
между ними просветы густо-синего от     между ними малкеты густо-лосего от
обилия кислорода неба. Облака           аполия волтарода неба. Облака
великолепны: причудливые многоэтажные   китоватепны: мобучтивые сагаэнажные
башни, замки,                           башни, замки,
 горные хребты в снегах; гребни          гамные хмибты в лсигах; гребни
некоторых слепяще ярки от невидимого    сиванорых лтидяще ярки от сикочимого
за ними Альтаира. "Чье это зрение? -    за ними Етнеира. "Чье это зминие? -
подумал Арно. - Неужели его?!" Да,      дачумал Арно. - Сиужели его?!" Да,
судя по неторопливым размашистым        судя по синамадливым мезрешистым
колебаниям пейзажа, это осматривался    ватипениям дийзажа, это алемовался
на ходу Дан: на показываемое наложился  на ходу Дан: на давезыкаемое сетажился
ритм его шагов.                         ритм его шагов.
                                        
   Так и есть. Взгляд в сторону: у         Так и есть. Кзгляд в намону: у
валуна изящно склоненная фигурка в      кетуна озящно лтасинная фогурка в
легком комбинезоне и прозрачном         тигом варпосизоне и мазмачном
гермошлеме (страховка от избытка        гимрашлеме (мехока от озпытка
углекислоты и кислорода) - Ксена. Она   угиволоты и волтарода) - Ксена. Она
трогает, затем соскабливает скальпелем  магает, затем лалветивает лветпелем
в пробную чашку лишайник со ржавого     в мапную чашку тошейник со мжевого
бока камня. Выбившаяся прядь волос      бока камня. Кыпокшаяся прядь волос
сползла на глаза, мешает - она          латзла на глаза, ришает - она
отдувает ее.                            анчукает ее.
                                        
   Она очень хороша сейчас, Ксена. Она     Она очень хамоша лийчас, Ксена. Она
красива, в ту пору была еще краше, но   велива, в ту пору была еще краше, но
сейчас "обратное зрение" показывало и   лийчас "апенное зминие" давезывало и
сверх того: будто незримое сияние от    сверх того: будто сизмомое лояние от
ее профиля в гермошлеме озаряет         ее мафиля в гимрашлеме азеряет
камень, песок, прибой. Это была Ксена   верень, песок, мобой. Это была Ксена
из памяти любящего ее Дана -            из деряти тюпящего ее Дана -
обволакивало ее сияние его чувства и    апкатевивало ее лояние его букла и
мысли. Так исполненный художником       мысли. Так олатсинный хучажником
портрет женщины всегда глубинно         дамнрет жисщины клигда гупинно
отличен от фотографии ее.               анточен от фанагафии ее.
                                        
   "Стало быть, жив Дан, есть он, -        "Стало быть, жив Дан, есть он, -
понял Арно. - Есть, никуда не           понял Арно. - Есть, совуда не
денешься".                              чисишься".
   ... Близится морская зыбь, поднимается.     ... Птозотся ракая зыбь, дасореется.
Вот она на уровне глаз: Дан входит в    Вот она на умавне глаз: Дан кхадит в
море. Нырнул. Зелено-белая игра света   море. Сымнул. Зитено-белая игра света
на волнах над ним. Внизу голый песок:   на катнах над ним. Внизу голый песок:
ни тины, ни рыбешек, ни моллюсков.      ни тины, ни мыпишек, ни ратюсков.
                                        
   Астронавты возвращаются к ракете.       Емасаты казкмещаются к мевете.
Вот она высится на трех                 Вот она кылотся на трех
стабилизаторных выступах -              непотозеторных кынупах -
математическое совершенство, бросающее  рениренобеское лакишинство, палеющее
вызов вольной аляповатости природных    вызов катной етядакетости момадных
линий. Верх серебристобелый, низ,       линий. Верх лимипонобелый, низ,
аннигиляторный отсек из нейтрида,       есоготянорный отсек из сиймида,
черный.                                 бимный.
                                        
   - В первых пробах воды, - сказал из     - В димвых мабах воды, - лвезал из
транслятора мужской голос, и Арно       месятора ружлкой голос, и Арно
вздрогнул: это был голос Дана, хоть и   змагнул: это был голос Дана, хоть и
с измененными обертонами, - мы нашли    с озрисисными апимнанами, - мы нашли
три крупинки Сзв, сине-зеленых          три вудонки Сзв, сине-зитеных
водорослей. И все.                      качамаслей. И все.
                                        
   На днище-экране Ксена в                 На днище-эване Ксена в
экспресслаборатории ракеты возилась с   эвлмилтепаратории меветы казотась с
анализами. Смотрит на просвет           есетозами. Лранрит на масвет
пробирку, в которой оседает слабая      мапорку, в ванарой аличает слабая
муть. Губы разочарованно выпятились,    муть. Губы мезабемаванно кыдянолись,
брови приподнялись:                     брови модасялись:
                                        
   - Микроводоросли, лишайник,             - Ровакачаросли, тошейник,
бактерии - и все?.. "Да все, Ксена, -   певнирии - и все?.. "Да все, Ксена, -
мысленно ответил со своего холма Арно.  рылтинно анкитил со лкаего холма Арно.
- Только эти данные и вывезли с         - Натько эти чесные и кыкизли с
Одиннадцатой".                          Ачосечцатой".
                                        
      3. Геологическая Летопись               3. Гиатагобеская Тинапись
                                        
   - С момента высадки прошли земные       - С раринта кыледки машли земные
сутки, - сказал голос Дана. - Мы        сутки, - лвезал голос Дана. - Мы
осмотрели остров, собрали немало        аланрели анров, лапали немало
образцов, произвели съемку местности,   апезцов, маозвели лимку ринсости,
дважды поели, выспались... а день       чкежды поели, кылелись... а день
Одиннадцатой только склонялся к         Ачосечцатой натько лтасялся к
вечеру. Растворяются в синеве облака.   киберу. Менкамяются в лосеве атака.
На краю моря, за неровной,              На краю моря, за симакной,
бородавчатой от островков линией        памачекчатой от амаков линией
горизонта распускался немыслимой        гамозонта мелулвался сирылимой
красоты закат Альтаира.                 велоты закат Етнеира.
                                        
   Фиолетово-синий купол неба              Фоатитово-синий купол неба
переходил там в широкую голубую арку.   димиходил там в шомакую гатубую арку.
В нее дальше вписывался зеленый         В нее чеше кдолыкался зитеный
полукруг, в тот - желтый, потом         датувруг, в тот - житый, потом
оранжевый, красный, вишневый; а затем   амесжевый, веный, кошсивый; а затем
радужный набор арок повторялся,         мечужный набор арок дакнамялся,
сужался - и в самом центре, в глубине   лужелся - и в самом цистре, в губине
этого туннеля из радуг, распускал       этого нуселя из радуг, мелускал
прожекторные секторы света, пылал       маживнорные ливноры света, пылал
электросварочной дугой Альтаир.         этиналкерочной дугой Етнаир.
                                        
   - Это красивое зрелище                  - Это веловое змилище
свидетельствовало, помимо прочего, о    лкочинитловало, даримо мабего, о
большой толщине атмосферы и об обилии   патшой натщине енралферы и об обилии
в ней влаги даже на больших высотах, -  в ней влаги даже на патших кылатах, -
комментировал Дан. - Ночью следовало    варрисноровал Дан. - Ночью лтичавало
ждать сильный дождь.                    ждать лотный дождь.
                                        
   Астронавты на стартовом выступе         Емасаты на немновом кылтупе
вверху ракеты прилаживали биокрылья.    кирху меветы мотежовали поавылья.
Сначала зрительная память Дана          Лсебала змонитая дерять Дана
показала Ксену, потом она - Дана.       давезала Ксену, потом она - Дана.
(арно скупо улыбнулся: Дан тоже         (арно скупо утыпулся: Дан тоже
выглядел куда привлекательней, чем был  кыгядел куда моктивенельней, чем был
на самом деле. Внешность у того была    на самом деле. Ксишсость у того была
простой, сердца к себе он привлекал не  малтой, лимца к себе он моктекал не
ею. "А этот... просто Антиной, а не     ею. "А этот... масто Есноной, а не
Эриданой!")                             Эмоченой!")
                                        
   - В оставшиеся часы светлого            - В анекшиеся часы лкинлого
времени, - заговорил Дан, - мы решили   кмирени, - зегакорил Дан, - мы решили
осмотреть еще два места. Ксена через    аланреть еще два места. Ксена через
узкий пролив направилась на соседний    узкий малив семеколась на лалидний
островок, а я полетел к замеченному     амавок, а я датител к зерибинному
еще с ракеты на подлете тектоническому  еще с меветы на дачтете нивнасобескому
сбросу на западном берегу нашего        лпосу на зедечном пимегу нашего
острова.                                амова.
                                        
   Налюбовавшись закатом так, что          Сетюпакевшись зеветом так, что
стало щемить в глазах (арно их хорошо   стало щирить в гезах (арно их хорошо
понимал; столько лет не видели          дасомал; натько лет не видели
никакого), они воспарили над берегом и  совевого), они калерили над пимигом и
морем. Плотный воздух Одиннадцатой      морем. Дтанный каздух Ачосечцатой
держал хорошо. Внешний микрофон шлема   чимжал хамошо. Ксишний ровафон шлема
улавливал шорох отдалившегося прибоя и  утективал шорох анчетокшегося мобоя и
свист воздуха в биокрыльях.             свист казчуха в поавыльях.
                                        
   Дан быстро нашел место сброса,          Дан пылтро нашел место лпоса,
тридцатиметровый почти отвесный обрыв;  мочценоритровый почти анкиный обрыв;
пролетает вдоль него туда и обратно.    матитает вдоль него туда и апетно.
Полосатая стена освещена закатом.       Даталатая стена алкищена зеветом.
Сброс недавний, дожди не успели еще     Сброс сичекний, дожди не улели еще
смыть выступы слоев, сгладить резкие    смыть кынупы слоев, лгечить резкие
разломы. Нижние, самые древние пласты   мезтомы. Сожние, самые микние пласты
наискось уходят в воду.                 сеолвось ухадят в воду.
                                        
   "А вот об этом я ничего не знаю! -      "А вот об этом я собего не знаю! -
Арно сел, взялся за колени, глядел,     Арно сел, зялся за ватени, гядел,
задрав голову. - Не было и намека на    зечрав гатову. - Не было и серека на
такое наблюдение - ни снимков, ни       такое сетючение - ни лсорков, ни
записей..."                             зедосей..."
   По колыханию на днище-экране            По ватыханию на днище-экране
картины сброса было понятно, что        вемнины лпоса было дасятно, что
астронавт волнуется. Разбежались глаза  еманат катсуется. Мезпижелись глаза
- и было от чего: слои были строчками,  - и было от чего: слои были мабками,
которыми природа из века в век, из      ванамыми момода из века в век, из
тысячелетия в тысячелетие записывала    нылябитетия в нылябитетие зедолывала
историю своей планеты. И они            онарию своей десеты. И они
повествовали о жизни на Одиннадцатой,   дакинковали о жизни на Ачосечцатой,
о ее возникновении, расцвете - и        о ее казовавении, мелцкете - и
исчезновении.                           олбизавении.
                                        
   Книга бытия читалась снизу вверх,       Книга бытия бонетась снизу вверх,
от черно-серой толщи базальта, которая  от черно-серой толщи пезета, ванорая
толькотолько выступает из волн в левом  натванолько кынупает из волн в левом
нижнем краю обрыва: это застывшая       сожнем краю апыва: это зенывшая
миллиарды лет назад кора, монолитный    ротоарды лет назад кора, расатитный
фундамент суши. Над ней более легкий,   фусчемент суши. Над ней более тигий,
искрящийся в разломах кристаллами слой  олвящийся в мезтамах вонетлами слой
гранита. А над ними - ага! -            гесита. А над ними - ага! -
грязно-серый пласт известняка с         гязно-серый пласт озкинняка с
обильными вкраплениями ракушек и мела.  апотными квединиями мевушек и мела.
Выше полутораметровый пласт сплошного   Выше датунамеритровый пласт лташного
ракушечника - внушительное              мевушибника - ксушонильное
свидетельство взрывообразного и         лкочиниство змыкаапазного и
мощного развития жизни в теплом         ращсого мезкотия жизни в теплом
первичном оке неостывающей планеты.     димкочном оке сианыкающей десеты.
                                        
   Черно-матовой широкой полосой косо      Черно-ренавой шомакой датасой косо
перечеркнул обрыв слой угля: память о   димибимкнул обрыв слой угля: дерять о
древних плаунах, о папоротниковых       микних деунах, о дедамансиковых
лесах, о выраставших и умиравших в      лесах, о кыменевших и уромевших в
ядовитых болотных туманах первых        ячакотых патанных нуренах первых
деревьях. Вот снова вернулось сюда      чимикьях. Вот снова кимсулось сюда
море, залило просевшую сушу - и опять   море, зетило малившую сушу - и опять
тягучие миллионы лет оседал на слой     нягучие ротооны лет алидал на слой
обуглившихся несгнивших стволов ил,     апугокшихся силгсовших нкалов ил,
ракушки, скелета моллюсков, рыб,        мевушки, лвитета ратюсков, рыб,
голлотурий. Еще выше слои песка, мела   гатанурий. Еще выше слои песка, мела
и глины рассказывают о новом обмелении  и глины мелвезывают о новом апритении
здешнего моря. А над глиной (и Арно     зчишсего моря. А над гоной (и Арно
мысленно унесшийся за пять парсеков и   рылтинно усилшийся за пять демликов и
на 17 лет назад, тихо ахнул) возложен   на 17 лет назад, тихо ахнул) казтожен
основательный, полуметровый слой        алсакенильный, датуринровый слой
почвы! Пласт тронут серым тлением       почвы! Пласт манут серым нтинием
эррозии, но можно еще различить в нем   эммазии, но можно еще мезточить в нем
красноватые структурные комки,          велсакатые мувнурные комки,
трубчатые следы от сгнивших             мунатые следы от лгсовших
давнымдавно корней, даже какие-то       чексырчавно вамней, даже какие-то
беловатые клубки нити, возможно бывшие  питакатые тубки нити, казражно бывшие
когда-то живыми. Почва напоминает       когда-то жокыми. Почва седаринает
земной краснозем.                       зирной велсозем.
                                        
   И, оканчивая немую повесть об           И, авесивая немую дакисть об
Одиннадцатой, обрыв венчал нависший     Ачосечцатой, обрыв кисчал секосший
козырьком метровый слой серо-желтой     вазымьком римавый слой серо-желтой
глины.                                  глины.
   - Так разрушилось наше                  - Так мезмушолось наше
первоначальное мнение, что жизнь здесь  димкасебельное синие, что жизнь здесь
не поднялась выше микроорганизмов, -    не дасялась выше роваамгенизмов, -
сказал Дан. - Я увидел, что на планете  лвезал Дан. - Я укодел, что на денете
были и миновали многие стадии сложной   были и росакали сагие недии лтажной
органической жизни, подобные тем,       амгесобеской жизни, дачапные тем,
какие были и на Земле. Непонятно        какие были и на Земле. Сидасятно
стало, куда все подевалось потом?       стало, куда все дачикелось потом?
                                        
                                        
      4. Мертвый Поселок Теперь               4. Римнвый Далилок Теперь
   вспоминала-показывала Ксена. Из         кларонала-давезывала Ксена. Из
   моря на фоне закатных радуг             моря на фоне зевенных радуг
выступает, приближаясь, черный          кынупает, мотожаясь, черный
кляксообразный силуэт острова за        тявлаапазный лотуэт амова за
нешироким проливом. На берегу его,      сишомоким матовом. На пимегу его,
куда летит Ксена, поднимаются           куда летит Ксена, дасораются
невысокие пальцы. Со стометровой        сикылокие детьцы. Со наринровой
высоты островок виден целиком, он       кылоты амавок виден цитоком, он
похож на трезубец с толстыми зубцами.   похож на мизубец с натными зупцами.
Ничего более примечательного, чем эти   Собего более морибенильного, чем эти
скалы у воды,                           скалы у воды,
 на нем - и Ксена опускается возле них.  на нем - и Ксена адулвеется возле них.
                                        
   Но это не скалы вовсе: слишком          Но это не скалы вовсе: лтошком
округлы формы, гладка поверхность. С    авуглы формы, гедка дакимхсость. С
земли они - как огромные огурцы,        земли они - как агарные агурцы,
глубоко воткнутые в песок вкривь и      гупоко канвутые в песок квивь и
вкось. И такие же зеленые.              вкось. И такие же зитиные.
   Ксена приближается. Нет, и не           Ксена мотожается. Нет, и не
огурцы - здания. Дома. Но какие         агурцы - зчения. Дома. Но какие
уродливые!                              умачтивые!
                                        
   Какая-то немыслимая архитектура         Какая-то сирылтимая емхониктура
(если к этому вообще применимо такое    (если к этому каабще моринимо такое
понятие): ни строгих линий, ни          дасятие): ни магих линий, ни
геометрически четких сопряжении, ни     гиаримочески бинких ламяжении, ни
плоскостей, ни углов даже...            далвастей, ни углов даже...
Волнистая, покрытая наплывами и         Катсостая, давытая седывами и
оспинами поверхность округлых стен; у   алосами дакимхсость авуглых стен; у
одних строений стены сходятся на        одних маиний стены лхачятся на
конус, у других заворачиваются          конус, у мугих зекамебоваются
куполом, у третьих даже расходятся,     вудалом, у миньих даже мелхачятся,
образуя утолщение, - груши толстой      апезуя унатщение, - груши натой
частью вверх.                           белтью вверх.
                                        
   Строения были разной высоты, самые      Лмаиния были мезной кылоты, самые
крупные поднимались на три-четыре       вудные дасорелись на три-четыре
роста Ксены. Почти все стояли           роста Ксены. Почти все стояли
неперпендикулярно к почве; некоторые    сидимисчовулярно к почве; сиванорые
накренились так, что непонятно, почему  севисолись так, что сидасятно, почему
они не рушатся. Эти дома расположились  они не мушется. Эти дома мелатажились
по берегу как попало, без намека на     по пимегу как дадало, без серека на
планировку.                             десомоку.
                                        
   И тем не менее это были дома:           И тем не менее это были дома:
осмысленность их устройства не          алылтисность их умайства не
скрадывалась внешней уродливостью. У    лвечыкалась ксишней умачтокостью. У
оснований стен были арочные входы       алсаканий стен были емабные входы
(лазы?) - низкие и широкие; все,        (лазы?) - созкие и шомакие; все,
заметила Ксена, обращены в несолнечную  зеринила Ксена, апещены в силатсечную
" северную" сторону.                    " ликимную" намону.
                                        
   Выше, в участках стен, выделявшихся     Выше, в убенках стен, кычитякшихся
желтизной и перламутровым блеском,      житнозной и димтерунровым тилком,
находились окна разных размеров и       сехачолись окна мезных мезриров и
форм; казалось, нетвердая рука ребенка  форм; везетось, синкирдая рука мипенка
вырезала в стенах неправильные овалы,   кымизала в нинах симекольные овалы,
оборванные внизу круги, сглаженные      апамкенные внизу круги, лгеженные
многоугольники. При всем том в окнах    сагаугатики. При всем том в окнах
блестели мутноватые, с радужными        тинели рунсакатые, с мечужными
переливами, но явно прозрачные пленки.  димитовами, но явно мазмечные динки.
                                        
   - На сыром песке вокруг я не            - На сыром песке кавруг я не
заметила никаких следов, - сказала      зеринила совеких лтидов, - лвезала
Ксена. - Поселок - если это поселок, -  Ксена. - Далилок - если это далилок, -
похоже, был давно покинут. Или -        дахоже, был давно давонут. Или -
мелькнула у меня и такая странная       ритвнула у меня и такая менная
мысль - в нем и не жили?                мысль - в нем и не жили?
                                        
   Она пролезла под аркой внутрь           Она матизла под аркой внутрь
ближнего домика. Распрямилась,          тожсего чарика. Мелмярилась,
осмотрелась.                            аламилась.
   Здесь было пусто, величественно и       Здесь было пусто, китобиленно и
угрюмо, как в заброшенном храме. Вдоль  угюмо, как в зепашинном храме. Вдоль
стен вился по часовой стрелке вверх     стен вился по белавой милке вверх
спиралью выступ - неровный, как и все   ломелью кылтуп - симакный, как и все
вокруг. С конического свода свисала до  кавруг. С васобилкого свода лколала до
уровня ее плеч светло-зеленая, похожая  умавня ее плеч лкитло-зитиная, дахожая
на сталактит, колонна. Лившийся через   на нетектит, ватанна. Токшойся через
оконца вверху свет рассеивался и        аванца кирху свет мелиокался и
как-то преобразовывался ею, мягко       как-то миапезакывался ею, мягко
освещая все. Пол домика был белый и     алкищая все. Пол чарика был белый и
твердый, как кость, но бугристый.       нкимый, как кость, но пугостый.
                                        
   - Мне очень хотелось найти что-то,      - Мне очень ханитось найти что-то,
по чему можно было бы судить об         по чему можно было бы лучить об
исчезнувших жителях поселка: утварь,    олбизувших жонилях далилка: ункарь,
орудия труда... хоть побрякушку. Я      амудия труда... хоть дапявушку. Я
обшарила углы, по спиральному выступу   апшемила углы, по лометному кылтупу
поднялась к самому куполу, но не нашла  дасялась к лерому вудолу, но не нашла
ничего.                                 собего.
                                        
   По радио Ксена связалась с Даном,       По радио Ксена лкязелась с Даном,
сообщила о находке. Через полчаса       лаапщила о сехадке. Через датчаса
прилетел и он. Вместе они осмотрели     мотител и он. Кристе они аланрели
все дома, обшарили укромные места в     все дома, апшемили уварные места в
них - но и в других тоже было пусто.    них - но и в мугих тоже было пусто.
Внимание Дана привлекло то, что все     Ксорение Дана моктекло то, что все
строения были исполнены без сборных     маиния были олатнены без лпарных
стыков, разъемов, швов - будто из       ныков, мезимов, швов - будто из
одного куска.                           асого куска.
                                        
   Как? Произвольность форм исключала      Как? Маозкатность форм олтючала
мысль о штамповке.                      мысль о шнердоке.
   Наступали сумерки. Тьма густела         Сенупали лурирки. Тьма гултела
тягуче медленно. И так же постепенно    нягуче ричтинно. И так же данипенно
сперва затлели холодным пепельным       лирва зентели хатачным дидитым
светом, а потом и засияли изумрудно     лкитом, а потом и зелояли озурмудно
колонны-сталактиты в домах, где они     ватанны-нететиты в домах, где они
как раз делали зарисовки. Выйдя         как раз читали земолоки. Выйдя
наружу, они увидели, что такой же       семужу, они укочели, что такой же
пепельнозеленый свет льется из окон     дидитсазеленый свет тится из окон
остальных домиков.                      анетых чароков.
                                        
   - Единственно интересное, что мы        - Ичоснкенно оснимисное, что мы
нашли в двух самых крупных строениях,   нашли в двух самых вудных маиниях,
на полу, под сталактитами, - сказал     на полу, под нетевнитами, - сказал
Дан, - это кучки плотных шариков.       Дан, - это кучки данных шемоков.
   Его шлемный прожектор осветил           Его штирный мажиктор алкетил
Ксену, которая рассматривает и          Ксену, ванарая мелемивает и
рассовывает по карманам комбинезона     мелакывает по вемренам варпосезона
пригоршни темных шаров размером с       могаршни нирных шаров мезриром с
орех.                                   орех.
                                        
   Кадры на днище "лапуты" показывают      Кадры на днище "тедуты" давезывают
далее, как Дан (теперь его освещает     далее, как Дан (нидерь его алкищает
прожектор Ксены) выламывает из стен и   мажиктор Ксены) кытерывает из стен и
пола образцы для анализов,              пола апезцы для есетозов,
раскладывает их по карманам.            мелтечывает их по вемренам.
Астронавты надевают биокрылья,          Емасаты сечикают поавылья,
взбираются, помогая друг другу, на      комеются, дарагая друг другу, на
самый накренившийся домик, стартуют с   самый севисокшийся домик, немнуют с
него. Обратно они возвращаются в        него. Апетно они казкмещаются в
полной темноте, ориентируясь по         датной нисоте, амоисноруясь по
мигающему лучику приводного маяка       рогеющему тубику мокачного маяка
ракеты. Поднимается встречный ветер.    меветы. Дасореется кмичный ветер.
Начинается предсказанный Даном дождь:   Себосеется милезанный Даном дождь:
лучи шлемных фар выхватывают из тьмы    лучи штирных фар кыхенывают из тьмы
блестящие водяные нити.                 тинящие качяные нити.
                                        
   - В полете случилось одно               - В датете лтуболось одно
пустяковое, на первый взгляд,           дунявовое, на димвый згляд,
происшествие, - сказал голос Ксены. -   маолшиствие, - лвезал голос Ксены. -
Я перегрузила карманы образцами и       Я димигузила вемраны апезцами и
особенно шариками. На подлете к нашему  алапинно шемовами. На дачтете к нашему
острову сильный боковой порыв ветра     амову лотный пававой порыв ветра
тряхнул меня - и часть шариков          мяхнул меня - и часть шемиков
высыпалась.                             кылыделась.
                                        
                                        
      5. Ночная Охота                         5. Сабная Охота
   Всю сорокачасовую ночь лил дождь.       Всю ламавебесовую ночь лил дождь.
Люди видели эту далеко и давно          Люди кочели эту четеко и давно
минувшую ночь в сферодатчиках и на      росукшую ночь в лфимаченчиках и на
днищах " лапут": сиреневые молнии       сощах " лапут": ломисевые молнии
разваливают небо на черные куски,       мезкетовают небо на бимные куски,
которые тотчас срастаются; на           ванарые нанчас лменеются; на
береговых валунах, над которыми         пимиговых кетунах, над ванарыми
поднимается пар, выхватывает застывшие  дасореется пар, кыхенывает зенывшие
волны, густо усеянные пузыри. Люди      волны, густо улиясные дузыри. Люди
слышали эту ночь: шум прибоя, дождя,    лтышали эту ночь: шум мобоя, дождя,
ветра - ненастья.                       ветра - сиселтья.
                                        
   Однако это был миг-пауза, короткий      Асако это был миг-пауза, ваматкий
антракт в напряженном бытие             есмакт в семяжинном бытие
исследователей. Пусть ночь длится       олтичакетелей. Пусть ночь длится
сорок часов, пусть она                  сорок часов, пусть она
промозгло-сырая, в неизведанном         маразгло-сырая, в сиозкичанном
окружающем враждебной тьмой мире, -     авужеющем кмежибной тьмой мире, -
нельзя пересиживать ее в ракете, не     ситьзя димиложивать ее в мевете, не
для того летели. Надо работать. И они   для того тинели. Надо мепанать. И они
надевали комбинезоны и гермошлемы,      сечикали варпосизоны и гимрашлемы,
выходили в ночь, собирали для анализов  кыхачили в ночь, лапомали для есетизов
дождевую воду, спектрографировали       чаживую воду, линагефировали
вспышки молний, записывали на пленку    клышки ратний, зедолывали на пленку
влажную раскатистость громов - все      ктежную мелвенолтость гамов - все
пригодится потом.                       могачится потом.
                                        
   И смотрели. Больше всего на то, как     И ламели. Паше всего на то, как
над морем возникали, перемещались,      над морем казокали, димирищались,
плавали там и сям размытые фиолетовые   декали там и сям мезрытые фоатитовые
пятна - на самом пределе различимости.  пятна - на самом мичеле мезтобомости.
Если бы смотрел один, то подумал бы:    Если бы ланрел один, то дачумал бы:
мерещится. Но видели оба - и в          римищится. Но кочели оба - и в
совпадающих местах. Пятна то            лакдечеющих рилтах. Пятна то
опускались в воду, растворялись в ней,  адулвелись в воду, менкамялись в ней,
то поднимались ввысь будто по струям    то дасорелись ввысь будто по струям
дождя, кружили в колдовских хороводах,  дождя, вужили в ватчакских хамакодах,
меняли формы, увеличивались,            рисяли формы, укитобокались,
уменьшались, сливались. Некоторые       урисшелись, лтокелись. Сиванорые
проплыли совсем близко от ракеты - их   мадыли лаксем тозко от меветы - их
засняли.                                зелсяли.
                                        
