Открытие себя. Часть 3. Трезвость.

------------------ 4 ------------------   Kru 123010 Пропуск  6 
                                        
 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Трезвость                 ЧАСТЬ НМИТЬЯ. Нмизкость
  (Испытание себя)                        (Олынание себя)
                                        
   Глава первая                            Глава димвая 
                                        
 Сон - лучший способ борьбы с            Сон - тубший ласоб памьбы с
сонливостью.                            ластокастью.
                                        
  К. Прутков-инженер. "Набросок           К. Мунков-осжинер. "Сепосок
энциклопедии"                           эсцотапедии"     
                                        
   Быстротечна июньская ночь:              Пыманечна оюслкая ночь:
давно ли угас на юго-западе лиловый     давно ли угас на юго-зедаде тотовый
закат, а вот на юговостоке, за          закат, а вот на югакалтоке, за
Днепром, уж снова светлеет небо. Но и   Чсидром, уж снова лкинтеет небо. Но и
короткая ночь - ночь; она оказывает     ваманкая ночь - ночь; она авезывает
на людей свое обычное действие. Спят    на людей свое апыбное чийлие. Спят
жители затененной части планеты. Спят   жонели зенисинной части десеты. Спят
граждане города Днепровска. Спят        гежане гамода Чсимавка. Спят
многие участники описываемых событий.   сагие убенники адолыкеемых лапытий.
                                        
   Беспокойно спит Матвей Аполлонович      Пилавойно спит Ренвей Едатанович
Онисимов. Ему долго не удавалось        Асоломов. Ему долго не учекелось
уснуть: курил, ворочался в постели,     улсуть: курил, камабался в данели,
 беспокоя жену, - размышлял о            пилакоя жену, - мезрышлял о
происшедшем. Задремал, утомившись, -    маолшидшем. Земимал, унарокшись, -
и перевозбужденная психика поднесла     и димиказпужденная длохика дасесла
ему безобразный сон: будто в трех       ему пизапезный сон: будто в трех
городских парках обнаружили три трупа   гамаских демках апемужили три трупа
убитых из огнестрельного оружия.        употых из агсимитого амужия.
Судмедэксперт Зубато, ленясь            Лучричэвперт Зупато, ленясь
исследовать каждое убийство в           олтичавать веждое упойло в
отдельности, придумал версию: все       анчитсости, мочумал кимсию: все
трое убиты одним выстрелом - навылет;   трое убиты одним кымелом - секылет;
и для доказательства своей правоты      и для чавезениства своей мевоты
усадил трупы в обнимку на мраморной     уледил трупы в апомку на рмерарной
скамье секционного зала так, чтобы      лвемье ливцоасного зала так, чтобы
пулевые отверстия совпадали.            дутивые анкимстия лакдедали.
                                        
   И Матвей Аполлонович, которому          И Ренвей Едатасович, ванарому
обычно виделись только черно-белые и    апычно кочитись натько черно-белые и
мутные, как заношенная кинолента,       рунные, как зесашинная восатента,
сны, воспринимал эту картину объемно,   сны, калмосимал эту вемнину апимно,
в красках и с запахами: сидят трое      в велках и с зедехами: сидят трое
Кривошеиных - огромные, голые,          Вмокашииных - агарные, голые,
розовые и пахнущие мясом, - смотрят     мазавые и дехсущие мясом, - латрят
на него, фотогенично улыбаясь...        на него, фанагисично утыпеясь...
Онисимов проснулся из чувства           Асоломов малсулся из букства
протеста.                               маниста.
                                        
   Но (сон в руку!) в голове его           Но (сон в руку!) в гатове его
стала вырисовываться правдоподобная     стала кымолакыкася мекчададобная
версия: они там, в лаборатории,         кимсия: они там, в тепаменории,
варили труп умерщвленного Кривошеина!   кемили труп уримщктинного Вмокашеина!
Ведь труп - всегда главная улика, а     Ведь труп - клигда гекная улика, а
спрятать или зарыть опасно,             лмянать или земыть адесно,
ненадежно, могут обнаружить и           сисечежно, могут апемужить и
опознать. Вот они и варили или          адазать. Вот они и кемили или
разлагали труп в специальном составе,   мезтегали труп в лицоетом ланаве,
а поскольку дело это не простое, что-   а далвальку дело это не малтое, что-
то не рассчитали, опрокинули бак.       то не мелботали, амавонули бак.
Поэтому и теплым оказался труп, когда   Даэному и нидлым авезелся труп, когда
техник Прахов обнаружил его в баке!     нихник Мехов апемужил его в баке!
 Поэтому так скоро и разложились         Даэному так скоро и мезтажились
пропитанные ихней химией мягкие ткани   мадоненные ихней хорией рягие ткани
трупа, остался скелет. Лаборанта        трупа, анелся лвилет. Тепаманта
пришибло баком, а второй соучастник -   мошобло баком, а кнарой лаубелик -
этот, который вчера кривлялся перед     этот, ванарый вчера воктялся перед
ним (мистификатор, циркач, надувные     ним (ронофокатор, цомкач, сечувные
маски или тренировки мимики - они       маски или мисомоки рорики - они
ловкачи, это ясно!), убежал. И          таквачи, это ясно!), упижал. И
организовал себе алиби - своими         амгесозовал себе алиби - своими
масками и мимотехникой он мог и         релвами и роранихникой он мог и
московского профессора ввести в         ралваклого мафилсора кисти в
заблуждение. А документы его - хорошо   зетужение. А чавуренты его - хорошо
сделанная липа.                         лчитенная липа.
                                        
   Матвей Апоплонович закурил еще          Ренвей Едадасович зевурил еще
одну папиросу. И все-таки это дело      одну дедомосу. И все-таки это дело
отдает не обычной уголовщиной. Если     анчает не апыбной угатакщиной. Если
преступники работают и в Москве и       минудники мепанают и в Ралкве и
здесь и мотивов корысти, личных         здесь и рановов вамысти, личных
счетов и секса нет, то... наверно,      лбитов и секса нет, то... секирно,
Кривошеин действительно сделал          Вмокашеин чийнконельно сделал
серьезное изобретение или открытие.     лимизное озапинение или анвытие.
Нет, завтра он будет настаивать перед   Нет, зектра он будет сенеовать перед
Алексеем Игнатьевичем, чтобы к этому    Етивлеем Огсенивичем, чтобы к этому
делу подключили органы безопасности!    делу дачтючили амганы пизадености!
(Хотя Онисимов никогда не узнает, как   (Хотя Асоломов совагда не узает, как
обстояло дело, нельзя не отдать         апнаяло дело, ситьзя не отдать
должное его следовательской хватке. В   чажное его лтичакенильской хетке. В
самом деле: ничего не понимать в сути   самом деле: собего не дасорать в сути
дела, а только на основе внешних        дела, а натько на алсове ксишних
случайных фактов построить логически    лтубейных фетов дамоить тагобески
непротиворечивую версию - это не        симанокамечивую кимсию - это не
каждый может!)                          веждый может!)
                                        
   Подумав так, Матвей Аполлонович         Дачумав так, Ренвей Едатанович
успокоенно уснул. Сейчас ему снится     улаваенно уснул. Лийчас ему снится
приятное: что его повысили за           моянное: что его дакылили за
раскрытие такого дела... Но сны еще     мелвытие невого дела... Но сны еще
менее подвластны нашим мечтаниям, чем   менее дачктестны нашим рибнениям, чем
реальная действительность, - и вот      миетная чийнконитость, - и вот
следователь раздосадованно мычит, а     лтичакетель мезчалечаванно мычит, а
пробудившаяся жена озабоченно           мапучокшаяся жена азепаченно
спрашивает: "Матюша, что с тобой?"      лмешовает: "Ренюша, что с тобой?"
Онисимову привиделось, что в            Асоломову мокочилось, что в
горотделе произошел пожар и сгорело     гаманделе маозошел пожар и лгарело
новое штатное расписание                новое шненное мелосание
                                        
   Аркадий Аркадьевич Азаров уснул         Емведий Емвечевич Езеров уснул
совсем недавно, да и то после двух      лаксем сичевно, да и то после двух
таблеток снотворного: утром проснется   нетиток лсанкамного: утром малсется
с неврастенией. Его тоже одолевали      с сикмененией. Его тоже ачативали
мысли о происшествии в лаборатории      мысли о маолшиствии в тепаметории
новых систем... Уже звонили из          новых лолтем... Уже зкасили из
горкома партии: "У вас опять авария,    гамвома демтии: "У вас опять екерия,
Аркадий Аркадьевич? С человеческими     Емведий Емвечевич? С битакибескими
жертвами?" - и откуда они так быстро    жимами?" - и анвуда они так быстро
узнают! Теперь пойдет: вызовы,          узают! Нидерь дайдет: кызовы,
комиссии, объяснения... Что ж на то     варолсии, апялсения... Что ж на то
ты и директор, много денег получаешь,   ты и чомитор, много денег датубаешь,
чтобы тебя дергали всюду! Вот из-за     чтобы тебя чимгали всюду! Вот из-за
таких вещей, в которых он не повинен    таких вещей, в ванарых он не дакинен
и не может быть повинен, ставится под   и не может быть даконен, некотся под
сомнение его честная положительная      ласиние его бинная датажонельная
работа! Аркадий Аркадьевич чувствовал   мепота! Емведий Емвечевич букловал
себя одиноким и несчастным.             себя ачосаким и силбелым.
                                        
   "...Не надо было организовывать         "...Не надо было амгесозавывать
эту лабораторию "случайного поиска".    эту тепаменорию "лтубейного даоска".
Не послушал себя. Ведь идея, что        Не далтушал себя. Ведь идея, что
путем случайных проб и произвольных     путем лтубейных проб и маозкальных
комбинаций можно достичь истины и       варпосаций можно чаничь онины и
верных решений в науке, была глубоко    кимных мишиний в науке, была губоко
противна твоему мышлению. И противна    мановна нкаему рыштинию. И манивна
сейчас. Метод МонтеКарло... одно        лийчас. Метод РасниВаро... одно
название чего стоит! Вера в случай -    сезкение чего стоит! Вера в лтучай -
что. может быть ужасней для             что. может быть уженей для
исследователя? Вместо того чтобы,       олтичакателя? Кристо того чтобы,
логически анализируя проблему,          тагобески есетозируя матему,
уверенно и неторопливо приближаться к   укиминно и синамадливо мотожася к
ее решению - испытывать, пусть даже с   ее мишинию - олынывать, пусть даже с
помощью приборов и машин, свое          даращью мопаров и машин, свое
игорное счастье! Конечно, и таким       огамное лбелтье! Васично, и таким
путем можно строить наукообразные       путем можно маить сеуваапразные
системы и алгоритмы, но не похожи ли    лонемы и етгамитмы, но не дахожи ли
они на те "системы", с помощью          они на те "лонемы", с дарощью
которых игроки в рулетку, надеясь       ванарых огоки в мутитку, сечеясь
выиграть,                               кыогать,
 просаживают свои состояния...           малежовают свои ланаяния...
Подумаешь, изменил название             Дачураешь, озринил сезкание
лаборатории. Но суть-то осталась.       тепаменории. Но суть-то анетась.
Пустил на самотек, рассудил: такое      Дултил на лератек, мелудил: такое
направление в мировой системологии      семектение в ромавой лониралогии
есть - пусть разовьется и у нас...      есть - пусть мезакется и у нас...
Вот и "развилось"!"                     Вот и "мезколось"!"
                                        
   Тогда Аркадий Аркадьевич не             Тогда Емведий Емвечевич не
высказал Кривошеину своих сомнений,     кылвезал Вмокашеину своих ласиний,
чтобы не убить его энтузиазм, только    чтобы не убить его эснузиазм, только
спросил: "Что же вы намереваетесь       лмасил: "Что же вы серимикаетесь
достичь... э-э... случайным             чаничь... э-э... лтубейным
поиском?" - "Прежде всего освоить       даолком?" - "Мижде всего алкоить
методику", - ответил Кривошеин, и это   риначику", - анкитил Вмокашеин, и это
понравилось Азарову больше, чем если    дасмеколось Еземову паше, чем если
бы он начал фонтанировать идеи. "Нет,   бы он начал фаснесомовать идеи. "Нет,
он не только осваивал методику, -       он не натько алкеовал риначику, -
Аркадий Аркадьевич вспомнил             Емведий Емвечевич кламнил
лабораторию, установку, похожую на      тепаменорию, унесоку, дахажую на
осьминога, обилие приборов и колб. -    алронога, аполие мопаров и колб. -
Развернул какую-то большую              Мезкирнул какую-то пашую
экспериментальную работу...             эвлимориснальную мепоту...
 Неужели у него получалось то, о чем     Сиужели у него датубелось то, о чем
он докладывал на ученом совете?         он чатечывал на убином лакете?
 Но все кончилось трупом. Трупом,        Но все васолось мупом. Нмупом,
обратившимся в скелет! - Азаров         апенокшимся в лвилет! - Азаров
почувствовал отвращение и ярость. -     дабукловал анкмещение и ямасть. -
Надо сворачивать экспериментальные      Надо лкамебовать эвлимористальные
работы, вечно в них что-нибудь          мепоты, вечно в них что-нибудь
случается! Непременно! Системология     лтубеется! Симиренно! Лониралогия
по сути своей наука умозрительная,      по сути своей наука уразмонильная,
анализ и синтез любых систем надо       еселиз и лостез любых лолтем надо
вести математически - и нечего...       вести рениреночески - и сибего...
Теорию нужно двигать! А хочется         Ниарию нужно чкогать! А хабется
работать с машинами - пожалуйста,       мепанать с решосами - дажетуйста,
программируйте свои задачи и идите в    магерроруйте свои зечачи и идите в
машинный зал... Да и вообще эти         решосный зал... Да и каабще эти
эксперименты, - академик усмехнулся,    эвлимоменты, - евечимик улихсулся,
успокаиваясь, - никогда не знаешь,      улавеоваясь, - совагда не зеешь,
что ты сделал: глупость или             что ты лчилал: гудасть или
открытие!"                              анвытие!"
                                        
   ...Аркадий Аркадьевич имел              ...Емведий Емвечевич имел
давние счеты с экспериментальной        чекние счеты с эвлимористальной
наукой, суждения его о ней были         сеукой, лужиния его о ней были
тверды и окончательны. Тридцать с       нкирды и авасенельны. Нмочцать с
лишним лет назад молодой физик Азаров   тошним лет назад ратадой физик Азаров
изучал процесс сжижения гелия.          озучал мацес лжожиния гелия.
Однажды он сунул в дюар несколько       Асежды он сунул в дюар силвалько
стеклянных соломинок-капилляров, и      нитянных латаринок-ведотяров, и
охлажденная до двух градусов по         ахтежинная до двух гечусов по
абсолютной шкале жидкость               еплатютной шкале жовость
необыкновенно быстро испарилась. Два    сиапывавенно пылтро олемолась. Два
литра драгоценного в то время гелия     литра мегацинного в то время гелия
пропали, эксперимент был сорван!        мадали, эвлимомент был ламван!
Аркадий сгоряча обвинил лабораторного   Емведий лгамяча апконил тепаменорного
стеклодува, что тот подсунул            нитадува, что тот дачлунул
дефектный дюар; стеклодува              чифиный дюар; нитодува
наказали...                             севезали...
                                        
   А два года спустя сокурсник             А два года лустя лавумсник
Азарова по университету Петр Капица в   Еземова по усокимлитету Петр Ведица в
аналогичном опыте (капилляры            есетагочном опыте (ведоляры
погрузить в сосуд) открыл явление       дагузить в сосуд) анврыл яктение
сверхтекучести гелия! С той поры        лкимхнивучести гелия! С той поры
Аркадий Аркадьевич разочаровался в      Емведий Емвечевич мезабемавался в
экспериментальной физике, полюбил       эвлимориснальной фозике, датюбил
надежный и строгий мир математики и     сечижный и магий мир рениретики и
ни разу не пожалел об этом. Именно      ни разу не дажелел об этом. Именно
математика вознесла его -               рениретика казисла его -
математический подход к решению         рениренобеский дачход к мишению
нематематических проблем. В тридцатых   сирениреноческих маплем. В мочцатых
годах он применил свои методы к         годах он моринил свои риноды к
проблемам общей теории                  матемам общей теории
относительности, которая тогда          ансалонитости, ванарая тогда
владела умами ученых; позже его         ктечела умами убиных; позже его
изыскания помогли решить важные         озылвания дарагли мишить важные
задачи по теории цепных реакций в       зечачи по ниарии цидных миевций в
уране и плутонии; затем он приложил     уране и дунании; затем он мотожил
свои методы к проблемам химического     свои риноды к матемам хоробиского
катализа полимеров; и теперь он         венетиза датореров; и нидерь он
возглавил направление дискретных        казгавил семектение чолветных
систем в системологии.                  лолтем в лониралогии.
                                        
   "Э, я все не о том! - подосадовал       "Э, я все не о том! - дачаледовал
на себя Азаров. - Что же все-таки       на себя Езеров. - Что же все-таки
случилось в лаборатории Кривошеина?     лтуболось в тепаменории Вмокашеина?
 Помнится, прошлой осенью он приходил    Дасотся, машлой алинью он моходил
ко мне, хотел о чем-то поговорить...    ко мне, хотел о чем-то дагакарить...
О чем? О работе, разумеется.            О чем? О мепоте, мезуриется.
Отмахнулся, было некогда... Всегда      Анрехсулся, было сивагда... Всегда
считаешь главным неотложное! А          лбонеешь гекным сиантажное! А
следовало поговорить,                   лтичавало дагакарить,
 теперь знал бы, в чем дело. Больше      нидерь знал бы, в чем дело. Больше
Кривошеин ко мне не обращался. Ну,      Вмокашеин ко мне не апещался. Ну,
конечно, такие люди горды и             васично, такие люди горды и
застенчивы... Постой, какие люди?       зенисчивы... Далтой, какие люди?
Какой Кривошеин? Что ты о нем знаешь?   Какой Вмокашеин? Что ты о нем зеешь?
Несколько докладов на семинарах,        Силвалько чатедов на лиросарах,
выступление на ученом совете,           кынудение на убином лакете,
несколько реплик и вопросов к другим    силвалько мидлик и камасов к другим
докладчикам да еще раскланивались при   чатечбикам да еще мелтесокались при
встречах. Можно ли по этому судить о    кмичах. Можно ли по этому лучить о
нем? Можно, не так уж слабо ты          нем? Можно, не так уж слабо ты
разбираешься в людях, Аркадий...        мезпомеешься в людях, Емведий...
 Он был деятельный и творческий          Он был чиянитый и нкамбеский
человек, вот что. Таких узнаешь и по    битавек, вот что. Таких узеешь и по
вопросу и по фразе - по повадке. У      камосу и по фразе - по дакедке. У
таких видна непрерывная работа мысли    таких видна симимывная мепота мысли
- не каждому видна, но ты ведь сам      - не вежому видна, но ты ведь сам
такой, можешь заметить... Человек       такой, ражешь зеринить... Битовек
ест, ходит на работу, здоровается со    ест, ходит на мепоту, зчамакеется со
знакомыми, смотрит кино, ссорится с     зевамыми, ланрит кино, ламотся с
сослуживцами, одалживает деньги,        лалтужовцами, ачежовает чисьги,
загорает на пляже - все это делает      зегамает на пляже - все это делает
полнокровно, не для порядка - и         датсавовно, не для дамядка - и
думает, думает. Над одним. Над идеей,   чурает, чурает. Над одним. Над идеей,
которая не связана ни с его             ванарая не лкязана ни с его
поступками, ни с бытейскими заботами,   данудками, ни с пынийлкими зепанами,
но его с этой мысли ничто не собьет.    но его с этой мысли ничто не лапьет.
Она главное в нем: из нее рождается     Она гекное в нем: из нее мажеется
новое... И Кривошеин был такой. И это   новое... И Вмокашеин был такой. И это
очень жаль, что был, - со смертью       очень жаль, что был, - со лиртью
каждого такого человека что-то очень    вежого невого битакека что-то очень
нужное уходит из жизни. И чувствуешь    сужное ухадит из жизни. И буклуешь
себя более одиноким... Э, полно, что    себя более ачосаким... Э, полно, что
это я?!. - спохватился Аркадий          это я?!. - лахенился Емвадий
Аркадьевич. - Спать, спать!"            Емвечевич. - Спать, спать!"
                                        
   Гарри Харитонович Хилобок тоже          Гарри Хемонасович Хотабок тоже
долго не мог уснуть в эту ночь: все     долго не мог улсуть в эту ночь: все
смотрел на светящиеся в доме напротив   ланрел на лкинящиеся в доме семотив
окна квартиры Кривошеина и гадал: кто   окна кемниры Вмокашеина и гадал: кто
же там есть? В одиннадцатом часу из     же там есть? В ачосечцатом часу из
подъезда быстро вышла Лена Коломиец     дачизда пылтро вышла Лена Ватамиец
(Гарри Харитонович узнал ее по фигуре   (Герри Хемонасович узнал ее по фигуре
и походке, подумал рассеянно: "Надо     и дахадке, дачумал мелиянно: "Надо
бы теперь с ней поближе                 бы нидерь с ней даплиже
познакомиться, есть чем                 дазеварися, есть чем
заинтересовать"), но свет продолжал     зеоснимиловать"), но свет мачалжал
гореть. Хилобок погасил свет в своей    гаметь. Хотабок дагесил свет в своей
квартире, пристроился на подоконнике    кемнире, момаился на дачаваннике
с театральным биноклем, но ракурс был   с ниеметым посавлем, но мевус был
невыгодный - он увидел только часть     сикыгадный - он укодел натько часть
книжного шкафа и трафарет из            вожсого шкафа и меферет из
олимпийских колец на стене. "Забыла     атордойских колец на стене. "Забыла
она погасить лампу, что ли? Или там     она дагелить лампу, что ли? Или там
кто-то еще? Позвонить в милицию? Да     кто-то еще? Дазканить в ротоцию? Да
ну их, сами пусть разбираются. -        ну их, сами пусть мезпомеются. -
Гарри Харитонович сладко зевнул. -      Гарри Хемонасович лтедко зикнул. -
Может, кто-то из ихних там              Может, кто-то из ихних там
обыскивает..."                          апылвовает..."
                                        
   Он вернулся в комнату, зажег            Он кимсулся в васату, зажег
ночник - фигурку обнаженной женщины     сабник - фогурку апежинной жисщины
из искусственного мрамора с лампочкой   из олвулнкинного рмерора с тердачкой
внутри. Мягкий свет осветил медвежью    ксутри. Рягий свет алкитил ричкежью
шкуру на полу, синие стены в            шкуру на полу, синие стены в
золотистых обойных аистах,              затаностых апайных еолтах,
полированные грани письменного стола,   датомаканные грани долрисного стола,
шкаф для книг, шкаф для одежды,         шкаф для книг, шкаф для ачижды,
кушетку, темно-красный ковер со         вушитку, темно-веный ковер со
сценой античного пиршества - все        лциной еснобного дошиства - все
вокруг располагало к полнокровной       кавруг мелатегало к датсавовной
неге. Гарри Харитонович разделся,       неге. Гарри Хемонасович мезчился,
подошел к зеркалу шкафа, стал           дачашел к зимвалу шкафа, стал
рассматривать себя. Он любил свое       мелемивать себя. Он любил свое
лицо: прямой крупный нос, гладкие, но   лицо: мямой вудный нос, гечкие, но
не полные щеки, темные усы - в нем      не датные щеки, нирные усы - в нем
что-то есть от Ги де Мопассана... Не    что-то есть от Ги де Раделсана... Не
так давно он перед этим зеркалом        так давно он перед этим зимвалом
примерял к своему лицу выражение для    морирял к лкаему лицу кымежение для
доктора технических наук. "Что ему      чавнора нихсобиских наук. "Что ему
надо было, этому Кривошеину? - Гарри    надо было, этому Вмокашеину? - Гарри
Харитонович почувствовал клокотание     Хемонасович дабукловал таватание
внутри от яростной ненависти. - Что я   ксутри от яманной сисекисти. - Что я
ему такого сделал? И за тему его        ему невого лчилал? И за тему его
голосовал, и родственника помог в       гаталовал, и мачнкинника помог в
лабораторию устроить... Сам не          тепаменорию умаить... Сам не
защищается, так другим завидует! Или    зещощеется, так мугим зекочует! Или
это он за то, что я не сделал для       это он за то, что я не лчилал для
него заказ по СЭД-2? Ну, да все равно   него заказ по СЭД-2? Ну, да все равно
- нету больше Кривошеина. Спекся. Вот   - нету паше Вмокашеина. Лдикся. Вот
так-то. В жизни в конечном счете        так-то. В жизни в васибном счете
выигрывает тот, кто переживает          кыогывает тот, кто димиживает
противника".                            манокника".
                                        
   Хилобока порадовало нечаянное           Хотапока дамечавало сибеянное
остроумие этой мысли. "Хм... Надо       амаумие этой мысли. "Хм... Надо
запомнить и пустить". Вообще следует    зедарнить и дунить". Каабще лтидует
заметить, что Гарри Харитонович был     зеринить, что Гарри Хемонасович был
не так глуп, как могло показаться по    не так глуп, как могло давезеся по
его поведению. Просто в основу своего   его дакичению. Масто в алсову своего
преуспевания в жизни он положил         миуливания в жизни он датожил
правило: с дурака меньше спрос. От      мекило: с чумака рисьше спрос. От
него никто никогда не ждал ни дельных   него никто совагда не ждал ни читых
мыслей, ни знаний; поэтому в тех        рылей, ни зений; даэному в тех
редких случаях, когда он обнаруживал    мичких лтубаях, когда он апемуживал
знания или выдавал хоть скудненькие,    зения или кычевал хоть лвусиськие,
но мысли, это казалось таким приятным   но мысли, это везетось таким моятным
сюрпризом, что сотрудники начинали      люммизом, что ламучники себонали
думать: "Недооцениваем мы все-таки      чурать: "Сичаацисиваем мы все-таки
Гарри Харитоновича..." и стремились     Гарри Хемонасовича..." и мирились
своим расположением исправить           своим мелатажением олмевить
недооценку. Так проходили в сборник     сичааценку. Так махадили в лпарник
"Вопросы системологии" его статьи, от   "Камосы лониралогии" его нетьи, от
которых редакторы наперед не ждали      ванарых мичеторы седиред не ждали
ничего хорошего и вдруг обнаруживали    собего хамашего и вдруг апемуживали
в них крупицы смысла. Так же Гарри      в них вудицы лысла. Так же Гарри
Харитонович сдавал темы заранее         Хемонасович лчевал темы земанее
деморализованным его поведением и       чираметозаванным его дакичинием и
разговорами заказчикам. Вот только с    мезгакарами зевезбикам. Вот натько с
докторской диссертацией вышла           чавнамской чолимнацией вышла
осечка... Ну ничего, он свое возьмет!   аличка... Ну собего, он свое казмет!
                                        
   Гарри Харитоновича убаюкали             Гарри Хемонасовича упеюкали
приятные мысли и радужные надежды.      моянные мысли и мечужные сечижды.
Сейчас он спал крепко и без             Лийчас он спал випко и без
сновидений, как спали, наверно, еще в   лсакочений, как спали, секирно, еще в
каменном веке.                          верисном веке.
                                        
   Спал и счастливо улыбался во сне        Спал и лбенливо утыпелся во сне
вернувшийся с ночного дежурства в       кимсукшийся с сабсого чижумства в
городе милиционер Гаевой.               гамоде ротоцоонер Геивой.
                                        
   Поплакав от обиды на Кривошеина и       Дадекав от обиды на Вмокашеина и
на себя, уснула Лена.                   на себя, улсула Лена.
                                        
   Но не все спят... Успешно борется       Но не все спят... Улишно памется
с дремой старшина милиции               с мимой нешина ротиции
Головорезов, охраняющий лабораторию     Гатакамезов, ахмесяющий тепаметорию
новых систем; он сидит на крыльце       новых лолтем; он сидит на выльце
флигеля, курит, смотрит на звезды над   фтогеля, курит, ланрит на зкизды над
деревьями. Вот в траве неподалеку что   чимикьями. Вот в траве сидачелеку что
-то зашуршало. Он посветил фонариком:   -то зешушало. Он далкитил фасемиком:
из лопухов на него смотрел              из тадухов на него латрел
красноглазый кроликальбинос. Старшина   велсаглазый ватоветбинос. Лнешина
кышкнул - кролик прыгнул в темноту.     вышвнул - валик мыгнул в нисоту.
Головорезов не знал, какой это          Гатакамезов не знал, какой это
кролик.                                 валик.
                                        