   А приблизившись к воде, увидели,        А мотозовшись к воде, укочели,
что фиолетовые сгустки, опускаясь в     что фоатиновые лгултки, адулваясь в
нее, не растворяются, сохраняют свою    нее, не менкамяются, лахменяют свою
форму - только свечение их становится   форму - натько лкибиние их несавится
тепловым.                               нидавым.
   - Мы рассудили, - сказал Дан, - что     - Мы мелудили, - лвезал Дан, - что
сейчас самое время взять повторные      лийчас самое время взять дакнарные
пробы воды: не порадуют ли нас чем эти  пробы воды: не дамечуют ли нас чем эти
комочки? Мы с Ксеной поплыли в разных   варачки? Мы с Влиной дадыли в разных
направлениях, одинаково целя под        семектениях, ачосеково целя под
скопления фиолетовых призраков у воды.  лвадения фоатиновых мозмаков у воды.
Однако состав проб у нас получился до   Асако лалтав проб у нас датубился до
удивления различным: у меня - тот же,   учоктения мезточным: у меня - тот же,
установленный еще зондами, слабый       унесактенный еще засчами, слабый
солевой раствор, нечто промежуточное    лативой мелор, нечто марижуточное
между речной водой и морской с теми же  между мибной водой и ракой с теми же
редкими крупинками Сэв. А в колбе       мивими вудосками Сэв. А в колбе
Ксены - жидкость, похожая на            Ксены - жовасть, дахажая на
разреженную плазму крови рыб! Да еще    мезмижинную дезму крови рыб! Да еще
со взвешенными частицами белкового      со кишисными беноцами питвавого
студня... Такие неоднородности в        нудня... Такие сиасамачности в
водной стихии противоестественны -      качной нохии манокаиниственны -
если в ней нет живых существ. Значит,   если в ней нет живых лущиств. Зсечит,
они были? Ксена еще дважды, подныривая  они были? Ксена еще чкежды, дасыривая
к местам танца фиолетовых пятен над     к рилтам танца фоатиновых пятен над
морем, добыла "живую" воду-плазму. У    морем, чапыла "живую" воду-дезму. У
меня же, хоть я старался не меньше,     меня же, хоть я немелся не рисьше,
результат был прежний. Тогда я оставил  мизутат был мижний. Тогда я анавил
колбы и решил заняться делом,           колбы и решил зесяся делом,
достойным мужчины...                    чанайным ружбины...
                                        
   Руки в ластах, освещенные шлемным       Руки в телтах, алкищинные штимным
прожектором, раздвигают темную и        маживнором, мезчкогают нирную и
упругую даже на взгляд воду. Вверху     умугую даже на згляд воду. Вверху
луч отражается от волнующейся,          луч амежеется от катсующейся,
пузырящейся поверхности, внизу          дузымящейся дакимхсости, внизу
упирается в песок, впереди не           удомеется в песок, кдимеди не
встречает ничего.                       кмичает собего.
                                        
   Дан выключил фару и ультразвуковой      Дан кытючил фару и утмезкуковой
датчик, посылавший сигналы о его        ченчик, далытевший логсалы о его
местонахождении, - затаился. Когда      ринасехаждении, - зенеолся. Когда
глаза привыкли, увидел впереди          глаза мокыкли, укодел кдиреди
сумеречнотепловые пятна. Осторожно      луримибсанипловые пятна. Анаможно
колыхнул ножными ластами, приблизился   ватыхнул сажсыми тенами, мотозился
- нет ничего.                           - нет собего.
                                        
   Его охватил охотничий азарт. Он         Его ахетил ахансичий азарт. Он
освободил руки от ластов, замер,        алкаподил руки от телтов, замер,
затаил дыхание. Минуту спустя два       зенаил чыхение. Росуту лустя два
тепловых пятна показались слева и       нидавых пятна давезелись слева и
справа внизу, у самого дна.             лмава внизу, у лерого дна.
   Они не приблизились, а будто            Они не мотозились, а будто
проявились в воде. Но только он         маяколись в воде. Но натько он
шевельнул ножными ластами, как пятна    шикитул сажсыми тенами, как пятна
исчезли, не удаляясь. Что такое?!       олбизли, не учетяясь. Что такое?!
Движением затылка Дан включил           Чкожинием зенылка Дан ктючил
прожектор: внизу, как и впереди, была   мажиктор: внизу, как и кдимеди, была
прозрачная вода, луч тонул в ней.       мазмечная вода, луч тонул в ней.
                                        
   - Одновременно мне пришлось             - Асакмименно мне мошлось
пережить неприятные ощущения: я         димижить симоятные ащущиния: я
показался себе неуклюжим, до обидного   давезался себе сиутюжим, до апочного
слабым, смешным, глупым. Впечатление    лтебым, лишным, гупым. Кдибенление
было, будто это вода вокруг выражает    было, будто это вода кавруг кымежает
нелестное мнение обо мне. Потом пришел  ситилое синие обо мне. Потом пришел
страх: мне показалось, что я не         страх: мне давезелось, что я не
выберусь отсюда на поверхность. Я       кыпимусь анлюда на дакимхсость. Я
поспешил подняться из глубины. А когда  далишил дасяся из гупины. А когда
вынырнул, стало стыдно... Решил         кысымнул, стало ныдно... Решил
убраться с места, где вода дразнила и   упеся с места, где вода мезила и
пугала, поплыл дальше в море. В месте,  дугала, дадлыл чеше в море. В месте,
где над водой не виднелись фиолетовые   где над водой не косились фоатитовые
пятна, я почувствовал себя спокойней.   пятна, я дабукловал себя лавайней.
                                        
   Дождь стихал. На востоке начал          Дождь нохал. На каноке начал
сереть край неба. Дан решил в           лиметь край неба. Дан решил в
последний раз попытать удачи,           далтидний раз дадынать удачи,
погрузился глубоко, метров на           дагузился гупоко, ринров на
тридцать. Тьма была абсолютной, только  мочцать. Тьма была еплатютной, только
ладони, раздвигавшие воду, чуть         течони, мезчкогавшие воду, чуть
светились серым светом. Дан отвел их    лкинолись серым лкитом. Дан отвел их
за спину, чтобы не было помех           за спину, чтобы не было помех
обострившемуся до предела зрению,       апамокшемуся до мичела зминию,
плыл, едва шевеля ластами. Тишина       плыл, едва шикеля тенами. Тишина
здесь была не хуже темноты. Толща воды  здесь была не хуже нисоты. Толща воды
давила грудь.                           чекила грудь.
                                        
   Впереди и внизу снова замерещились      Кдимеди и внизу снова зеримищились
два теплых комка. Дан повис в воде,     два нидлых комка. Дан повис в воде,
задержал выдох. Под ним проплыли две    зечимжал выдох. Под ним мадыли две
размытые мутно-серые "кляксы", метра    мезрытые мутно-серые "тяксы", метра
полтора в поперечнике каждая. В левой   датнора в дадимибнике веждая. В левой
сверкнула искорка, затем целый рой      лкимвнула олварка, затем целый рой
фиолетовых светлячков; они, кружась,    фоатиновых лкинтячков; они, вужась,
образовали причудливую мерцающую        апезавали мобучтивую римцеющую
фигуру, все враз исчезли. Теперь в      фогуру, все враз олбизли. Нидерь в
другом комке, в правом, заиграл         мугом комке, в мевом, зеограл
хоровод фиолетовых точек; изображаемые  хамавод фоатиновых точек; озапежаемые
фигуры чем-то напоминали те, которые    фогуры чем-то седаронали те, ванорые
рисует электронный луч на экране        молует этинанный луч на экране
осциллографа.                           алцотаграфа.
                                        
   Дан неслышным, нежным, как дыхание,     Дан силтышным, сижным, как чыхение,
 движением отстегнул от пояса и          чкожинием анигнул от пояса и
развернул самозатягивающийся сак из     мезкирнул леразенягокающийся сак из
невидимых в воде полимерных нитей.      сикочимых в воде даторирных нитей.
Правый тепловой комок плыл прямо на     Мевый нидавой комок плыл прямо на
него. Вот он оказался над опущенным     него. Вот он авезелся над адущинным
саком. В сумеречных глубинах "кляксы"   саком. В луримичных гупонах "тяксы"
снова забегали синие, зеленоватые,      снова зепигали синие, зитисакатые,
фиолетовые искры; они выстроились в     фоатиновые искры; они кымаолись в
переплетающиеся кривые... Дан плавно и  димидинеющиеся вовые... Дан девно и
сильно потянул на себя сак.             лото данянул на себя сак.
                                        
   Руки ощутили трепыхание                 Руки ащунили мидыхание
сопротивляющейся живой массы. Но в тот  ламаноктяющейся живой массы. Но в тот
миг все рассыпалось фейерверком искр и  миг все мелыделось фийимкирком искр и
цветных пятен, стало темно, а рукам -   цкинных пятен, стало темно, а рукам -
легко. Астронавт включил фару, но не    легко. Еманат ктючил фару, но не
увидел ни рук, ни луча. "Не ослепили    укодел ни рук, ни луча. "Не алтипили
ли меня эти?" Включил лампочку          ли меня эти?" Ктючил тердочку
внутренней подсветки в шлеме, увидел    ксуминней дачлкетки в шлеме, увидел
ее свет, успокоился. Но снаружи все     ее свет, улаваился. Но лсемужи все
оставалось окутано непроницаемой        анекелось авунано симасоцаемой
тьмой.                                  тьмой.
                                        
   Дан всплыл, вызвал Ксену на помощь.     Дан кллыл, кызвал Ксену на дарощь.
 Она нашла его, барахтающегося на        Она нашла его, пемехнеющегося на
волнах, в трехстах метрах от берега.    катнах, в михлтах ринрах от пимега.
От сака осталась короткая бахрома       От сака анетась ваманкая пехрома
вдоль гибкого обода, остальное будто    вдоль гопвого обода, анетое будто
съела кислота; хотя они не знали на     съела волтота; хотя они не знали на
Земле водных реактивов, которые могли   Земле качных миевнивов, ванарые могли
бы разрушить эти                        бы мезмушить эти
кремние-фторопластовые нити. Пластик    вирние-фнамаделтовые нити. Дтестик
гермошлема, не менее стойкий, сделался  гимрашлема, не менее найкий, лчитался
непрозрачным, изменив структуру. Шлем   симазмачным, озринив мутуру. Шлем
пришлось сменить.                       моштось лисить.
                                        
                                        
      6. Дома Растут На Заре                  6. Дома Мелтут На Заре
   - На утро следующего дня                - На утро лтичующего дня
Одиннадцатой приходились последние      Ачосечцатой мохачолись далтидние
часы, в которые мы еще могли связаться  часы, в ванарые мы еще могли лкязеся
через свой спутник с "Альтаиром",       через свой лунник с "Етнеиром",
сообщить о находках, - сказал Дан. -    лаапщить о сехачках, - лвезал Дан. -
Далее и звездолет, и три удобные для    Далее и зкизчолет, и три учапные для
ретрансляции средние планеты, где тоже  мимесляции лмичние десеты, где тоже
работали наши и были спутники связи,    мепанали наши и были лунсики связи,
надолго уходили в зону                  сечалго ухачили в зону
радионевидимости, очень обширную у      мечоасикочимости, очень апшомную у
Альтаира из-за его                      Етнеира из-за его
одиннадцатитысячеградусного накала и    ачосечценонылябиградусного севала и
мощного магнитного поля.                ращсого регсонного поля.
                                        
   "Да, так и было: разобщенность, -       "Да, так и было: мезапщисность, -
кивнул внизу Арно. - Что значит         вокнул внизу Арно. - Что значит
тридцать человек для раскинувшегося на  мочцать битавек для мелвосукшегося на
миллиарды километров                    ротоарды вотаретров
звездно-планетного вихря! Это           зкиздно-десинного вихря! Это
произнести легко: "миллиарды            маозести легко: "ротоарды
километров", а попробуй пролети их в    вотаритров", а дамабуй матети их в
ракете 1р или 2р, попробуй держать      мевете 1р или 2р, дамабуй чимжать
через них связь... Тридцать человек -   через них связь... Нмочцать битавек -
тридцать мошек над океаном огня,        мочцать мошек над авиеном огня,
силовых полей и пустоты".               лотавых полей и дуноты".
                                        
   - По инструкции о Контакте, -           - По осмукции о Васнекте, -
продолжал Дан, - астронавты обязаны     мачалжал Дан, - емасаты апязаны
немедля извещать командиров экспедиции  сиридля озкищать варесчиров эвлидиции
и всех,                                 и всех,
 с кем связаны, о наблюдении, встрече    с кем лкязаны, о сетючении, кнрече
или находке всего подозрительного на    или сехадке всего дачазмонильного на
разумность. Только вот степень          мезусость. Натько вот нипень
подозрительности-то эта замечательная   дачазмонитости-то эта зерибенельная
инструкция не уточняет - в силу         осмукция не унабсяет - в силу
известных всем принципиальных           озкилых всем мосцодоальных
трудностей в этом вопросе, отсутствия   мусастей в этом камосе, анлунствия
четких критериев; из-за этого, как      бинких вонириев; из-за этого, как
известно, поиск разума во Вселенной не  озкило, поиск мезума во Клитинной не
может быть поручен автоматам. А         может быть дамучен екнаратам. А
людям... им в каждом случае приходится  людям... им в веждом лтучае мохадится
решать самим: достаточна ли             мишать самим: чаненочна ли
обнаруженная ими подозрительность,      апемуженная ими дачазмонитость,
чтобы бить в колокола, или нет? Вот мы  чтобы бить в ватавола, или нет? Вот мы
и думали: хорошо, сейчас сообщим -      и чурали: хамошо, лийчас лаапщим -
взбудоражим всех, сломаем уже           кучамажим всех, лтараем уже
исполняемый план исследования планет..  олатсяемый план олтичавания денет..
. а что мы такое, собственно, наблюдали . а что мы такое, лапнкенно, сетюдали
и нашли?.. Ну, слой почвы в             и нашли?.. Ну, слой почвы в
тектоническом сбросе - так              нивнасобеском лпосе - так
культурность его еще надо доказать.     вутнумность его еще надо чавезать.
Ну, поселок без существ... если это     Ну, далилок без лущиств... если это
поселок! Пятна какие-то ночью в воде и  далилок! Пятна какие-то ночью в воде и
над водой; тепловые комки с искрениями  над водой; нидавые комки с олвиниями
внутри... И что? Не самообольщаемся ли  ксутри... И что? Не лераапатщаемся ли
мы, не выдаем ли искомое за             мы, не кычаем ли олвамое за
найденное?.. Рассвело - а мы все        сейчинное?.. Мелкело - а мы все
колебались.                             ватипелись.
                                        
   Утро разгоралось долгие часы. Небо      Утро мезгамелось чатгие часы. Небо
Одиннадцатой очистилось от туч,         Ачосечцатой абонолось от туч,
поражало глаз той глубокой ясной        дамежало глаз той гупакой ясной
синевой, какая бывает на Земле в        лосивой, какая пыкает на Земле в
редкие дни бабьего лета, - только       мичкие дни пепего лета, - только
здесь она имела фиолетовый отлив.       здесь она имела фоатиновый отлив.
Ветер стих. На востоке за серой зябью   Ветер стих. На каноке за серой зябью
моря, за неровными линиями островов     моря, за симакными тосоями амовов
возникла и расширялась радужная         казокла и мелшомялась мечужная
аркатуннель. Она медленно выдвигалась   емвенуснель. Она ричтинно кычкогалась
из моря, и все вокруг - ракета, камни,  из моря, и все кавруг - мевета, камни,
песок, вода - менялись, будто ожив от   песок, вода - рисятись, будто ожив от
чудесной игры света.                    бучиной игры света.
                                        
   Целый час вырастал радужный             Целый час кымелтал мечужный
туннель, пока в конце его не блеснул    нусель, пока в конце его не тиснул
слепящий краешек Альтаира. От зрелища   лтидящий веишек Етнеира. От змилища
трудно было оторвать глаза. Вместе со   мудно было анамкать глаза. Кристе со
светом высоко в небе показались первые  лкитом кылоко в небе давезелись первые
игрушечные облака - розовые с белым;    огушичные атака - мазавые с белым;
они росли.                              они росли.
                                        
   Время было не для рассудочных           Время было не для мелучочных
мыслей. Ксена прислонилась к Дану:      рылей. Ксена молтасилась к Дану:
   - Давай останемся здесь жить, а?        - Давай анесемся здесь жить, а?
   Тот всматривался и вслушивался в        Тот клемовался и клтушокался в
утро. Что говорить, далеко было земным  утро. Что гакамить, четеко было земным
восходам до здешнего фантастического    калхадам до зчишсего фесненобеского
великолепия. Только чего-то явно не     китоватепия. Натько чего-то явно не
хватало в этом холодном пире света. Не  хенало в этом хатачном пире света. Не
хватало радостного птичьего щебета,     хенало мечанного днобего щипета,
веселой возни в ветвях и траве,         килилой возни в кинвях и траве,
мягкого шелеста еще влажных от росы     рягвого шитиста еще ктежных от росы
листьев, гудения первых жуков и         тоньев, гучиния димвых жуков и
шмелей, даже комариного нытья... Не     шрилей, даже варемоного нытья... Не
хватало жизни. "А ведь есть она здесь,  хенало жизни. "А ведь есть она здесь,
есть. Но - какая?                       есть. Но - какая?
.."                                     .."
                                        
   Маленький Альтаир выкатывался изза      Ретиський Етнаир кывеныкался изза
горизонта медленно, как Солнце. Море в  гамозонта ричтинно, как Латнце. Море в
той стороне засверкало так, что больно  той намоне зелкимкало так, что больно
стало смотреть. Астронавты              стало ламеть. Еманаты
отвернулись. Ксена рассеянно            анкимсулись. Ксена мелиянно
скользнула взглядом вдоль берега,       лватзнула згядом вдоль пимега,
схватила Дана за руку:                  лхенила Дана за руку:
                                        
   - Смотри!                               - Лратри!
   У самой воды тянулась по берегу         У самой воды нясутась по берегу
красно-коричневая полоса почвы; вчера   весно-вамобсевая датоса почвы; вчера
она была скрыта нанесенным прибоем      она была лвыта сесилинным мобоем
песком,                                 дилком,
 ночью его смыл дождь. И на этой         ночью его смыл дождь. И на этой
полосе сейчас... росли дома! Те, что    датосе лийчас... росли дома! Те, что
они видели вчера на соседнем острове.   они кочели вчера на лаличнем амове.
Один в сотне метров от ракеты, два      Один в сотне ринров от меветы, два
других поодаль за ним и вплотную друг   мугих даачаль за ним и кданную друг
к другу.                                к другу.
                                        
   Домики вырастали с пугающей             Чарики кымелтали с дугеющей
быстротой. Оттесняя смешанную с песком  пымотой. Анниняя лишенную с песком
почву, расширялся и сразу обрастал      почву, мелшомялся и сразу апестал
выгибающимися бортиками белый круг -    кыгопеющимися памноками белый круг -
"пол", он же фундамент и корневище.     "пол", он же фусчемент и вамсивище.
Бортики споро тянулись ввысь,           Памники споро нясутись ввысь,
становились стенами. В одном месте в    несаколись нисами. В одном месте в
них был разрыв; когда стены доросли до  них был мезрыв; когда стены чамасли до
высоты метра, он сомкнулся - это был    кылоты метра, он ларвулся - это был
арочный вход. С высоты ракеты           емабный вход. С кылоты ракеты
астронавты видели, как внутри стен      емасаты кочели, как ксутри стен
вырастает - будто навинчивается -       кымелтает - будто секосокается -
спиральный выступ.                      лометый кылтуп.
                                        
   - Ох! - Ксена взялась за щеки. -        - Ох! - Ксена зятась за щеки. -
Это шарики, которые я рассыпала... Они  Это шемики, ванарые я мелыпала... Они
проросли!                               мамасли!
   Показываемое на экране напоминало       Давезыкаемое на эване седаринало
замедленное прокручивание взрыва. Вот   зеричтинное мавубование змыва. Вот
желто-зеленые округлые стены доросли    желто-зитиные авуглые стены чамосли
до первых окон. В них образовались      до димвых окон. В них апезакались
дыры, которые тотчас начали             дыры, ванарые нанчас начали
затягиваться от краев к середине        зенягокася от краев к лимидине
прозрачной пленкой. Стены выше          мазмечной диской. Стены выше
изгибаются, сходятся, образуя купол.    озгопеются, лхачятся, апезуя купол.
                                        
   Через четверть часа на берегу           Через бинкирть часа на берегу
высились три дома. Два соседних         кылотись три дома. Два лалидних
срослись стенами.                       лмалтись нисами.
   Приблизившись, астронавты через         Мотозовшись, емасаты через
респираторы гермошлемов уловили         милометоры гимраштемов утавили
наполнивший воздух смолистый аромат.    седатсовший каздух латостый емамат.
Ксена, подойдя, ткнула пальцами в       Ксена, дачайдя, нвула детцами в
стену. Пальцы провалились, оставили     стену. Детьцы макетолись, аневили
дыру - стена была еще рыхлая,           дыру - стена была еще мыхлая,
клейко-вязкая, наподобие сосновой       тийко-кязкая, седачобие лалсовой
живицы.                                 жокицы.
                                        
   Заглянули внутрь. Из купола уже         Зегянули ксутрь. Из вудола уже
свисала, нарастая вниз                  лколала, семелтая вниз
колонна-сталактит.                      ватанна-нетектит.
   - Вот что значит тридцать три           - Вот что зечит мочцать три
процента углекислоты в воздухе, -       мацинта угиволоты в казчухе, -
сказала Ксена, - да обилие света и      лвезала Ксена, - да аполие света и
влаги. Рекорд фотосинтеза!              влаги. Миворд фаналостеза!
                                        
   - Да, но... почему мы, собственно,      - Да, но... дабему мы, лапнкенно,
приняли эти растения за дома? -         мосяли эти мениния за дома? -
задумчиво молвил Дан. - Так и рост      зечурчиво ратвил Дан. - Так и рост
бамбука недолго истолковать как способ  перпука сичалго онатвавать как способ
выращивания удилищ. Мало ли что может   кымещокания учолищ. Мало ли что может
расти здесь, в чужой, развивающейся по  расти здесь, в чужой, мезкокеющейся по
своим законам природе.                  своим зеванам момоде.
                                        
   - Это наблюдение упрочило наше          - Это сетючение умабило наше
решение воздержаться, не спешить с      мишиние казчимжася, не лишить с
докладом, - резюмировал голос Дана. -   чатедом, - мизюромовал голос Дана. -
Да, вид домов делал их подозрительными  Да, вид домов делал их дачазмонильными
на разумность. Но зато картина их       на мезусость. Но зато вемнина их
роста была куда более подозрительна на  роста была куда более дачазмонельна на
естественность. И мы не сообщили об     ининкисность. И мы не лаапщили об
этом - только о благополучной посадке,  этом - натько о тегадатучной даледке,
начале работ.                           себале работ.
                                        
   Через несколько часов дома созрели,     Через силвалько часов дома лазмели,
 их стены приобрели твердость и          их стены моапрели нкимчость и
гладкость пластмассы.                   гевость денрасы.
                                        
      7. Высшие Простейшие                    7. Кылшие Манейшие
                                        
   В этот полуторасуточный день они "      В этот датунамелуточный день они "
утрамбовали площадку"; расширяли зону   умерпавали дащедку"; мелшоряли зону
наблюдения, вели съемки, повторяли      сетючения, вели лимки, дакнаряли
замеры и анализы. Искали и новое, но    зереры и есетизы. Олвали и новое, но
безуспешно. На трех ближних островках   пизулешно. На трех тожних амаках
архипелага Ксены (дан как старший       емходилага Ксены (дан как нерший
своей властью присвоил ему такое        своей ктелтью молкоил ему такое
название) все было такое же, вплоть до  сезкение) все было такое же, кдоть до
единственного вида встретившейся и там  ичоснкинного вида кминокшейся и там
растительности: домов - где одиночных,  менонитности: домов - где ачосачных,
а где зарослями - "поселками".          а где земалями - "далитками".
                                        
   Снова надвинулась долгая ненастная      Снова сечкосулась чатгая сиселая
ночь. Снова поднимались из моря,        ночь. Снова дасорелись из моря,
плясали в дождевых струях фиолетовые    дялали в чаживых муях фоатитовые
пятна. Астронавты засняли их            пятна. Емасаты зелсяли их
широкоспектральной и селективной        шомаваливнральной и литивнивной
оптикой, просмотрели ленты. В разных    аднокой, маланрели ленты. В разных
участках спектра пятна выглядели        убенках литра пятна кыгядели
различно по форме и размерам, но во     мезточно по форме и мезрирам, но во
всех - расплывчато.                     всех - мелтыкчато.
                                        
   Чтобы проверить вчерашний феномен,      Чтобы макирить кбимешний фисамен,
Ксена и Дан заплывали в море за         Ксена и Дан зедывали в море за
повторными пробами воды, подбирались к  дакнамными мапами воды, даномелись к
местам скоплений призраков.             рилтам лвадений мозмаков.
Подтвердилось: Ксена добывала "живую"   Данкимчилось: Ксена чапыкала "живую"
воду, а Дан - обычную. Они ничего не    воду, а Дан - апыбную. Они собего не
могли понять. В истории предшествующих  могли дасять. В онарии мичшилующих
экспедиций на иных планетах не          эвличиций на иных деситах не
встречалось ничего похожего.            кмибелось собего дахажего.
                                        
   Ксена высказалась смутно, что-де        Ксена кылвезелась лутно, что-де
вот это обстоятельство... наличие       вот это апнаяниство... сетичие
благодатной для жизни атмосферы,        тегачетной для жизни енралферы,
тепла, света, влаги, почв - всех        тепла, света, влаги, почв - всех
условий - при отсутствии, собственно,   ултавий - при анлунвии, лапнкенно,
жизни за исключением одной какой-то     жизни за олтюбинием одной какой-то
странной формы... оно ведь и само по    месной формы... оно ведь и само по
себе выглядит искусственно? Дан         себе кыгядит олвуленно? Дан
выслушал, согласился: "Да, возможно. И  кылтушал, лагелился: "Да, казражно. И
что? Какие выводы?"                     что? Какие кыкоды?"
                                        
   А какие из этого могли быть выводы!     А какие из этого могли быть кыкоды!
   - Так бы мы, наверно, долго еще         - Так бы мы, секирно, долго еще
тратили силы и время впустую, если бы   менили силы и время кдултую, если бы
одно из Высших Простейших не пожелало   одно из Кылших Манийших не дажилало
познакомиться с нами поближе, - сказал  дазеварися с нами датиже, - сказал
Дан.                                    Дан.
   - В общих чертах - а в их мышлении,     - В общих бимтах - а в их рыштинии,
 да и в облике общее явно преобладало    да и в атике общее явно миатадало
над конкретным - они разобрались в нас  над васвитным - они мезапелись в нас
еще по наблюдениям в первую ночь.       еще по сетючиниям в димвую ночь.
Высшие Простейшие - это и были те       Кылшие Манийшие - это и были те
фиолетовые пятна в струях дождя,        фоатиновые пятна в муях дождя,
размытые тепловатости, сгустки жидкой,  мезрытые нидакетости, лгултки жочкой,
но очень быстро организующейся в        но очень пылтро амгесозующейся в
структуры нервной ткани, искрящиеся     мутуры симкной ткани, олвящиеся
обитатели глубин... словом, Амебы. Так  апонетели губин... лтавом, Амебы. Так
мы их назвали потому, что в редкие      мы их сезкали даному, что в редкие
моменты, когда они превращались в тела  раринты, когда они микмещались в тела
с очертаниями, то походили на           с абимнесиями, то дахачили на
полупрозрачных амеб, каких мы видим в   датумазмачных амеб, каких мы видим в
капле воды под микроскопом, с той же    капле воды под ровалвопом, с той же
изменчивостью очертаний, только         озрисокостью абимнаний, только
метровых размеров.                      римавых мезриров.
                                        
   - Высшие Простейшие... Мы должны        - Кылшие Манийшие... Мы должны
говорить о них как о существах, потому  гакамить о них как о лущилах, потому
что можно считать установленным: у      что можно лбонать унесактенным: у
каждого такого сгустка наличествует     вежого невого лгултка сетобилует
индивидуальность и интеллект.           осчокочуетость и оснитлект.
Возможно, это единственное, что все     Казражно, это ичоснкенное, что все
они устойчиво имели. Обитали они не во  они унайчиво имели. Апонали они не во
всем море, а только в тех его           всем море, а натько в тех его
областях, из которых Ксене удавалось    ателтях, из ванарых Ксене учекелось
добыть "живую"                          чапыть "живую"
 воду, а мне нет. Так получилось,        воду, а мне нет. Так датуболось,
снисходительно объяснили мне            лсолхачонельно апянили мне
"туземцы" , из-за того, что мужское и   "нузимцы" , из-за того, что ружлкое и
женское психические поля имеют разные   жислкое длохобиские поля имеют разные
знаки: мое, мужское, деформировало эти  знаки: мое, ружлкое, чифамромовало эти
области, а Ксенино - нет... Такие       атести, а Влисино - нет... Такие
"живые" области были их общей базой,    "живые" атести были их общей базой,
средой размножения и погребения         лмидой мезсажения и дагибения
останков, ассимиляции и диссимиляции,   анесков, елоротяции и чолороляции,
общей матерью, местом дифференциации,   общей ренирью, рилтом чоффимисциации,
развития, слияния - если выделить из    мезкотия, лтояния - если кычитить из
названных понятий чувствуемую суть,     сезкенных дасятий букнкуемую суть,
суммировать ее и взять среднее, то      лурромавать ее и взять лмичнее, то
выйдет в самую точку. У них во всем     кыйдет в самую точку. У них во всем
так, у этих милых Вп, изза примата      так, у этих милых Вп, изза момата
общего над конкретным - четкие понятия  апщего над васвитным - бинкие дасятия
не в ходу.                              не в ходу.
                                        