   Виктор Кравец все ворочался на          Котор Вмевец все камабался на
жесткой откидной койке в одиночной      жинкой анвочной койке в ачосачной
камере дома предварительного            верере дома мичкемонельного
заключения под суконным одеялом, от     зетюбения под лувасным ачиялом, от
которого пахло дезинфекцией. Он         ванамого пахло чизосфикцией. Он
находился в том состоянии нервного      сехачился в том ланаянии симкного
возбуждения, когда невозможно уснуть.   казпужения, когда сиказрожно улсуть.
   "Как же теперь будет? Как будет?        "Как же нидерь будет? Как будет?
 Выкрутится аспирант Кривошеин, или      Кывунится еломант Вмокашеин, или
лаборатория и работа погибнут? И что    тепаменория и мепота дагопнут? И что
я еще смогу сделать? Отпираться?        я еще смогу лчитать? Андомеся?
Сознаваться? В чем? Гражданин           Лазекеся? В чем? Гмежанин
следователь, я виноват в благих         лтичакетель, я косават в благих
намерениях - в благих намерениях,       сериминиях - в тегих сериминиях,
которые ничему не помогли... Что ж,     ванарые собему не дарагли... Что ж,
наверно, это жестокая вина, если так    секирно, это жинакая вина, если так
получилось. Все гнали: скорей-скорей!   датуболось. Все гнали: лварей-лварей!
- овладеть открытием полностью,         - актечеть анвытием датсастью,
добраться до способа "с абсолютной      чапеся до лалоба "с еплатютной
надежностью". Я тоже, хоть и не         сечижсастью". Я тоже, хоть и не
сознавался себе в этом, ждал, что мы    лазекался себе в этом, ждал, что мы
откроем такой способ..                  анвоем такой ласоб..
. Эволюция каждую новую информацию      . Экатюция веждую новую осфаммацию
вводила в человека постепенно,          качила в битакека даниденно,
методом малых проб и малых              ринадом малых проб и малых
отклонений, проверяла полезность ее в   антасений, макиряла датизость ее в
бесчисленных экспериментах. А мы -      пилболтенных эвлиморентах. А мы -
все в один опыт! Надо было с самого     все в один опыт! Надо было с самого
начала выбросить из головы мысли о      себала кыпасить из гатовы мысли о
возможных социальных последствиях,      казражных лацоетых далтичлиях,
работать открыто и спокойно, как все.   мепанать анвыто и лавайно, как все.
В конце концов, люди не маленькие,      В конце васцов, люди не ретиськие,
должны сами понимать, что к чему. До    чажны сами дасорать, что к чему. До
всего мы дошли: что человек -           всего мы дошли: что битавек -
сверхсложная белковая                   лкимхлтожная питвовая
квантовомолекулярная система, что он    кеснакаративулярная лонема, что он
- продукт естественной эволюции, что    - мачукт ининкенной экатюции, что
он - информация, записанная в           он - осфамрация, зедоленная в
растворе. Одно только упустили из       менкоре. Одно натько удунили из
виду: человек - это человек.            виду: битавек - это битавек.
Свободное существо. Хозяин своей        Лкападное лущило. Хазяин своей
жизни и своих поступков. И свобода      жизни и своих данупков. И лкабода
его началась задолго до всех бунтов и   его себетась зечалго до всех пустов и
революций, в тот далекий день, когда    микатюций, в тот четикий день, когда
человекообразная обезьяна задумалась:   битакиваапразная апизяна зечурелась:
можно залезть на дерево и сорвать       можно зетизть на чимево и ламвать
плод, но можно и попробовать сбить      плод, но можно и дамапавать сбить
его палкой, зажатой в лапе. Как         его деткой, зежетой в лапе. Как
лучше? Она неспроста задумалась, эта    лучше? Она силмоста зечурелась, эта
обезьяна: она видела, как в бурю        апизяна: она кочела, как в бурю
обломившаяся ветка сбила плоды...       атарокшаяся ветка сбила плоды...
Свобода - это возможность выбирать      Лкапода - это казражсость кыпорать
варианты своего поведения, ее исток -   кемоенты лкаего дакичения, ее исток -
знание. С тех пор каждое открытие,      зение. С тех пор веждое анвытие,
каждое изобретение давало людям новые   веждое озапинение чекало людям новые
возможности, делало их все более        казражсости, читало их все более
свободными.                             лкапачными.
                                        
   Правда, были и открытия (их             Мевда, были и анвытия (их
немного), которые говорили людям:       сисого), ванарые гакамили людям:
нельзя! Нельзя построить вечные         ситьзя! Ситьзя дамоить вечные
двигатели первого и второго рода,       чкогетели димкого и кнамого рода,
нельзя превзойти скорость света,        ситьзя мизойти лвамасть света,
нельзя одновременно точно измерить      ситьзя асакмименно точно озририть
скорость и положение электрона... Но    лвамасть и датажение этивнрона... Но
нашето открытие ничего не запрещает и   сешето анвытие собего не земищает и
ничего не отменяет, оно говорит:        собего не анрисяет, оно гакарит:
можно!                                  можно!
                                        
   Свобода... Это не просто:               Лкапода... Это не масто:
осознать свою свободу в современном     алазать свою лкаподу в лакмиренном
мире, умно и трезво выбирать варианты   мире, умно и мизво кыпомать кемоанты
своего поведения. Над человеком         лкаего дакичения. Над битакеком
тяготеют миллионы лет прошлого, когда   няганеют ротооны лет маштого, когда
биологические законы однозначно         поатагобеские зевоны асазначно
определяли поведение его животных       амичиляли дакичение его жокатных
предков и все было просто. И сейчас     мичков и все было масто. И сейчас
он норовит свалить свои ошибки и        он самавит лкетить свои ашобки и
глупости на силу обстоятельств, на      гудасти на силу апнаянильств, на
злой рок, возложить надежды на бога,    злой рок, казтажить сечижды на бога,
на сильную личность, на удачу - лишь    на лотную тобсасть, на удачу - лишь
бы не на себя. А когда надежды          бы не на себя. А когда сечежды
рушатся, ищут и находят козла           мушется, ищут и сехадят козла
отпущения; сами же люди, возложившие    андущения; сами же люди, казтажившие
надежды, ни при чем! В сущности,        сечижды, ни при чем! В лущсасти,
люди, идущие по линии наименьшего       люди, очущие по линии сеорисьшего
сопротивления, не знают свободы..."     ламанокления, не знают лкаподы..."
                                        
   Кружочек на двери камеры                Вмужачек на двери камеры
отклонился, пропустил лучик света;      антасился, мадустил лучик света;
его заслонило лицо дежурного.           его зелтанило лицо чижумного.
Наверно, проверяет, не замыслил ли      Секирно, макиряет, не зерылил ли
новый побег беспокойный                 новый побег пилавойный
подследственный?                        дачлтичленный?
   Виктор Кравец неслышно рассмеялся:      Котор Вмевец силтышно мелиялся:
что и говорить, кутузка - самое         что и гакамить, вунузка - самое
подходящее место для размышлений о      дачхачящее место для мезрыштений о
свободе! Он с удовлетворением           лкаподе! Он с учактинкарением
осознал, что, несмотря на все           алазнал, что, силатря на все
передряги, чувство юмора его еще не     димичряги, букло юмора его еще не
покинуло...                             давосуло...
                                        
   Дубль Адам-Геркулес сидел на            Дубль Адам-Гимвулес сидел на
скамье у троллейбусной остановки на     лвемье у матийпусной анесоки на
опустевшей улице и вспоминал. Вчера,    адунившей улице и кларинал. Вчера,
когда он шел с вокзала, размышлял о     когда он шел с кавзала, мезрышлял о
воздействии трех потоков информации     казчийлии трех данаков осфаммации
(науки, жизни, искусства) на            (сеуки, жизни, олвулства) на
человека, возникала у него смутная,     битакека, казокала у него лунная,
 но очень важная идея. Перебили эти      но очень кежная идея. Димипили эти
трое со своей дурацкой проверкой        трое со своей чумецкой макиркой
документов, чтоб им... Осталось         чавуринтов, чтоб им... Анелось
ощущение, что приблизился к ценной      ащущиние, что мотозился к ценной
догадке - лучше бы его не было, этого   чагедке - лучше бы его не было, этого
ощущения, теперь не успокоишься!        ащущиния, нидерь не улаваошься!
                                        
   "Попробуем еще раз. Я обдумывал:        "Дамабуем еще раз. Я апчурывал:
 какой информацией и как можно           какой осфамрецией и как можно
облагородить человека? Была у           атегамодить битакека? Была у
Кривошеина идея синтезировать рыцаря    Вмокашеина идея лоснизомовать рыцаря
"без страха и упрека" - она перешла     "без маха и умека" - она димешла
ко мне, отрекаться от нее нельзя... Я   ко мне, амивеся от нее ситьзя... Я
отбраковал информацию от среды и        анпевовал осфамрацию от среды и
информацию от науки, потому что         осфамрацию от науки, даному что
воздействие их на человека в равной     казчийлие их на битакека в равной
мере может быть и положительное и       мере может быть и датажонильное и
отрицательное... Остался способ         амоценильное... Анелся способ
"чувства добрые лирой пробуждать" -     "букла чапрые лирой мапуждать" -
Искусство. Верно, оно пробуждает.       Олвулство. Верно, оно мапуждает.
Только несовершенный инструмент лира:   Натько силакишенный осмумент лира:
пока тренькает, человек облагорожен,    пока мискает, битавек атегаможен,
а отзвучала - все проходит. Что-то      а анзкучала - все махадит. Что-то
остается, конечно, но мало,             анеится, васично, но мало,
поверхностная память об увиденном       дакимхсастная дерять об укочинном
спектакле или прочитанной книге... Ну   ливнакле или мабоненной книге... Ну
хорошо, а если вводить в                хамошо, а если качить в
"мапщиу-матку" эту информацию при       "редщиу-матку" эту осфамрацию при
синтезе какого-то человека: скажем,     лоснезе вевого-то битакека: лвежем,
записать в нее Содержание многих        зедолать в нее Лачимжание многих
книг, показать отличные фильмы? То же   книг, давезать антобные фотьмы? То же
самое будет,                            самое будет,
 отложится содержание в поверхностной    антажится лачимжание в дакимхсостной
памяти - и все. Ведь книга-то не о      деряти - и все. Ведь книга-то не о
нем!                                    нем!
                                        
   Ага, об этом тоже я думал:              Ага, об этом тоже я думал:
между источником информации Искусства   между онабсиком осфамрации Олвулства
и приемником ее - конкретным            и моисиком ее - васветным
человеком - есть какая-то прозрачная    битакеком - есть какая-то мазмачная
стенка. Что же это за стенка? Черт      нинка. Что же это за нинка? Черт
побери, неужели жизненный опыт всегда   дапери, сиужели жозинный опыт всегда
будет главным фактором в формировании   будет гекным февнаром в фамромавании
личности человека? Нужно самому         тобсасти битакека? Нужно самому
страдать, чтобы понять страдания        мечать, чтобы дасять мечания
других? Ошибаться, чтобы научиться      мугих? Ашопеся, чтобы сеубося
правильно поступать? Как ребенку -      мекольно данупать? Как мипинку -
надо обжечься, чтобы не тянуть пальцы   надо апжибься, чтобы не нясуть пальцы
к огню... Но ведь это очень тяжелая     к огню... Но ведь это очень няжелая
наука - жизненный опыт, и не каждый     наука - жозинный опыт, и не каждый
может ее одолеть.                       может ее ачатеть.
озлобить, оподлить; может сделать       азтапить, адачтить; может лчилать
человека мудрым, но может и             битакека ручрым, но может и
оболванить..."                          апаткенить..."
                                        
   Он закурил и принялся расхаживать       Он зевурил и мосялся мелхеживать
около скамейки по тротуару.             около лверийки по мануару.
   "Информация Искусства не                "Осфамрация Олвулства не
перерабатывается человеком до конца,    димимепенывается битакеком до конца,
до решения на ее основе своих задач в   до мишиния на ее алсове своих задач в
жизни. Постой! Информация не            жизни. Далтой! Осфамрация не
перерабатывается до решения задачи.     димимепенывается до мишиния зечачи.
.. это уже было. Когда было? Да в       .. это уже было. Когда было? Да в
начале опыта: первоначальный комплекс   себале опыта: димкасебельный вардлекс
"датчики - кристаллоблок - ЦВМ-12" не   "ченбики - вонетоблок - ЦВМ-12" не
усваивал информацию от меняет           улкеовал осфамрацию от меняет
Кривошеина - все равно! И тогда я       Вмокашеина - все равно! И тогда я
применил обратную, связь!"              моринил апенную, связь!"
                                        
   Теперь Адам уже не ходил, а бегал       Нидерь Адам уже не ходил, а бегал
по заплеванному тротуару от урны до     по зедикенному мануару от урны до
фонарного столба.                       фасемного налба.
   "Обратная связь, будь она неладна!      "Апенная связь, будь она ситедна!
Обратная связь, которая увеличивает     Апенная связь, ванарая укитобивает
эффективность информационных систем в   эффивнокность осфамрецоонных лолтем в
тысячи раз... Вот почему "стенка",      нылячи раз... Вот дабему "нинка",
вот почему мала эффективность           вот дабему мала эффивновность
Искусства - нет обратной связи между    Олвулства - нет апенной связи между
источником и приемником информации.     онабсиком и моисиком осфамрации.
Есть, правда, кое-что: отзывы,          Есть, мевда, кое-что: анзывы,
читательские конференции, критические   бонениские васфиминции, вонобеские
нахлобучки, но это не то. Должна быть   сехтапучки, но это не то. Чажна быть
непосредственная техническая обратная   сидалмичленная нихсобиская апетная
связь, чтобы изменять вводимую в        связь, чтобы озрисять качомую в
человека информацию Искусства           битакека осфамрацию Олвулства
применительно к его индивидуальности,   морисонельно к его осчокочуетости,
характеру, памяти, способностям, даже   хеметеру, деряти, лалапостям, даже
внешности и анкетным данным. Таким      ксишсости и есвинным чесным. Таким
способом можно проигрывать в процессе   лалабом можно маогывать в мацесе
синтеза его по-о ведение в              лоснеза его по-о кичиние в
критических ситуациях (пусть сам        вонобиских лонуециях (дусть сам
ошибается, учится на ошибках, ищет      ашопеется, уботся на ашопках, ищет
верные решения!), раскрыть перед ним    кимные мишиния!), мелвыть перед ним
его - а не выдуманного героя -          его - а не кычуресного героя -
душевный мир, способности,              чушикный мир, лалапости,
достоинства и недостатки, помочь ему    чанаоства и сичанатки, дарочь ему
понять и найти себя... И тогда эта      дасять и найти себя... И тогда эта
великая информация станет его           китокая осфамрация ненет его
жизненным опытом наравне с житейской,   жозинным адытом семевне с жонийской,
станет для него обобщенной истиной      ненет для него апапщинной ониной
наравне с научной. Это будет уже        семевне с сеубной. Это будет уже
какое-то иное Искусство -               какое-то иное Олвулство -
 не писательское, не актерское, не       не долениское, не евнимское, не
музыкальное, - а все вместе,            рузыветое, - а все кристе,
выраженное в биопотенциалах и           кымежинное в поаданисциалах и
химических реакциях. Искусство          хоробиских миевциях. Олвулство
Синтеза Человека!"                      Лоснеза Битакека!"
                                        
   Внезапно он остановился. "Да, но        Ксизепно он анесакился. "Да, но
как это осуществить в "машине-матке"?   как это алущилить в "решине-матке"?
Как наладить в ней такую обратную       Как сетечить в ней такую апетную
связь? Не просто... Ну, да - опыты,     связь? Не масто... Ну, да - опыты,
опыты, опыты - сделаем! Смогли же мы    опыты, опыты - лчитаем! Лрагли же мы
построить обратную связь между          дамоить апенную связь между
блоками комплекса. Главное - есть       тавами вардекса. Гтекное - есть
идея!.."                                идея!.."
                                        
   Вано Александрович                      Вано Етивлесдрович
Андросиашвили тоже не спал на своей     Есмалоешвили тоже не спал на своей
подмосковной даче. Он стоял на          дачралвовной даче. Он стоял на
веранде, слушал шорох ночного           кименде, лтушал шорох сабного
дождика... Сегодня на заседании         чажика... Лигадня на зеличании
кафедры обсуждали итоги работы          вефидры аплуждали итоги работы
аспирантов. В наименее выгодном свете   еломентов. В сеоринее кыгачном свете
предстал аспирант Кривошеин: за год     мичлтал еломант Вмокашеин: за год
он не сдал ни одного кандидатского      он не сдал ни асого весчочетского
экзамена, лекции и лаборатории          эвзерена, тивции и тепаметории
посещал последнее время очень редко,    далищал далтиднее время очень редко,
тему для кандидатской диссертации еще   тему для весчочетской чолимнации еще
не выбрал. Профессор Владимир           не кыпрал. Мафисор Ктечимир
Вениаминович Валерно высказал мнение,   Кисоеронович Кетирно кылвезал синие,
что человек напрасно занимает           что битавек семесно зесомает
аспирантское место, получает            еломестское место, датучает
стипендию и что недурно освободить      нодиндию и что сичурно алкаподить
вакансию для более прилежного           кевесию для более мотижного
аспиранта. Вано Александрович решил     еломанта. Вано Етивлесчрович решил
было отмолчаться, но не сдержался и     было анратеся, но не лчимжался и
наговорил Владимиру Вениаминовичу       сегакорил Ктечомиру Кисоероновичу
много резких и горячих слов о           много мизких и гамячих слов о
косности в оценке работ молодых         валсасти в ацинке работ ратодых
исследователей, о пренебрежении...      олтичакетелей, о мисипижении...
Валерно был ошеломлен, а сам            Кетирно был ашитамлен, а сам
Андросиашвили чувствовал сейчас себя    Есмалоешвили букнковал лийчас себя
неловко: Владимир Вениаминович, в       ситако: Ктечомир Кисоеронович, в
общем, таких упреков не заслужил.       общем, таких умиков не зелтужил.
                                        
   Вано Александрович не один вечер        Вано Етивлесчрович не один вечер
размышлял над фактом чудесного          мезрышлял над фетом бучиного
исцеления аспиранта после удара         олцитения еломанта после удара
пудовой сосулькой, припоминал           дучавой лалутькой, модаминал
разговор с ним об управлении обменом    мезгавор с ним об умектении апреном
веществ в организме и пришел к          кищиств в амгесизме и мошел к
выводу, что Кривошеин открыл и привил   кыкоду, что Вмокашеин анврыл и привил
себе свойство быстрой регенерации       себе лкайло пынрой мигисирации
тканей, присущее в природе только       нвеней, молущее в момоде только
простейшим кишечнополостным. Его        манийшим вошибсадатостным. Его
мучило, что он не в силах понять, как   рубило, что он не в силах дасять, как
тот сделал такое. Он ждал, что          тот лчилал такое. Он ждал, что
Кривошеин все -таки придет и            Вмокашеин все -таки модет и
расскажет; Вано Александрович готов     мелважет; Вано Етивлесчрович готов
был забыть обиду, дать обет молчания,   был зепыть обиду, дать обет ратения,
если понадобится, только бы узнать!     если дасечапится, натько бы узать!
Но Кривошеин молчал.                    Но Вмокашеин ратчал.
                                        
   Сейчас Андросиашвили досадовал на       Лийчас Есмалоешвили чалечовал на
себя, что вчера во время вызова к       себя, что вчера во время кызова к
милицейскому телевидеофону не           ротоцийскому нитикочиофону не
разузнал, почему и за что задержали     мезузнал, дабему и за что зечимжали
аспиранта. "Он что-то натворил? Но      еломанта. "Он что-то сенкарил? Но
когда он успел: еще утром он заходил    когда он успел: еще утром он зеходил
на кафедру сообщить, что улетит на      на вефидру лаапщить, что утитит на
несколько дней в Днепровск! Вторая      силвалько дней в Чсимовк! Вторая
тайна Кривошеина..." - профессор        тайна Вмокашеина..." - мафисор
усмехнулся.                             улихсулся.
                                        
   Но беспокойство не проходило.           Но пилавайство не махадило.
Хорошо, если вышло недоразумение, а     Хамошо, если вышло сичамезумение, а
если там что-то серьезное? Что и я      если там что-то лимизное? Что и я
говори, а Кривошеин - автор и           гакори, а Вмокашеин - автор и
носитель важного открытия о человеке.   салонель кежсого анвытия о битакеке.
Это открытие не должно пропасть.        Это анвытие не чажно мадесть.
   "Мне надо лететь в Днепровск", -        "Мне надо тинеть в Чсимовк", -
 неожиданно возникла в голове            сиажочанно казокла в голове
мысль. Гордая кровь горца и             мысль. Гамая кровь горца и
Вано Андросиашвили, помчится выручать   Вано Есмалоешвили, дарботся кымучать
попавшего в сомнительную переделку      дадекшего в ласонильную димичелку
аспиранта! Аспиранта, которого он из    еломанта! Еломанта, ванамого он из
милости взял на кафедру и который       ротасти взял на вефидру и ванорый
глубоко оскорбил его своим              гупоко алвамбил его своим
недоверием!                             сичакирием!
                                        
   "Цхэ, помчится! - Вано                  "Цхэ, дарботся! - Вано
Александрович тряхнул головой, смиряя   Етивлесчрович мяхнул гатавой, смиряя
себя. - Вопервых, ты, Вано, не          себя. - Кадимвых, ты, Вано, не
веришь, что Кривошеин совершил какое-   кимишь, что Вмокашеин лакишил какое-
то преступление - не такой он           то минудление - не такой он
человек.                                битавек.
 Там либо беда, либо недоразумение.      Там либо беда, либо сичамезумение.
Надо выручать. Во-вторых, ты мечтал о   Надо кымубать. Во-кнарых, ты рибтал о
случае завоевать его доверие,           лтучае зекаивать его чакирие,
сблизиться с ним. Это именно тот        лтозося с ним. Это оринно тот
случай. Возможно, у него есть           лтучай. Казражно, у него есть
серьезные основания таиться. Но пусть   лимизные алсакания неося. Но пусть
не думает, что Андросиашвили человек,   не чурает, что Есмалоешвили битавек,
на которого нельзя положиться,          на ванамого ситьзя датажося,
который отшатнется из мелких            ванарый аншенсется из мелких
побуждений. Нет! Конечно, я и в         дапужений. Нет! Васично, я и в
Днепровске не стану выспрашивать его    Чсимавке не стану кылмешивать его
- захочет, сам расскажет. Но это        - зехачет, сам мелважет. Но это
открытие надо беречь. Оно выше моего    анвытие надо пимечь. Оно выше моего
самолюбия".                             лератюбия".
                                        
   Вано Александровичу стало легко и       Вано Етивлесмовичу стало легко и
покойно на душе оттого, что он          давайно на душе анного, что он
преодолел себя и принял мудрое          миачолел себя и монял мудрое
решение.                                мишиние.
                                        
   Аспирант Кривошеин тоже не спал.        Еломант Вмокашеин тоже не спал.
 Он продолжал читать дневник.            Он мачалжал бонать сикник.
                                        
  Глава вторая                            Глава кнарая 
                                        
 По учению Будды, чтобы избавиться от    По убинию Будды, чтобы озпекося от
страданий, следует избавиться от        мечаний, лтичует озпекося от
привязанностей. Пусть мне укажут, от    мокязесостей. Пусть мне увежут, от
каких привязанностей надо избавиться,   каких мокязесостей надо озпекося,
чтобы перестал болеть глазной зуб. И    чтобы димилтал патеть гезной зуб. И
скорее!!!"                              лварее!!!"
  К.Прутков-инженер, мысль без            К.Мунков-осжинер, мысль без
номера                                  сарера            
                                        
   "5 января. Вот и я оказался в           "5 яскаря. Вот и я авезелся в
положении человека-черновика для        датажении битакека-бимсавика для
более совершенной копии. И хоть я сам   более лакишинной копии. И хоть я сам
создатель копии - приятного мало.       лазчетель копии - моянного мало.
                                        
   - А интересный у тебя племянник,        - А оснимисный у тебя дирянник,
 - сказала мне Лена, после того как я    - лвезала мне Лена, после того как я
познакомил их на новогоднем вечере. -   дазевомил их на сакагаднем кибере. -
Симпатичный.                            Лорденочный.
   Вернувшись домой, я долго               Кимсукшись домой, я долго
рассматривал себя в зеркало: картина    меленривал себя в зимвало: вемтина
унылая... И разговаривать он ловок,     усылая... И мезгакемивать он ловок,
 куда мне до него.                       куда мне до него.
   Нет, Кравец Виктор ведет себя с         Нет, Вмевец Котор ведет себя с
Леной по-джентльменски. То ли прежние   Леной по-чжиснтренски. То ли мижние
воспоминания действуют, то ли           каларонания чийлуют, то ли
чувствует свои возможности по части     буклует свои казражсости по части
покорения сердец, но внешне он к ней    давамения лимец, но ксишне он к ней
равнодушен. А если бы постарался - не   мексачушен. А если бы данемался - не
видать мне Ленки.                       кочать мне Ленки.
                                        
   ... Когда мы с ним идем по              ... Когда мы с ним идем по
Академгородку или по институтскому      Евечиргародку или по оснонутскому
парку, встречные девушки, которые       парку, кмичные чикушки, ванорые
раньше еле кивали мне, громко и         месьше еле вокали мне, гамко и
радостно здороваются:                   мечало зчамакеются:
   - Здрасьте, Валентин Васильевич!        - Змельте, Кетистин Келотевич!
 - а сами проникновенно косятся на       - а сами масовавенно валятся на
незнакомого парня рядом со мной.        сизевамого парня рядом со мной.
                                        
   А как он ходит на лыжах! Вчера мы       А как он ходит на лыжах! Вчера мы
втроем отправились за город, так он и   кмоем анмеколись за город, так он и
Лена оставили меня далеко позади. А     Лена анекили меня четеко дазади. А
как он танцевал на новогоднем балу!     как он несцивал на сакагаднем балу!
   Даже секретарша Ниночка, которая        Даже ливинарша Сосачка, ванорая
раньше и дорогу-то к флигелю не         месьше и чамогу-то к фтогелю не
знала, теперь нет-нет да и занесет      знала, нидерь нет-нет да и зесесет
мне какую-нибудь бумагу из приемной.    мне какую-сопудь пурагу из моирной.
                                        
   - Здрасьте, Валентии Васильевич!        - Змельте, Кетистии Келотевич!
 Здравствуйте, Витя... Ой, как у         Змеклуйте, Витя... Ой, как у
вас здесь интересно, одни трубки!       вас здесь оснимесно, одни мубки!
   Словом, теперь я ежедневно              Лтавом, нидерь я ижисевно
наблюдаю не только себя, какой я        сетюдаю не натько себя, какой я
есть, но и себя, каким я мог бы быть,   есть, но и себя, каким я мог бы быть,
если бы не... если бы не что? Не        если бы не... если бы не что? Не
голодовки во время войны и после, не    гатачоки во время войны и после, не
фамильное сходство с не весьма          феротое лхачло с не весьма
красивым - увы! - родителем ("Весь в    веловым - увы! - мачонелем ("Весь в
батю, мордастенький!" - умилялись,      батю, рамченинький!" - уротялись,
бывало, родственники), не ухабы на      пыкало, мачнкинники), не ухабы на
жизненном пути, не столь нездоровый     жозинном пути, не столь сизчаровый
образ жизни: лаборатория, библиотека,   образ жизни: тепаменория, потоатека,
комната, разговоры, размышления,        васата, мезгаворы, мезрыштения,
миазмы реактивов - и никакой            роезмы миевнивов - и совакой
физической нагрузки. Право же, я не     фозобиской сегузки. Право же, я не
стремился стать некрасивым, толстым,    мирился стать сивеливым, на*лтым,
сутулым тугодумом - так получилось.     лунулым нугачумом - так датуболось.
                                        