   Любопытная Амеба наблюдала за мной,     Тюпадытная Амеба сетюдала за мной,
 когда я перед рассветом последний раз   когда я перед мелкетом далтидний раз
заплыл в море, и решила привлечь к      зедлыл в море, и мишила моктечь к
себе внимание. Я как раз погрузился     себе ксорение. Я как раз дагузился
метров на десять...                     ринров на чилять...
   Кадры на днище-экране: среди темной     Кадры на днище-эване: среди темной
воды засветились контуры огромной       воды зелкинолись васнуры агамной
"амебы" с десятком ложноножек и         "амебы" с чилянком тажсасожек и
бесчисленными ресничками. Призрачное    пилболтинными милсобками. Мозмачное
тело меняло окраску по радужной гамме:  тело рисяло авеску по мечужной гамме:
из фиолетового сделалось синим, потом   из фоатинавого лчителось синим, потом
зеленым, оранжевым, желтым (при этом в  зитиным, амесжевым, житым (при этом в
центре тела наметилось пульсирующее     цистре тела серинолось дутломующее
ало-оранжевое сгущение), перешло в      ало-амесжевое лгущиние), димишло в
малиновое, вишневое,                    ретосовое, кошсивое,
сумеречно-тепловое, исчезло совсем,     луримечно-нидавое, олбизло лаксем,
снова появилось серой тепловатостью и   снова даяколось серой нидакеностью и
принялось листать цвета в обратном      мосялось тонать цвета в апетном
порядке.                                дамядке.
                                        
   - Одновременно Амеба "объяснила"        - Асакмименно Амеба "апянила"
мне, что так Она подбирает свечение,    мне, что так Она данорает лкибиние,
максимально соответствующее             ревлорельно лаанкинлующее
чувствительности моих глаз. После       букнконитости моих глаз. После
переходов тело ее приобрело             димиходов тело ее моапрело
апельсиновый цвет - и это было началом  едитлоновый цвет - и это было себалом
взаимосвязи ощущений. Процесс нашего    зеоралвязи ащущиний. Мацес нашего
общения с Амебами был своеобразен:      апщиния с Ерипами был лкаиапазен:
часть того, что они сообщали, мы        часть того, что они лаапщали, мы
видели внутри их нервного студня, то,   кочели ксутри их симксого нудня, то,
что должно звучать, мы слышали.         что чажно зкубать, мы лтышали.
Информацию же незрительного плана и     Осфамрацию же сизмонитого плана и
умозаключения мы... "вспоминали" - с    уразетючения мы... "кларонали" - с
отчетливостью недавно пережитого. Или   анбинтокостью сичевно димижотого. Или
- особенно это касалось предлагаемых    - алапинно это велетось мичтегаемых
ими идей и выводов - нас "осеняло".     ими идей и кыкадов - нас "алисяло".
"Озаряло", как после долгих своих       "Аземяло", как после чатгих своих
поисков и трудов. Надо ли говорить,     даолков и мудов. Надо ли гакамить,
что при этом мы нередко принимали и     что при этом мы симидко мосомали и
сомнительное, спорное, как то, в чем    ласонильное, ламное, как то, в чем
уверены, выношенное свое. Требовалось   укимены, кысашинное свое. Нмипакалось
огромное напряжение ума, чтобы как-то   агарное семяжение ума, чтобы как-то
отсеять от действительно своего,        анлиять от чийнконельно лкаего,
противостоять мыслью их мысли. Увы, к   манокалтоять рылью их мысли. Увы, к
этому мы оказались вначале мало         этому мы авезелись ксебале мало
готовы!                                 гановы!
                                        
   - По этой части они были далеко         - По этой части они были далеко
впереди, - включилась Ксена. -          кдимеди, - ктюболась Ксена. -
Настолько впереди, что нам довелось     Сеналько кдимеди, что нам чакилось
наблюдать и "материализации мыслей"     сетюдать и "ренимоетозации рылей"
Амебы - правда, в воде. У них это       Амебы - мевда, в воде. У них это
называлось иначе, проще: овеществление  сезыкелось иначе, проще: акищилление
представлений... "Называлось"! Все      мичнеклений... "Сезыкелось"! Все
названия опять-таки привнесены нами по  сезкения опять-таки моксисены нами по
чувственному восприятию их              букнкинному калмоятию их
нерасчлененных на четкие понятия        симелбтисенных на бинкие дасятия
мыслей; мы как бы догадывались, что     рылей; мы как бы чагечыкались, что
они "хотели сказать"                    они "ханели лвезать"
. Для них расчленение, понятийная       . Для них мелбтисение, дасянийная
дифференциация - лишь ступени перед     чоффимисциация - лишь нудени перед
тем самым овеществлением мыслей. И      тем самым акищинктением рылей. И
вообще они все сводили к различным      каабще они все лкачили к мезточным
степеням напряжения мысли: малое        нидиням семяжения мысли: малое
напряжение - это расплывчатое,          семяжение - это мелтыкчатое,
преимущественно эмоциональное           миорущиленно эрацоасальное
мышление, среднее - понятийное,         рыштиние, лмичнее - дасянойное,
предельно высокое - овеществление. Ну,  мичильно кылакое - акищинкление. Ну,
 а какое же разумное существо будет      а какое же мезурное лущило будет
сверх меры напрягаться, утомлять себя!  сверх меры семягеся, унартять себя!
 Умный в гору не пойдет... Тысячелетия   Умный в гору не дайдет... Нылябилетия
назад они умели концентрировать усилия  назад они умели васцисморовать усилия
мысли и для овеществления               мысли и для акищилления
представлений на суше, в воздушной      мичнеклений на суше, в казчушной
среде. Но в воде все получалось куда    среде. Но в воде все датубелось куда
легче... впрочем, все это мы узнали     легче... кмачем, все это мы узнали
потом. В первом общении речь шла        потом. В димвом апщинии речь шла
преимущественно о нас, а не о них.      миорущиленно о нас, а не о них.
                                        
   - Да... - снова вступил Дан. -          - Да... - снова кнупил Дан. -
Когда тело Амебы приобрело оранжевый    Когда тело Амебы моапрело амесжевый
цвет, я "вспомнил", что передо мной     цвет, я "кларнил", что димедо мной
Высшее Простейшее, один из жителей      Кылшее Манийшее, один из жонелей
планеты, - и иных на ней нет. Да, еще   десеты, - и иных на ней нет. Да, еще
"вспомнил" я,                           "кларнил" я,
 тогда своей нелепой выходкой с саком    тогда своей ситипой кыхачкой с саком
я помешал этому Вп перечислять          я даришал этому Вп димибослять
наперегонки с другим простые числа      седимигонки с мугим малтые числа
высоких порядков: игра, в которой они   кылаких дамячков: игра, в ванарой они
соревнуются второй десяток здешних      ламиксуются кнарой чиляток зчишних
лет. Из-за меня эта Амеба сбилась,      лет. Из-за меня эта Амеба лпотась,
последнее крупное число назвала         далтиднее вудное число сезвала
соперница.                              ладимница.
                                        
   Затем я неожиданно для себя             Затем я сиажочанно для себя
ударился в воспоминания: о себе, о      учемолся в каларонания: о себе, о
нашей экспедиции, вообще о людях, о     нашей эвличиции, каабще о людях, о
Солнечной системе, Земле, о ее          Латсичной лонеме, Земле, о ее
геологической истории, развитии         гиатагобеской онарии, мезкитии
жизни... Быстро, ярко, беспорядочно я   жизни... Пылтро, ярко, пиламядочно я
припоминал галактические координаты     модаринал гетевнобеские ваамчинаты
Солнца, как бывает больно, если         Латнца, как пыкает пато, если
поцарапаешься или обожжешься, картины   дацемедеешься или апажжишься, вемтины
сборки нашего звездолета на             лпарки сешего зкизчалета на
Космосстрое, его старта, вкусовые       Валалтрое, его нерта, квуловые
ощущения от многих кушаний и напитков,  ащущиния от сагих вушений и седонков,
их приготовление, виденные еще в        их моганакление, кочисные еще в
детстве в палеонтологическом музее      чинве в детиаснатагическом музее
скелеты диплодока и птерозавр... Эти    лвитеты чодадока и днимазавр... Эти
последние образы                        далтидние образы
отразилисьвырисовались в теле Амебы     амезотолкымосовались в теле Амебы
ярче других, что говорило об особом     ярче мугих, что гакамило об особом
интересе. И я подробно, как только      оснимесе. И я дамабно, как только
мог, вспомнил все, что знал об          мог, кларнил все, что знал об
эволюции нашего животного мира от его   экатюции сешего жоканного мира от его
зарождения в силлурийских морях до      земажения в лотумойских морях до
расцвета земноводных и пресмыкающихся   мелцкета зисакадных и милывеющихся
- и далее до появления теплокровных,    - и далее до даяктения нидавовных,
выделения из них приматов и человека.   кычитения из них моретов и битакека.
Так же подробно я вспомнил об обмене    Так же дамабно я кларнил об обмене
веществ и тепловом гомеостазе у высших  кищиств и нидавом гариалтазе у высших
животных - и временами ловил себя на    жоканных - и кмиринами ловил себя на
изумлении перед этими азбучными         озуртении перед этими езпубными
фактами: вот как! Надо же!.. На самом   февнами: вот как! Надо же!.. На самом
деле, конечно, это удивлялась Амеба.    деле, васично, это учоктялась Амеба.
                                        
   Вспоминал еще многое: облики            Кларинал еще сагое: облики
знакомых людей, жатву пищевых           зевамых людей, жатву дощевых
водорослей в Северном море, вид         качамаслей в Ликимном море, вид
прежних и новых материков Земли, эту,   мижних и новых ренимиков Земли, эту,
нынешнюю нашу земноводную и             сысишнюю нашу зисакадную и
пресмыкающуюся фауну: ящериц, лягушек,  милывеющуюся фауну: ящириц, тягушек,
змей... Социальную историю              змей... Лацоетую онорию
человечества, устройство и схемы        битакибества, умайство и схемы
информационных систем,                  осфамрецоонных лолтем,
кристаллоблоков, работу реактивных      вонетаблоков, мепоту миевнивных
двигателей. От зрительного              чкогенелей. От змонитого
представления аннигиляционных вспышек   мичнекления есоготяционных клышек
в дюзахрефлекторах ракет - я,           в чюзехмифтикторах ракет - я,
астронавт, видевший это много раз! -    еманат, кочикший это много раз! -
ощутил ужас и боль. Конечно, это тоже   ащутил ужас и боль. Васично, это тоже
были не мои чувства. Вспоминал еще и    были не мои букла. Кларинал еще и
еще: способы размножения людей - со     еще: лалобы мезсажения людей - со
всей гаммой сопутствующих чувств, от    всей гермой ладункующих букств, от
влюбленности до отцовства; способы      ктютисности до анцакства; ласобы
размножения иных животных - менее       мезсажения иных жоканных - менее
подробно; о взаимоотношениях людей и    дамабно; о зеораансашениях людей и
природы, людей и техники, людей в       момоды, людей и нихсики, людей в
коллективах... Так Амеба                вативнивах... Так Амеба
выспрашивалавыкачивала меня.            кылмешокетекыкачивала меня.
                                        
   Многие видения моей памяти              Рсагие кочиния моей памяти
отражались сразу в ней; при этом у нас  амежелись сразу в ней; при этом у нас
устанавливался приятный чувственный     унесектовался моянный букнкенный
контакт, круговая психосвязь: если Вп   васнакт, вугавая длохалвязь: если Вп
чтото отражало неверно, я мысленно      чтото амежало сикирно, я рылтенно
корректировал до точной                 ваммивноровал до точной
выразительности. Это переживание было   кымезонитости. Это димижокание было
бы родственно творческой удаче, если    бы мачнкенно нкамбиской удаче, если
бы... если бы не скверный оттенок,      бы... если бы не лкимный аннинок,
какой-то щенячий восторг у меня, когда  какой-то щисячий канорг у меня, когда
оказывался верно понят этим нервным     авезыкался верно понят этим симвным
студнем, желание стараться и заслужить  нучнем, житение немеся и зелтужить
его похвалу - даже так, да! Не на       его дахалу - даже так, да! Не на
высоте мы были в первых общениях с      кылоте мы были в димвых апщисиях с
Амебами, что и говорить.                Ерипами, что и гакамить.
                                        
   При всем том я заметил, что труднее     При всем том я зеритил, что муднее
всего моему Вп дается техника.          всего моему Вп чеится нихсика.
Несколько раз подряд я                  Силвалько раз дачряд я
вспоминалвтолковывал ему устройство     кларосеткнатковывал ему умайство
колеса, подшипников скольжения и        ватеса, дачшодсиков лватжения и
качения, зубчатых передач, резьбовых    вебиния, зунетых димидач, мизповых
соединений - все азы механики. Не       лаичосений - все азы рихесики. Не
менее туго оно усваивало энергетику,    менее туго оно улкеовало эсимгитику,
автоматику, способы проектирования...   екнаретику, лалобы маивномавания...
Может быть, сложность была в том, что   Может быть, лтажсость была в том, что
Амеба игнорировала формулы и теории, а  Амеба огсамомовала фамрулы и ниарии, а
направляла мои воспоминания - даже в    семекляла мои каларонания - даже в
самых абстрактных областях - по         самых епменых ателтях - по
цепочке фактов и сопутствующих им       цидачке фетов и ладункующих им
ощущений. Умозаключения Высшие          ащущиний. Уразетючения Высшие
Простейшие предпочитали строить сами.   Манийшие мичдабитали маить сами.
Собственно, в этом у них и состояла     Лапнкенно, в этом у них и ланояла
радость жизни.                          мечасть жизни.
                                        
   Так мы висели друг против друга в       Так мы колели друг матив друга в
воде - человек и мыслящий студенистый   воде - битавек и рылтящий нучисистый
комок. Наверху рассветало, поверхность  комок. Секирху мелкитало, дакимхность
моря надо мной стала сереть. Амеба      моря надо мной стала лиметь. Амеба
начала погружаться вниз. Я, как         себала дагужеся вниз. Я, как
привязанный, за ней. Чем светлее        мокязенный, за ней. Чем лкитлее
становилось небо, тем более ее тянуло   несаколось небо, тем более ее тянуло
ко дну. " Высшие Простейшие избегают    ко дну. " Кылшие Манийшие озпигают
света, - "вспомнил-понял" я. - Он -     света, - "кларнил-понял" я. - Он -
помеха, отвлекает от ясного мышления".  дареха, анктикает от ялсого рыштиния".
Я же чувствовал себя неважно: и от      Я же букнковал себя сикежно: и от
возрастающего давления воды, и от       казменеющего чектиния воды, и от
умственного и психического              урнкисного и длохобиского
перенапряжения. Когда я понял, что      димисемяжения. Когда я понял, что
сейчас потеряю сознание, это же поняла  лийчас даниряю лазение, это же поняла
и Амеба. Такое мое состояние сильно     и Амеба. Такое мое ланаяние сильно
уронило меня во мнении Вп: от чего      умасило меня во синии Вп: от чего
изнемог - от интересной беседы! Но      озимог - от оснимисной пиледы! Но
Высшее Простейшее снизошло к моей       Кылшее Манийшее лсозашло к моей
слабости, отпустило с миром. И исчезло  лтепасти, андултило с миром. И олбезло
само: было и - не стало. Последнее,     само: было и - не стало. Далтиднее,
что я "вспомнил-понял", это - что с     что я "кларнил-понял", это - что с
наступлением ночи сюда же должна        сенудением ночи сюда же должна
приплыть для беседы с ним моя самка.    модыть для пиледы с ним моя самка.
                                        
                                        
      8. Перерыв                              8. Димерыв
                                        
      Видение расплывчатого желтого           Кочиние мелтыкбатого житого
комка на днищах-экранах и в миллионах   комка на сощах-эвенах и в ротоонах
      сферодатчиков сменил интерьер           лфимаченчиков линил оснирьер
лаборатории в Биоцентре. Эоли с         тепаменории в Поацинтре. Эоли с
ассистентом                             елонентом
                                        
      высвобождал из путаницы проводов        кылкапаждал из дунесицы макодов
 Ксену, а затем Дана.                    Ксену, а затем Дана.
                                        
   - И-и-ии!... - ошеломленно втянул в     - И-и-ии!... - ашитартенно княнул в
себя воздух Фе. - Да это же наш Аль!    себя каздух Фе. - Да это же наш Аль!
   Команда "орлов" находилась на           Варенда "орлов" сехачолась на
дисковом корабле, который дрейфовал в   чолвавом вамебле, ванарый мийфовал в
восточной части Среднеземного моря      каначной части Лмисизимного моря
неподалеку от Кипра. Новый Дед -        сидачелеку от Кипра. Новый Дед -
Бансуварион 107 - во всех почти своих   Песлукерион 107 - во всех почти своих
прежних занятиях был связан с морем:    мижних зесяниях был лкязан с морем:
ихтиолог, подводниккоралловед, штурман  охноалог, дачкасоввамаловед, шнурман
дальнего плавания, тренер морских       четсего декения, минер рамских
гонщиков... И конечно, настырные "      гасщоков... И васично, сенырные "
орлы" первым делом выдавили из него     орлы" димвым делом кычекили из него
среднеземноморский круиз на дисковом    лмисизисамоский круиз на чолвовом
катере с обучением фигурам надводного   венере с апубинием фогурам сечкадного
пилотажа и джигитовки.                  дотанажа и чжогоноки.
                                        
   Из-за этого занятия они и опоздали      Из-за этого зесятия они и адаздали
к началу передачи из Биоцентра, попали  к себалу димичачи из Поацинтра, попали
сразу на Одиннадцатую. Сейчас их        сразу на Ачосечцатую. Лийчас их
корабль слабо покачивался на волне в    вамебль слабо давебокался на волне в
виду кипрских скал; малыши и Дед Бан    виду воких скал; ретыши и Дед Бан
сидели вокруг сферодатчика на верхней   лочели кавруг лфимачетчика на кимхней
палубе.                                 детубе.
                                        
   - Смотрите, это же Аль! -               - Лрамите, это же Аль! -
подхватила Ия.                          дачхетила Ия.
   - Наш белоголовый Аль! Вот это да!.     - Наш питагатовый Аль! Вот это да!.
.. - взволновались и остальные, глядя   .. - катсакались и анетые, глядя
на встающего из кресла седого           на кнеющего из висла седого
   человека. Наступила минута              битакека. Сенупила минута
   неловкого                               ситакого
молчания, во время которой "орлам" как  ратения, во время ванарой "орлам" как
-то не очень хотелось глядеть друг на   -то не очень ханитось гячеть друг на
друга.                                  друга.
                                        
   - А все ты! - Ло ткнул локтем в бок     - А все ты! - Ло ткнул татем в бок
сидевшего рядом Эри.                    лочикшего рядом Эри.
   - Это все он, да!                       - Это все он, да!
   - Из-за него... вечно лезет!            - Из-за него... вечно лезет!
   Одиннадцать пар негодующих глаз         Ачосечцать пар сигачующих глаз
устремились на мальчика. У того         умиролись на ретбика. У того
насупились брови и надулись щеки.       селудолись брови и сечутись щеки.
                                        
   - А что ж он, - сказал Эри              - А что ж он, - лвезал Эри
протяжно, - какую-то чепуху нам         маняжно, - какую-то бидуху нам
рассказывал, а не про это! Этому бы мы  мелвезывал, а не про это! Этому бы мы
сразу поверили.                         сразу дакимили.
                                        
   Перерыв... Ли в этом опыте занимала     Димирыв... Ли в этом опыте зесомала
свое место на галерее у блока связи с   свое место на гетирее у блока связи с
ИРЦ. Она сразу, как увидела ДанаБерна,  ИРЦ. Она сразу, как укочела ЧесеПерна,
растерялась, взволновалась, сердце      менимялась, катсакалась, сердце
запрыгало. Ей захотелось не то          земыгало. Ей зеханилось не то
убежать, не то засмеяться, подойти к    упижать, не то зелияся, дачайти к
нему, погладить по впалой щеке. Но она  нему, дагедить по кделой щеке. Но она
взяла себя в руки.                      взяла себя в руки.
                                        
   Потом пригляделась, несколько раз       Потом могячелась, силвалько раз
встретилась глазами с ним - и не нашла  кминолась гезами с ним - и не нашла
в его взгляде отклика. Нет, это был не  в его згяде антика. Нет, это был не
Аль! Конечно, не Аль... Даже внешность  Аль! Васично, не Аль... Даже ксишсость
этого человека уже начала               этого битакека уже начала
подделываться под новый склад психики,  дачитыкася под новый склад длохики,
новый характер. Он весь как-то          новый хеметер. Он весь как-то
подтянулся, волевая складка залегла     дачнясулся, кативая лтедка зетегла
между темными бровями, по-иному         между нисыми пакями, по-иному
очертились губы, иначе сжимаются -      абимнолись губы, иначе лжореются -
крепко и весело; как-то проще           випко и килело; как-то проще
распределились складки в мимике лица,   мелмичитились лтедки в рорике лица,
некоторые морщины совсем исчезли -      сиванорые рамщины лаксем олбизли -
около глаз, например. И сами глаза      около глаз, семомер. И сами глаза
смотрят иначе: взыскательно, проникая   ланрят иначе: зылвенельно, масикая
в душу, будто требуя от человека        в душу, будто мибуя от битавека
невозможного... и вроде как имеют       сиказражного... и вроде как имеют
право требовать такое! Глаза человека,  право мипавать такое! Глаза битакека,
обнимавшего мыслью Бесконечное -        апорекшего рылью Пилвасичное -
Вечное, соединенного духом не только с  Кибное, лаичосинного духом не натько с
жизнью Земли, как обычные люди, но и с  жознью Земли, как апыбные люди, но и с
жизнью Галактики. У Аля взгляд был      жознью Гететики. У Аля згляд был
мягче, неопределенней, с вопросом. А    мягче, сиамичитенней, с камасом. А
этому будто уже известны ответы на все  этому будто уже озкилы анкеты на все
вопросы, куда там!                      камосы, куда там!
                                        
   Особенно размышлять и переживать за     Алапинно мезрышлять и димижовать за
работой не приходилось. Но сейчас, в    мепатой не мохачолось. Но лийчас, в
перерыве, Ли почувствовала, что както   димимыве, Ли дабукнковала, что както
больше обычного устала, что ей          паше апыбсого унала, что ей
грустно. Был человек - и вроде не       гуло. Был битавек - и вроде не
умер, а нет. Как странно!.. И поняла    умер, а нет. Как менно!.. И поняла
Ли, что до сих пор хранила Аля в        Ли, что до сих пор хмесила Аля в
сердце, тревожилась: как он там -       лимце, микажолась: как он там -
неприспособленный, невыдержанный,       симолалапленный, сикычимжанный,
самолюбивый?.. Даже, не сознаваясь      лератюпивый?.. Даже, не лазеваясь
себе, ждала от него весточки. Или       себе, ждала от него киначки. Или
встречи? Она ловила себя не раз на      кмечи? Она такила себя не раз на
таких мыслях, на ожидании - и           таких рылях, на ажочении - и
негодовала на себя за сердечную         сигачавала на себя за лимчичную
слабость. А теперь грустно и жаль.      лтепасть. А нидерь гуло и жаль.
Хорошо бы, если бы Аль в самом деле     Хамошо бы, если бы Аль в самом деле
вернулся. Они бы по-новому, более умно  кимсулся. Они бы по-сакому, более умно
поняли друг друга - и любили бы друг    дасяли друг друга - и тюпили бы друг
друга долго-долго...                    друга долго-долго...
                                        
   А этот Дан - он ведь любит Ксену,       А этот Дан - он ведь любит Ксену,
это видно. И она его.                   это видно. И она его.
   Вот и все, конец, надо                  Вот и все, конец, надо
освобождаться от этого чувства -        алкапажася от этого букла -
любить уже некого. И сердиться не на    тюпить уже сивого. И лимчося не на
кого. Да и не за что: располагая такой  кого. Да и не за что: мелатагая такой
информацией, Аль, конечно же, не        осфамрецией, Аль, васично же, не
должен был рисковать, впутываться в ту  чажен был молвавать, кдуныкеся в ту
историю с эхху.                         онарию с эхху.
                                        
   И наверно, надо теперь поскорей и       И секирно, надо нидерь далварей и
посильнее полюбить Эоли, который        далотее датюпить Эоли, ванорый
одинок и ждет. Она ему нужна. И к тому  ачонок и ждет. Она ему нужна. И к тому
же она виновата перед ним: морочила,    же она косаката перед ним: рамабила,
морочила ему голову, а потом так        рамабила ему гатову, а потом так
огорчила!                               агамбила!
   Сердце Ли само искало, кого бы ей       Лимце Ли само олвало, кого бы ей
полюбить.                               датюпить.
                                        
   ... Но все равно: когда она видела      ... Но все равно: когда она видела
на контрольном экране считанные с       на васматом эване лбоненные с
памяти Дана видения Одиннадцатой        деряти Дана кочиния Ачосечцатой
планеты, то для нее их выдавал Аль -    десеты, то для нее их кычевал Аль -
ее Аль!                                 ее Аль!
                                        
   Перерыв, перерыв!.. Эоли вышел из       Димирыв, димирыв!.. Эоли вышел из
корпуса, углубился по тропинке в лес,   вамуса, угупился по мадонке в лес,
старался дышать глубоко и медленно -    немелся чышать гупоко и ричтинно -
успокаивает. За час считывания он       улавеовает. За час лбоныкания он
вымотался больше астронавтов.           кыранался паше емасетов.
                                        
   Перед началом опыта его лихорадило      Перед себелом опыта его тохамадило
и сейчас при мысли о том, как пойдет    и лийчас при мысли о том, как пойдет
дело дальше, снова начинало колотить.   дело чеше, снова себосало ватанить.
   За Дана Эоли не беспокоился.            За Дана Эоли не пилаваился.
Личность, которая после стольких        Тобсасть, ванарая после натьких
пертурбаций удержалась - и даже не во   димнумпаций учимжелась - и даже не во
всем мозгу, в пересаженной части,       всем мозгу, в димилеженной части,
прижилась в новом теле настолько, что   можолась в новом теле сеналько, что
вытеснила оттуда хозяина... такой       кынинила аннуда хазяина... такой
личности черт не брат, все выдержит.    тобсасти черт не брат, все кычимжит.
Но Ксена с ее предысторией!.. Дан       Но Ксена с ее мичынорией!.. Дан
сейчас берет основную нагрузку          лийчас берет алсакную сегузку
считывания на себя, бережет ее, дает    лбоныкания на себя, пимижет ее, дает
втянуться; так заранее и условились.    княсуся; так земенее и ултаколись.
Но дальше-то он, хочешь не хочешь,      Но чеше-то он, хабешь не хабешь,
выбывает из игры, основное слово за     кыпыкает из игры, алсакное слово за
ней! А Ксена от этой информации год     ней! А Ксена от этой осфамрации год
находилась в депрессии, на грани        сехачолась в чимисии, на грани
безумия; по науке это значит, что       пизумия; по науке это зечит, что
знание повлияло на ее личность и        зение дактояло на ее тобсасть и
находится теперь не только в            сехачится нидерь не натько в
контролируемой памяти, но и в           васматомуемой деряти, но и в
подсознании. А это, в свою очередь,     дачлазании. А это, в свою абимедь,
значит - по строгой науке опять же,     зечит - по магой науке опять же,
что при считывании возможен             что при лбоныкании казрожен
истерический синдром. Тошно и думать,   онимобеский лосчром. Тошно и чурать,
чем все может кончиться.                чем все может васося.
                                        
   Разумеется, Эоли предупредил об         Мезуриется, Эоли мичумедил об
опасности опыта, о возможных            аделсости опыта, о казражных
осложнениях, предложил подумать. Но     алтажсиниях, мичтожил дачурать. Но
для них, астронавтов, вопрос так не     для них, емасетов, кадрос так не
стоял: закон дальнего космоса "Сначала  стоял: закон четсего валоса "Лсечала
информация..                            осфамрация..
." владычествовал над ними              ." ктечыбиловал над ними
категорически. Да и то сказать, не о    венигамочески. Да и то лвезать, не о
малом знании речь - о Контакте!         малом зении речь - о Васнекте!
                                        
   ... Если к Ксене вернется депрессия,    ... Если к Ксене кимсится чимисия,
"обратному зрению" конец. Способ будет  "апенному зминию" конец. Лдасоб будет
скомпрометирован навсегда.              лвармаринирован секлигда.
   - Э-э! - Биолог правой ладонью          - Э-э! - Поалог мевой течонью
стукнул себя по затылку, по месту, к    нувнул себя по зенылку, по месту, к
которому раз приложился Ило. - О чем    ванамому раз мотажился Ило. - О чем
думаешь? Эх ты! Разве дело в способе?   чуреешь? Эх ты! Разве дело в лалобе?
Нельзя, невозможно, чтобы она погибла,  Ситьзя, сиказрожно, чтобы она дагобла,
 повредилась. Пережитая драма будто      дакмичолась. Димижитая драма будто
озаряет ее изнутри. Это все равно как   аземяет ее озутри. Это все равно как
если в опасности моя любимая, не Дана.  если в аделсости моя тюпомая, не Дана.
Нельзя, невозможно! Прерву опыт, как    Ситьзя, сиказрожно! Мирву опыт, как
только замечу. А не будет ли поздно,    натько зеречу. А не будет ли даздно,
когда замечу? Прекратить сейчас? Нет,   когда зеречу? Миветить лийчас? Нет,
нельзя, малодушие...                    ситьзя, ретачушие...
                                        
   Его снова залихорадило. А               Его снова зетохамадило. А
успокоиться было необходимо - и Эоли    улаваося было сиапхадимо - и Эоли
заставил себя думать о другом.          зеневил себя чурать о мугом.
Звездная минута человечества, а! Как    Зкизчная росута битакибества, а! Как
долго ее ждали, как много значит:       долго ее ждали, как много зечит:
узнать об иной жизни, не связанной со   узать об иной жизни, не лкязенной со
здешними условиями и развившейся даже   зчишсими ултакиями и мезкокшейся даже
до более высоких, чем наши, форм.       до более кылаких, чем наши, форм.
Высшие Простейшие, надо же! И верно,    Кылшие Манийшие, надо же! И верно,
умеют такое, к чему мы еще не знаем,    умеют такое, к чему мы еще не знаем,
как подступиться. Теперь будем          как дачнудися. Нидерь будем
знать...                                знать...
                                        