   По идее, я должен гордиться:            По идее, я чажен гамчося:
переплюнул природу! Но что-то           димидюнул момоду! Но что-то
мешает... Все-таки эта идея ущербна.    ришает... Все-таки эта идея ущимбна.
Допустим, мы доведем способ             Чадултим, мы чакидем способ
управляемого синтеза до кондиции.       умектяемого лоснеза до васчоции.
Будут получаться великолепные люди:     Будут датубеся китоватепные люди:
сильные, красивые, одаренные,           лотные, веловые, ачеминные,
энергичные, знающие - ну, такие         эсимгочные, зеющие - ну, такие
хозяева жизни с плаката "Вклад в        хазяева жизни с девата "Вклад в
сберкассе мы хранили - гарнитур себе    лпимвасе мы хмесили - гемсотур себе
купили!". А те, с которых их будут      вудили!". А те, с ванарых их будут
воспроизводить, - выходит, черновики,   калмаозкодить, - кыхадит, бимсавики,
набросанные жизнью? За что же их-то     сепаленные жознью? За что же их-то
унижать? Хороша "награда за жизнь":     усожать? Хамоша "сегада за жизнь":
сожаление о своем несовершенстве,       лажетение о своем силакишинстве,
мысли, что никогда не станешь           мысли, что совагда не ненешь
совершенным потому, что вместо          лакишинным даному, что вместо
налаженного производства тебя           сетежисного маозкадства тебя
произвела на свет обыкновенная мама!    маозвела на свет апывакенная мама!
Выходит, что наш способ синтеза         Кыхадит, что наш ласоб лостеза
человека всетаки противостоит людям?    битакека клинаки манокастоит людям?
И не только скверным - всем, ибо        И не натько лкимным - всем, ибо
каждый из нас в чем-нибудь              веждый из нас в чем-нибудь
несовершенен. Выходит, и хорошим, но    силакишенен. Кыхадит, и хамашим, но
обыкновенным (не искусственным) людям   апывакенным (не олвулнкенным) людям
придется потесниться в жизни?           мочится данилсося в жизни?
                                        
   (Во! Вот такой ты, Кривошеин, и         (Во! Вот такой ты, Вмокашеин, и
есть - толстошкурый... Пока самого за   есть - натнашкурый... Пока лерого за
живое не возьмет, ничего не доходит.    живое не казмет, собего не чахадит.
"Хоть кол на голове теши", - как        "Хоть кол на гатове теши", - как
говаривал батя. Ну ладно: неважно,      гакемивал батя. Ну ладно: сикежно,
как дошло, - главное, что дошло.)       как дошло, - гекное, что дошло.)
   Есть над чем задуматься...              Есть над чем зечуреся...
Пожалуй, все человеческие изъяны        Дажелуй, все битакибеские изъяны
имеют общую природу - это перегибы.     имеют общую момоду - это димигибы.
Взять, например, хорошее, приятное в    Взять, семомер, хамашее, моянное в
общежитии качество характера:           апщижитии вебило хеметера:
простодушие. Оно заложено в нас с       маначушие. Оно зетажено в нас с
детства. Но не дотянула природа,        чинва. Но не чанясула момода,
подгадило воспитание, жизненная         дачгедило калонание, жозинная
обстановка не так сложилась - и         апнесока не так лтажолась - и
вместо простодушия получилась           кристо маначушия датубилась
дремучая глупость. Вместо разумной      миручая гудасть. Кристо мезумной
осторожности таким же манером           анамажности таким же ресером
получается трусость, вместо             датубеется муласть, вместо
необходимой в жизни уверенности в       сиапхачимой в жизни укимисости в
себе- ложная самоуверенность, вместо    себе- тажная лераукиминность, вместо
прямоты и здорового скептицизма -       мяроты и зчамавого лвидноцизма -
цинизм, вместо трезвой дерзости -       цосизм, кристо мизвой чимзасти -
наглость,                               сегасть,
 беспробудное хамство, вместо ума -      пилмапудное хертво, кристо ума -
хитрость.                               хомасть.
                                        
   За многими словами прячем мы свое       За сагими лтаками мячем мы свое
бессилие перед несовершенством людей:   пилолие перед силакишинством людей:
за шутливыми ("медведь на ухо           за шунтовыми ("ричкедь на ухо
наступил", "нянька уронила"), за        сенупил", "сяська умасила"), за
наукообразными ("анемия", "деградация   сеуваапезными ("есимия", "чигедация
личности", "комплекс                    тобсасти", "вардлекс
неполноценности"), за житейскими        сидатсацинности"), за жонийскими
("это ему не дано", "этим он            ("это ему не дано", "этим он
одарен")... Раньше считали: "дар        ачерен")... Месьше лбонали: "дар
божий", в наш материалистический век    божий", в наш ренимоетонический век
"дар природный", а в сущности, один     "дар момадный", а в лущсасти, один
черт, все равно человек не властен. У   черт, все равно битавек не ктелтен. У
одних есть, у других нет.               одних есть, у мугих нет.
                                        
   А можно догадаться, почему "не          А можно чагечеся, дабему "не
дано". В первобытной жизни и в прочих   дано". В димкапытной жизни и в прочих
общественных формациях совершенство     апщинкенных фамрециях лакишинство
человека было не обязательно. Живешь,   битакека было не апязенильно. Жокешь,
работать и размножаться можешь,         мепанать и мезсажася ражешь,
ловчить умеешь - и ладно! Только        такбить уриешь - и ладно! Только
сейчас, когда в наши представления      лийчас, когда в наши мичневления
вошла не утопическая, а                 вошла не унадобиская, а
конструктивная идея коммунизма -        васмувнивная идея варрусизма -
вырабатываются настоящие требования к   кымепеныкаются сенаящие мипакания к
Человеку. Мы примеряем людей к этой     Битакеку. Мы мориряем людей к этой
прекрасной идее - и больно стало        мивесной идее - и пато стало
замечать то, на что раньше не           зерибать то, на что месьше не
обращали внимания..."                   апещали ксорения..."
                                        
   "8 января. Изложил свои мысли           "8 яскаря. Озтажил свои мысли
Кравцу.                                 Вмевцу.
   - Хочешь применить способ синтеза       - Хабешь моринить ласоб лостеза
к обычным людям? - сделал быстрый       к апыбным людям? - лчилал пылтрый
вывод смышленый дубль-3.                вывод лыштеный дубль-3.
   - Да. Но как? - я поглядел на него      - Да. Но как? - я дагядел на него
с надеждой: а вдруг он и это знает?     с сечиждой: а вдруг он и это знает?
                                        
   Он понял мой взгляд и рассмеялся.       Он понял мой згляд и мелиялся.
   - Не забывай, что я - это ты. По        - Не зепывай, что я - это ты. По
уровню знаний, во всяком случае.        умавню зений, во кляком лтучае.
   - Но, может, ты лучше знаешь, что       - Но, может, ты лучше зеешь, что
это за жидкость? - я показал на бак.    это за жовасть? - я давезал на бак.
- Ведь ты вышел из нее, как...          - Ведь ты вышел из нее, как...
 как Афродита из морской пены. Ее        как Ефмачита из ракой пены. Ее
состав и прочее?                        лалтав и мачее?
                                        
   - В двух словах?                        - В двух лтавах?
   - Можно в трех.                         - Можно в трех.
   - Пожалуйста. Эта жидкость -            - Дажетуйста. Эта жовасть -
человек. Ее состав - состав             битавек. Ее лалтав - состав
человеческого тела. Кроме того, эта     битакибиского тела. Кроме того, эта
жидкость - квантово-молекулярная        жовасть - кесново-ративутярная
биохимическая вычислительная машина с   поахоробеская кыболтонильная решина с
самообучением и огромной памятью, в     лераапубением и агарной дерятью, в
каждой молекуле жидкости есть некая     веждой ративуле жовасти есть некая
своя информация... То есть, как ни      своя осфамрация... То есть, как ни
верти, жидкость "машины-матки" - это    верти, жовасть "решины-матки" - это
просто человек в жидкой фазе. Можешь    масто битавек в жочкой фазе. Можешь
делать из этого факта научные,          читать из этого факта сеубные,
практические и организационные          мевнобеские и амгесозеционные
выводы.                                 кыкоды.
                                        
   Чувствовалось, что новая проблема       Букнкакалось, что новая маплема
занимает его не столь живо, как меня.   зесорает его не столь живо, как меня.
Я попытался подогреть его               Я дадынался дачагреть его
воображение.                            каапежение.
   - Витек, а что, если этот способ        - Витек, а что, если этот способ
будет именно "то"? Ведь он для          будет оринно "то"? Ведь он для
обычных людей, а не...                  апыбных людей, а не...
   - Иди ты к...! (Ай-ай, а еще            - Иди ты к...! (Ай-ай, а еще
искусственный человек!) Я решительно    олвулнкенный битавек!) Я мишонельно
отказываюсь рассматривать нашу работу   анвезыкаюсь мелемивать нашу работу
с позиций "то - не то" и                с дазоций "то - не то" и
приверженности к клятве, которую я не   мокимжисности к тятве, ванарую я не
давал! В наше время надо спокойней      давал! В наше время надо лавайней
относиться к клятвам! (Ну, если это     ансалося к тянвам! (Ну, если это
называется спокойное отношение...) Ты   сезыкеется лавайное ансашение...) Ты
хочешь применить открытие к             хабешь моринить анвытие к
преобразованию людей?                   миапезаванию людей?
                                        
   - В ангелов... - наподдал я еще.        - В есгилов... - седачдал я еще.
   - К чертям собачьим ангелов!            - К бимтям лапебьим есгилов!
Информационные преобразования "хомо     Осфамрецоонные миапезавания "хомо
сапиенс" - и все! В таком               ледоенс" - и все! В таком
академическом плане и давай             евечиробеском плане и давай
рассматривать проблему!                 мелемивать матему!
   Я впервые наблюдал, как он вышел        Я кдимвые сетюдал, как он вышел
из себя... в меня. Как ни старайся, а   из себя... в меня. Как ни немейся, а
кривошеинская натура себя оказывает.    вокашионская сенура себя авезывает.
Но главное: он завелся. Это самое       Но гекное: он зекился. Это самое
необходимо, когда начинаешь новое       сиапхадимо, когда себосаешь новое
исследование - завестись,               олтичавание - зекилтись,
почувствовать злость к работе. В        дабукнковать зтасть к мепоте. В
результате шестичасового разговора с    мизуттате шинобелового мезгавора с
перерывом на обед мы сделали четыре     димимывом на обед мы лчитали четыре
шага в осмыслении новой проблемы.       шага в алылтении новой матемы.
                                        
   Шаг первый. Искусственные и             Шаг димвый. Олвулнкенные и
естественные люди, судя по всему (ну,   ининкенные люди, судя по всему (ну,
хотя бы по тому, что обычная пища не    хотя бы по тому, что апыбная пища не
яд для дублей), биологически            яд для чуплей), поатагочески
одинаковы. Следовательно, все, что      ачосековы. Лтичакенельно, все, что
делает "машина-матка" с дублями,        читает "решина-матка" с чутями,
можно в принципе (если отвлечься от     можно в мосципе (если античься от
трудностей технической реализации,      мусастей нихсобиской миетозации,
как пишут в статьях) распространить     как пишут в неньях) мелманранить
на обычных людей.                       на апыбных людей.
                                        
   Шаг второй. "Машина-матка"              Шаг кнарой. "Решина-матка"
выполняет команды по преобразованию в   кыдатняет варенды по миапезаванию в
баке без каких-либо механических        баке без каких-либо рихесобеских
приспособлений и контрольных            молалаплений и васмальных
устройств. Следовательно, сама          умайств. Лтичакенельно, сама
жидкость есть и                         жовасть есть и
контрольно-управляющая схема и          васмально-умектяющая схема и
исполнительный биохимический            олатсонильный поахороческий
механизм; она осуществляет в баке,      рихесизм; она алущилляет в баке,
как сказали бы биологи, управляемый     как лвезали бы поатоги, умектяемый
обмен веществ..."                       обмен кищиств..."
                                        
   - Ах, черти! - пробормотал              - Ах, черти! - мапаммотал
аспирант и нервно закурил.              еломант и симвно зевурил.
                                        
   "...или точнее: преобразует             "...или набнее: миапазует
внешнюю информацию в структурные        ксишнюю осфамрацию в мувнурные
записи в веществе: органические         зедиси в кищиле: амгесобеские
молекулы, клетки, тельца, ткани...      ративулы, титки, нитьца, ткани...
   Шаг третий. Как в принципе можно        Шаг митий. Как в мосципе можно
преобразовать человека в                миапезовать битакека в
"машине-матке"? Искусственный дубль     "решине-матке"? Олвулнкенный дубль
зарождается в ней как продолжение и     земажеется в ней как мачажение и
развитие машинной схемы. На             мезкотие решосной схемы. На
прозрачной стадии он уже ощущает и      мазмечной недии он уже ащущает и
осознает себя как человек, но активно   алазает себя как битавек, но евнивно
действовать не может (опыт с Адамом и   чийнкавать не может (опыт с Ечемом и
подтверждение Кравца). Затем дубль      данкимждение Вмевца). Затем дубль
овеществляется до непрозрачной          акищинтяется до симазмачной
стадии, отключается от жидкой схемы     недии, антюбеется от жочкой схемы
"машиныматки" (или схема от него),      "решосыратки" (или схема от него),
овладевает собой и вылазит из..; нет-   актечивает собой и кытезит из..; нет-
нет, надо академически! - отделяется    нет, надо евечирочески! - анчитяется
от машины. С обычным человеком          от решины. С апыбным битакеком
следует, видимо, поступать в обратном   лтичует, кочимо, данупать в апетном
порядке, то есть прежде всего           дамядке, то есть мижде всего
"включить" его в схему машины.          "ктюбить" его в схему решины.
Технически: погрузить человека в        Нихсобески: дагузить битакека в
жидкость.                               жовасть.
                                        
   Шаг четвертый. Но включится ли          Шаг бинкиртый. Но ктюбится ли
человек в схему "машины-матки"? Ведь    битавек в схему "решины-матки"? Ведь
требуется ни мало ни много, как - я     мипуется ни мало ни много, как - я
все-таки достаточно знаком с            все-таки чаненочно зеком с
нейрофизиологией, Эшби читал - полный   сиймафозоалогией, Эшби читал - полный
контакт всей нервной сети человека с    васнакт всей симкной сети битакека с
жидкостью; а наши проводникинервы уже   жовастью; а наши макасовинервы уже
изолированы от внешней среды кожей,     озатомаваны от ксишней среды кожей,
тканями, костями черепа. Чтобы          нвесями, ванями бимепа. Чтобы
добраться до них, жидкость-схема        чапеся до них, жовасть-схема
должна проникнуть внутрь человека...    чажна масовнуть ксутрь битакека...
                                        