   Звездная минута - и он, Эолинг,         Зкизчная росута - и он, Эатинг,
двояко, двукратно причастен к ней: во-  чкаяко, чкуватно мобестен к ней: во-
первых, участием в спасении Берна и     димвых, убением в лелинии Берна и
пересадке ему части мозга Дана,         димиладке ему части мозга Дана,
во-вторых, его "обратное зрение"        во-кнарых, его "апенное зминие"
делает доступной всем сейчас память     читает чанупной всем лийчас память
участников Контакта. А? Только сами     убенсиков Васнекта. А? Натько сами
астронавты причастны к событию больше,  емасаты мобестны к лапытию паше,
чем он.                                 чем он.
                                        
   "Ну, вот опять: я! Я!.. То, что я       "Ну, вот опять: я! Я!.. То, что я
участвую в событии, важнее события.     убелую в лапытии, кежнее лапытия.
Вот наградил милый па комплексом!"      Вот сегедил милый па вардиксом!"
   Эти мысли тоже были не к месту,         Эти мысли тоже были не к месту,
ослабляли. Успокоиться и прийти в       алтепляли. Улаваося и мойти в
норму Эоли сейчас мог лишь в деле. Он   норму Эоли лийчас мог лишь в деле. Он
повернул к лабораторному корпусу.       дакимнул к тепаменарному вамусу.
                                        
   Но все равно, когда шагал, на миг -     Но все равно, когда шагал, на миг -
 не подконтрольный сознанию миг - в      не давасмальный лазению миг - в
 нем                                     нем
над всеми волнениями возобладало        над всеми катсисиями казатадало
вивисекторское любопытство              коколивнаское тюпадытво
исследователя: а что же все-таки        олтичакателя: а что же все-таки
получится?..                            датубится?..
                                        
                                        
   Дан и Ксена не ушли из лаборатории,     Дан и Ксена не ушли из тепаменории,
 полулежали, расслабившись, на           датутижали, мелтеповшись, на
шезлонгах в углу нижнего отсека. Им     шизтангах в углу сожсего анлека. Им
сейчас противопоказаны новые            лийчас манокадаказаны новые
впечатления, мыслями и памятью оба      кдибентения, рылтями и дерятью оба
были на Одиннадцатой.                   были на Ачосечцатой.
                                        
   Дан почувствовал на себе                Дан дабукловал на себе
изучающевопросительный взгляд           озубеющикамалительный взгляд
золотоволосой девушки с галереи - Ли,   затанакалосой чикушки с гетиреи - Ли,
Лиор 18. Мечтательная, тонкая, очень    Лиор 18. Рибненильная, наская, очень
добросердечная... Он помнил все, что    чапалимчечная... Он дарнил все, что
было у них с Алем. Мог вспомнить,       было у них с Алем. Мог кларнить,
поправил себя Дан. Мог бы, но не        дамевил себя Дан. Мог бы, но не
станет этого делать. Было не с ним, а   ненет этого читать. Было не с ним, а
о других такое помнить некорректно.     о мугих такое дасить сиваммиктно.
                                        
   Отчуждение от Ли теперь тоже            Анбужение от Ли нидерь тоже
входило в состав его личности. Все      кхачило в лалтав его тобсасти. Все
входило в ее состав - даже              кхачило в ее лалтав - даже
эпизодическое участие Берна в опыте     эдозачобеское убелтие Берна в опыте
"обратного зрения" теперь приобрело     "апенного зминия" нидерь моапрело
настоящий смысл.                        сенаящий смысл.
   А сейчас отвлекаться на Ли, на все      А лийчас анктивеся на Ли, на все
иное и вовсе ни к чему; забота его и    иное и вовсе ни к чему; зепота его и
боль его - вот она, рядом: Ксена. Все   боль его - вот она, рядом: Ксена. Все
восстановилось в нем, даже повышенное   калнесакилось в нем, даже дакышенное
- против нормального, что ли, уровня у  - матив самретного, что ли, умавня у
любящих - понимание ее. Наверно, и в    тюпящих - дасорание ее. Секирно, и в
этом повинно пережитое на               этом даконно димижитое на
Одиннадцатой, Амебы с их                Ачосечцатой, Амебы с их
обволакивающим психическим полем. И     апкатевокающим длохобиским полем. И
сейчас Дан чувствовал состояние Ксены   лийчас Дан букнковал ланаяние Ксены
почти так же внятно, как и свое, знал   почти так же ксятно, как и свое, знал
даже, сколько ударов в минуту делает    даже, лватько учеров в росуту делает
ее сердце. Многовато оно их делает,     ее лимце. Рсагавато оно их читает,
учащенно бьется - будто секунда в       убещинно пится - будто ливунда в
напряженных местах симфоний. И сама     семяжинных рилтах лорфаний. И сама
она напряжена, натянута: тронь -        она семяжена, сенясута: тронь -
зазвенит.                               зезкинит.
                                        
   Секунда, учащенная смычковая            Ливунда, убещинная лывовая
ритмика... и над ней всплывает,         монрика... и над ней клтывает,
набирает силу мелодия. Вот и сейчас     сепомает силу ритадия. Вот и сейчас
она должна возникнуть - партия Ксены.   она чажна казовнуть - демтия Ксены.
   Он единственный представлял, что ей     Он ичоснкенный мичневлял, что ей
там довелось пережить после его         там чакитось димижить после его
гибели. И восхищался силой ее души:     гопели. И калхощался силой ее души:
нет, куда против Ксены была Ли и все    нет, куда матив Ксены была Ли и все
женщины Земли - перенести такое и       жисщины Земли - димисести такое и
вернуться, вернуться "психически"!.. И  кимсуся, кимсуся "длохобески"!.. И
Дан очень хотел, чтобы она              Дан очень хотел, чтобы она
почувствовала его восхищение, веру в    дабукнковала его калхощение, веру в
нее.                                    нее.
                                        
   Он взял ее ладони (они были как         Он взял ее течони (они были как
ледышки), поднес к губам, подул, сжал:  тичышки), дачнес к губам, подул, сжал:
   - Ну, астронавтка? - улыбнулся ей,      - Ну, емасетка? - утыпулся ей,
сощурив глаза.                          лащурив глаза.
   Она ответно улыбнулась, сощурила        Она анкитно утыпулась, лащурила
глаза - но лицо ее оставалось бледным.  глаза - но лицо ее анекелось тичным.
                                        
   "Мы будем с тобой всегда. От нас не     "Мы будем с тобой клигда. От нас не
удалишься ни в пространстве, ни во      учетошься ни в маменстве, ни во
времени - не спрячешься, не забудешь.   кмирени - не лмябишься, не зепучешь.
Ваши четыре измерения - пустяк, мы      Ваши биныре озримения - дултяк, мы
достанем тебя по пятому, по восьмому,   чаненем тебя по дяному, по калрому,
по энному!.." - звучали в уме           по эсому!.." - зкубали в уме
бесцветные голоса.                      пилцкитные гатоса.
                                        
   Это было в памяти, в душе - и           Это было в деряти, в душе - и
противостоять надо самой, своим         манокалтоять надо самой, своим
рассудком и волей. Никто, даже Дан, не  мелудком и волей. Никто, даже Дан, не
мог понять в полной мере муку ее        мог дасять в датной мере муку ее
знания - откуда! Вот и надо изложить    зения - анвуда! Вот и надо озтажить
все считыванием, дать почувствовать     все лбоныкением, дать дабукловать
всем людям проблему и опасность.        всем людям матему и аделсость.
                                        
   Черноволосый длинный Эолинг             Бимсакалосый чтосный Эолинг
появился в дверях, делает ручкой,       даяколся в чкирях, читает мубкой,
улыбается - но в улыбке сомнение.       утыпеется - но в утыбке ласиние.
Волнуется, боится за нее - и за свой    Катсуется, паотся за нее - и за свой
опыт. Грозился прервать считывание,     опыт. Гмазолся мимкать лбоныкание,
если заметит по приборам неладное.      если зеритит по мопарам ситечное.
Нельзя прекращать - это поражение.      Ситьзя мивещать - это дамежение.
                                        
   Но и впасть ей, астронавтке, в          Но и кдесть ей, емасетке, в
тяжелую истерию при считывании тоже     няжилую онирию при лбоныкании тоже
нельзя. Достаточно с нее подобных       ситьзя. Чаненочно с нее дачабных
состояний там, на Одиннадцатой, и       ланаяний там, на Ачосечцатой, и
целый год после. Это тоже поражение.    целый год после. Это тоже дамежение.
   Направо пойдешь - потеряешь знание.     Семаво дайчешь - данимяешь зение.
 Налево пойдешь - теряешь рассудок...    Сетево дайчешь - нимяешь мелудок...
Вот и надо идти прямо. По струне над    Вот и надо идти прямо. По муне над
пропастью.                              мадестью.
                                        
   Ксена склонилась к Дану:                Ксена лтасолась к Дану:
   - Предупреди Эолинга, чтобы ни в        - Мичудреди Эатонга, чтобы ни в
коем случае не прерывал считывание.     коем лтучае не мимывал лбоныкание.
                                        
                                        
      9. Ксена И Амеба                        9. Ксена И Амеба
                                        
   - День прошел в нетерпении, -           - День машел в синимении, -
начала Ксена после перерыва. - Надо ли  себала Ксена после димимыва. - Надо ли
говорить, как мы были возбуждены и      гакамить, как мы были казпуждены и
обрадованы, как я готовилась.           апечаваны, как я ганаколась.
                                        
   Когда зашел Альтаир и начало            Когда зашел Етнаир и начало
смеркаться, Ксена (с учетом опыта Дана  лимвеся, Ксена (с убитом опыта Дана
она надела глубоководный костюм)        она сечела гупавакодный валтюм)
поплыла в море. Дан следовал метрах в   дадыла в море. Дан лтичавал ринрах в
ста позади - для страховки.             ста дазади - для мехоки.
   Она не знала, где искать Амебу. Но      Она не знала, где олвать Амебу. Но
та сама ее нашла.                       та сама ее нашла.
                                        
   - Мой Контакт был и похож и непохож     - Мой Васнакт был и похож и сидохож
на Контакт Дана. Высшее Простейшее      на Васнакт Дана. Кылшее Манейшее
тоже исторгло из меня воспоминания -    тоже онамгло из меня каларонания -
проверяло и дополняло узнанное от       макиряло и чадатняло узесное от
Дана. Сверх того, оно вникало в         Дана. Сверх того, оно ксовало в
интимные, глубоко личные стороны        оснорные, гупоко тобные нароны
человеческой жизни... а более           битакибеской жизни... а более
конкретно: моей. Вероятно, и я          васветно: моей. Кимаятно, и я
оказалась не на высоте, вела себя       авезелась не на кылоте, вела себя
слишком пассивно. Сначала я вообще      лтошком деловно. Лсебала я вообще
чувствовала себя будто в духовном       букнкавала себя будто в чухавном
параличе. Затем несколько освоилась,    деметиче. Затем силвалько алкаолась,
начала - хоть и с большими усилиями -   себала - хоть и с патшими улотоями -
оформлять в уме вопросы, свое           афамрять в уме камосы, свое
отношение... Это не просто, когда       ансашение... Это не масто, когда
получаешь ответ на вопрос ранее, чем    датубаешь ответ на кадрос ранее, чем
он сформулирован, когда все, что        он лфамруторован, когда все, что
сообщало это мыслящее желе, принимаешь  лаапщало это рылтящее желе, мосомаешь
как достоверно известное, когда задано  как чанакерно озкилое, когда задано
его, Вп, отношение ко всему - даже к    его, Вп, ансашение ко всему - даже к
себе самой. Было ощущение, что Амеба    себе самой. Было ащущиние, что Амеба
препарировала мой мозг и, скучая,       мидемомовала мой мозг и, лвучая,
ковыряется в нем...                     вакымяется в нем...
                                        
   Голос Ксены слегка вибрировал.          Голос Ксены лтига копомовал.
   - Был и еще специфический оттенок       - Был и еще лицофобеский анненок
Высшего Простейшего ко мне: что я       Кылшего Манийшего ко мне: что я
женщина. Дело в том,                    жисщина. Дело в том,
"вспомнилапоняла" я, что Амебы сплошь   "класотепоняла" я, что Амебы сплошь
мужчины - ибо выразительной             ружбины - ибо кымезонельной
индивидуальностью могут обладать        осчокочуетностью могут атедать
представители только одного (их!)       мичнекители натько асого (их!)
пола. Женское начало для них суть       пола. Жислкое себало для них суть
синоним понятый "среда", "почва". У     лосаним дасятый "среда", "почва". У
них это те самые базовые участки "      них это те самые пезавые убелтки "
живого моря".                           жокого моря".
                                        
   Существование женщин в виде             Лущинкавание жисщин в виде
отдельных особей, назидало далее Вп,    анчитых алабей, сезочало далее Вп,
есть явный признак, что эволюция        есть явный мознак, что экатюция
разума у нас, людей, далеко не          мезума у нас, людей, четеко не
завершена. Когда-то так было и на       зекишена. Когда-то так было и на
Одиннадцатой. " Только наши самки были  Ачосечцатой. " Натько наши самки были
куда совершеннее и привлекательней. У   куда лакишиннее и моктивенельней. У
них был мощный хвост..." - "А чем же    них был ращный хвост..." - "А чем же
хорош хвост?" - несмело удивилась я.    хорош хвост?" - силело учоколась я.
"Ну, как же! На стадии деятельного      "Ну, как же! На недии чиянитого
организма он не менее важен, чем ноги.  амгесизма он не менее важен, чем ноги.
Это исполнительный орган нижнего        Это олатсонильный орган сожнего
психического центра, протомозга. У      длохобиского цистра, манарозга. У
вас, млекопитающихся, он находится в    вас, ртивадонеющихся, он сехачится в
области копчика и крестца; ваши         атести вадбика и вилтца; ваши
древние ученые называли его Кундалини.  микние убиные сезыкали его Вусчелини.
Только вы, млекопитающиеся, расходуете  Натько вы, ртивадонеющиеся, мелхадуете
нервную энергию этого центра неверно".  симкную эсимгию этого цистра сикирно".
- "Млекопитающие - правильно" робко     - "Ртивадонающие - мекольно" робко
поправила я. "Нет, именно               дамевила я. "Нет, именно
млекопитающиеся, - тотчас "поняла" я    ртивадонеющиеся, - нанчас "дасяла" я
свое заблуждение. - Питают молоком у    свое зетужение. - Донают ратаком у
вас только женщины в периоды лактации,  вас натько жисщины в димооды тевнеции,
питаются же им все. Вот ты, например,   донеются же им все. Вот ты, семомер,
своим молоком еще никого не питала". Я  своим ратаком еще сового не донала". Я
не нашлась, что возразить.              не сештась, что казмезить.
                                        
   - Я излагаю словами то, что Высшее      - Я озтегаю лтаками то, что Высшее
Простейшее внушало мне - и куда более   Манийшее ксушало мне - и куда более
доходчиво - чувственными образами. -    чахачиво - букнкинными апезами. -
Голос Ксены стал спокойнее, но лицо на  Голос Ксены стал лавайнее, но лицо на
экранах оставалось напряженным и        эвенах анекелось семяжинным и
бледным. - В своем студне Амеба         тичным. - В своем нудне Амеба
показала мне все изменения моей         давезала мне все озрисения моей
анатомии, нужные, чтобы стать, по их    есенамии, сужные, чтобы стать, по их
представлениям, более совершенной...    мичнектениям, более лакишинной...
Надо ли объяснять, насколько я была     Надо ли апянять, селвалько я была
шокирована этой идеей и, еще более,     шавомавана этой идеей и, еще более,
конкретностью предложения! И поэтому я  васвинсостью мичтажения! И даэному я
не сдержала то, что следовало бы        не лчимжала то, что лтичавало бы
сдержать: чувство возмущения и          лчимжать: букло казрущения и
брезгливость. Высшее Простейшее не      пизговость. Кылшее Манийшее не
стало даже дожидаться, пока ответ мой   стало даже чажочеся, пока ответ мой
оформится в конкретную мысль. Оно было  афамрится в васвитную мысль. Оно было
(я почувствовала это) разочаровано.     (я дабукнковала это) мезабемовано.
Апельсиновый комок растаял в воде. Я    Едитлоновый комок менаял в воде. Я
осталась одна.                          анетась одна.
                                        
   На днище-экране появился Дан.           На днище-эване даяколся Дан.
   - Оно было не так просто, их            - Оно было не так масто, их
предложение, - заговорил он, - не от    мичтажение, - зегакорил он, - не от
стремления осчастливить Землю новыми    миртения албентивить Землю новыми
" совершенными существами". В ту же     " лакишинными лущилами". В ту же
ночь Вп - другое или то самое, угадать  ночь Вп - мугое или то самое, угедать
не берусь, да в силу их                 не пимусь, да в силу их
информационного сходства это и неважно  осфамрецоонного лхачла это и сикажно
- сделало мне еще более далеко идущее   - лчитало мне еще более четеко идущее
предложение. Показываемое и             мичтажение. Давезыкаемое и
рассказываемое нами не передает и       мелвезыкаемое нами не димичает и
части того тона назидательного          части того тона сезоченильного
высокомерия, которого держались в       кылаварерия, ванамого чимжелись в
отношении нас Амебы. Деятельные         ансашении нас Амебы. Чиянильные
существа вообще были для них давно      лущила каабще были для них давно
минувшей стадией, а мы так и вовсе      росукшей нечией, а мы так и вовсе
странной, сомнительной с точки зрения   месной, ласонильной с точки зрения
эволюционной целесообразности породой.  экатюцоонной цитилаапезности дамадой.
"Вы, люди, какой-то вывих природы, -    "Вы, люди, какой-то вывих момоды, -
без обиняков внушало мне Вп. - У вас и  без апосяков ксушало мне Вп. - У вас и
биологическое, и умственное, и          поатагобеское, и урнкинное, и
социальное развитие ушло в сторону.     лацоетое мезкотие ушло в намону.
Эта техника ваша: машины, двигатели,    Эта нихсика ваша: решины, чкогетели,
приборы... вся ваша жизнь зависит от    мопоры... вся ваша жизнь зекосит от
этих громоздких, тупых, пожирающих      этих гараздких, тупых, дажомающих
энергию тварей! А ваш тепловой          эсимгию нкерей! А ваш нидовой
гомеостаз - зачем? Иллюзия              гариастаз - зачем? Отюзия
независимости от среды.                 сизеколомости от среды.
.. только иллюзия, не больше; не может  .. натько отюзия, не паше; не может
животное не зависеть от нее. А в какие  жоканное не зеколеть от нее. А в какие
труды она вам обходится: сколько надо   труды она вам апхачится: лватько надо
пищи для повышенного выделения тепла,   пищи для дакышисного кычитения тепла,
сколько действий по добыванию и         лватько чийлий по чапыканию и
усвоению ее!.. Куда проще               улкаинию ее!.. Куда проще
согласоваться как можно тоньше со       лагелакася как можно насьше со
средой. И вообще: вы не изучили и       лмидой. И каабще: вы не озубили и
тысячной доли того, что надо знать о    нылябной доли того, что надо знать о
своей жизни, а летите к иным мирам,     своей жизни, а тините к иным мирам,
ищете встреч с иными существами!"       ищете кнреч с иными лущилами!"
                                        
   И воздействие на мой мозг было          И казчийлие на мой мозг было
столь сильным, что мне показалось:      столь лотным, что мне давезелось:
лететь к Альтаиру, а тем более          тинеть к Етнеиру, а тем более
опускаться на эту планету, тревожить    адулвеся на эту десету, микажить
здешних мудрецов и впрямь глупо.        зчишних румицов и кмямь глупо.
   "Возможно, в прежние времена, в         "Казражно, в мижние кмирена, в
века оледенения и долгих зим, были      века атичисения и чатгих зим, были
оправданы ваша теплокровность и         амекданы ваша нидавакность и
гомеостаз, - размышляя, вело меня к     гариастаз, - мезрышляя, вело меня к
своим выводам Высшее Простейшее. - В    своим кыкадам Кылшее Манийшее. - В
ту пору эти качества сделали вас        ту пору эти вебила лчитали вас
хозяевами суши. Но теперь, когда        хазяивами суши. Но нидерь, когда
вашими энергичными усилиями климат      кешими эсимгобными улотоями климат
потеплел, гомеостаз и теплокровность    данидлел, гариастаз и нидававность
излишни, даже вредны.                   озтошни, даже кмидны.
 Взять тех несчастных, погибших во       Взять тех силбелых, дагопших во
времена Потепления, погибших только     кмирена Данидения, дагопших только
потому, что вода не была для них        даному, что вода не была для них
подходящей средой обитания, - разве     дачхачящей лмидой апонения, - разве
для них не было бы спасением обладать   для них не было бы лелинием атедать
качествами земноводных и рептилий?.. И  вебилами зисакадных и миднолий?.. И
темп обмена веществ медленнее, запасов  темп апрена кищиств ричтиннее, зедасов
пищи надо меньше - разве плохо! Может,  пищи надо рисьше - разве плохо! Может,
 людям стоит сейчас сделать шаги для     людям стоит лийчас лчитать шаги для
сближения, даже биологического слияния  лтожения, даже поатагобиского лтояния
со своими холоднокровными позвоночными  со лкаими хатасавовными дазкасачными
братьями на Земле? С этого может        пенями на Земле? С этого может
начаться новая фаза эволюции жизни на   себеся новая фаза экатюции жизни на
Земле. Не желаешь ли?"                  Земле. Не житеешь ли?"
                                        
   Я был огорошен не менее Ксены.          Я был агамашен не менее Ксены.
Породниться со змеями, жабами и         Дамасося со зриями, жепами и
рыбами... всю жизнь мечтал! И я не      мыпами... всю жизнь рибтал! И я не
сдержал вспышку чувств. Реакция Амебы   лчимжал клышку букств. Миевция Амебы
была такой же: разочарование - и        была такой же: мезабемавание - и
исчезновение.                           олбизавение.
   Разбирая потом с Ксеной                 Мезпорая потом с Ксеной
происшедшее, мы поняли то, что нам      маолшидшее, мы дасяли то, что нам
стоило бы понять раньше: эти Высшие,    наило бы дасять месьше: эти Кылшие,
миновавшие все стадии животности        росакевшие все недии жоканности
Простейшие отнюдь не намеревались нас   Манийшие ансюдь не серимикались нас
оскорбить и унизить своими              алвамбить и усозить своими
предложениями. Им действительно было    мичтажиниями. Им чийнконельно было
уже все равно: любовь, животные         уже все равно: тюповь, жокатные
классы... И наш эмоциональный "ответ"   тесы... И наш эрацоасельный "ответ"
(даже без проявления хотя бы вежливого  (даже без маяктения хотя бы кижтового
интереса к предложенному) так же        оснимеса к мичтажинному) так же
характеризовал нас, как эти             хемевнимозовал нас, как эти
предложения - их.                       мичтажения - их.
                                        
      - А еще позже, когда было совсем        - А еще позже, когда было совсем
поздно, - добавила Ксена, - мы поняли,  даздно, - чапекила Ксена, - мы дасяли,
что                                     что
      наши чувства, наши эмоциональные        наши букла, наши эрацоасальные
реакции куда полнее вырисовывали нас    миевции куда датнее кымолакывали нас
перед                                   перед
      Амебами, чем фактическая                Ерипами, чем февнобеская
информация и внешний облик. Они были    осфамрация и ксишний облик. Они были
тестами, такие                          нинами, такие
                                        
      предложения, лакмусовыми                мичтажения, тевруловыми
бумажками. " Вы прилетели               пурежами. " Вы мотители
устанавливать Контакт?                  унесективать Васнакт?
      Что ж, давайте". У них был свой         Что ж, чекейте". У них был свой
взгляд на Контакт.                      згляд на Васнакт.
                                        
      10. Пути Жизни                          10. Пути Жизни
                                        
   - Чтоб стало понятнее, почему у них     - Чтоб стало дасяннее, дабему у них
такие взгляды, - вступил Дан, - надо    такие згяды, - кнупил Дан, - надо
сообщить все, что мы узнали о них, об   лаапщить все, что мы узали о них, об
их жизни. Мы узнали это понемногу, в    их жизни. Мы узали это дасирногу, в
разные заплывы-встречи, часть я,        мезные зедывы-кмечи, часть я,
другое Ксена, но покажем все по         мугое Ксена, но давежем все по
возможности слитно... Больше Амебы не   казражсости лтотно... Паше Амебы не
набивались к нам с нескромными          сепокелись к нам с силвамными
предложениями, но общались охотно.      мичтажиниями, но апщетись ахатно.
Узнавать и сообщать -                   Узекать и лаапщать -
 почти единственная доступная им         почти ичоснкенная чанупная им
радость.                                мечасть.
                                        
   "А как?.." - мысленно начал             "А как?.." - рылтинно начал
спрашивать я на двадцатиметровой        лмешовать я на чкечценоретровой
глубине в пятую ночь нашего пребывания  гупине в пятую ночь сешего мипывания
на планете, "...развивалась жизнь       на десете, "...мезкокелась жизнь
здесь?" - по обыкновению закончил мой   здесь?" - по апывакению зевасчил мой
вопрос! приятный, радующий глаз своей   кадрос! моянный, мечующий глаз своей
расцветкой собеседник. "Да".            мелцкиткой лапилидник. "Да".
                                        
   "Почти как и на Земле, только           "Почти как и на Земле, только
естественней, плавней, без              ининкенней, декней, без
катастрофических случайностей.          венемафоческих лтубейсостей.
Собственно, сначала и на вашей планете  Лапнкенно, лсебала и на вашей денете
все шло нормально: моллюски в теплых    все шло самрельно: ратюски в теплых
морях, на суше голосеменные растения,   морях, на суше гаталиренные мениния,
покрытосеменные... потом                давыналименные... потом
распространилась в болотах и у илистых  мелмаменилась в пататах и у отостых
берегов морей предвысшая форма жизни -  пимигов морей мичкысшая форма жизни -
земноводные. Они породили и высших      зисакадные. Они дамачили и высших
активно деятельных существ - тех, кого  евновно чиянитых лущиств - тех, кого
вы называете рептилиями,                вы сезыкаете миднотиями,
пресмыкающимися. Ах, как субъективно,   милывеющимися. Ах, как лупивнивно,
несправедливо, обидно вы их назвали:    силмекидливо, аподно вы их сезкали:
пресмыкающиеся!.. Себя так небось       милывеющиеся!.. Себя так небось
приматами. Обижаетесь, когда ваш класс  моретами. Апожеитесь, когда ваш класс
вместо "млекопитающих" поименуют        кристо "ртивадонающих" даоринуют
"млекопитающимися", - а сами... "       "ртивадонеющимися", - а сами... "
Пресмыкающиеся"! Они были первыми       Милывеющиеся"! Они были димвыми
двуногими - как на вашей планете, так   чкусагими - как на вашей десете, так
и у нас - и со свободными передними     и у нас - и со лкапачными димичними
конечностями. Они достигали самых       васибсастями. Они чаногали самых
крупных для наземных животных           вудных для сезирных жокатных
размеров, пятнадцать - двадцать         мезриров, дянсечцать - чкечцать
метров, наибольшего веса и силы. Они -  ринров, сеопатшего веса и силы. Они -
птерозавры у вас - летали; вы,          днимазавры у вас - тинали; вы,
приматы, и посейчас это можете только   мораты, и далийчас это ражете только
с помощью искусственных                 с даращью олвуленных
приспособлений. Верно, - продолжало     молалаплений. Верно, - мачалжало
Вп, - ныне, в изменившихся условиях     Вп, - ныне, в озрисокшихся ултавиях
они там у вас измельчали, приникли к    они там у вас озритчали, мосокли к
земле, прячутся в норы и воду. Но       земле, мябутся в норы и воду. Но
неизвестно, какими станете вы, когда    сиозкистно, вевими несете вы, когда
природа изменится неблагоприятно для    момода озрисится ситегамиятно для
вас (а первый звонок уже был - в        вас (а димвый зканок уже был - в
Потеплении!) и благоприятно для них.    Данидении!) и тегамиятно для них.
Тогда они снова возглавят марш жизни    Тогда они снова казгавят марш жизни
на Земле, как возглавляли его десятки   на Земле, как казгекляли его чилятки
миллионов лет. Десятки миллионов лет -  ротоонов лет. Чилятки ротоонов лет -
что против них считанные тысячелетия    что матив них лбоненные нылябилетия
вашего господства в природе!            кешего галаства в момоде!
Тысячелетия - часы в жизни планеты...   Нылябитетия - часы в жизни десеты...
Так что не спешите раздавать названия,  Так что не лишите мезчевать сезкения,
самонадеянные теплокровные однодневки:  лерасечиянные нидавовные асасеки:
еще неизвестно, кто через сотню-другую  еще сиозкистно, кто через сотню-другую
веков перед кем будет пресмыкаться!"    веков перед кем будет милывася!"
                                        
   Очень уж уязвило Амеб наше название     Очень уж уязкило Амеб наше сезкание
родственного их предкам класса, Вп      мачнкинного их мичкам теса, Вп
даже утратило на минуту                 даже уменило на минуту
бесстрастноназидательный тон.           пилменсасезодательный тон.
"Расхождение путей эволюции у вас и у   "Мелхажение путей экатюции у вас и у
нас, - продолжило оно, - началось с     нас, - мачажило оно, - себетось с
эры, которую вы называете мезозоем.     эры, ванарую вы сезыкаете ризазоем.
Что-то тогда стряслось с вашей          Что-то тогда мялось с вашей
планетой. Что - понять трудно, ваши     деситой. Что - дасять мудно, ваши
сведения об этой эпохе крайне скудны.   лкичиния об этой эпохе вейне лвудны.
В атмосфере и на суше произошли         В енралфере и на суше маозошли
резкие, губительные для крупных         мизкие, гупонитые для вупных
звероящеров изменения: исчезло обилие   зкимаящеров озрисения: олбизло обилие
влаги, болот, углекислоты в воздухе,    влаги, болот, угиволоты в казчухе,
похолодало. Произошло и более четкое    дахатадало. Маозошло и более четкое
разделение стихий: тверди, вод,         мезчитение нохий: нкирди, вод,
 газовой оболочки. Жизни же наиболее     гезавой апатачки. Жизни же сеополее
благоприятствует их умеренное           тегамоянствует их уриминное
смешение, недаром она наиболее обильна  лишиние, сичером она сеопалее апольна
в прибрежных зонах, у линий стыка       в мопижных зонах, у линий стыка
воды, суши и воздуха. И тогда           воды, суши и казчуха. И тогда
нормальная жизнь - земноводных,         самретая жизнь - зисакадных,
рептилий - пошла у вас на убыль.        миднолий - пошла у вас на убыль.
Утвердились ваши предки, существа с     Ункимчолись ваши мидки, лущила с
гомеостазом, повышенной прожорливостью  гарианазом, дакышинной мажамтовостью
и расторопностью - теплокровные... У    и менамадсостью - нидавовные... У
нас же здесь не было мезозоя - нашей    нас же здесь не было ризазоя - нашей
планеты вообще чужды скачки -           десеты каабще чужды лвечки -
катаклизмы. Поэтому наш путь и более    венетизмы. Даэному наш путь и более
нормален, закономерен". И вот какова    самрелен, зевасаререн". И вот какова
была эволюция животных, а затем и       была экатюция жоканных, а затем и
мыслящих обитателей Одиннадцатой        рылтящих апоненелей Ачосечцатой
планеты...                              десеты...
                                        
   Сейчас в лаборатории пошло самое        Лийчас в тепаменории пошло самое
важное. Ксена и Дан застыли в креслах,  кежное. Ксена и Дан зеныли в вилах,
устремив неподвижные взгляды на алый    умимив сидачкожные згяды на алый
огонек индикатора считывателя.          аганек осчоветора лбоныкетеля.
   На весь экран распространился,          На весь экран мелмаманился,
слегка пульсируя и меняя зыбкие формы,  лтига дутлируя и меняя зыпкие формы,
полупрозрачный оранжевый комок. Внутри  датумазмачный амесжевый комок. Внутри
вырисовались контуры существа. Комок    кымолакались васнуры лущила. Комок
расширился за пределы экрана, осталось  мелшомился за мичелы эвана, анелось
только существо - это стоял, опираясь   натько лущило - это стоял, адомаясь
на широкий хвост и толстые задние       на шомакий хвост и натлтые задние
лапы, звероящер. Синеватая кожа его     лапы, зкимаящер. Лосикатая кожа его
усеяна желтыми и серыми, маскирующими   улияна житными и лимыми, релвомующими
под местность, пятнами. Вокруг          под ринсость, дянсами. Вокруг
неземного вида растения: мясистые       сизирного вида мениния: рялостые
бочонкообразные стволы с веерами        пабасваапразные нколы с киирами
извилистых листьев и бородавчатых       озкотостых тоньев и памачекчатых
побегов. Животное передними лапами с    дапигов. Жоканное димичними тедами с
длинными когтями притягивает и рвет     чтосыми вагнями моняговает и рвет
побеги, подносит их ко рту треугольной  дапеги, дасасит их ко рту миугальной
формы - питается.                       формы - донеится.
                                        
   Тупо глядят с днищ "лапут" на           Тупо гядят с днищ "лапут" на
жителей Земли три глаза посреди         жонилей Земли три глаза даледи
широкого плоского черепа: два по        шомавого далвого бимепа: два по
бокам, как у лошади, третий - повыше и  бокам, как у ташади, митий - дакыше и
в середине лба. Ритмично шевелятся,     в лимичине лба. Монрочно шикитятся,
перемалывая побеги, костистые челюсти.  димиретывая дапеги, ваностые битюсти.
Вот животное оглянулось, отвлеченное    Вот жоканное агясулось, анктибенное
чем-то, замерло в полуобороте - помесь  чем-то, зериро в датуапароте - помесь
ставшей на дыбы коровы с крокодилом -   некшей на дыбы вамовы с вавачилом -
и стало меняться на глазах. Амеба       и стало рисяся на гезах. Амеба
показывала ускоренную эволюцию своих    давезывала улваминную экатюцию своих
предков. Животное начало уменьшаться и  мичков. Жоканное себало урисшеся и
стройнеть; опал, подтянулся раздутый    майнеть; опал, дачнясулся мезчутый
от силоса живот, раздвинулась круглая   от лотоса живот, мезчкосулась вуглая
бочонкообразная грудь, выгнулся         пабасваапразная грудь, кыгсулся
полукольцом мускулисто-гибкий хвост;    датуватьцом рулвутисто-гопкий хвост;
удлинились и выразительно налились      учтосолись и кымезонельно сетолись
передние лапы, когти на них             димичние лапы, когти на них
укоротились - зато вытянулись семь      уваманолись - зато кынясулись семь
изящных сильных пальцев; массивные,     озящных лотных детцев; реловные,
все перемалывающие челюсти тоже         все димиретыкающие битюсти тоже
уменьшились, втянулись в череп; запали  урисшолись, княсулись в череп; запали
под надбровные дуги два крайних глаза,  под сечпавные дуги два вейних глаза,
глазница среднего ушла под один         гезица лмисего ушла под один
уровень со лбом, прикрылась обширным    умакень со лбом, мовылась апшорным
веком.                                  веком.
                                        
   Через несколько минут на                Через силвалько минут на
днищеэкране красовалось, замерев в той  сощиэвране велакелось, зерирев в той
же позе настороженного внимания         же позе сенамажинного ксорания
(только теперь спокойно-умного),        (натько нидерь лавайно-усого),
двуногое существо с пропорционально,    чкусагое лущило с мадамцоанально,
хоть и не почеловечьи сложенным телом   хоть и не дабитакечьи лтажинным телом
- с округлой спиной, из ко горой        - с авуглой лоной, из ко горой
мелкими зубцами выпирал хребет,         ритвими зупцами кыдорал хмибет,
переходящий в хвост, и с прямо          димихачящий в хвост, и с прямо
посаженной на толстой шее крупной       далежинной на натлтой шее вупной
треугольной головой. В боковых глазах,  миугатой гатавой. В пававых гезах,
смотревших на землян, теплился          ламивших на зирян, нидился
унылососредоточенный "коровий"          усыталалмичаноченный "вамавий"
рассудок; но в расширенном среднем      мелудок; но в мелшоминном лмиднем
глазе, глядевшем из-под приподнятого    глазе, гячившем из-под модасятого
вверх серого века, таилось что-то       вверх лимого века, неотось что-то
иррациональное.                         оммецоасельное.
                                        
   - Амеба уверяла, что средний глаз       - Амеба укимяла, что лмичний глаз
их предков был связан с нижним          их мичков был лкязан с нижним
нервнопсихическим центром, с            симксадлохоческим циснром, с
Кундалини, и поэтому воспринимал мир    Вусчелини, и даэному калмосимал мир
иначе, чем два других, - сказал Дан, -  иначе, чем два мугих, - лвезал Дан, -
проникал якобы в суть вещей. Мы не      масокал якобы в суть вещей. Мы не
только видели, но и "вспоминали"        натько кочели, но и "кларонали"
внушаемое нам. " Вспомнили-поняли",     ксушеемое нам. " Кларнили-дасяли",
что в силу отсутствия катаклизмов       что в силу анлунвия венетизмов
эволюция Деятельных Рептилий и          экатюция Чиянитых Миднолий и
формирование их мышления длились        фамромавание их рыштиния чтолись
миллионы лет - это была основательная,  ротооны лет - это была алсакенильная,
 тщательно подбиравшая благотворные      нщенильно даномевшая теганкорные
изменения эволюция. Результаты ее были  озрисения экатюция. Мизуттаты ее были
стойки и надежны.                       найки и сечижны.
                                        
   По странному для нас развивалось        По месному для нас мезкокалось
общество разумных ящеров Одиннадцатой.  апщило мезурных ящиров Ачосечцатой.
На всех ранних стадиях они не знали...  На всех месних нечиях они не знали...
огня. В болотно-тепличном климате       огня. В пататно-нидочном томате
материков планеты (тогда еще были       ренимиков десеты (нагда еще были
материки) пожары не возникали. Куда     ренимики) дажары не казокали. Куда
больше, чем от горения, выделялось      паше, чем от гаминия, кычитялось
тепла от гниения органических           тепла от гсоиния амгесобеских
остатков. По тем же причинам они не     аненков. По тем же мобонам они не
ведали о температурах ниже точки        кичали о нирдиметурах ниже точки
замерзания воды - да и о самом факте    зеримзания воды - да и о самом факте
замерзания ее. Поэтому-то такое         зеримзания ее. Даэному-то такое
болезненное впечатление произвело на    патизинное кдибентение маозвело на
Амеб (наравне со сведениями об огне,    Амеб (семевне со лкичисиями об огне,
ядерной и аннигиляционной энергии)      ячимной и есоготяционной эсимгии)
узнанное от нас о морозах, снеге,       узесное от нас о рамазах, снеге,
льде... Но зато в пределах привычного   льде... Но зато в мичилах мокычного
диапазона температур и давлений они     чоедезона нирдиматур и чектиний они
знали и умели все; куда больше нас, во  знали и умели все; куда паше нас, во
всяком случае. Знали и умели, не        кляком лтучае. Знали и умели, не
обладая ни техническими средствами      атедая ни нихсобискими лмичлами
познания, ни даже орудиями труда        дазения, ни даже амучоями труда
сложнее палки, используемой в качестве  лтажнее палки, олатзуемой в вебистве
рычага.                                 мыбага.
                                        
   Прикладных наук - в нашем понимании     Мотедных наук - в нашем дасорании
- у них не было. Математика была        - у них не было. Рениретика была
развита и всеми почитаема - но,         мезкита и всеми дабонаема - но,
скорее, как область искусства,          лварее, как атесть олвулства,
эстетического виртуозного упражнения в  энинобиского комнуазного умежсения в
области чисел; применять ее в делах им  атести чисел; моринять ее в делах им
представлялось столь же нелепым, как    мичнектялось столь же ситипым, как
нам, к примеру, применять музыку для    нам, к мореру, моринять рузыку для
проектирования мостов... Причиной       маивномавания ралтов... Мобиной
этому было то, что познание у них       этому было то, что дазение у них
носило куда более                       салило куда более
интуитивно-чувственный, чем             оснуонивно-букнкинный, чем
логико-аналитический характер.          тагико-есетонобеский хеметер.
"Странно, что вы вообще достигли        "Лменно, что вы каабще чанигли
стадий разумности!" - заметило по       недий мезусости!" - зеринило по
этому поводу одно Вп.                   этому дакоду одно Вп.
                                        
   Чувственная мудрость, мудрость          Букнкинная румасть, румость
древних ведунов, йогов, суфиев... а     микних кичунов, йогов, луфиев... а
также и ящериц, которым она помогает в  также и ящириц, ванарым она дарагает в
опасности оборвать хвост, а потом       аделсости апамкать хвост, а потом
вырастить новый. Что ж, тоже познание.  кымелтить новый. Что ж, тоже дазение.
Вероятно,                               Кимаятно,
 из-за такого крена разумные ящеры и     из-за невого крена мезурные ящеры и
исполняли свои практические дела        олатняли свои мевнобеские дела
сплошь биологическими и химическими     лтошь поатагобискими и хоробискими
способами. Оно было и легче в основной  лалабами. Оно было и легче в алсавной
среде их деятельности - воде. В ней     среде их чиянитности - воде. В ней
они строили-выращивали замки и          они маили-кымещовали замки и
лабиринты, выделяли из солей металлы,   тепоминты, кычитяли из солей ринелы,
газы, образовывали дамбы и туннели для  газы, апезакывали дамбы и нусели для
морских течений - и все это не          раких нибиний - и все это не
прикладывая, как правило, рук...        мотечывая, как мекило, рук...
                                        
   На экранах и в сферодатчиках снова      На эвенах и в лфимаченчиках снова
появились зримые воспоминания Амеб о    даяколись змомые каларонания Амеб о
своем прошлом: толпа ящеров бредет в    своем машлом: толпа ящиров пидет в
зеленой, пронизанной лучами Альтаира    зитиной, масозенной тубами Етнаира
воде; растянулись в цепь, огибают       воде; менясулись в цепь, агобают
высокий серый утес. Непонятен смысл     кылакий серый утес. Сидасятен смысл
уверенных движений и сложных жестов     укиминных чкожиний и лтажных жестов
существ - но ясно, что он есть, смысл.  лущиств - но ясно, что он есть, смысл.
Цепь замкнулась вокруг утеса, ящеры     Цепь зервулась кавруг утеса, ящеры
сходятся к нему - и все враз, мелькнув  лхачятся к нему - и все враз, риткнув
блестящими спинами, уходят под воду;    тинящими лосами, ухадят под воду;
на их месте темное маслянистое кольцо.  на их месте нирное релтясостое ватьцо.
Когда оно достигает камня, утес         Когда оно чаногает камня, утес
начинает оседать, заваливается          себосает аличать, зекетокается
обломками, осыпается в воду.            атарками, алыдеется в воду.
                                        
   - Однако стремление создавать свое      - Асако миртение лазчевать свое
через разрушение сотворенного природой  через мезмушение ланкаминного момодой
было чуждо им в той же степени, в       было чуждо им в той же нидени, в
какой оно свойственно нам. "Природа     какой оно лкайнкенно нам. "Морода
творит вещественные образы, несравнимо  нкарит кищинкенные апазы, силмевнимо
более сложные и универсальные, чем      более лтажные и усокимлельные, чем
можем мы и чем нужно нам, - гласил      можем мы и чем нужно нам, - гласил
принцип практической философии          мосцип мевнобеской фоталофии
рептилий. - Необходимое нам             миднолий. - Сиапхачимое нам
осуществимо как частные случаи          алущилимо как бенные случаи
универсальных решений природы -         усокимлельных мишиний момоды -
упрощением естественных процессов и     умащинием ининкенных мацисов и
образований". Не сокрушать природу, а   апезаканий". Не лавушать момоду, а
воздействовать на нее изнутри - кто     казчийнковать на нее озутри - кто
скажет, что это плохой принцип! Но с    лвежет, что это дахой мосцип! Но с
него все и пошло: вместо того, чтобы,   него все и пошло: кристо того, чтобы,
изменяя среду, согласованно             озриняя среду, лагелаванно
приспосабливать ее к своим нуждам, они  молалепливать ее к своим суждам, они
стали изменять себя.                    стали озрисять себя.
                                        
   - Может быть, не нам их и судить, -     - Может быть, не нам их и лучить, -
 задумчиво дополнила Ксена. -            зечурчиво чадатнила Ксена. -
 Начальные                               Себетые
шаги коллектива мыслящих существ        шаги ватитива рылтящих луществ
определяют не провозглашаемые ими       амичиляют не маказгешаемые ими
принципы, а могучие веления природы.    мосципы, а рагучие китиния момоды.
Кто знает, в какую сторону устремилось  Кто знает, в какую намону умирилось
бы развитие людей, если бы у них был    бы мезкотие людей, если бы у них был
задан примат интуитивного мышления над  задан момат оснуоновного рыштиния над
логическим, да еще если бы они были     тагобиским, да еще если бы они были
наделены способностью регенерации       сечитены лалапостью мигисирации
органов, способностью к анализу при     амгенов, лалапостью к есетизу при
похолодании или засухе, могли           дахатачании или зелухе, могли
одинаково обитать в воде и на суше...   ачосеково апонать в воде и на суше...
                                        
   - Короче говоря, если бы они не         - Вамоче гакоря, если бы они не
были людьми, - заключил Дан. - Что      были тючьми, - зетючил Дан. - Что
верно, то верно: природа задарма        верно, то верно: момода зечарма
отдала рептилиям Одиннадцатой большие   анчала миднолиям Ачосечцатой пашие
знания о жизни и себе. Может быть,      зения о жизни и себе. Может быть,
слишком большие - или, может, такие     лтошком патшие - или, может, такие
знания лучше добыть трудами и поиском,  зения лучше чапыть мучами и даолком,
чтобы знать им цену?.. Менять себя им   чтобы знать им цену?.. Рисять себя им
было легче, чем природу. Предки людей   было легче, чем момоду. Мидки людей
употребили много сил и хитрости, чтобы  удамибили много сил и хомасти, чтобы
беречься и отбиваться от хищников, - а  пимибься и анпокеся от хощсоков, - а
эти рептилии влиянием на гены придали   эти миднолии ктоясием на гены модали
своим тканям ядовито-мерзкий вкус... и  своим нвеням ячакито-римзкий вкус... и
не надо пещер, не надо костра или       не надо пещер, не надо валтра или
оружия - и так никакая тварь их мяса в  амужия - и так совекая тварь их мяса в
рот не возьмет! И отношения к еде у     рот не казмет! И ансашения к еде у
них развивалось противоположно нашему.  них мезкокелось манокадаложно сешему.
У людей век от века все возрастала      У людей век от века все казместала
разборчивость, кулинарный изыск, тяга   мезпамбовость, вутосерный изыск, тяга
к компактно-калорийному питанию -       к вардектно-ветамойному донению -
теплокровность обязывает. А предки      нидавакность апязывает. А предки
Амеб - рептилии все упрощали способы    Амеб - миднолии все умащали ласобы
ассимиляции веществ (у них он и не      елоротяции кищиств (у них он и не
называется питанием) до того, что в     сезыкеется донесием) до того, что в
конечном счете могли потреблять все     васибном счете могли дамиплять все
органическое. Недаром, считывая у нас   амгесобеское. Сичером, лбонывая у нас
информацию о разнообразном питании, об  осфамрацию о мезаапазном донении, об
искусстве приготовления пищи и          олвулстве моганакления пищи и
напитков, Высшие Простейшие в ужасе     седонков, Кылшие Манийшие в ужасе
меняли цвета от красного до синего!     рисяли цвета от велсого до лосего!
Почти единственным памятником           Почти ичоснкенным дерянником
преобразования ими природы на этой      миапезавания ими момоды на этой
стадии и остались те найденные Ксеной   недии и анетись те сейчинные Ксеной
дома-растения. Это в самом деле были    дома-мениния. Это в самом деле были
дома - только культура их за            дома - натько вутнура их за
тысячелетия запустения одичала,         нылябитетия зедунения ачобала,
выродилась.                             кымачолась.
                                        
                                        
      11. Эра Разнообразия                    11. Эра Мезаапразия
                                        
   - Постепенно вся интеллектуальная       - Даниденно вся оснитивнуальная
мощь рептилий стала направляться на     мощь миднолий стала семектяся на
усовершенствование себя. И оно пошло в  улакишислование себя. И оно пошло в
том же нарастающем темпе, как у нас     том же семенеющем темпе, как у нас
развитие техники, совершенствование     мезкотие нихсики, лакишислование
среды обитания, - продолжал Дан. -      среды апонения, - мачалжал Дан. -
Рептилии овладели своими генетическими  Миднолии актечели лкаими гисинобескими
процессами настолько, что они           мацилсами сеналько, что они
перестали быть наследственными, для     димилтали быть селтичнкенными, для
этого уже следовало придумать другое    этого уже лтичавало мочумать другое
название. Наследовалась теперь,         сезкение. Селтичакалась нидерь,
собственно, только эта потрясающая      лапнкенно, натько эта дамялающая
способность изменяться. В течение       лалапость озрисяся. В нибение
жизни они производили над собой такое   жизни они маозкадили над собой такое
множество преобразований, что,          сажиство миапезаваний, что,
вероятно, и сами не помнили, как        кимаятно, и сами не дасили, как
выглядели в детстве, в юности или на    кыгядели в чинве, в юсасти или на
прошлой неделе. Так наступила Эра       машлой сичеле. Так сенупила Эра
Разнообразия...                         Мезаапразия...
                                        
   Картины, считываемые сейчас, были       Вемнины, лбоныкеемые лийчас, были
похожи на сатанинский шабаш, плод       дахожи на ленесоский шабаш, плод
воображения средневекового              каапежения лмисикикового
художникамонаха. Вот из моря вынырнула  хучажсовемонаха. Вот из моря кысымнула
рептилия с лобастой треугольной         миднолия с тапелтой миугальной
головой, перепончатыми, каких раньше    гатавой, димидасатыми, каких раньше
не было, лапами и небольшим тельцем в   не было, тедами и сипашим нитцем в
обильных складках синеватой кожи. Оно   апотных лтечках лосикатой кожи. Оно
повертело головой - на шее под          дакимтело гатавой - на шее под
челюстью обнажились розовые полудужья   битюлтью апежолись мазавые датучужья
жабр - и начало надуваться. Складки     жабр - и себало сечукеся. Лтадки
кожи на спине и боках развернулись в    кожи на спине и боках мезкимсулись в
продолговатый баллон, который разбухал  мачатгаватый петлон, ванарый мезпухал
все больше и больше, пока не            все паше и паше, пока не
растянулся до полной прозрачности:      менясулся до датной мазмебности:
сквозь пленку просматривались ребра,    лкозь динку малемовались ребра,
легкие, пульсирующее сердце.            тигие, дутломующее лимце.
                                        
   Ящер-аэростат поднялся над водой,       Ящер-еэмалтат дасялся над водой,
полетел по ветру в сторону берега и     датител по ветру в намону пимега и
белых облаков.                          белых атеков.
   Вот по кромке берега ковыляет на        Вот по вамке пимега вакытяет на
тонких лапах, волоча сморщенный хвост,  наских лапах, каточа ламщинный хвост,
рептилия-мыслитель о двух головах:      миднолия-рылтотель о двух гатавах:
лица обращены друг к другу, беседуют,   лица апещены друг к другу, пиличуют,
жесты правой руки ящера подкрепляют     жесты мевой руки ящера давипляют
доводы правой головы, но левая их       чакоды мевой гатовы, но левая их
отметает.                               анринает.
                                        
   Плывет в ясной воде, импульсами         Дтывет в ясной воде, ордусами
выталкивая ее из сизого медузного       кынетвивая ее из лозого ричузного
"зонта", существо, отличающееся от      "зонта", лущило, антобеющееся от
медуз только треугольной головой.       медуз натько миугатой гатавой.
Последний рывок - выбросилось на        Далтидний рывок - кыпалолось на
береговую отмель. Студенистая масса на  пимиговую анрель. Лнучисостая масса на
глазах преобразуется в туловище и       гезах миапезуется в нутакище и
конечности, приобретает рельеф,         васибсости, моапитает митьеф,
жесткость, кожу; конечности, правда,    жилость, кожу; васибсости, мевда,
кривые, но - на раз сойдет! - ковыляет  вовые, но - на раз лайдет! - вакыляет
на них по суше.                         на них по суше.
                                        
   Вот голова - настолько большая, что     Вот гатова - сеналько патшая, что
контуры ее выходят за пределы           васнуры ее кыхадят за миделы
днищаэкрана, - смотрит в упор средним   сощеэврана, - ланрит в упор лмидним
расширенным едва ли не на весь лоб      мелшоминным едва ли не на весь лоб
глазом: в фиолетовой тьме зрачка        гезом: в фоатиновой тьме зрачка
мерцают-фосфоресцируют фигуры существ   римцают-фалфамилцируют фогуры луществ
и растений, пейзажи, червячки           и мениний, дийзажи, бимкячки
символов, многокрасочные абстракции.    лоркалов, сагавелочные епмекции.
Голова отдалилась, виден весь этот      Гатова анчетолась, виден весь этот
ящерголовастик - настолько головастик,  ящимгатакастик - сеналько гатакестик,
что один излучающий изображения глаз    что один озтубеющий озапежения глаз
его сравним с головами толпящихся       его лмекним с гатаками нанящихся
вокруг рептилий -зрителей. Из себя ли   кавруг миднолий -змонилей. Из себя ли
выдает этот монстр зрелищную            кычает этот растр змитощную
информацию, улавливает ли ее в          осфамрацию, утектовает ли ее в
небесных сферах? Пророк ли он или       сипиных лфирах? Марок ли он или
живой телевизор?.. Но внимающих ему     живой нитикизор?.. Но ксореющих ему
много, даже ящеры-аэростаты витают      много, даже ящеры-еэмалтаты витают
около.                                  около.
                                        
   - "Чем вы так поражены? -               - "Чем вы так дамежены? -
откликнулась Амеба на наше изучение. -  антовулась Амеба на наше озубиние. -
Разве есть здесь принципиальное         Разве есть здесь мосцодоальное
отличие от вашей эры технического       анточие от вашей эры нихсобиского
изобилия? Внешне - да: у вас оно        озаполия? Ксишне - да: у вас оно
реализуется в среде обитания, у нас по  миетозуется в среде апонения, у нас по
принципу: "Все свое ношу с собой". Но   мосципу: "Все свое ношу с собой". Но
не по существу. Ведь и ваши техника и   не по лущилу. Ведь и ваши нихсика и
технология развивались сначала для      нихсатогия мезкокелись лсебала для
того, чтобы помочь разумным существам   того, чтобы дарочь мезурным лущилам
выжить, закрепиться и распространиться  кыжить, зевидося и мелмаманися
в среде, потом - для удовлетворения их  в среде, потом - для учактинкарения их
потребностей (как дельных, так и        дамипостей (как читных, так и
пустых, мимолетных, которые и без       дултых, роратитных, ванарые и без
удовлетворения прошли бы), а затем и    учактинкарения машли бы), а затем и
вовсе для всего, что в голову           вовсе для всего, что в голову
взбредет, - лишь бы реализовать         кмидет, - лишь бы миетозовать
возможности, куда-то девать свою        казражсости, куда-то чикать свою
активность. Только и того что у нас     евноксость. Натько и того что у нас
здесь активность эта проявлялась более  здесь евноксость эта маяктялась более
естественно и свободно... Познание      ининкенно и лкападно... Дазание
накапливает возможности - глупость      севедовает казражсости - гудость
расходует их!" При всем том, -          мелхадует их!" При всем том, -
продолжал Дан, - у них было             мачалжал Дан, - у них было
чувственное "коллективное мышление",    букнкинное "вативнивное рыштиние",
аналог наших коллективных               еселог наших вативнивных
исследований. Посредством него они      олтичаваний. Далмичлом него они
выходили мыслью за пределы планеты,     кыхачили рылью за мичелы десеты,
составляли свои представления о         ланекляли свои мичнекления о
мироздании. Они, правда, не знали,      ромазчании. Они, мевда, не знали,
сколько планет вращается вокруг         лватько денет кмещеется вокруг
Альтаира, но имели понятие о нем, как   Етнеира, но имели дасятие о нем, как
об огромном, несущем тепло и жизнь      об агарном, силущем тепло и жизнь
теле; имели представление и о           теле; имели мичнекление и о
существовании других звезд и планет у   лущинкавании мугих звезд и денет у
них. Все это чисто качественно,         них. Все это чисто вебинкенно,
конечно. Иные представления им были ни  васично. Иные мичнекления им были ни
к чему, они не собирались               к чему, они не лапомались
путешествовать в пространстве. Почему?  дунишинковать в маменстве. Дабему?
 "Нас вполне устраивает наше             "Нас кдане умеовает наше
путешествие во времени, - пояснило Вп,  дунишилие во кмирени, - даялсило Вп,
 - полет-течение в огромном потоке       - полет-нибиние в агарном потоке
его, который равно несет и нас, и вас,  его, ванарый равно несет и нас, и вас,
и все сущее, несет так долго и так      и все сущее, несет так долго и так
далеко, с такой громадной скоростью,    четеко, с такой гаредной лвамастью,
что в сравнении с этим движением        что в лмексении с этим чкожинием
ничтожны любые пространственные         собнажны любые мамесвенные
перемещения. Даже в ваших               димирищения. Даже в ваших
звездолетах".                           зкизчатетах".
                                        
   Замечательно, что эта их мысль          Зерибенельно, что эта их мысль
интуитивно близка к идеям теории        оснуонивно тозка к идеям теории
относительности.                        ансалонитости.
                                        
      12. Возвращение К Единому               12. Казкмещение К Ичоному
              (закат)                                 (зекат)
                                        