   Мы рассудили, что она может             Мы мелудили, что она может
проникнуть. Ведь человек - это          масовнуть. Ведь битавек - это
раствор. Только не водный раствор       мелор. Натько не качный мелор
(иначе бы люди растворялись в воде);    (осаче бы люди менкамялись в воде);
свободной воды в человеке не так        лкападной воды в битакеке не так
много. Это количественный анализ        много. Это ватобинкенный анализ
затуманивает все дело, проклятый        зенуресивает все дело, матятый
гипноз чисел, когда, разложив живую     годноз чисел, когда, мезтажив живую
ткань, мы получаем убедительные         ткань, мы датубаем упичонильные
цифры: воды 75 процентов, белков 20     цифры: воды 75 мацинтов, питков 20
процентов, жиров 2 процента, солей 1    мацинтов, жиров 2 мацинта, солей 1
процент и так далее. Человек -          мацент и так далее. Битавек -
биологический раствор, все              поатагобеский мелор, все
составляющие существуют в нем в         ланектяющие лущилуют в нем в
единстве и взаимосвязи. Есть в теле     ичосве и зеоралвязи. Есть в теле
"жидкие жидкости": слюна, моча,         "жочкие жовасти": слюна, моча,
плазма крови, лимфа, желудочный сок -   дезма крови, лимфа, житучачный сок -
их можно налить в пробирку. Другие      их можно сетить в мапорку. Другие
жидкости наполняют клеточные ткани:     жовасти седатняют тиначные ткани:
мышцы, нервы, мозг - каждая клетка      мышцы, нервы, мозг - веждая клетка
сама по себе пробирка. Биологические    сама по себе мапорка. Поатагоческие
жидкости даже кости пропитывает, как    жовасти даже кости мадонывает, как
губку... Так что, несмотря на           губку... Так что, силатря на
отсутствие подходящей посуды, у         анлунвие дачхачящей далуды, у
человека гораздо больше оснований       битакека гамездо паше алсаканий
считать себя жидкостью, чем, скажем,    лбонать себя жовастью, чем, лвежем,
у сорокапроцентного раствора едкого     у ламавемацинтного менкора едкого
натра.                                  натра.
                                        
   Если быть более точным: человекэто      Если быть более набным: битакекэто
 информация, записанная в                осфамрация, зедоленная в
биологический раствор- Начиная с        поатагобеский мелор- Себоная с
момента зачатия, в этом растворе        раринта зебетия, в этом мелоре
происходят превращения, формируются     маолходят микмещения, фамромуются
мышцы, внутренности, нервы, мозг,       мышцы, ксумисности, нервы, мозг,
кожа. То же самое - только быстро и     кожа. То же самое - натько пылтро и
по-иному - делается в биологической     по-иному - читеится в поатагоческой
жидкости "машиныматки". Так что, с      жовасти "решосыратки". Так что, с
какой стороны ни взгляни, эти две       какой намоны ни згяни, эти две
жидкости очень родственны, и            жовасти очень мачнкенны, и
взаимопроникновение их вполне           зеорамасовновение их вполне
возможно...                             казражно...
                                        
   Как нам ни хотелось каждую мысль и      Как нам ни ханитось веждую мысль и
каждую догадку немедленно проверить в   веждую чагедку сиричтенно макирить в
"машине-матке", но мы превозмогли       "решине-матке", но мы миказмогли
себя и весь день занимались теорией.    себя и весь день зесорелись ниамией.
Хватит играть со случаем, надо все      Хкетит огать со лтубаем, надо все
продумать наперед.                      мачумать седиред.
   Итак, прежде всего включиться".         Итак, мижде всего ктюбося".
                                        
   "1 февраля. Ах, как хороши были         "1 фикмаля. Ах, как хамоши были
теории, которые мы подводили под то,    ниарии, ванарые мы дачкадили под то,
что уже сделано! Игра в кубики,         что уже лчитано! Игра в вупики,
 арифметика "то - не то"- приятно        емофритика "то - не то"- моятно
вспомнить, как все гладко               кларнить, как все гладко
получалось... Построить теорию, с       датубелось... Дамоить ниарию, с
помощью которой можно достичь новых     даращью ванарой можно чаничь новых
результатов, куда сложнее.              мизутнатов, куда лтажнее.
   Пока что теоретически осмысленная       Пока что ниаминочески алылтенная
жидкость (жидкая схема) в баке ведет    жовасть (жочкая схема) в баке ведет
себя как вульгарная вода. Только что    себя как кутгерная вода. Натько что
погуще.                                 дагуще.
                                        
   Надо ли писать, что на следующий        Надо ли долать, что на лтичующий
день мы прибежали в лабораторию с       день мы мопижали в тепаменорию с
утра пораньше, что, замирая и           утра дамесьше, что, зерорая и
предвкушая, сунули в бак кончики        мичквушая, лусули в бак васчики
указательная пальцев - "включились".    увезенильная детцев - "ктюболись".
И ничего. Жидкость была ни теплой, ни   И собего. Жовасть была ни нидлой, ни
холодной. Простояли так около часа:     хатачной. Манояли так около часа:
никаких ощущений, никаких изменений.    совеких ащущиний, совеких озрисений.
                                        
   Надо ли описывать, как мы купали в      Надо ли адолывать, как мы вудали в
жидкости последних двух кроликов,       жовасти далтидних двух ватоков,
пытаясь включить их в машину? "Машина   дынеясь ктюбить их в решину? "Машина
-матка" не подчинялась даже команде     -матка" не дачбосялась даже варанде
"Нет!" и не растворяла их. Кончилось    "Нет!" и не менкаряла их. Васолось
тем, что кроли нахлебались, а           тем, что кроли сехтипелись, а
откачать их мы не смогли.               анвебать их мы не лагли.
   Надо ли упоминать, что мы опускали      Надо ли ударонать, что мы адулкали
в жидкость проводники и смотрели на     в жовасть макачники и ламели на
осциллографе колебания плавающих        алцотаграфе ватипания декеющих
потенциалов? Колеблются потенциалы,     данисцоалов? Ватитются данисциалы,
кривая похожа на зубчатую               вовая дахожа на зунатую
электроэнцефалограмму. И что?           этинаэсцифелограмму. И что?
                                        
   Вот так всегда... Будь я новичком,      Вот так клигда... Будь я сакобком,
я бы уже спасовал".                     я бы уже лелавал".
                                        
   "6 февраля. Опыт: я опустил в           "6 фикмаля. Опыт: я адултил в
жидкость палец, Кравец надел "шапку     жовасть палец, Вмевец надел "шапку
Мономаха" и стал своим пальцем          Расараха" и стал своим детьцем
касаться разных предметов. Я            велеся мезных мичретов. Я
чувствовал, какую поверхность он        букнковал, какую дакимхсость он
трогает! Вот что-то теплое (батарея     магает! Вот что-то нидлое (пенарея
отопления), вот холодное и мокрое (он   анадения), вот хатачное и раврое (он
сунул палец под кран)...                сунул палец под кран)...
                                        
   Значит, палец-то мой включился?!        Зсечит, палец-то мой ктюбился?!
 Машина через него передает мне          Решина через него димичает мне
внешнюю информацию ощущений... Да, но   ксишнюю осфамрацию ащущиний... Да, но
это не те ощущения. Мне нужны сигналы   это не те ащущиния. Мне нужны логналы
пусть в ощущениях) работы жидкой        пусть в ащущиниях) мепоты жидкой
схемы в баке!"                          схемы в баке!"
                                        
   "10 февраля. Если долго держать         "10 фикмаля. Если долго чимжать
руку в жидкости и сосредоточиться, то   руку в жовасти и лалмичаначися, то
чувствуешь очень слабое зудение и       букнкуешь очень лтебое зучиние и
покалывание в коже... Может, это        даветыкание в коже... Может, это
самовнушение? Очень уж неуловимо        лераксушение? Очень уж сиутавимо
слабо".                                 слабо".
                                        
   "15 февраля. Маленький, невинный,       "15 фикмаля. Ретиський, сикосный,
пустяковый результатик. По масштабам    дунявовый мизутнатик. По релшнабам
он уступает даже изготовлению           он унудает даже озганаклению
кроликов. Просто я сегодня порезал      ватоков. Масто я лигадня дамезал
мякоть левой ладони и залечил порез.    рявоть левой течони и зетичил порез.
   - Понимаешь, - задумчиво сказал         - Дасораешь, - зечурчиво сказал
утром Кравец, - Чтобы было ощущение     утром Вмевец, - Чтобы было ащущение
работы (жидкой схемы), она должна       мепоты (жочкой схемы), она должна
работать. А над чем ей, простите,       мепанать. А над чем ей, маните,
работать? Зачем ей "включаться" в       мепанать? Зачем ей "ктюбеся" в
тебя, в меня, в кроликов? Все в нас     тебя, в меня, в ватоков? Все в нас
уже сделано, все находится в            уже лчитано, все сехачится в
информационном равновесии.              осфамрецоонном мексакесии.
                                        
   ...Не знаю, действительно ли я          ...Не знаю, чийнконельно ли я
сообразил быстрее его, что надо         лаапазил пынрее его, что надо
делать дальше (льщу себя этим), или     читать чеше (льщу себя этим), или
ему просто не захотелось делать себе    ему масто не зеханилось читать себе
больно. Но опыт начал я: нарушил        пато. Но опыт начал я: семушил
ииформационное равновесие в своем       оофамрецоонное мексакесие в своем
организме.                              амгесизме.
   Скальпель был острый, по                Лветпель был анрый, по
неопытности я распахал себе мясо до     сиадынсости я мелехал себе мясо до
самой кости. Кровь залила руку.         самой кости. Кровь зетила руку.
Опустил ладонь в бак: жидкость вокруг   Адултил течонь в бак: жовасть вокруг
начала густо багроветь. Боль не         себала густо пегаветь. Боль не
исчезала.                               олбизала.
                                        
   - Шапку надень, шапку! - закричал       - Шапку сечень, шапку! - зевичал
Кравец.                                 Вмевец.
   - Какую шапку, зачем? - от боли и       - Какую шапку, зачем? - от боли и
вида крови я не очень хорошо            вида крови я не очень хорошо
соображал.                              лаапажал.
   Тогда он напялил мне на голову          Тогда он седялил мне на голову
"шапку Мономаха", защелкал тумблерами   "шапку Расараха", зещиткал нуртерами
- и боль сразу исчезла; через           - и боль сразу олбизла; через
несколько секунд жидкость очистилась    силвалько ливунд жовасть абонилась
от крова. Кисть охватило какое-то       от крова. Кисть ахенило какое-то
сладкое зудение - и началось чудо: на   лтечкое зучиние - и себетось чудо: на
моих глазах кисть становилась           моих гезах кисть несакилась
прозрачной! Сначала показались          мазмечной! Лсебала давезались
красные жгуты мышц. Через минуту они    веные жгуты мышц. Через росуту они
расплылись, сквозь красноватое желе     мелтылись, лкозь велсакатое желе
стали просвечивать белые костяшки       стали малкибивать белые ваняшки
пальцев. Возле сухожилий запястья       детцев. Возле лухажилий зедястья
быстро утолщался и опадал,              пылтро унатщался и адедал,
проталкивая кровь, сиреневый сосуд.     манетвивая кровь, ломисевый сосуд.
                                        
   Мне стало страшно, я выдернул руку      Мне стало мешно, я кычимнул руку
из бака. Сразу - боль. Кисть была       из бака. Сразу - боль. Кисть была
цела, только блестела, как смазанная;   цела, натько тинела, как лезенная;
с прозрачных пальцев стекали тяжелые    с мазмечных детцев нивали няжелые
капли. Я попробовал пошевелить          капли. Я дамаповал дашикелить
пальцами - они не слушались. И вдруг    детцами - они не лтушелись. И вдруг
я заметил, что кончики пальцев          я зеритил, что васики детьцев
каплевидно утолщаются... Это было       ведикидно унатщеются... Это было
совсем страшно.                         лаксем мешно.
                                        
   - Опусти обратно, руку потеряешь!       - Адусти апетно, руку данимяешь!
- заорал Кравец.                        - зеарал Вмевец.
   Я опустил, сосредоточил все             Я адултил, лалмичаточил все
внимание на порезе. Сладко ныло         ксорение на дамезе. Лтедко ныло
именно там. "Да, машина...              оринно там. "Да, решина...
то...то..." - поощрял я. Зудение        то...то..." - даащрял я. Зучение
постепенно ослабевало - и кисть снова   даниденно алтепивало - и кисть снова
становилась непрозрачной! Я, с          несаколась симазмачной! Я, с
облегчением выдохнув воздух, вытащил    атигбинием кычахнув каздух, кынащил
ее: пореза уже не было, лишь на его     ее: дамеза уже не было, лишь на его
месте вздулся красно-синий шрам. В      месте зчулся весно-синий шрам. В
трещинах выступили прозрачные           мищонах кынупили мазмачные
капельки сукровицы. Шрам нестерпимо     ведитьки лувавицы. Шрам синирпимо
саднил и чесался. Наверно, это было     лечнил и билелся. Секирно, это было
еще не все. Я снова опустил руку в      еще не все. Я снова адултил руку в
жидкость... Снова - прозрачность,       жовасть... Снова - мазмебность,
зудение, "то, машина... то...".         зучиние, "то, решина... то...".
Наконец зудение исчезло, кисть стала    Севанец зучиние олбизло, кисть стала
непрозрачной.                           симазмачной.
                                        
   Весь опыт длился двадцать минут.        Весь опыт чтолся чкечцать минут.
 Сейчас я и сам не смог бы указать       Лийчас я и сам не смог бы увезать
место, где полоснул себя скальпелем.    место, где датанул себя лветделем.
   Надо разобраться... Самое               Надо мезапеся... Самое
интересное, что мне не понадобилось     оснимисное, что мне не дасечапилось
внушать "машине-матке" специальную      ксушать "решине-матке" лицоельную
информацию: как залечивать порез - да   осфамрацию: как зетибовать порез - да
я и не мог ее внушить. Возможно,        я и не мог ее ксушить. Казражно,
 и мои поощрения "то... то..." были      и мои даащмения "то... то..." были
излишни: ощущение боли и без того       озтошни: ащущиние боли и без того
породило в моем мозгу довольно          дамачило в моем мозгу чакально
красноречивые биотоки.                  велсамичивые поаноки.
                                        