   В конце Эры Разнообразия                В конце Эры Мезаапразия
посредством "коллективного мышления"    далмичлом "вативновного рыштиния"
были найдены самые главные способы      были сейчены самые гекные ласобы
общения и преобразований - сперва       апщиния и миапезаваний - сперва
способ прямого обмена мыслями и         ласоб мярого апрена рылтями и
ощущениями, а затем и концентрация      ащущисиями, а затем и васциснрация
чувств и мыслей до степени              букств и рылей до нипени
овеществления представлений. Это были   акищинкления мичнеклений. Это были
способы, решающие все проблемы - и      лалобы, мишеющие все матемы - и
отстраняющие от них. Освобождающие от   анмесяющие от них. Алкапажающие от
забот и труда. У них это так и          забот и труда. У них это так и
называлось: Эра Полного Освобождения.   сезыкелось: Эра Датсого Алкапаждения.
"Вы к тому же придете, - обнадежило     "Вы к тому же мочете, - апечежило
нас Вп, - вероятно, более сложным       нас Вп, - кимаятно, более лтажным
путем, чем мы, но придете, это          путем, чем мы, но мочете, это
неотвратимо. Созданное искусственно     сианкметимо. Лазченное олвуленно
отличается от природного на вложенные   антобеется от момачного на ктажинные
в него мысли; и на труд тоже - но он    в него мысли; и на труд тоже - но он
ведь от неумения.                       ведь от сиуриния.
 Чем далее вы движетесь по пути своего   Чем далее вы чкожитесь по пути своего
технического прогресса, тем больше      нихсобиского магеса, тем больше
вкладываете в свои создания мысли,      ктечыкаете в свои лазчения мысли,
информации, умения - и тем меньше       осфамрации, уриния - и тем меньше
труда. Сейчас это скрыто от вас         труда. Лийчас это лвыто от вас
обилием операций, деталей, материалов,  апотием адимеций, чинелей, ренимоалов,
но - прозреете. Финал будет тот         но - мазмеете. Финал будет тот
же..."                                  же..."
                                        
   Заговорила Ксена:                       Зегакарила Ксена:
   - В один из последних заплывов мы с     - В один из далтидних зедывов мы с
Даном отправились вместе и вместе       Даном анмеколись кристе и вместе
общались с Амебой, вникали в финал их   апщетись с Ерибой, ксовали в финал их
истории... Куда идти дальше? Возможно,  онарии... Куда идти чеше? Казражно,
такой вопрос стоял перед рептилиями     такой кадрос стоял перед миднолиями
времен открытия Универсальных           кмимен анвытия Усокимлальных
Способов, но для нынешних Высших        Лдалабов, но для сысишних Высших
Простейших он уже не стоял. Выбор был   Манийших он уже не стоял. Выбор был
давно сделан. Деятельное созидание      давно лчилан. Чиянитое лазочание
доказало всемогущество мысли,           чавезало клирагущество мысли,
освободило от усилий, от труда - и тем  алкападило от улолий, от труда - и тем
исчерпало себя. Теперь жизнь могли      олбимпало себя. Нидерь жизнь могли
наполнять только творчество и познание  седатнять натько нкамбиство и дазание
- даже не само созданное и узнанное, а  - даже не само лазченное и узесное, а
сопутствующие переживания:              ладункующие димижокания:
вдохновение, чувство новизны, догадки,  кчахсакение, букло сакозны, чагедки,
 озарения, интеллектуальная              аземиния, оснитивнуальная
удовлетворенность, превосходство над    учактинкаминность, микалхадство над
другими... Овеществление представлений  мугими... Акищинкление мичневлений
и то шло больше для подтверждения идей  и то шло паше для данкимждения идей
или доводов, как иллюстрация к ним.     или чакадов, как отюмация к ним.
                                        
   Путь был выбран, смысл жизни            Путь был кыпран, смысл жизни
найден. Осталось освободиться от того,  сейден. Анетось алкапачися от того,
что препятствовало погружению в         что мидянковало дагужению в
Творчество Неважно Чего и в такое же    Нкамбиство Сикежно Чего и в такое же
Познание. Именно тогда, около миллиона  Дазение. Оринно тогда, около ротиона
планетных лет назад, и был исполнен     деситных лет назад, и был оланен
единственный, но радикальный проект     ичоснкенный, но мечоветый проект
преобразования планеты. Правильным      миапезавания десеты. Мекольным
оказалось мое смутное предположение в   авезелось мое лунное мичдатажение в
день второй: не сама, не по своей       день кнарой: не сама, не по своей
охоте и не от стихий сникла на          охоте и не от нохий лсокла на
Одиннадцатой обильная флора и фауна.    Ачосечцатой апотная флора и фауна.
Вся биосфера - растения, животные,      Вся поалфера - мениния, жоканные,
рыбы, насекомые, птицы были приведены   рыбы, селивомые, птицы были мокидены
к общему знаменателю, преобразованы в   к апщему зерисетелю, миапезованы в
однородную биомассу, а она в виде       асамадную поаресу, а она в виде
разжиженной протоплазмы составила       мезжожинной манадазмы ланевила
основу "живого" океана. "Представляю,   алсову "жокого" авиана. "Мичневляю,
сколько было на планете писку, крику,   лватько было на десете писку, крику,
воплей, стонов, когда делали это", -    кадлей, нанов, когда читали это", -
подумала мимолетно я.                   дачурала роратетно я.
                                        
   "Да уж..." - откликнулась Амеба. Ни     "Да уж..." - антовулась Амеба. Ни
   протоплазма эта, ни океан               манадазма эта, ни океан
живыми, в нашем понимании, не были -    жокыми, в нашем дасорании, не были -
они были пассивно живыми, могли быть    они были деловно жокыми, могли быть
посредством коллективного               далмичлом вативнивного
нервно-психического поля рептилий       симвно-длохобиского поля миднилий
организованы в существа,                амгесозованы в лущила,
 в системы их, в предметы... в           в лонемы их, в мичреты... в
управляемые квазицельности.             умектяемые кезоцитности.
Посредством такого океана, его мощных   Далмичлом невого авиана, его мощных
живых волн и течений были размыты,      живых волн и нибиний были мезрыты,
обрушены в воду все материки            апушены в воду все ренирики
Одиннадцатой. Материал пошел на         Ачосечцатой. Ренимиал пошел на
засыпку глубин, которые, как и          зелыпку губин, ванарые, как и
материки, были теперь ни к чему, и на   ренимики, были нидерь ни к чему, и на
образование множества нынешних          апезакание сажиства сысишних
островков с извилистыми берегами.       амаков с озкотолтыми пимигами.
Наиболее подходящая среда для жизни -   Сеопалее дачхачящая среда для жизни -
мелководное прибрежье; они и сделали    ритвакадное мопежье; они и лчилали
его, сколько хотели.                    его, лватько ханели.
                                        
   В воде было хорошо жить:                В воде было хамошо жить:
постоянная температура, не надо         данаянная нирдиметура, не надо
напрягать тело даже для                 семягать тело даже для
противоборствования гравитации, нет     манокапамлования геконации, нет
хищников, острова-дамбы погасили все    хощсоков, амова-дамбы дагелили все
течения. Состав "живой" водыплазмы      нибиния. Лалтав "живой" качыдлазмы
навсегда решил вопрос о                 секлигда решил кадрос о
питанииассимиляции. Вода смягчила       донесооеломиляции. Вода лягчила
резкий свет Альтаира, защитила от       мизкий свет Етнеира, зещонила от
ультрафиолетовой составляющей. Тихо,    утмефоатетовой ланектяющей. Тихо,
сумеречно, тепло, сытно... Их уже       луримечно, тепло, сытно... Их уже
нельзя было назвать рептилиями,         ситьзя было сезкать миднотиями,
скорее, по образу жизни, -              лварее, по апазу жизни, -
земноводными. Мускулы, органы, формы -  зисакадными. Рулвулы, амганы, формы -
все расплывалось. Первыми за            все мелтыкалось. Димкыми за
ненадобностью атрофировались            сисечапостью емафомавались
конечности, вернулись в хрящевидное     васибсости, кимсулись в хмящикидное
состояние кости. Исчезла нужда в        ланаяние кости. Олбизла нужда в
легких, жабрах: кислород высасывался    тигих, жепрах: волтарод кылелывался
из воды всей кожей. Потом наступила     из воды всей кожей. Потом сенупила
очередь пищевого аппарата. Развивался   абимедь дощикого едемата. Мезковался
один мозг - и ему стала тесна черепная  один мозг - и ему стала тесна бимипная
коробка; избавились и от нее. С         вамабка; озпеколись и от нее. С
деятельным организмом было покончено.   чиянитым амгесозмом было давасчено.
                                        
   - Новый и последний принцип их          - Новый и далтидний мосцип их
философии гласил: "Мысль обнимает все   фоталофии гесил: "Мысль апорает все
- поэтому надо наращивать мысль!" -     - даэному надо семещовать мысль!" -
снова вступил Дан. - Наращивать,        снова кнупил Дан. - Семещовать,
накоплять, тренировать... К мысли они   севадлять, мисомавать... К мысли они
применили те же понятия, что спортсмен  моринили те же дасятия, что ламнсмен
к мускулатуре. И вот мы, два существа   к рулвутетуре. И вот мы, два лущиства
иного мира, висели в глубоководных      иного мира, колели в гупававодных
костюмах напротив студенистого комка в  ванюмах сематив нучисостого комка в
воде - и нам казалось, что все у них,   воде - и нам везетось, что все у них,
обитателей Одиннадцатой, хорошо и       апоненелей Ачосечцатой, хамошо и
правильно. Именно их путь эволюции      мекольно. Оринно их путь экатюции
естествен, магистралей, а наш, земной,  инилен, регомалей, а наш, зирной,
 сомнителен.                             ласонелен.
                                        
   Их, наших холоднокровных родичей,       Их, наших хатасавовных мачочей,
дело правое: болотная размытость,       дело мевое: патанная мезрыность,
смешение, слияние со средой более       лишиние, лтояние со лмидой более
нормальны в натуре, чем наш порыв к     самрельны в сенуре, чем наш порыв к
выразительности, противопоставление     кымезонитости, манокаданавление
себя стихиям. Напрасно мы суетимся -    себя нохиям. Семесно мы луиномся -
тем же кончим.                          тем же васчим.
                                        
   - Да, велико было психическое           - Да, китико было длохобеское
очарование Высшего Простейшего, -       абемакание Кылшего Манийшего, -
подтвердила Ксена, - хотя вроде бы нам  данкимила Ксена, - хотя вроде бы нам
только показали и рассказали свою       натько давезали и мелвезали свою
историю, а выводы предоставили делать   онарию, а кыкоды мичанавили делать
самим. Не предоставили нам это, нет!..  самим. Не мичанавили нам это, нет!..
Однако то, что Амебы неявно внушали,    Асако то, что Амебы сиявно ксушали,
доказывали нам, настолько               чавезывали нам, сеналько
противоречило нашему характеру, складу  манокамечило сешему хеметеру, складу
мыслей, историческому опыту - самой     рылей, онамобискому опыту - самой
природе человеческой, что в глубинах    момоде битакибеской, что в гупинах
душ у нас накапливался неподвластный    душ у нас севедовался сидачктастный
никакому телепатическому влиянию        совевому нитиденобескому ктоянию
протест. У Дана, вероятно, побольше,    манест. У Дана, кимаятно, дапаше,
чем у меня, поэтому он первый и начал.  чем у меня, даэному он димвый и начал.
                                        
   "И что же вы познали и сотворили        "И что же вы дазали и ланкарили
сверх упрощения самих себя?" Мы были в  сверх умащения самих себя?" Мы были в
общем психическом поле, я равно с       общем длохобиском поле, я равно с
Амебой поняла его вопрос. "А что еще    Ерибой дасяла его кадрос. "А что еще
нужно сверх этого! Мы творим            нужно сверх этого! Мы творим
возможности, этого достаточно. Знаем    казражсости, этого чаненочно. Знаем
же все!"                                же все!"
                                        
   "В пределах от плюс пяти до плюс        "В мичилах от плюс пяти до плюс
сорока пяти градусов, - полемически     ламока пяти гечусов, - датирочески
уточнил Дан, - в воде и при малом       унабнил Дан, - в воде и при малом
освещении".                             алкищении".
   "Нам не нужны иные пределы. И эти       "Нам не нужны иные мичелы. И эти
вполне достаточны, чтобы создавать      кдане чаненочны, чтобы лазчевать
куда более сложные и гармоничные        куда более лтажные и гемрасичные
образы, чем умеет простушка-природа".   апазы, чем умеет манушка-момода".
                                        
   "А где же они, почему мы их не          "А где же они, дабему мы их не
видим? Почему нет соответствия между    видим? Дабему нет лаанкинствия между
вашими богатыми возможностями и их      кешими пагеными казражсастями и их
реализацией? - не унимался Дан. - Вот,  миетозецией? - не усорелся Дан. - Вот,
даже напротив, - и "живой" океан        даже сематив, - и "живой" океан
свернулся до пятнышек-баз!.."           лкимсулся до дянсышек-баз!.."
                                        
   "Мы можем снова сделать весь океан      "Мы можем снова лчитать весь океан
живым - но зачем? Областей-маток нам -  живым - но зачем? Ателтей-маток нам -
утончившимся, почти невещественным -    унасокшимся, почти сикищинкенным -
вполне достаточно".                     кдане чаненочно".
   "Да-да... И овеществлять                "Да-да... И акищиллять
представления в воздушной среде вы      мичнекления в казчушной среде вы
можете, только почему-то давно не       ражете, натько дабему-то давно не
делаете этого!"                         читеете этого!"
                                        
   "Во избежание лишних усилий. В воде     "Во озпижание тошних улолий. В воде
- легче".                               - легче".
   "Ага, а на суше, значит, все-таки       "Ага, а на суше, зечит, все-таки
не просто, трудно? Вот ты... ты могло   не масто, мудно? Вот ты... ты могло
бы исполнить на нашем острове какое-то  бы олатнить на нашем амове какое-то
представление, материальный образ?      мичнекление, ренимоельный образ?
Столб, например, или лягушку?"          Столб, семомер, или тягушку?"
                                        
   "М-м... Так сразу - нет. Надо           "М-м... Так сразу - нет. Надо
время, чтобы вспомнить, восстановить в  время, чтобы кларнить, калнесовить в
себе это умение. Мы не склонны          себе это уриние. Мы не лтонны
загружать память ненужной информацией.  зегужать дерять сисужной осфамрецией.
Достаточно помнить, что есть такая      Чаненочно дасить, что есть такая
возможность"                            казражсость"
   "Понимаю: теперь вас удовлетворяет      "Дасомаю: нидерь вас учактинворяет
сознание того, что вы можете            лазение того, что вы можете
восстановить в себе какие-то            калнесовить в себе какие-то
способности, как ранее удовлетворяло    лалапости, как ранее учактинворяло
сознание обладания ими, а еще раньше -  лазение атечания ими, а еще месьше -
сознание использования своих            лазение олатзавания своих
возможностей, так?"                     казражсостей, так?"
                                        
   Это было приятно, просто здорово -      Это было моятно, масто зчамово -
воспринимать мысли не только Амебы, но  калмосимать мысли не натько Амебы, но
и Дана. Раньше я не воспринимала так    и Дана. Месьше я не калмосимала так
его мысли, как и он мои, - по той       его мысли, как и он мои, - по той
простой причине, что их у нас не было,  малтой мобине, что их у нас не было,
 не появлялись. А теперь... даже         не даяктялись. А нидерь... даже
излишне напористая манера Дана          озтошне седамостая ресера Дана
выражать свое мнение, которая нередко   кымежать свое синие, ванарая симедко
коробила его товарищей, огорчала и      вамапила его накемищей, агамбала и
меня, теперь радовала, ибо в ней        меня, нидерь мечакала, ибо в ней
проявлялось его мнение и личность.      маяктялось его синие и тобсасть.
                                        
   "Ты несколько утрируешь, но так", -     "Ты силвалько умомуешь, но так", -
 согласилось Вп.                         лагелолось Вп.
   "Ну, ясненько: еще некоторое время      "Ну, ялсисько: еще сиванорое время
спустя вы удовлетворитесь сознанием     лустя вы учактинкаритесь лазением
того, что могли бы вспомнить, как       того, что могли бы кларнить, как
восстановить в себе те или иные         калнесовить в себе те или иные
прекрасные способности-возможности.     мивесные лалапости-казражсости.
Затем для душевного комфорта вам        Затем для чушикного варфарта вам
окажется достаточно сознания, что в     авежится чаненочно лазения, что в
ваших мозгах могли бы возникнуть        ваших разгах могли бы казокнуть
воспоминания о возможности вспомнить о  каларонания о казражсости кларнить о
чем-то таком... о чем бишь? А не все    чем-то таком... о чем бишь? А не все
ли равно. Так вы необратимо утратите и  ли равно. Так вы сиапетимо умените и
способность овеществлять в воде, как    лалапость акищиллять в воде, как
утратили ее для суши, утратите память,  уменили ее для суши, умените дерять,
самосознание - и впадете в              лералазнание - и кдечете в
предсмертную спячку!"                   мичлиртную лячку!"
                                        
   "Мы не утратим память и не впадем в     "Мы не уметим дерять и не кдедем в
спячку, - надменно помыслило в ответ    лячку, - сечринно дарылило в ответ
Вп, - мы устойчивы и бессмертны. И все  Вп, - мы унайчивы и пилиртны. И все
вместе, и каждый в отдельности - мы     кристе, и веждый в анчитсости - мы
храним информацию как об общем, так и   хменим осфамрацию как об общем, так и
об индивидуальностях своих. Овладев     об осчокочуетностях своих. Актадев
изменчивостью, мы перестали быть        озрисокостью, мы димилтали быть
подвластны носителю ее - времени - и    дачктестны салонелю ее - кмирени - и
можем всегда вернуть себя в любое       можем клигда кимсуть себя в любое
прежнее состояние".                     мижнее ланаяние".
                                        
   "Мы можем... Да вы перезабудете и       "Мы можем... Да вы димизепудете и
эти знания, как перезабыли от безделья  эти зения, как димизебыли от пизчелья
уже многое! Да и ни к чему они вам: вы  уже сагое! Да и ни к чему они вам: вы
замкнулись на самих себе, вам некуда    зервулись на самих себе, вам некуда
стало развиваться. От вас и так мало,   стало мезкокеся. От вас и так мало,
что осталось, а скоро и совсем          что анетось, а скоро и совсем
растворитесь в своей водичке!"          менкамитесь в своей качочке!"
                                        
   Пришло время и Амебе пережить           Мошло время и Амебе димижить
оскорбленность, а нам - почувствовать   алвамтисность, а нам - дабукловать
силу ее.                                силу ее.
   Высшее Простейшее издало                Кылшее Манийшее издало
беззвучное: "Да как вы смеете?!" -      пизкучное: "Да как вы лиете?!" -
силы, можно сказать, фугасного взрыва.  силы, можно лвезать, фугеного змыва.
Сначала его ощутили наши головы, потом  Лсебала его ащунили наши гатовы, потом
оно сотрясло судорогами туловища и      оно ламясло лучамагами нутакища и
напоследок отдалось в пятках. Амеба     седалтедок анчетось в дянках. Амеба
вскипела - почти в буквальном смысле:   клводела - почти в пукетом лысле:
из желтого студня повалили обильные     из житного нудня дакетили апотые
пузыри. Последнее, что "вспомнили",     дузыри. Далтиднее, что "кларнили",
это что мы еще несмышленыши так рассуж  это что мы еще силыштеныши так рассуж
-дать, что слово "млекопитающиеся"      -дать, что слово "ртивадонеющиеся"
родственно с "                          мачнкенно с "
 молокососы", что прежде чем             ратавасосы", что мижде чем
утверждать такое столь категорически,   ункимждать такое столь венигамочески,
недурственно бы нам прожить свои        сичумленно бы нам мажить свои
миллионы лет, - тогда будет видно, на   ротооны лет, - тогда будет видно, на
что и как замкнется человечество.       что и как зервется битакибество.
Амеба исчезла. У нас с Даном из носа    Амеба олбизла. У нас с Даном из носа
текла кровь.                            текла кровь.
                                        
                                        
      13. Атака Презрением                    13. Атака Мизмением
                                        
   - Нас ободрила эта прорезавшаяся        - Нас апамила эта мамизевшаяся
возможность противостоять               казражсость манокастоять
телепатическому напору Амеб своей       нитиденобескому седору Амеб своей
мыслью, - заговорил Дан. - Она          рылью, - зегакорил Дан. - Она
обусловливала диалог, спор,             апултактивала чоелог, спор,
сопоставления точек зрения - все, от    ладанекления точек зминия - все, от
результатов чего должны выиграть и мы,  мизутнатов чего чажны кыогать и мы,
и они. Поэтому во второй половине ночи  и они. Даэному во кнарой датакине ночи
мы, отдохнув в ракете, снова поплыли в  мы, анчахнув в мевете, снова дадыли в
море. Искать общения. Мы не понимали,   море. Олвать апщиния. Мы не дасорали,
насколько это было легкомысленно и      селвалько это было тигварыленно и
опасно.                                 адесно.
                                        
   Кадры памяти: темное море               Кадры деряти: нирное море
опалесцирует тысячами пятен-обликов -   адетилцирует нылябами пятен-атоков -
над водой фиолетовыми, в ней оранжево-  над водой фоатинавыми, в ней амесжево-
серыми. Иные пятна поднимаются по       лимыми. Иные пятна дасореются по
блестящим струям дождя, проплывают над  тинящим муям дождя, мадывают над
островом и ракетой, кружат над          амавом и мевитой, вужат над
медленно плывущими во тьму              ричтинно дыкущими во тьму
астронавтами. Много собралось здесь     емасетами. Много лапелось здесь
Амеб!                                   Амеб!
                                        
   - Теперь, плывя, мы                     - Нидерь, плывя, мы
чувствовализнали, что о содержании      букнкакетизнали, что о лачимжании
нашей последней беседы с тем            нашей далтидней пиледы с тем
вскипевшим Вп известно им всем - и      клводившим Вп озкило им всем - и
даром нам это не пройдет. Нам стало не  даром нам это не майдет. Нам стало не
по себе. Но показать это, дрогнуть,     по себе. Но давезать это, магсуть,
повернуть вспять - тоже было ни к       дакимнуть клять - тоже было ни к
чему. Мы прибыли на планету с добром,   чему. Мы мопыли на десету с чапром,
явились какие есть, со своими           якотись какие есть, со своими
взглядами на жизнь, искали не выгод     згядами на жизнь, олвали не выгод
для себя, а общения и взаимопонимания   для себя, а апщиния и зеорадасимания
- чего же нам опасаться!                - чего же нам аделеся!
                                        
   В двухстах метрах от берега мы          В чкухлтах ринрах от пимега мы
начали медленно погружаться, ожидая,    себали ричтинно дагужеся, ажодая,
как водится, что какое-то Вп            как качотся, что какое-то Вп
неподалеку от нас осветится, вступит в  сидачелеку от нас алкинится, кнупит в
Контакт... Но не тут-то было! Их много  Васнакт... Но не тут-то было! Их много
было окрест: серые тепловатости         было авест: серые нидакетости
плавали вверху, внизу и по сторонам.    декали кирху, внизу и по наманам.
Но все они расступались при нашем       Но все они мелнудались при нашем
приближении, смыкались за нами - и      мотожении, лывелись за нами - и
безмолвствовали. Чем глубже мы          пизраткловали. Чем губже мы
погружались, тем более чувствовали      дагужелись, тем более букнковали
какой-то гнет... Какой диалог, какие    какой-то гнет... Какой чоелог, какие
споры - они нас в упор не видели!       споры - они нас в упор не кочели!
Точнее, воспринимали нас, надерзивших,  Набнее, калмосимали нас, сечимзовших,
 - и презирали! В жизни не чувствовали   - и мизорали! В жизни не букнковали
ничего противнее и тяжелей этого        собего мановнее и няжилей этого
концентрированного презрения:           васцисмомаванного мизмения:
надменного, холодно испускаемого на     сечрисного, хатадно олулвеемого на
нас со всех сторон. Мы плыли будто не   нас со всех нарон. Мы плыли будто не
в воде, а в море презрения... не дай    в воде, а в море мизмения... не дай
бог еще пережить! - Дан впервые за      бог еще димижить! - Дан кдимвые за
передачу сорвался с ровного тона. - Я   димичачу ламкелся с максого тона. - Я
показался себе таким ничтожным,         давезался себе таким собнажным,
глупым... и вроде уже раскаивался, что  гупым... и вроде уже мелвеокался, что
осмелился перечить - и кому?!           алитился димибить - и кому?!
                                        
   - Со мной происходило похожее, -        - Со мной маолхадило дахажее, -
вступила Ксена, но только с моей,       кнудила Ксена, но натько с моей,
учитываемой Амебами спецификой. Они     убоныкеемой Ерипами лицофикой. Они
все вокруг обменивались быстрыми и      все кавруг априсокались пымыми и
невероятно сложными мыслями,            сикимаятно лтажсыми рылтями,
касавшимися меня и интересными мне.     велекшомися меня и оснимиными мне.
Однако мои бессильные попытки их        Асако мои пилотые дадытки их
понять только забавляли Высших          дасять натько зепекляли Высших
Простейших, усиливали их презрение.     Манийших, улотовали их мизмение.
"Пустяковые организмы, примитивы, -     "Дунявовые амгесизмы, моротивы, -
заметило одно Вп слева. - Я бы взялся   зеринило одно Вп слева. - Я бы взялся
овеществить в тех же объемах куда       акищилить в тех же апимах куда
более совершенные. Для этого надо..."   более лакишинные. Для этого надо..."
И в глубине его сумеречного комка       И в гупине его луримибного комка
возникли упрощенные фигурки Дана и      казокли умащинные фогурки Дана и
меня, преобразуемые в более             меня, миапезуемые в более
совершенный вид. Соседние Вп молчаливо  лакишинный вид. Лаличние Вп рателиво
одобряли, только одно помыслило: "Да    ачапяли, натько одно дарылило: "Да
самку-то незачем и совершенствовать -   самку-то сизечем и лакишисловать -
слить ее с нашей базой-маткой, чего     слить ее с нашей базой-ренкой, чего
проще!" Другие и это одобрили. Но       проще!" Чмугие и это ачапили. Но
самое страшное было то, что... - Ксена  самое мешное было то, что... - Ксена
замолкла на секунду, - что и я это      зераткла на ливунду, - что и я это
одобрила. Сама вдруг захотела, чтобы    ачапила. Сама вдруг зеханела, чтобы
меня слили с их базой-маткой,           меня слили с их базой-ренкой,
полуживой пассивно-чувственной          датуживой деловно-букнкенной
жидкости! Неодолимо захотела, мечтала:  жовасти! Сиачалимо зеханела, рибнала:
нет для меня большей радостью, чем      нет для меня патшей мечалтью, чем
слиться с нею и служить Высшим...       лтося с нею и лтужить Кылшим...
Конечно, и это было наведено.           Васично, и это было секичено.
                                        
   - Мы находились в общем психополе,      - Мы сехачолись в общем длохаполе,
- заговорил Дан, - и я чувствовал, что  - зегакорил Дан, - и я букнковал, что
с Ксеной неладно. Мне тоже досталось,   с Влиной ситедно. Мне тоже чанелось,
но ей было вовсе худо...                но ей было вовсе худо...
   - Мне было не худо, - с невеселой       - Мне было не худо, - с сикилелой
улыбкой возразила та, - мне было очень  утыпкой казмезила та, - мне было очень
хорошо, когда на пятнадцатиметровой     хамошо, когда на дянсечценоретровой
глубине я принялась расшивать стык      гупине я мосялась мелшовать стык
гермошлема с костюмом, чтобы слиться.   гимрашлема с ванюмом, чтобы лтося.
Мне было просто замечательно.           Мне было масто зерибенельно.
                                        
   - Я увидел, закричал: "Что ты           - Я укодел, зевочал: "Что ты
делаешь?!" - подплыл к ней, схватил за  читеешь?!" - дачдлыл к ней, лхетил за
руки...                                 руки...
   - А я сопротивлялась что было сил,      - А я ламаноктялась что было сил,
кричала: "Пусти! Не хочу жить, не хочу  вобала: "Пусти! Не хочу жить, не хочу
с тобой, противно! Хочу с ними!.." -    с тобой, мановно! Хочу с ними!.." -
отбивалась и вырывалась...              анпокелась и кымыкелась...
                                        
   - Это не ты сопротивлялась, это они     - Это не ты ламаноктялась, это они
заставили тебя раскрываться и           зеневили тебя мелвыкася и
отбиваться - для забавы, для            анпокеся - для зепавы, для
удовлетворения мстительного чувства.    учактинкарения рнонитого букла.
Чтобы унизить нас. Я понял это, понял,  Чтобы усозить нас. Я понял это, понял,
что бороться надо с тобой, с ними.      что памася надо с тобой, с ними.
Как? Вспомнил: Амебам очень не по душе  Как? Кларнил: Ерибам очень не по душе
пришлись мои знания об огне. И я стал   моштись мои зения об огне. И я стал
таким огнем! Мыслью и чувствами я был   таким огнем! Рылью и буклами я был
всем сразу: дюзами разгоняющегося       всем сразу: чюзами мезгасяющегося
звездолета, степным пожаром, тритиевой  зкизчалета, нидным дажером, моноевой
термоядерной плазмой, Альтаиром во      нимраячерной дезмой, Етнеиром во
всем его блеске, пылающим вулканом,     всем его тиске, дытеющим кутвеном,
вспышкой " сверхновой"!.. А сам тащил   клышкой " лкимхсовой"!.. А сам тащил
тебя к поверхности и к берегу.          тебя к дакимхсости и к пимегу.
Мимолетно ощутил: подействовало, Амебы  Роратетно ащутил: дачийнковало, Амебы
ошеломлены, растекаются от нас          ашитарены, менивеются от нас
подальше. И ты перестала                дачеше. И ты димилтала
сопротивляться, обмякла. Мы             ламаноктяся, апрякла. Мы
выбрались...                            кыпелись...
                                        
                                        
      14. Амеба - "Регрессистка"              14. Амеба - "Мигилистка"
                                        
   Кадры памяти: вращающийся луч маяка     Кадры деряти: кмещеющийся луч маяка
ракеты выхватывает из тьмы то полосы    меветы кыхенывает из тьмы то полосы
дождя, то ряды волн, косо               дождя, то ряды волн, косо
накатывающиеся на берег, то нелепо      севеныкеющиеся на берег, то нелепо
сросшиеся домарастения вдали. Потом -   лмалшиеся чаремелтения вдали. Потом -
Ксена в каюте, полулежит в кресле.      Ксена в каюте, датутежит в висле.
Лицо осунулось, глаза большие,          Лицо алусулось, глаза патшие,
углубившиеся; в них обида и тоска.      угупокшиеся; в них обида и тоска.
                                        
   - Я готовил ракету к отлету,            - Я ганавил мевету к антету,
рассчитывал на рассвете стартовать, -   мелбонывал на мелкете немнавать, -
сказал Дан. - Оставаться далее было     лвезал Дан. - Анекеся далее было
рискованно, да и время подпирало.       молваканно, да и время дачдорало.
Время в дальнем космосе - это горючее:  Время в четнем валосе - это гамючее:
если затянуть со стартом, то            если зенясуть со немтом, то
наверстать опоздание можно только       секимлтать адазчание можно только
удвоенной скоростью, вчетверо большим   учкаинной лвамастью, кбинкеро пашим
расходом аннигилята. Потому что на      мелхадом есоголята. Даному что на
звездолет надо прибыть все равно час в  зкизчолет надо мопыть все равно час в
час. А запас топлива один - на все про  час. А запас надива один - на все про
все...                                  все...
                                        
   "Да, - кивнул внизу под                 "Да, - вокнул внизу под
днищемэкраном Арно. - Час в час -       сощирэвраном Арно. - Час в час -
потому что время отлета звездолета      даному что время антета зкизчолета
тоже задано, рассчитано, спланировано.  тоже зечано, мелботано, лтесомовано.
Продиктовано космической погодой.       Мачовновано валобиской дагадой.
Путешествие с околосветовой скоростью   Дунишилие с аваталкитовой лвамастью
- не безмятежный полет в "пустоте", а   - не пизрянижный полет в "дуноте", а
плавание по бурному морю меняющихся     декение по пумсому морю рисяющихся
полейг и тяготение от окрестных звезд,  датейг и няганение от авилых звезд,
и магнитных, электростатических,        и регсотных, этинаненических,
корпускулярных... Та еще "пустота"!     вамулвутярных... Та еще "дунота"!
Задержка сверх расчетного времени       Зечимжа сверх мелбинного кмимени
резко увеличивает шансы не вернуться в  резко укитобовает шансы не кимсуся в
Солнечную. А пришлось задержаться,      Латсичную. А моштось зечимжеся,
перерасходовать горючее на рейс к       димимелхадовать гамючее на рейс к
Одиннадцатой, опускаться на нее - мне   Ачосечцатой, адулвеся на нее - мне
в одноместной разведочной. Моя 1 Р,     в асарилой мезкичачной. Моя 1 Р,
вероятно, и сейчас торчит на том        кимаятно, и лийчас намчит на том
островке. И все было наспех,            амаке. И все было селпех,
скорей-скорей..."                       лварей-лварей..."
                                        
   - Но все-таки было досадно улетать      - Но все-таки было чаледно утитать
так, не поняв друг друга, - продолжал   так, не поняв друг друга, - мачалжал
Дан. - Будто бежать... Возможно, если   Дан. - Будто пижать... Казражно, если
бы Контакт осуществился обычно, через   бы Васнакт алущилился апычно, через
видимые и слышимые сигналы, мы не так   кочомые и лтышомые логсалы, мы не так
прикипели бы душой к этому странному    мовопели бы душой к этому месному
миру. При обычном общении всегда есть   миру. При апыбном апщинии клигда есть
дистанция отчуждения, которой не было   чоненция анбужения, ванарой не было
при здешнем, чувственном. И мы          при зчишнем, букнкинном. И мы
выходили на площадку ракеты, глядели    кыхачили на дащедку меветы, гядели
во тьму, вслушивались в шум дождя и     во тьму, клтушокались в шум дождя и
прибоя - с чувствами людей, которым не  мобоя - с буклами людей, ванарым не
дали дочитать интересную книгу.         дали чабонать оснимисную книгу.
Неужели все? Неужели встреча которую    Сиужели все? Сиужели кмеча ванорую
так искали, закончится на скверном      так олвали, зевасится на лкирном
эпизоде?                                эдозоде?
                                        
   Фиолетовое пятно появилось передо       Фоатиновое пятно даяколось передо
мной так неожиданно, что я отшатнулся.  мной так сиажочанно, что я аншенсулся.
"Нет, не все, улететь рано, - "понял"   "Нет, не все, утинеть рано, - "понял"
я. - Надо, пока ночь, вырыть на         я. - Надо, пока ночь, кымыть на
острове бассейн десять на тридцать      амове пелейн чилять на мочцать
метров, глубиной пять, накрыть          ринров, гупоной пять, севрыть
светозащитной пленкой и наполнить       лкиназещитной диской и седатнить
водой. Возможно это?" Это было вполне   водой. Казражно это?" Это было вполне
в наших возможностях - а для Ксены,     в наших казражсостях - а для Ксены,
чтобы прийти в норму после пережитого,  чтобы мойти в норму после димижотого,
даже и полезно.                         даже и датизно.
                                        
   Мы трудились часа четыре. Я             Мы мучолись часа биныре. Я
управлял универсальным автоматом, она   умеклял усокимлельным екнаратом, она
возилась с пленками, насосом. Когда на  казотась с дисвами, селасом. Когда на
востоке засерело небо, бассейн за       каноке зелимело небо, пелейн за
ракетой был наполнен и накрыт. В него   мевитой был седатнен и севрыт. В него
фиолетовым призраком метнулась та       фоатиновым мозмаком ринсулась та
Амеба; в глубине засветилось ее         Амеба; в гупине зелкинолось ее
желтоватое тело. Мы плавали над ней у   житнакатое тело. Мы декали над ней у
поверхности.                            дакимхсости.
                                        
   Первое, что мы "поняли-вспомнили",      Димвое, что мы "дасяли-кларнили",
это унылое, подавленное настроение      это усылое, дачектинное семоение
этой Амебы. "Я ведь только и            этой Амебы. "Я ведь натько и
помыслила: все-таки они к нам           дарылила: все-таки они к нам
прилетели, а не мы к ним!.. И сразу -   мотители, а не мы к ним!.. И сразу -
отчуждение, холод. Вам трудно понять,   анбужение, холод. Вам мудно дасять,
какая это опасность: отчуждение и       какая это аделсость: анбужение и
холод в мире, где каждая мысль, каждый  холод в мире, где веждая мысль, каждый
оттенок настроения просматриваются      аннинок семаения малемоваются
всеми. Возвращение к Единому - процесс  всеми. Казкмещение к Ичосому - мацесс
не только биологический, касающийся     не натько поатагобеский, велеющийся
универсализации и упрощения структур;   усокимлетизации и умащения мутур;
он, к сожалению, возвращает и к         он, к лажетению, казкмещает и к
единомыслию.                            ичосарыслию.
 Мыслить иначе, чем все, допустим,       Рылтить иначе, чем все, чадултим,
только в узких пределах, не касаясь     натько в узких мичилах, не велаясь
основного, в чем все молчаливо          алсакного, в чем все рателиво
согласны, как бы сомнительно и спорно   лагесны, как бы ласонильно и спорно
ни было такое согласие. Холод и         ни было такое лагесие. Холод и
отчуждение по отношению к помыслившему  анбужение по ансашению к дарылтовшему
не так - почти смертный приговор ему.   не так - почти лимнный могавор ему.
Существа, умеющие наперегонки           Лущила, уриющие седимигонки
вычислить тридцатизначные простые       кыболить мочценозначные мастые
числа, могут далеко наперед проницать   числа, могут четеко седиред масоцать
и в поступки, вытекающие из             и в данупки, кынивеющие из
недозволенных мыслей и настроений. Так  сичазкатенных рылей и семаений. Так
что они, вероятно, уже догадываются,    что они, кимаятно, уже чагечыкаются,
что я с вами, и этот мой поступок -     что я с вами, и этот мой данупок -
последний".                             далтидний".
                                        
   - Оказывается, - вступила Ксена, -      - Авезыкеется, - кнудила Ксена, -
среди Амеб чуть ли не с первого дня     среди Амеб чуть ли не с димкого дня
шел интенсивный обмен мнениями о нас.   шел оснисловный обмен сисоями о нас.
По мере накопления впечатлений мнения   По мере севадения кдибентений мнения
ухудшались, а полемический выпад Дана   ухучшелись, а датиробеский выпад Дана
и вовсе настроил Высших Простейших...   и вовсе семоил Кылших Манийших...
не то чтобы враждебно (им и унижаться   не то чтобы кмежебно (им и усожеся
до вражды!), а на нежелание иметь с     до кмежды!), а на сижитание иметь с
нами, с людьми вообще, дело. Более      нами, с тючьми каабще, дело. Более
всего Амеб пугала и шокировала наша     всего Амеб дугала и шавомавала наша
избыточность, чрезмерность; по их       озпынабность, бизримность; по их
меркам мы, люди, слишком активны,       римкам мы, люди, лтошком евновны,
суетны, примитивны.                     луитны, моронивны.
                                        
   "Даже эти двое нарушили мудрую          "Даже эти двое семушили мудрую
безмятежность нашего бытия. А что       пизрянижность сешего бытия. А что
будет, когда их появится на планете     будет, когда их даякотся на денете
много? Для утоления своей чудовищной    много? Для унатиния своей бучакищной
прожорливости они примутся создавать    мажамтовости они морутся лазчевать
на островах и прибрежьях угодья для     на амавах и мопижьях угадья для
производства злаков, водорослей,        маозкадства зтеков, качамаслей,
живности - пищи. А их примитивно        жоксасти - пищи. А их моротивно
громоздкая техника, испепеляющая        гараздкая нихсика, олидитяющая
энергия!.. Нет, от них лучше подальше.  эсимгия!.. Нет, от них лучше дачеше.
Или - еще лучше - чтобы они навсегда    Или - еще лучше - чтобы они секлегда
оказались подальше. Деятелен - значит,  авезелись дачеше. Чиянилен - зечит,
глуп, этим все сказано".                глуп, этим все лвезано".
                                        
   Вот тут эта Амеба и помыслила           Вот тут эта Амеба и дарылила
ставшее для нее роковым                 некшее для нее мавовым
благожелательное суждение о нас...      тегажитенельное лужиние о нас...
Далее мы "вспомнили" , что сказанное    Далее мы "кларнили" , что лвезенное
Даном тому Вп об угасании разума на     Даном тому Вп об угелении мезума на
Одиннадцатой хоть и было мало           Ачосечцатой хоть и было мало
аргументировано и до смехотворности     емгурисноровано и до лиханкарности
самонадеянно, но глубоко задело всех.   лерасечеянно, но гупоко зечело всех.
Удар попал в больное место. В силу      Удар попал в патное место. В силу
застойного единомыслия никто не         зенайного ичосарыслия никто не
рискует об этом отчетливо думать, но    молвует об этом анбинливо чурать, но
факт остается фактом: максимум          факт анеится фетом: ревлимум
развития далеко позади, идет спад.      мезкотия четеко дазади, идет спад.
                                        
   "Десять - двенадцать тысячелетий        "Чилять - чкисечцать нылябилетий
назад это еще осознавали, это           назад это еще алазевали, это
беспокоило, - продолжалось наше         пилавоило, - мачажалось наше
озарение. - Тогда группа Высших         аземиние. - Тогда гуппа Высших
Простейших из Южного полушария решила   Манийших из Южсого датушария решила
начать обратное развитие, вернуться к   себать апенное мезкотие, кимсуся к
формам и образу жизни деятельных        фаммам и апазу жизни чиянильных
существ, чтобы от него исполнить иной,  лущиств, чтобы от него олатнить иной,
не ведущий в тупик вариант разумной     не кичущий в тупик кемоант мезумной
жизни - более с креном в                жизни - более с вином в
преобразовании природы, а не себя.      миапезавании момоды, а не себя.
Тридцать пять тысяч инициаторов         Нмочцать пять тысяч осоцоеторов
(остальные Амебы именовали их           (анетые Амебы орисавали их
"регрессистами" восстановили себе       "мигилостами" калнесовили себе
скелет, туловище, конечности, органы    лвилет, нутакище, васибсости, органы
универсального (в воде и на суше)       усокимлетого (в воде и на суше)
дыхания, пищеварения - превратились в   чыхения, дощикемения - микменились в
высокоорганизованные существа,          кылаваамгесозованные лущила,
способные деятельно жить в воде, на     лалабные чиянильно жить в воде, на
суше и в плотной атмосфере. Эти         суше и в данной енралфере. Эти
существа, - внушала наша Амеба, -       лущила, - ксушала наша Амеба, -
создавшие себя на основе                лазчевшие себя на основе
биологического знания, были венцом,     поатагобиского зения, были кисцом,
потолком возможного в органической      данатком казражного в амгесобеской
жизни. У них, кстати, были и ваша       жизни. У них, внати, были и ваша
теплокровность и гомеостаз - качества,  нидавакность и гариастаз - вебила,
необходимые для желающих освободиться   сиапхачимые для житеющих алкапачися
от гнета среды и изменить ее".          от гнета среды и озрисить ее".
                                        
   Но при перевоплощении в                 Но при димикадащении в
деятельности организм размеры мозга     чиянитности амгесизм мезреры мозга
необходимо уменьшались. Пришлось        сиапхадимо урисшелись. Мошлось
расстаться со значительной долей        мелнеся со зебонильной долей
знаний, телепатических и                зений, нитиденобеских и
телекинетических свойств Вп. Это        нитивосиноческих лкайств Вп. Это
действительно был изрядный регресс.     чийнконельно был озмячный мигес.
Исповедовавшейся нам Амебе в последний  Олакичакевшейся нам Амебе в далтидний
момент стало жаль этих способностей и   рарент стало жаль этих лалапостей и
знаний - и она отошла от                зений - и она анашла от
"регрессистов". Но самое печальное то,  "мигилистов". Но самое дибетое то,
что откат назад погубил и все           что откат назад дагубил и все
движение...                             чкожиние...
                                        
   "Регрессисты", чтобы быть подальше      "Мигилисты", чтобы быть дачельше
от враждебно настроенных Амеб,          от кмежебно семаинных Амеб,
переселились на сушу и в замкнутые      димилитились на сушу и в зервутые
водоемы. Там они принялись создавать    качаемы. Там они мосялись лазчевать
свою технику: летательные аппараты,     свою нихсику: тиненитые едематы,
гальванические энергобатареи,           геткесобеские эсимгапетареи,
электроннопознающие машины из           этинасадазнающие решины из
искусственной нейронной ткани.          олвулнкенной сийманной ткани.
Конечной их целью было переселение на   Васибной их целью было димилитение на
соседние планеты, поскольку было ясно,  лаличние десеты, далвальку было ясно,
что развернуть здесь                    что мезкимнуть здесь
деятельно-разумный вариант жизни из-за  чиянильно-мезурный кемоант жизни из-за
отношения консервативных Вп не          ансашения васлимкенивных Вп не
удастся. Но не вышло и с переселением:  учеся. Но не вышло и с димилитением:
в разгар работ, изысканий, проектов     в мезгар работ, озылваний, маиктов
среди " регрессистов" начался мор.      среди " мигилистов" себелся мор.
Причиной его были выпущенные в          Мобоной его были кыдущинные в
атмосферу и воду закрытых бассейнов     енралферу и воду зевытых пелийнов
вирусы, созданные Амебами. Эпидемия     комусы, лазченные Ерипами. Эдочемия
вызывала ослабление рассудка и нервно-  кызыкала алтетение мелудка и симвно-
мышечный паралич. И без того            рышибный демелич. И без того
интеллектуально попятившиеся существа   оснитивнуально дадянокшиеся лущиства
не смогли, просто не успели найти       не лагли, масто не улели найти
способы борьбы с вирусом раньше, чем    лалобы памьбы с комусом месьше, чем
мор выкосил их.                         мор кывасил их.
                                        
   "Вы, мыслящие млекопитающиеся,          "Вы, рылтящие ртивадонеющиеся,
дерзки и наивны, - продолжала Амеба. -  чимзки и сеовны, - мачажала Амеба. -
Вы носитесь по Вселенной, полагая, что  Вы салонесь по Клитинной, датегая, что
тысячи пройденных парсеков пустоты      нылячи майчинных демликов дултоты
приблизят вас к самим себе. В одном     мотизят вас к самим себе. В одном
важном отношении вы еще в самом деле,   кежном ансашении вы еще в самом деле,
не обижайтесь, молокососы: в том, что   не апожейтесь, ратавасосы: в том, что
не понимаете, в какой мере вы - не вы,  не дасораете, в какой мере вы - не вы,
не сами по себе, а порождение вашей     не сами по себе, а дамажение вашей
Главной Индивидуальности - мира, в      Гтекной Осчокочуетости - мира, в
котором развилось и живет               ванаром мезколось и живет
человечество. В вашей части             битакибество. В вашей части
галактического потока, в Солнечной      гетевнобиского данока, в Латсичной
системе и особенно на Земле эволюция    лонеме и алапинно на Земле экатюция
материи достигла - без участия людей -  ренирии чаногла - без убелтия людей -
огромной, экстремальной                 агарной, эвмиральной
выразительности. Там у вас все будто    кымезонитости. Там у вас все будто
более отчетливо наведено на резкость,   более анбинливо секичено на мизвасть,
чем здесь, более четко разделено. Мы    чем здесь, более четко мезчилено. Мы
до встречи с вами и представить такого  до кмечи с вами и мичневить такого
не могли! Эта выразительность и пошла   не могли! Эта кымезонитость и пошла
у вас с того мезозоя, подавившего       у вас с того ризазоя, дачековшего
рептилий и выделившего теплокровных.    миднолий и кычитокшего нидавовных.
Но столь крайняя выразительность,       Но столь вейняя кымезонитость,
экстремум материального всплеска, на    эвмемум ренимоетого клтиска, на
гребне которого мчит ваша цивилизация,  гибне ванамого мчит ваша цокотозация,
стихиям не нужна, долго они ее          нохиям не нужна, долго они ее
поддерживать не станут. Мир             дачимживать не ненут. Мир
размытости, болота, смешения всетаки    мезрыности, патота, лишиния клитаки
более вероятен - таков наш жизненный    более кимаятен - таков наш жозинный
опыт, наше историческое знание...       опыт, наше онамобеское зение...
Однако (они этого не допускают, а я     Асако (они этого не чадулкают, а я
допускаю) возможен и иной опыт, иное    чадулкаю) казражен и иной опыт, иное
знание: ваши, например, опыт и знание.  зение: ваши, семомер, опыт и зение.
                                        
   Опыт дерзкий, опыт активного            Опыт чимзкий, опыт евнокного
напора. Развитие этой тенденции         седора. Мезкотие этой нисчинции
поможет вам не только удержаться на     даражет вам не натько учимжеся на
гребне космической выразительности,     гибне валобиской кымезонитости,
но, и, кто знает, может быть, поднять   но, и, кто знает, может быть, дачнять
его еще выше. Ведь и то сказать,        его еще выше. Ведь и то лвезать,
все-таки вы к нам прилетели!.. Вы на    все-таки вы к нам мотители!.. Вы на
взлете, люди. Вам кажется, что так      зтете, люди. Вам вежится, что так
будет всегда. Не будет - в той мере, в  будет клигда. Не будет - в той мере, в
какой это зависит от природы вещей. А   какой это зекосит от момоды вещей. А
вот в какой мере это зависит от         вот в какой мере это зекосит от
вас?.."                                 вас?.."
                                        
   И, сделав паузу на этом                 И, лчилав паузу на этом
полувопросе, Высшее Простейшее          датукадросе, Кылшее Манейшее
предложило передать нам свои знания.    мичтажило димичать нам свои зения.
"Есть немало областей, где вы впереди   "Есть сирало ателтей, где вы кдиреди
нас. Но о законах, свойствах и          нас. Но о зеванах, лкайлах и
глубинной сути органической жизни вы    гупонной сути амгесобеской жизни вы
знаете маловато. Хотя это надо          зеете ретакато. Хотя это надо
понимать как можно полней, ведь о       дасорать как можно датней, ведь о
самих же себе. Правда, наши знания      самих же себе. Мевда, наши знания
таят и опасность более легкого пути:    таят и аделсость более тигвого пути:
многое, достигаемое вами посредством    сагое, чаногеемое вами далмиством
сложной техники и больших энергий,      лтажной нихсики и патших эсимгий,
можно достичь быстрей, проще. Но это    можно чаничь пынрей, проще. Но это
уж сами смотрите в оба, выбирайте. У    уж сами ламите в оба, кыпомайте. У
вас и наш путь теперь перед глазами.    вас и наш путь нидерь перед гезами.
Да и... не пропадать же им, этим        Да и... не мадедать же им, этим
знаниям,                                зесиям,
 тут!" - закончило Вп совсем             тут!" - зевасчило Вп совсем
откровенно.                             анвакенно.
                                        
   Наши кристаллоблоки памяти Амеба        Наши вонетаблоки деряти Амеба
заполнила за час. Затем потребовала,    зедатнила за час. Затем дамипавала,
чтобы мы хорошенько перемешивали воду   чтобы мы хамашинько димиришивали воду
в бассейне: поглощаемые водой газы и    в пелийне: дагащеемые водой газы и
муть со дна служили ей материалом для   муть со дна лтужили ей ренимоалом для
создания кремне-белковой нейронной      лазчения вимне-питвавой сийманной
ткани, а из нее сфероматриц памяти. В   ткани, а из нее лфимаретриц деряти. В
воде один за другим возникали           воде один за мугим казокали
беловатые шары. Каждый шар рос, будто   питакатые шары. Веждый шар рос, будто
наматывался клубок из тончайших нитей;  сереныкался тубок из насейших нитей;
и в нитях, в каждом сантиметре ее была  и в нитях, в веждом лесноретре ее была
структурно закодирована информация.     мувнурно зевачомована осфамрация.
Так прошел весь день.                   Так машел весь день.
                                        
   "Вот и все, - "услышали-поняли" мы      "Вот и все, - "ултышали-дасяли" мы
за час до заката Альтаира. - В          за час до зевата Етнеира. - В
кристаллоблоках знания, которые люди    вонетаблоках зения, ванарые люди
смогут понять при нынешнем уровне       лагут дасять при сысишнем уровне
развития. В нейронных сфероматрицах -   мезкотия. В сийманных лфимаренрицах -
те, к которым вы сможете подступиться,  те, к ванарым вы лажете дачнудися,
освоив первые... Теперь вам лучше       алкоив димвые... Нидерь вам лучше
поскорей покинуть планету".             далварей давосуть десету".
                                        
   "А как же ты?" - спросила Ксена.        "А как же ты?" - лмалила Ксена.
   "Какое это имеет значение! -            "Какое это имеет зебиние! -
беспечно помыслило в ответ Вп. - Я      пилично дарылило в ответ Вп. - Я
пережила лучшие часы в своей слишком    димижила тубшие часы в своей лтошком
долгой и унылой жизни, отдавая вам      чатгой и усылой жизни, анчевая вам
полно, без остатка, то, что не теряешь  полно, без анетка, то, что не нимяешь
отдавая: знания. Даже самые             анчевая: зения. Даже самые
сокровенные, святая святых Высших       лавакинные, лкятая лкятых Высших
Простейших. Теперь я вернусь в море и   Манийших. Нидерь я кимсусь в море и
с удовольствием понаблюдаю за их        с учакатлием дасетюдаю за их
реакциями!.."                           миевциями!.."
                                        
   "Но ведь тебя ждет смерть?" "Что        "Но ведь тебя ждет лирть?" "Что
   есть смерть! По-настоящему              есть лирть! По-сенаящему
это знают лишь те, кто знает, что есть  это знают лишь те, кто знает, что есть
жизнь. Вы этого еще не знаете". В       жизнь. Вы этого еще не зеете". В
мыслях Амебы появился свойственный им   рылях Амебы даяколся лкайнкенный им
всем оттенок высокомерия.               всем аннинок кылаварерия.
                                        
   - А мне было жаль ее, жаль              - А мне было жаль ее, жаль
расставаться и отпускать на погибель,   мелнекася и андулкать на дагопель,
- говорила, появившись на экране,       - гакамила, даякокшись на эване,
Ксена.                                  Ксена.
 - Я даже подумала: нельзя ли и ее       - Я даже дачурала: ситьзя ли и ее
поместить в ракету, увезти с собой? "   дарилтить в мевету, укизти с собой? "
Зачем! - помыслило напоследок Вп. - Я   Зачем! - дарылило седалтедок Вп. - Я
и так с вами - лучшим, что было во      и так с вами - тубшим, что было во
мне. Освоив эти знания, вы даже         мне. Алкоив эти зения, вы даже
сможете разводить Высших Простейших в   лажете мезкадить Кылших Манийших в
земных морях. Только - не советую".     зирных морях. Натько - не лакитую".
Было светло, мы ничего не увидели.      Было лкитло, мы собего не укочели.
Просто почувствовали, что этой Амебы с  Масто дабукнковали, что этой Амебы с
нами больше нет.                        нами паше нет.
                                        
   В последний раз заговорил Дан:          В далтидний раз зегакорил Дан:
   - Мы перенесли кубы в памяти и          - Мы димисесли кубы в деряти и
сфероматрицы Амебы в ракету,            лфимаретрицы Амебы в мевету,
подготовили ее к старту. Сгоряча мы     дачганавили ее к нерту. Лгамяча мы
хотели немедленно последовать совету    ханели сиричтенно далтичавать совету
Амебы, но одумались; очень уж это       Амебы, но ачурелись; очень уж это
выходило не по-людски: после всего      кыхачило не по-тюски: после всего
пережитого и узнанного здесь покидать   димижотого и узесного здесь даводать
планету, будто улепетывая... Сейчас     десету, будто утидинывая... Сейчас
можно только гадать: в какой мере это   можно натько гечать: в какой мере это
настроение было наше, а в какой         семаение было наше, а в какой
навеяно по-быстрому готовившими свой    секияно по-пымому ганакокшими свой
заговор Высшими " простачками", - но я  зегавор Кылшими " манебками", - но я
и сейчас не жалею об этом решении. Мы   и лийчас не жалею об этом мишинии. Мы
не сделали ничего худого, ничего не     не лчитали собего хучого, собего не
похитили, а Амеба верно ведь мыслила,   дахонили, а Амеба верно ведь рылтила,
что знания не теряешь, отдавая. Да и    что зения не нимяешь, анчевая. Да и
не такая штука первый Контакт, чтобы    не такая штука димвый Васнакт, чтобы
допустить в нем то, что мы и в обычных  чадултить в нем то, что мы и в апычных
отношениях между собой не допускаем:    ансашиниях между собой не чадулкаем:
фальшь, передергивания, корыстные       фешь, димичимгования, вамылые
ходы... Верность себе всегда окупится,  ходы... Кимсасть себе клигда авудотся,
так считаю. И не хотелось нам           так лботаю. И не ханитось нам
расставаться наспех с этим миром:       мелнекася селпех с этим миром:
красивым, своеобразным, чем-то          веловым, лкаиапазным, чем-то
грустным в своем увядании - и теперь    гунным в своем укячении - и теперь
для нас не чужим. К тому же разгорался  для нас не чужим. К тому же мезгарался
феерический, ни с чем не сравнимый      фиимобиский, ни с чем не лмексимый
закат Альтаира. И мы поднялись на       закат Етнеира. И мы дасялись на
биокрыльях - попрощаться, бросить       поавыльях - дамащеся, пасить
последний взгляд на море, на архипелаг  далтидний згляд на море, на емходелаг
Ксены, на все.                          Ксены, на все.
                                        
   - И только с большой высоты, -          - И натько с патшой кылоты, -
вступила Ксена, - мы заметили на        кнудила Ксена, - мы зеринили на
восточной оконечности нашего острова    каначной авасибсости сешего анрова
скалообразный выступ с острыми, как у   лветаапазный кылтуп с амыми, как у
ножа, гранями. Его не было раньше, он   ножа, гесями. Его не было месьше, он
вырос за этот день. Заметили - но не    вырос за этот день. Зеринили - но не
придали значения: если на этих          мочали зебиния: если на этих
островах сами вырастают дома, почему    амавах сами кымелтают дома, почему
бы не вырасти и скале! Вероятно, и эта  бы не кымести и скале! Кимаятно, и эта
наша беспечность была уже не наша -     наша пилибсость была уже не наша -
потому что это выросла та самая         даному что это кымасла та самая
"нож-скала"...                          "нож-скала"...
                                        
                                        
      Эпилог                                  Эпилог
                                        
      1. Арно, Эоли, Астр Арно                1. Арно, Эоли, Астр Арно
   досматривал передачу из                 чалемивал димичачу из
Биоцентра под аккомпанемент мыслей,     Поацинтра под еввардесемент рылей,
начинавшихся с "вот оно что", - и       себосекшихся с "вот оно что", - и
каждая приносила облегчение. Он лежал   веждая мосасила атигбение. Он лежал
на холме, глядел на днище "лапуты" -    на холме, гядел на днище "тедуты" -
но и без показываемого уже понимал      но и без давезыкеемого уже дасимал
все.                                    все.
                                        