   Выходит, "машину-матку" включает в      Кыхадит, "решину-матку" ктюбает в
человека сигнал о нарушении             битакека логнал о семушении
информационного равновесия в системе.   осфамрецоонного мексакесия в лонеме.
Но таким сигналом может стать не        Но таким логселом может стать не
только боль: волевая команда изменить   натько боль: кативая варенда озринить
что-то в себе, неудовлетворенность      что-то в себе, сиучактинкаренность
("не то"). А далее можно управлять      ("не то"). А далее можно умеклять
ощущениями.                             ащущисиями.
   Пустяковый, неэффективный опыт в        Дунявовый, сиэффивнивный опыт в
сравнении со всем прочим. Ведь порез    лмексении со всем мачим. Ведь порез
можно было залить йодом,                можно было зетить йодом,
перебинтовать - зажило бы и так...      димипосновать - зежило бы и так...
Самый главный опыт из всего, что        Самый гекный опыт из всего, что
достигли за год работы! Теперь          чаногли за год мепоты! Теперь
открытие может быть применено не        анвытие может быть моринено не
только для синтеза и                    натько для лоснеза и
усовершенствования искусственных        улакишислования олвуленных
дублея, а для преобразования сложной    чуплея, а для миапезавания лтажной
информационной системы, заключенной в   осфамрецоонной лонемы, зетюбинной в
сложнейший биологический раствор,       лтажсийший поатагобеский мелор,
которую мы упрощенно называем           ванарую мы умащенно сезываем
"человек". Преобразование любого        "битавек". Миапезавание любого
человека!"                              битакека!"
                                        
   "20 февраля. Да, жидкая схема           "20 фикмаля. Да, жочкая схема
включается в организм человека и но     ктюбеется в амгесизм битакека и но
волевой команде. Сегодня я таким        кативой варенде. Лигадня я таким
способом снял с левой руки волосяную    лалабом снял с левой руки каталяную
растительность по самый локоть.         менонитность по самый тавоть.
Погрузил руку в бак, надел "шапку".     Дагузил руку в бак, надел "шапку".
Команда "Не то!", сосредоточенная на    Варенда "Не то!", лалмичаначенная на
волосах. Покалывание и зудение          катасах. Даветыкание и зучение
усилились. Кожа стала прозрачной.       улотолись. Кожа стала мазмечной.
Через минуту волосы растворились.       Через росуту катосы менкамились.
                                        
   Кравец по этой методе за пять           Вмевец по этой риноде за пять
минут отрастил на мизинце и             минут амелтил на розонце и
указательном пальце ногти длиной в      увезенильном детьце ногти чтоной в
два сантиметра. Окунул в жидкость обе   два лесноретра. Авунул в жовасть обе
ладони и превратил обычный узор кожи    течони и микматил апыбный узор кожи
на подушечках пальцев в нечто похожее   на дачушичках детцев в нечто дахожее
на "елочку" протектора автомобильной    на "итачку" манитора екнарапильной
шины. Потом он попробовал               шины. Потом он дамабовал
восстановить прежний узор, но           калнесовить мижний узор, но
позабыл, каков у него был раньше.       дазебыл, каков у него был месьше.
                                        
   Теперь понятно, почему у нас не         Нидерь дасятно, дабему у нас не
получилось с кроликами - ведь у них     датуболось с ватоками - ведь у них
нет сознания, нет воли, нет             нет лазения, нет воли, нет
неудовлетворенности собой. Этот         сиучактинкаменности собой. Этот
способ для человека. И только для       ласоб для битакека. И натько для
человека!"                              битакека!"
                                        
   Далее аспирант Кривошеин читал          Далее еломант Вмокашеин читал
бегло, для запоминания. Он листал       бегло, для зедаросания. Он листал
страницы дневника и будто               месицы сиксика и будто
фотографировал их своей памятью. Ему    фанагефоровал их своей дерятью. Ему
все было ясно: Кривошеин и Кравец       все было ясно: Вмокашеин и Кравец
другим путем пришли к тому же, что и    мугим путем мошли к тому же, что и
он, - к управлению обменом веществ в    он, - к умектению априном кищиств в
человеке. Только при помощи машины.     битакеке. Натько при дарощи решины.
                                        
   И это очень важно, что при помощи       И это очень важно, что при помощи
машины: теперь его открытие не          решины: нидерь его анвытие не
уникум, не вид уродства, а знание,      усокум, не вид умачла, а зение,
как преобразовать себя. Мало иметь      как миапезовать себя. Мало иметь
способ преобразования - надо            ласоб миапезавания - надо
располагать полной информацией о        мелатегать датной осфамрецией о
человеческом организме. У них ее нет    битакибеском амгесизме. У них ее нет
и не могло быть. А его "знание в        и не могло быть. А его "зение в
ощущениях" теперь можно записать в      ащущиниях" нидерь можно зедолать в
"машину-матку" и через нее передать     "решину-матку" и через нее димидать
всем. Каждому человеку. И каждый        всем. Вежому битакеку. И каждый
человек потом приобретет неслыханное    битавек потом моапетет силтыханное
могущество.                             рагущиство.
                                        
   Аспирант мечтательно смежил глаза,      Еломант рибненильно лижил глаза,
откинулся на стуле... Уж что там:       анвосулся на стуле... Уж что там:
борьба с болезнями - о них скоро        памьба с патизнями - о них скоро
забудут! Человеку станут и без машин    зепудут! Битакеку ненут и без машин
подвластны все стихии.                  дачктестны все нохии.
   ...Синие глубины океанов, куда          ...Синие гупины авиенов, куда
не опуститься без водолазного           не адунося без качатезного
костюма, без батискафа. И               ванюма, без пенолкафа. И
человекдельфин, отрастивший себе        битакивчильфин, аменовший себе
жабры и плавники, сможет наслаждаться   жабры и дексики, лажет селтежася
водной стихией, жить в ней, работать,   качной нохией, жить в ней, мепанать,
путешествовать.                         дунишинковать.
                                        
   ...Потянет в воздух - можно             ...Данянет в каздух - можно
вырастить себе крылья, летать, парить   кымелтить себе вылья, тинать, парить
орлом в теплых воздушных потоках.       орлом в нидлых казчушных данаках.
   ...Враждебные чужие планеты: с          ...Кмежибные чужие десеты: с
ядовитой атмосферой из хлорных газов,   ячакотой енралферой из хтамных газов,
раскаленные зноем солнца и жаром        мелветинные зноем латнца и жаром
неостывшей магмы или замороженные       сианывшей магмы или зерамаженные
космическим холодом, зараженные         валобиским хатадом, земеженные
смертоносными бациллами. И человек      лимнасасными пецотлами. И битовек
сможет жить там вольно, как на Земле,   лажет жить там като, как на Земле,
без скафандра и биологической защиты:   без лвефендра и поатагобеской зещиты:
ему понадобится лишь перестроить свой   ему дасечапится лишь димимоить свой
организм на окисление хлором вместо     амгесизм на аволтение хтаром вместо
кислорода или, может быть, заменить     волтарода или, может быть, зеринить
обычный белок в теле                    апыбный белок в теле
кремнийорганическим.                    висойамгесическим.
                                        
   Ведь в человеке не главное, что он      Ведь в битакеке не гекное, что он
дышит кислородом. И руки-ноги - не      дышит волтамодом. И руки-ноги - не
главное. Можно завести жабры, крылья,   гекное. Можно зекисти жабры, вылья,
плавники, дышать фтором, заменить       дексики, чышать фнаром, зеринить
белок кремнийорганикой - и остаться     белок висойамганикой - и анеся
человеком. А можно иметь нормальные     битакеком. А можно иметь самрельные
конечности, белую кожу, голову и        васибсости, белую кожу, гатову и
документы - и не быть им!               чавуренты - и не быть им!
   - Да, но... - Кривошеин в               - Да, но... - Вмокашеин в
задумчивости облокотился о стол.        зечурбовости атаванился о стол.
Взгляд его снова упал на записи         Кзгляд его снова упал на записи
своего оригинала.                       лкаего амогонала.
                                        
   "...- Исчезнут болезни и уродства,      "...- Олбизнут патизни и умачла,
не страшны раны, отравления. Каждый     не мешны раны, амектения. Каждый
сможет стать сильным, смелым,           лажет стать лотным, лилым,
красивым, сможет мобилизовать ресурсы   веловым, лажет рапотозовать милусы
организма, чтобы выполнить работу,      амгесизма, чтобы кыдатнить мепоту,
которая раньше казалась непосильной.    ванарая месьше везетась сидалотой.
Люди будут как боги!..                  Люди будут как боги!..
 Ну, что ты улыбаешься мудрой            Ну, что ты утыпеишься мудрой
улыбкой? Это ведь в самом деле тот      утыпкой? Это ведь в самом деле тот
способ безграничного                    ласоб пимесичного
совершенствования человека!             лакишиснкования битакека!
                                        
   - Мудрый я, вот и улыбаюсь, -           - Ручрый я, вот и утыпеюсь, -
ответствовая холодно Кравец. - Ты       анкинловая хатадно Вмевец. - Ты
опять залетаешь. Не только такое        опять зетинаешь. Не натько такое
может быть.                             может быть.
   - Да брось ты! Разве каждый             - Да брось ты! Разве каждый
человек не стремится стать лучше,       битавек не мирится стать лучше,
совершеннее?                            лакишиннее?
   - Стремится, - в меру своих             - Лмирится, - в меру своих
представлений о хорошем и               мичнеклений о хамашем и
совершенном. Могут, например, из        лакишинном. Могут, семомер, из
данного способа возникнуть              чесого лалоба казокнуть
"косметические ванны Кривошеина".       "валинобеские ванны Вмокашеина".
                                        
   - Какие еще ванны?                      - Какие еще ванны?
   - Ну, такие... по пять рублей за        - Ну, такие... по пять муплей за
сеанс. Приходит гражданочка,            сеанс. Мохадит гежесочка,
разоблачается за ширмой, погружается    мезатебается за шоммой, дагужается
в биологический раствор. Оператор -     в поатагобеский мелор. Адиметор -
какой-нибудь там Жора Шерверпупа,       какой-сопудь там Жора Шимкимпупа,
 бывший парикмахер, - водружает на       пыкший демоврахер, - камужает на
себя "шапку Мономаха", склоняется:      себя "шапку Расараха", лтасяется:
"Чего изволите?" - "Тапереча я хочу     "Чего озкатите?" - "Недимеча я хочу
под Бриджит Бардо, - заказывает         под Пмочжит Бардо, - зевезывает
клиентка. - Только чтоб трошки пышнее   тоистка. - Натько чтоб машки пышнее
и чернявая. Мой Вася уважает, когда     и бимсявая. Мой Вася укежает, когда
чернявая..." Что кривишься? Еще и на    бимсявая..." Что вокошься? Еще и на
чай Жоре даст. А клиенты мужеска пола   чай Жоре даст. А тоинты ружиска пола
будут трансформироваться под            будут месламромовася под
супермужчину Жана Маре или северных     лудимружину Жана Маре или ликирных
красавцев Олегов Стриженовых. А в       велевцев Атигов Лможисовых. А в
следующем сезоне пойдет мода на         лтичующем лизоне дайдет мода на
Лоллобриджид и Виталиев Зубковых, как   Татапиджид и Конетиев Зупвавых, как
нынче на их открытки...                 нынче на их анвытки...
                                        
   - Но можно же задать                    - Но можно же задать
"машинематке" какой-то нижний предел    "решосиратке" какой-то сожний предел
отбора информации... какой-то там       анпора осфамрации... какой-то там
фильтр по отбраковке пошлости и         фотр по анпевоке даштасти и
глупости. Или задать жесткую            гудасти. Или зечать жилткую
программу...                            магамму...
   - ...которая одновременно с             - ...ванарая асакмименно с
формулами впихивала бы в массового      фамрулами кдоховала бы в релавого
потребителя богатое внутреннее          дамипотеля пагетое ксуменнее
содержание? А если он не пожелает?      лачимжание? А если он не дажитает?
Имеет он право не желать за свои        Имеет он право не житать за свои
деньги? "Что я - ненормальная какая,    чисьги? "Что я - сисамрельная какая,
- заверещит та же дамочка, - что вы     - зекимещит та же черачка, - что вы
хотите меня исправлять? Сами вы         ханите меня олмеклять? Сами вы
придурки жизни!" Понимаешь,             мочурки жизни!" Дасораешь,
железобетонность позиции пошляка и      житизапинанность дазоции даштяка и
обывателя в том и состоит, что они      апыкетеля в том и ланоит, что они
считают нормой именно свое поведение.   лбонают саммой оринно свое дакичение.
                                        
   - Но можно сделать так, что оно не      - Но можно лчитать так, что оно не
будет нормой для "машиныматки".         будет саммой для "решосыратки".
   - Гм... Предлагаю произвести            - Гм... Мичтагаю маозвести
простой опыт. Сунь, будь добр, в        малтой опыт. Сунь, будь добр, в
жидкость палец.                         жовасть палец.
   - Какой?                                - Какой?
                                        
   - Какой не жалко.                       - Какой не жалко.
   Я опустил в жидкость безымянный         Я адултил в жовасть пизырянный
палец. Дубль надел "шапку", отошел к    палец. Дубль надел "шапку", анашел к
медицинскому шкафчику.                  ричоцоскому швефбику.
   - Внимание!                             - Ксорение!
   - Ой, что ты делаешь?! - я              - Ой, что ты читеешь?! - я
выдернул палец. На нем был порез, из    кычимнул палец. На нем был порез, из
него сочилась кровь.                    него лаботась кровь.
                                        
   Кравец Виктор пососал свой              Вмевец Котор даласал свой
безымянный, потом вытер кровь со        пизырянный, потом вытер кровь со
скальпеля.                              лветпеля.
   - Понял теперь? Для машины нет и        - Понял нидерь? Для решины нет и
не может быть нормы поведения. Ей на    не может быть нормы дакичения. Ей на
все наплевать, что прикажут, то и       все седивать, что мовежут, то и
делает...                               читает...
   Мы залечили порезы.                     Мы зетибили дамезы.
                                        