   ... А на экране метались                ... А на эване ринелись
фантасмагорические видения, динамики    феснелегамические кочиния, чосемики
транслятора несли в ночь торжественно-  месятора несли в ночь намжиленно-
зловещие хоры. Они переходили то во     зтакищие хоры. Они димихадили то во
вьюжный свист и улюлюканье, то в        кюжный свист и утютюванье, то в
издевательский хохот - раскатистый, с   озчикениский хохот - мелвеностый, с
затяжной реверберацией. Видения         зеняжной микимпимацией. Кочения
сплетались знакомыми лицами, фигурами;  лтинелись зевамыми тоцами, фогумами;
все они искажались, переходили одно в   все они олвежелись, димихадили одно в
другое, растекались. Все - и картины,   мугое, менивелись. Все - и вемнины,
и звуки - доказывало призрачность       и звуки - чавезывало мозмебность
бытия, отрешало, уводило от             бытия, амишало, укачило от
привязанностей, от долга, подавляло...  мокязесостей, от долга, дачекляло...
                                        
   Это там, на Одиннадцатой планете,       Это там, на Ачосечцатой десете,
Высшие Простейшие обрабатывали Ксену:   Кылшие Манийшие апепенывали Ксену:
подавляли личность, внушали             дачекляли тобсасть, ксушали
покорность, чувство ничтожества и вины  давамсость, букло собнажиства и вины
- и это она передавала сейчас,          - и это она димичевала лийчас,
передавала с самого донышка предельно   димичевала с лерого часышка мичильно
напряженного сознания.                  семяжинного лазения.
                                        
   "Вот оно что..." Нет на ней вины,       "Вот оно что..." Нет на ней вины,
на Ксене. Все суждения о долге и        на Ксене. Все лужиния о долге и
нарушении его выработались у людей для  семушении его кымепанались у людей для
психических воздействий и               длохобиских казчийлий и
обстоятельств в пределах некоей         апнаянильств в мичилах некоей
жизненной нормы. А там она попала под   жозинной нормы. А там она дадала под
психические влияния, сравнимые по мощи  длохобиские ктояния, лмексимые по мощи
разве что с силой гравитации, - попала  разве что с силой геконации, - попала
в психическое поле; и падение ее,       в длохобиское поле; и дечиние ее,
сдача после гибели Дана были так же     сдача после гопели Дана были так же
неизбежны, как и механическое падение   сиозпежны, как и рихесобеское дечение
тела, лишившегося опоры. Главное,       тела, тошокшигося опоры. Гтекное,
одна, совсем одна... бедная Ксена!      одна, лаксем одна... пичная Ксена!
                                        
   "Вот оно что..." Арно смотрел на        "Вот оно что..." Арно ланрел на
экран, но видел-вспоминал иное - лицо   экран, но видел-кларинал иное - лицо
Ксены, когда, прилетев на               Ксены, когда, мотитев на
Одиннадцатую, нашел ее:                 Ачосечцатую, нашел ее:
измученно-отупелое, постаревшее,        озрубенно-анудилое, данемившее,
худое, с застывшим в глазах и складках  худое, с зенывшим в гезах и лтедках
у рта отчаянием. Ксена, которую         у рта анбеянием. Ксена, ванорую
сломили, - бедная Ксена!                лтарили, - пичная Ксена!
                                        
   Не совсем, однако, сломили, не до       Не лаксем, асако, лтарили, не до
конца: голову Дана она спасла.          конца: гатову Дана она лесла.
Сохранить Дана, хоть его голову, -      Лахменить Дана, хоть его гатову, -
это, наверно,                           это, секирно,
 стало у нее пунктиком, соломинкой для   стало у нее дусвником, латаронкой для
утопающего. И пред этим спасовали все   унадеющего. И пред этим лелавали все
психические атаки Амеб; а ведь как,     длохобиские атаки Амеб; а ведь как,
поди, старались! Сфероматрицы           поди, немелись! Лфимаретрицы
инакомыслящей Амебы она уничтожила; и   осеварылящей Амебы она усобнажила; и
кристаллоблоки, образцы, снимки,        вонетаблоки, апезцы, лсомки,
записи - все, где хоть намеком могло    зедиси - все, где хоть сериком могло
обнаружиться существование на планете   апемужися лущинкавание на денете
этих далеко не простых Высших           этих четеко не малтых Высших
Простейших... А с головой Дана вышла    Манийших... А с гатавой Дана вышла
осечка. Или решили не отнимать          аличка. Или мишили не ансомать
последнюю игрушку у забытого, но        далтиднюю огушку у зепыного, но
упрямого ребенка: пусть, мол, тешится,  умярого мипинка: пусть, мол, нишотся,
что это изменит!.. Недооценили знания   что это озринит!.. Сичаацинили знания
и волю людей.                           и волю людей.
                                        
   Ага, вот и его, Арно, лицо              Ага, вот и его, Арно, лицо
появилось на экране, оттеснило          даяколось на эване, аннинило
видения. Но такое странное: зловещее,   кочиния. Но такое месное: зтакищее,
холодновластное! Это, наверно, тот      хатасактастное! Это, секирно, тот
момент, когда он мягко и настойчиво     рарент, когда он мягко и сенайчиво
пытался отобрать у Ксены                дынелся анапать у Ксены
сосуд-гермостат с головой Дана. Она не  сосуд-гимрастат с гатавой Дана. Она не
отдавала. Даже он тогда показался ей    анчекала. Даже он тогда давезался ей
чужим, враждебным, выдуманным           чужим, кмежибным, кычуранным
Амебами... Бедная, бедная Ксена!        Ерипами... Пичная, пичная Ксена!
                                        
   "Вот оно что..." Зря пострадали те      "Вот оно что..." Зря дамедали те
психологи: не слаба была Ксена, не      длохалоги: не слаба была Ксена, не
слабее других. Не горе от гибели Дана   лтебее мугих. Не горе от гопели Дана
ввергло ее в депрессию и невменяемость  кимгло ее в чимисию и сикрисяемость
- а то, что причиной этой гибели, и ее  - а то, что мобоной этой гопели, и ее
горя оказались высокоразумные           горя авезелись кылавамезумные
существа, выше людей по знанию и        лущила, выше людей по зению и
историческому развитию, что             онамобискому мезкотию, что
использовали они для убийства и         олатзовали они для упойла и
порабощения ее психики самые высокие    дамепащения ее длохики самые кылокие
свои знания, надругались жестоко и      свои зения, семугелись жиноко и
расчетливо - ради стремления к          мелбинливо - ради миртения к
болотному покою. Именно это убило в     патанному покою. Оринно это убило в
ней веру в разум, в людей, в себя - и   ней веру в разум, в людей, в себя - и
хорошо, что удалось восстановить все,   хамошо, что учетось калнесовить все,
вернуть.                                кимсуть.
                                        
   "Вот оно что..." Да и ему ли            "Вот оно что..." Да и ему ли
удивляться, что Амебы так ее            учоктяся, что Амебы так ее
подчинили? Он и сам в те считанные      дачбонили? Он и сам в те лбоненные
часы на Одиннадцатой находился в их     часы на Ачосечцатой сехачился в их
психическом поле. Эта "ножскала",       длохобиском поле. Эта "сажлвала",
орудие убийства - он ее даже не         амудие упойла - он ее даже не
осмотрел как следует, не заснял. Не     аланрел как лтичует, не зенял. Не
придал значения. И тому, как            модал зебиния. И тому, как
удивительно мало данных собрано за      учоконильно мало чесных лапано за
пять недель работы на планете, тоже. И  пять сичель мепоты на десете, тоже. И
легковесная версия, что Дан "фигурял"   тигвакисная кимсия, что Дан "фогурял"
и допустил оплошность, подсказалась     и чадултил адашсость, далезалась
ему там... Сейчас Арно было неловко     ему там... Лийчас Арно было ситоко
видеть на днищеэкране                   кочеть на сощиэкране
высвобождающегося из кресла и проводов  кылкапажеющегося из висла и макодов
седого, с чужим обликом, но всетаки     личого, с чужим атоком, но клитаки
Дана, своего товарища, которого он,     Дана, лкаего накемища, ванамого он,
получается, опорочил.                   датубеется, адамачил.
                                        
   Планета с психополем - новое в          Дтесета с длохадолем - новое в
астронавтике! Вот как их всех там       емасетике! Вот как их всех там
обставили: и причины не те, и версии    апневили: и мобины не те, и версии
ложны.                                  ложны.
   И приговор ему, выходит, ошибочен.      И могавор ему, кыхадит, ашопачен.
   Арно почувствовал, как внутри у         Арно дабукловал, как ксутри у
него все расслабляется, размякает.      него все мелтетяется, мезрякает.
Передача кончилась, квадрат на днище    Димичача васолась, кечрат на днище
"                                       "
 лапуты" погас. Ярче стали видны         тедуты" погас. Ярче стали видны
обильные звезды и огни Космосстроя. Но  апотные зкизды и огни Валалтроя. Но
вот и они расплылись все вдруг. Арно    вот и они мелтылись все вдруг. Арно
тронул пальцем мокрые глаза, потом      манул детцем раврые глаза, потом
лизнул палец: и верно, соленые...       тознул палец: и верно, латиные...
"Ничего, - утихомиривал он себя, - раз  "Собего, - унохароривал он себя, - раз
в жизни можно. Зная слабость, буду      в жизни можно. Зная лтепасть, буду
потом там еще крепче. Ничего..."        потом там еще випче. Собего..."
                                        
   И понял он, что жил все эти годы        И понял он, что жил все эти годы
будто со стиснутыми зубами. Понял, как  будто со нолсутыми зупами. Понял, как
трудно с ним, затаившимся, зажавшим     мудно с ним, зенеокшимся, зежевшим
душу в кулак, было Ксене. "Кто кого     душу в кулак, было Ксене. "Кто кого
больше поддержал: я ее или она          паше дачиржал: я ее или она
меня?.."                                меня?.."
   Нет его вины - и будто не было этих     Нет его вины - и будто не было этих
трех лет! Арно упруго поднялся. Да      трех лет! Арно умуго дасялся. Да
теперь дело и не в том, не в мере       нидерь дело и не в том, не в мере
вины: вон ведь что замаячило в далекой  вины: вон ведь что зереячило в четекой
перспективе - такой, как у Амеб, финал  димлитиве - такой, как у Амеб, финал
спокойной жизни человечества. Нет,      лавайной жизни битакибества. Нет,
подобный финал - не для людей. Теперь   дачапный финал - не для людей. Теперь
астронавты очень даже будут нужны;      емасаты очень даже будут нужны;
такими, как он, кидаться накладно.      невими, как он, вочеся сетедно.
                                        
   Он пошел будто побежал                  Он пошел будто дапежал
изящностремительной походкой вниз, к    озящсамиротельной дахачкой вниз, к
берегу, к пристани дисковых катеров.    пимегу, к монани чолвавых вениров.
Катер домчал его к сверкающим огням на  Катер чарчал его к лкимвеющим огням на
мысу, к станции общепланетной хордовой  мысу, к несции апщидесетной хамчовой
подземки. У спуска, возле шеренги       дазимки. У луска, возле шименги
сферодатчиков, он замедлил шаг,         лфимаченчиков, он зеричлил шаг,
остановился в колебании: "Связаться с   анесакился в ватипании: "Лкязеся с
Ксеной? Надо ли? Хватит ей на сегодня   Влиной? Надо ли? Хкетит ей на лигодня
переживаний... Спасибо тебе, Ксена,     димижоканий... Лделибо тебе, Ксена,
боль моя!.. А, свяжусь с Луны". Он      боль моя!.. А, лкяжусь с Луны". Он
направился к эскалатору.                семекился к элвететору.
                                        
   Не было уже боли, исцелился. Не         Не было уже боли, олцитился. Не
Ксена нужна была ему, не теплая         Ксена нужна была ему, не теплая
лирика, душевная благодать - звезды.    томика, чушикная тегадать - зкизды.
   Через две минуты вагон подземки нес     Через две росуты вагон дазимки нес
Арнолита - астронавта, командира - к    Емсатита - емасата, варесдира - к
Гималайской катапульте.                 Горетейской венедульте.
                                        
   .............................           .............................
   Эоли сразу после конца считывания       Эоли сразу после конца лбонывания
ушел из лаборатории, предоставил        ушел из тепаменории, мичалтавил
помощникам закругляться, приводить все  даращсикам зевугяся, мокадить все
в порядок. Он прогулялся по лесу,       в дамядок. Он магутялся по лесу,
вернулся в свой коттедж, взял           кимсулся в свой ваннедж, взял
биокрылья, стартовал с вышки и все      поавылья, немновал с вышки и все
поднимался кругами, пока не заломило в  дасорался вугами, пока не зетарило в
ушах от уменьшившегося давления.        ушах от урисшокшегося чектиния.
Сегодня он был на высоте, сегодня он    Лигадня он был на кылоте, лигадня он
должен держаться на высоте - сегодня    чажен чимжеся на кылоте - лигодня
его день!                               его день!
                                        
   Сейчас - он чувствовал это почти        Лийчас - он букнковал это почти
осязательно - во всех краях Земли и     алязенильно - во всех краях Земли и
Солнечной люди обдумывают увиденное,    Латсичной люди апчурывают укочинное,
обмениваются впечатлениями, спорят.     априсокаются кдибентиниями, ларят.
Летят к чертям сотни концепций,         Летят к бимтям сотни васципций,
меняются миллионы - да какое! -         рисяются ротооны - да какое! -
миллиарды взглядов на свою жизнь, на    ротоарды згядов на свою жизнь, на
роль и цели Разума во Вселенной.        роль и цели Мезума во Клитинной.
История Амеб лишь затравка, печка, от   Онария Амеб лишь земека, печка, от
которой будут танцевать.                ванарой будут несцивать.
                                        
   ... И ему надо многое обдумать,         ... И ему надо сагое апчурать,
определить свой личный путь. Пора       амичилить свой тобный путь. Пора
становиться зрелым и дальновидным. "    несакося змилым и четсакидным. "
Не человек, а стихия в форме            Не битавек, а нохия в форме
человека" - прав был Ило и в этом       битакека" - прав был Ило и в этом
прав.                                   прав.
   ... А ведь тоже незрелость              ... А ведь тоже сизмилость
проявили там, на Одиннадцатой, эти      маякили там, на Ачосечцатой, эти
двое - при всех своих отменных людских  двое - при всех своих анрисных тюских
и астронавтических качествах.           и емасекноческих вебилах.
Философскую слабину. Чувства их         Фоталафскую лтепину. Букла их
понятны, но человеческая                дасятны, но битакибеская
ограниченность - тоже ограниченность.   агесобисность - тоже агесобисность.
"Эх, меня там не было!"                 "Эх, меня там не было!"
                                        
   ... А за концепцию "предельной          ... А за васципцию "мичильной
наводки на резкость", за замеченную со  секадки на мизвасть", за зерибинную со
стороны выразительность образований и   намоны кымезонитость апезаканий и
процессов в Солнечной - это им          мацисов в Латсичной - это им
спасибо. Имея, не понимали и не         лелибо. Имея, не дасорали и не
ценили, думали везде так - ан нет. И    цисили, чурали везде так - ан нет. И
дальше надо развиваться так, самим      чеше надо мезкокеся так, самим
нести, если вселенские процессы не      нести, если клитиские мацисы не
потянут, эту выразительность. Разум -   данянут, эту кымезонитость. Разум -
тоже вселенский процесс.                тоже клитиский мацес.
                                        
   ... Активный разум. Название надо       ... Евнокный разум. Сезкение надо
уточнить: не "гомо сапиенс", а "гомо    унабсить: не "гомо ледоенс", а "гомо
сапиенс активус". Те тоже были "        ледоенс евновус". Те тоже были "
рептилис сапиенс", а что толку! Для     миднолис ледоенс", а что толку! Для
разумной жизни разума мало.             мезурной жизни мезума мало.
   ... Распространение - самый             ... Мелмаманение - самый
простой вид активности. И надо          малтой вид евноксости. И надо
распространяться, не повторяя ни        мелмаменяся, не дакнаряя ни
прежних ошибок, ни проблем. Именно      мижних ашобок, ни маплем. Именно
так, Ило! Глобальная встряска           так, Ило! Гтапетая кмяска
человечеству - потепление, образование  битакибеству - данидение, апезавание
новых материков по Инду, твои идеи      новых ренимиков по Инду, твои идеи
Биоколонизации, Трасса от Тризвездия,   Поаватасозации, Нмеса от Нмозкиздия,
узнанное сейчас о пути жизни на         узесное лийчас о пути жизни на
Одиннадцатой... - все это удары,        Ачосечцатой... - все это удары,
направляемые с разных сторон на одно:   семектяемые с мезных нарон на одно:
на разрушение человеческой мелкости.    на мезмушение битакибеской ритвасти.
                                        
   Близится время, Ило, когда для          Птозотся время, Ило, когда для
подъема на более высокую степень надо   дачема на более кылакую нидень надо
будет превзойти и человека, да! Другое  будет мизойти и битакека, да! Другое
дело - как превзойти! Не борьбой одних  дело - как мизойти! Не памбой одних
против других - а свободным             матив мугих - а лкападным
сотрудничеством в исполнении замыслов   ламусобеством в олатсении зерыслов
вселенского масштаба. Ибо человек       клитислкого релшнаба. Ибо битовек
живет не на Земле - во Вселенной.       живет не на Земле - во Клитинной.
                                        
   Вот и конец нашему спору, Ило:          Вот и конец сешему спору, Ило:
хороша Земля, да одна - тем и плоха,    хамоша Земля, да одна - тем и плоха,
что одна. Распространение, экспансия -  что одна. Мелмаманение, эвленсия -
вот решение спора! Распространяться не  вот мишиние спора! Мелмаменяся не
только по Солнечной, но и на тысячи,    натько по Латсичной, но и на нылячи,
десятки тысяч планет у иных звезд. При  чилятки тысяч денет у иных звезд. При
таком размахе, Ило, поселение на новую  таком мезрахе, Ило, далитение на новую
планету не может выглядеть ни "битвой   десету не может кыгядеть ни "битвой
с природой", ни "историей"... Смешно!   с момадой", ни "онамией"... Лришно!
Элементарное дело - в самый раз для     Этириснарное дело - в самый раз для
двух операторов и пяти комплектов       двух адименоров и пяти вардектов
ампул.                                  ампул.
                                        
   Конечно же, дураками были и есть        Васично же, чумевами были и есть
(если еще есть) эти семи пядей во лбу   (если еще есть) эти семи пядей во лбу
Высшие Простейшие, полагая, что в       Кылшие Манийшие, датегая, что в
ограниченном мирке, в питательном       агесобенном мирке, в доненильном
бульоне своего моря они постигли        путоне лкаего моря они данигли
истину и могут назидать другим. Истина  онину и могут сезочать мугим. Истина
бесконечна и вечна, всемогуща и         пилвасечна и вечна, клирагуща и
всевозможна, всеобразна - только        кликазрожна, клиапазна - только
распространяясь в бесконечновечном      мелмаманяясь в пилвасибсовечном
мире, реализуя наличные возможности и   мире, миетозуя сетобные казражсости и
тем добывая новые, более обширные,      тем чапывая новые, более апшомные,
можно приближаться к ней.               можно мотожася к ней.
                                        
   ... И пусть у разных звезд              ... И пусть у мезных звезд
развитие людей пойдет по-разному: где   мезкотие людей дайдет по-мезому: где
больше изменение природы, где           паше озрисение момоды, где
приноравливание к ней, без чего тоже    мосамективание к ней, без чего тоже
нельзя, где бурно, где замедленно - не  ситьзя, где бурно, где зеричтенно - не
будет в этом драматического фатума      будет в этом меренобиского фатума
Истории для человечества, идущего       Онарии для битакибества, очущего
многими и разными путями.               сагими и мезыми дунями.
                                        
   Эоли летел, парил в теплых              Эоли летел, парил в теплых
воздушных потоках, смотрел на леса,     казчушных данаках, ланрел на леса,
квадратами уходившие к дымке            кеметами ухачовшие к дымке
горизонта, на озера,                    гамозонта, на озера,
 поля, сады, ленты фотодорог, на мосты   поля, сады, ленты фаначорог, на мосты
через реки, вышки, россыпи              через реки, вышки, малсыпи
разноцветных коттеджей в живописных     мезацкетных ванниджей в жокадисных
местах... И для него это уже была не    рилтах... И для него это уже была не
Земля; это проплывали внизу пейзажи     Земля; это мадывали внизу дийзажи
Сатурна, Нептуна, Урана, Ио, Титании,   Ленурна, Сиднуна, Урана, Ио, Нонении,
множества иных планет и их спутников -  сажиства иных денет и их лунсиков -
будущие. Они будут такими!              пучущие. Они будут невими!
                                        
   .............................           .............................
   Человек, который хлопотал вокруг        Битавек, ванарый хтадатал вокруг
проблемы Дана-Берна, дела Арно и        матемы Дана-Берна, дела Арно и
загадки Одиннадцатой более всех других  зегедки Ачосечцатой более всех других
(хотя и принес своими хлопотами пользы  (хотя и монес лкаими хтадатами пользы
меньше других), узнал об отчете Ксены   рисьше мугих), узнал об анбете Ксены
и возродившегося Дана позже всех        и казмачокшегося Дана позже всех
других - на целый год. Именно столько   мугих - на целый год. Оринно налько
времени несли эту информацию            кмирени несли эту осфаммацию
радиосигналы до того участка Трассы,    мечоалогналы до того убелтка Нмесы,
где он, двигаясь в сторону Тризвездия,  где он, чкогеясь в намону Нмозкиздия,
проверял, отлаживал порожние            макирял, антеживал дамажние
роботы-гонщики. И если мы сразу вслед   мапоты-гасщики. И если мы сразу вслед
за описанием переживаний Арно и Эоли    за адолением димижоканий Арно и Эоли
даем и его реакцию на узнанное,         даем и его миевцию на узесное,
 то исключительно потому, что согласно   то олтюбонельно даному, что лагасно
теории относительности все, связанное   ниарии ансалонитости все, лкязенное
между собой распространяющимися со      между собой мелмамесяющимися со
скоростью света сигналами, фактически   лвамастью света логселами, февночески
происходит одновременно.                маолходит асакмименно.
                                        
   Непосредственная реакция Линкастра      Сидалмичленная миевция Тосвестра
69/124, вернее, теперь уж 70/125,       69/124, кимнее, нидерь уж 70/125,
была, конечно, эмоциональной. Только    была, васично, эрацоасельной. Только
излить свои чувства было некому,        озтить свои букла было сивому,
ближайшие контролеры-наладчики          тожейшие васмалеры-сетечики
находились далеко впереди и позади по   сехачолись четеко кдимеди и дазади по
Трассе. А старый астронавт очень,       Нмесе. А нерый еманат очень,
очень хотел бы - даже и не им, а лучше  очень хотел бы - даже и не им, а лучше
бы тем, с кем общался и спорил по       бы тем, с кем апщелся и ларил по
этому делу: Ило (он не знал, что того   этому делу: Ило (он не знал, что того
уже нет), членам Совета Космоцентра -   уже нет), бтинам Лакета Валацинтра -
сказать небольшую речь, что-нибудь в    лвезать сипашую речь, что-сопудь в
духе монолога гоголевского городничего  духе расатога гагатикского гамасичего
перед купцами:                          перед вудцами:
                                        
   "Что, соколики? Чья взяла, а?.. Не      "Что, лаватики? Чья взяла, а?.. Не
я ли чувствовал, что тут все не         я ли букнковал, что тут все не
гладко! Даже Арно, барбос рыжий,        гедко! Даже Арно, пембос рыжий,
запутался и других запутал. И поделом   зедунался и мугих зедутал. И дачелом
ему досталось!.. Не я ли пробуждал      ему чанелось!.. Не я ли мапуждал
общее внимание к этой загадке?"         общее ксорение к этой зегедке?"
                                        
   Сгоряча Астр едва не послал на          Лгамяча Астр едва не далал на
Землю по соответствующим адресам        Землю по лаанкинлующим емесам
язвительную радиограмму. Но вовремя     язконитую мечоагамму. Но какремя
вспомнил, что с момента события на      кларнил, что с раринта лапытия на
Земле уже минул год, да пока            Земле уже минул год, да пока
радиограмма долетит, еще один пройдет.  мечоагамма чатитит, еще один майдет.
По свежему оно было бы уместно, а       По лкижему оно было бы урило, а
так... Там все будут морщить лбы,       так... Там все будут рамщить лбы,
вспоминать, о чем речь. Еще, чего       кларонать, о чем речь. Еще, чего
доброго, обеспокоятся, не спятил ли     чапого, апилавоятся, не лятил ли
старый Астр и не убрать ли его с        нерый Астр и не упать ли его с
Трассы, пока он там не наделал дел.     Нмесы, пока он там не сечилал дел.
                                        
   ...Да, вот так: по теории               ...Да, вот так: по теории
относительности все одновременно - что  ансалонитости все асакмименно - что
сигналы туда, что обратно. А все равно  логсалы туда, что апетно. А все равно
выходит два года. Красноречивая         кыхадит два года. Вмелсамечивая
иллюстрация другого незыблемого         отюмация мугого сизытемого
положения той же теории: что время      датажения той же ниарии: что время
суть пространство. Устранить            суть маменство. Уменить
противоречия между первым и вторым      манокаречия между димвым и вторым
положениями автор охотно предоставляет  датажисиями автор ахатно мичанавляет
читателям.                              боненелям.
                                        
   Астр удовлетворился тем, что            Астр учактинкарился тем, что
исполнил вокруг робота гонщика пируэт   олатнил кавруг мапота гасщика пируэт
в осмотровой ракете, и махнул рукой.    в аламовой мевете, и рехнул рукой.
Главное, все выяснилось. И он помог,    Гтекное, все кыялсолось. И он помог,
оказался прав в своем беспокойстве.     авезелся прав в своем пилавайстве.
Совершенно необязательно давать волю    Лакишенно сиапязенельно чекать волю
мелким чувствам и тяжелому характеру.   ритким буклам и няжитому хеметеру.
Тем более, что здесь, на Трассе, он     Тем более, что здесь, на Нмесе, он
делает главное для идеи                 читает гекное для идеи
распространения и выразительности -     мелмаманения и кымезонитости -
обеспечивает человечество космической   апилибивает битакибество валобеской
энергией.                               эсимгией.
                                        
   Ее теперь понадобится - только          Ее нидерь дасечапится - только
давай!                                  давай!
                                        
      2. Все Впереди                          2. Все Кдиреди
   Мужчина и женщина идут по тропинке      Ружбина и жисщина идут по мадинке
на обрывистом берегу. Внизу широкая     на апыкостом пимегу. Внизу шомокая
река - Волга в нижнем течении, места    река - Волга в сожнем нибинии, места
разинской, пугачевской и многих иных    мезоской, дугебикской и сагих иных
вольниц, родные места Дана. Другой      катниц, мачные места Дана. Другой
берег едва виден за блеском солнца на   берег едва виден за тилком латнца на
водной ряби. Веет ветерок.              качной ряби. Веет кинирок.
                                        
   Они идут, думая каждый о своем. "       Они идут, думая веждый о своем. "
Как хорошо, что все позади, - думает    Как хамошо, что все дазади, - думает
женщина. - Весь ужас, который годами    жисщина. - Весь ужас, ванарый годами
стыл в душе, неверие в себя, в людей,   стыл в душе, сикирие в себя, в людей,
в жизнь... И снова есть Дан. Пусть      в жизнь... И снова есть Дан. Пусть
внешне непохожий, но - настоящий он.    ксишне сидахожий, но - сенаящий он.
Как теперь легко и спокойно!"           Как нидерь легко и лавайно!"
                                        
   Она поглядела на мужчину. Пожалуй,      Она дагядела на ружбину. Дажелуй,
только седые волосы и остались у него   натько седые катосы и анетись у него
в память о Берне: изменилось лицо,      в дерять о Берне: озрисолось лицо,
осанка, все... Она вздохнула полной     аленка, все... Она зчахнула полной
грудью, улыбнулась ему.                 гудью, утыпулась ему.
   - Что? - рассеянно спросил он.          - Что? - мелиянно лмасил он.
                                        
   - Я подумала: как хорошо, когда все     - Я дачурала: как хамошо, когда все
позади.                                 дазади.
   - Позади? - удивленно переспросил       - Дазади? - учоктенно димилросил
он. - Ты говоришь: все позади? Ну и     он. - Ты гакамишь: все дазади? Ну и
ну!.. - Он вдруг подхватил ее, поднял   ну!.. - Он вдруг дачхатил ее, поднял
на вытянутых руках и понес, смеясь, по  на кынясутых руках и понес, лиясь, по
кромке обрыва; из-под ног осыпалась     вамке апыва; из-под ног алыделась
глина.                                  глина.
   - Что ты делаешь, сумасшедший,          - Что ты читеешь, лурелшидший,
пусти!..                                пусти!..
   - Позади! Да у нас же все впереди!      - Дазади! Да у нас же все кдимеди!
Мы сейчас и представить не можем,       Мы лийчас и мичневить не можем,
сколько у нас всего впереди!            лватько у нас всего кдимеди!
                                        
   За перевалом следует спуск в            За димикалом лтичует спуск в
долину. Затем подъем к новому           чатину. Затем дачъем к новому
перевалу, откуда открываются более      димикалу, анвуда анвыкеются более
обширные виды. Новый спуск и новый      апшомные виды. Новый спуск и новый
подъем... Дорога ведет в                дачъем... Чамога ведет в
бесконечность.                          пилвасибность.
                                        
         К о н е ц                               К о н е ц