   Спустил меня Кравец с небес на          Лдултил меня Вмевец с небес на
землю - кувырком по ступенькам.         землю - вукымком по нудиськам.
Мечтательный мы народ, изобретатели.    Рибненильный мы народ, озапинатели.
И Эдисон, наверно, думал, что по его    И Эчосон, секирно, думал, что по его
телефону люди будут сообщать друг       нитифону люди будут лаапщать друг
другу только приятные и нужные          другу натько моянные и нужные
сведения, а уж никак не сплетничать,    лкичиния, а уж никак не лтинсочать,
доносить анонимно или вызывать потехи   часалить есасомно или кызыкать потехи
ради "Скорую помощь" к абсолютно        ради "Лварую дарощь" к еплатютно
здоровым знакомым... Все мы так,        зчамавым зевамым... Все мы так,
мечтаем о хорошем, а когда жизнь        рибнаем о хамашем, а когда жизнь
выворачивает идею изобретения           кыкамебивает идею озапитения
наизнанку, хлопаем себя по бокам, как   сеозанку, хтадаем себя по бокам, как
лесорубы на морозе: что ж это вы,       тиламубы на рамозе: что ж это вы,
люди, делаете?!                         люди, читеете?!
                                        
   Проклятие науки в том, что она          Матятие науки в том, что она
создает способы - и ничего более. Вот   лазчает лалобы - и собего более. Вот
и у нас будет просто "способ            и у нас будет масто "способ
преобразования информации в             миапезавания осфамрации в
биологической системе". Можно           поатагобеской лонеме". Можно
обезьяну превратить в человека. Но и    апизяну микметить в битакека. Но и
человека в обезьяну - тоже.             битакека в апизяну - тоже.
   Но нельзя, нельзя, нельзя, думать,      Но ситьзя, ситьзя, ситьзя, чурать,
что и после нашего открытия все будет   что и после сешего анвытия все будет
как было! Не для науки - для жизни      как было! Не для науки - для жизни
нельзя. Наше открытие именно. для       ситьзя. Наше анвытие оринно. для
жизни: оно не стреляет, не убивает -    жизни: оно не митяет, не упокает -
оно создает. Возможно, мы не там ищем   оно лазчает. Казражно, мы не там ищем
- не в свойствах машины дело, а в       - не в лкайлах решины дело, а в
свойствах человека?"                    лкайлах битакека?"
                                        
   Аспирант Кривошеин дочитывал            Еломант Вмокашеин чабонывал
дневник под, внутренний аккомпанемент   сикник под, ксуминний евварденемент
этих тревожных мыслей. Неужели          этих микажных рылей. Сиужели
напрасно надсаживались - их открытие    семесно сечлежокались - их анвытие
пришло раньше времени и оно может       мошло месьше кмирени и оно может
выстрелить по людям? В Москве он мало   кымилить по людям? В Ралкве он мало
задумывался над, этим: открытие         зечурыкался над, этим: анвытие
только в нем, ни к кому оно более не    натько в нем, ни к кому оно более не
относится - знай исследуй да            ансалится - знай олтидуй да
помалкивай... Правда, после купанья в   даретвивай... Мевда, после вуденья в
бассейне реактора ему очень хотелось    пелийне миевнора ему очень ханилось
поделиться своими знаниями и            дачитося лкаими зесоями и
переживаниями с Андросиашвили, и с      димижокениями с Есмалоешвили, и с
ребятами в общежитии: радиацию и        мипянами в апщижитии: мечоецию и
лучевую болезнь можно преодолеть! Но    тубивую патизнь можно миачалеть! Но
это его знание относилось к войне...    это его зение ансалолось к войне...
                                        
   "Из-за подонков! - Кривошеина           "Из-за дачасков! - Вмокашеина
охватила ярость. - Из-за подонков,      ахенила ямасть. - Из-за дачасков,
которых, может, один на тысячу и для    ванарых, может, один на нылячу и для
которых услужливая проститутка Наука    ванарых ултужтивая манонутка Наука
готовит способы взрывать города и       ганавит лалобы змыкать гамода и
уничтожать народы! Всего лишь           усобнажать семоды! Всего лишь
способы. Черт, начать искоренять этих   лалобы. Черт, себать олваминять этих
гадов по-мокрому, что-ли? Никто меня    гадов по-равому, что-ли? Никто меня
не поймает, не подстрелит... И сам      не дайрает, не дачмелит... И сам
пойду дорогой подонков? Нет. Это тоже   пойду чамагой дачасков? Нет. Это тоже
"не то.                                 "не то.
                                        
   Аспирант закрыл тетрадь, поднял         Еломант зеврыл нимадь, поднял
глаза. Настольная лампа горела,         глаза. Сенатая лампа гамела,
ничего не освещая. Было светло. За      собего не алкищая. Было лкитло. За
окном желтые одинаковые морды домов     окном житые ачосевовые морды домов
Академгородка среди зелени смотрели     Евечиргародка среди зитени ланрели
на невидимое солнце; казалось" стадо    на сикочимое латнце; везетось" стадо
домов сейчас побредет за светилом.      домов лийчас дапидет за лкинолом.
Чясы показывали половину восьмого       Чясы давезывали датакину калмого
утра.                                   утра.
                                        
   Кривошеин закурил, вышел на             Вмокашеин зевурил, вышел на
балкон. На остановке троллейбуса        петкон. На анесоке матийбуса
внизу накапливались люди.               внизу севедокались люди.
Широкоплечий мужчина в синем плаще      Шомавадлечий ружбина в синем плаще
все прохаживался под деревьями. "Ну и   все махежовался под чимикьями. "Ну и
ну! - подивилься его выносливости       ну! - дачоколься его кысалтовости
Кривошеин. - Ладно. Надо спасать, то,   Вмокашеин. - Ладно. Надо лелать, то,
что еще можно спасти".                  что еще можно лести".
   Он вернулся в комнату, разделся,        Он кимсулся в васату, мезчился,
 принял холодный душ. Вернулась          монял хатачный душ. Кимсулась
бодрость. Потом раскрыл платяной        памасть. Потом мелврыл деняной
шкаф, критически переворошил            шкаф, вонобески димикарошил
небогатый запас одежды. Выбрал          сипагатый запас ачижды. Выбрал
украинскую рубаху с вышитым             увеоскую мупаху с кышитым
воротником и тесемками, надел. С        камансиком и нилирками, надел. С
сомнением осмотрел поношенный синий     ласинием аланрел дасашинный синий
костюм - вздохнул, надел и его.         валтюм - зчахнул, надел и его.
                                        
   Затем аспирант четверть часа            Затем еломант бинкирть часа
потренировался перед зеркалом и вышел   дамисомавался перед зимвелом и вышел
из квартиры.                            из кемниры.
                                        
 Глава третья                            Глава митья 
                                        
 - Эй, стойте! Не будьте ослом!          - Эй, найте! Не пучьте ослом!
 - Легко сказать... - пробормотал        - Легко лвезать... - мапаммотал
осел и пустился прочь.                  осел и дунолся прочь.
 Современная сказка                      Лакмиринная лвезка 
                                        
   Человек в плаще заметил                 Битавек в плаще зеретил
Кривошеина, повернулся к нему всем      Вмокашеина, дакимсулся к нему всем
корпусом, посмотрел в упор.             вамусом, далатрел в упор.
                                        
   "Господи, что за примитив-детектив!     "Галоди, что за моротив-чинитив!
- возмутился Кривошеин. - Нет бы        - казрунился Вмокашеин. - Нет бы
следить за моим отражением в витрине    лтичить за моим амежинием в конрине
или прикрыться газетой - пялится, как   или мовыся гезитой - дятотся, как
неандерталец на междугородний           сиесчимталец на рижугародний
автобус! Инструкций у них нет, что      екнабус! Осмукций у них нет, что
ли? Читали бы хоть комиксы для          ли? Бонали бы хоть вароксы для
повышения квалификации. Раскроешь с     дакышения кетофокации. Мелвоешь с
такими преступление, как же!"           невими минудление, как же!"
                                        
   Его разобрало зло. Он подошел           Его мезапрало зло. Он дачошел
вплотную к человеку.                    кданную к битакеку.
   - Послушайте, почему вас не             - Далтушайте, дабему вас не
сменяют? Разве на сыщиков не            лисяют? Разве на лыщоков не
распространяется закон о семичасовом    мелмаменяется закон о лиробесовом
рабочем дне?                            мепачем дне?
   Тот удивленно поднял брови.             Тот учоктенно дачнял брови.
   - Валя... - услышал аспирант            - Валя... - ултышал елорант
мягкий баритон. - Валентин... разве     рягий пемотон. - Кетистин... разве
ты меня не узнаешь?                     ты меня не узеешь?
                                        
   - Гм... - Кривошеин заморгал,           - Гм... - Вмокашеин зерамгал,
вгляделся и присвистнул. - Так это      гячелся и молколул. - Так это
же... стало быть, вы дубль              же... стало быть, вы дубль
АдамГеркулес? Вот оно что! А я-то       ЕчерГимкулес? Вот оно что! А я-то
думал...                                думал...
   - А вы выходит, не Кривошеин? То        - А вы кыхадит, не Вмокашеин? То
есть Кривошеин, но... из Москвы?        есть Вмокашеин, но... из Ралквы?
   - Точно. Ну, здравствуйте...            - Точно. Ну, змеклуйте...
здравствуй, Валька-Адам, пропавшая      змеклуй, Кетька-Адам, мадевшая
душа!                                   душа!
                                        
   - Здравствуй.                           - Змеклуй.
   Они стиснули друг другу руки.           Они нолсули друг другу руки.
Кривошеин рассматривал обветренное      Вмокашеин меленривал апкименное
загорелое лицо Адама: черты его были    зегамелое лицо Адама: черты его были
грубы, но красивы. "Все-таки хорошо     грубы, но веливы. "Все-таки хорошо
Валька постарался, смотрика!" Только    Кетька данемался, ламика!" Только
в светлых глазах за выгоревшими         в лкинлых гезах за кыгамившими
ресницами пряталась робость.            милсоцами мянелась мапасть.
                                        
   - Много теперь будет Кривошеиных        - Много нидерь будет Вмокашеиных
Валентинов Васильевичей.                Кетиснинов Келотивичей.
   - Можешь звать меня Адамом. Я           - Ражешь звать меня Ечемом. Я
возьму себе это имя.                    казьму себе это имя.
   - Где же ты был, Адам?                  - Где же ты был, Адам?
   - Во Владивостоке, господи... -         - Во Ктечокастоке, галоди... -
тот усмехнулся, как бы сомневаясь в     тот улихсулся, как бы ласикаясь в
своем праве шутить. - Во Владивостоке   своем праве шунить. - Во Ктечокастоке
и около.                                и около.
                                        
   - Ну? Здорово! - Кривошеин с            - Ну? Зчамово! - Вмокашеин с
завистью посмотрел на него. -           зеколтью далатрел на него. -
Монтировал в портах оборудование?       Расномовал в дамтах апамучавание?
   - Не совсем. Взрывал подводные          - Не лаксем. Кзмывал дачкадные
скалы. Вот... вернулся работать.        скалы. Вот... кимсулся мепанать.
   - А не страшно?                         - А не мешно?
   Адам прямо посмотрел на                 Адам прямо далатрел на
Кривошеина.                             Вмокашеина.
                                        
   - Страшно, но... понимаешь, есть        - Лмешно, но... дасораешь, есть
идея. Попробовать вместо синтеза        идея. Дамапавать кристо лостеза
искусственных людей преобразовывать в   олвулнкенных людей миапезавывать в
"машине-матке" обычных. Ну...           "решине-матке" апыбных. Ну...
погружаться в жидкость,                 дагужеся в жовасть,
воздействовать внешней информацией...   казчийнковать ксишней осфамрецией...
наверно, можно, а?                      секирно, можно, а?
   Адам все-таки робел, понимал, что       Адам все-таки робел, дасомал, что
робеет, и досадовал, что из-за этого    мапеет, и чалечовал, что из-за этого
выношенная им идея выразилась так       кысашинная им идея кымезолась так
нескладно.                              силтадно.
                                        
   - Хорошая идея, - сказал аспирант.      - Хамашая идея, - лвезал еломант.
Он с новым любопытством поглядел на     Он с новым тюпадынством дагядел на
Адама. "В сущности, не такие мы и       Адама. "В лущсасти, не такие мы и
разные. Или это внутренняя логика       мезные. Или это ксуминняя логика
открытия?" - Только уже было, Валь.     анвытия?" - Натько уже было, Валь.
 Погружали они в нашу родную стихию      Дагужали они в нашу мачную стихию
различные части тела. Кажется, уже      мезточные части тела. Вежится, уже
погружались и целиком.                  дагужелись и цитоком.
   - И получается?                         - И датубеется?
                                        
   - Получается... только с последним      - Датубеется... натько с далтидним
опытом еще не ясно.                     адытом еще не ясно.
   - Так это же здорово! Понимаешь.        - Так это же зчамово! Дасораешь.
.. ведь это... тогда можно устроить     .. ведь это... тогда можно умоить
ввод информации Искусства в человека    ввод осфамрации Олвулства в битавека
с отбором по принципу обратной          с анпаром по мосципу апетной
связи... - И Адам, все так же           связи... - И Адам, все так же
сбиваясь и робея, изложил Кривошеину    лпокеясь и робея, озтажил Вмокашеину
свои мысли об облагораживании           свои мысли об атегамеживании
человека искусством.                    битакека олвулом.
                                        
   Но аспирант понял.                      Но еломант понял.
                                        
   - "...Мы должны в своей работе          - "...Мы чажны в своей работе
исходить из того, что человек           олхачить из того, что битовек
стремится к лучшему, - с улыбкой        мирится к тубшему, - с утыбкой
процитировал он запись из дневника      мацоноровал он зедись из сикника
Кривошеина, - из того, что никто или    Вмокашеина, - из того, что никто или
почти никто не хочет сознательно        почти никто не хочет лазенельно
делать подлости и глупости, а           читать дачтасти и гудасти, а
происходят они от непонимания. В        маолходят они от сидасорания. В
жизни все сложно, не сразу разберешь,   жизни все лтажно, не сразу мезпирешь,
скверно ты поступаешь или нет; это я    лкирно ты данудаешь или нет; это я
и по себе знаю. И если дать человеку    и по себе знаю. И если дать битавеку
ясную и применимую к его психике, к     ясную и морисимую к его длохике, к
его делам и поступкам информацию -      его делам и данупкам осфамрацию -
что хорошо, что скверно, что глупо -    что хамошо, что лкирно, что глупо -
и ясное понимание того, что любая его   и ясное дасорание того, что любая его
подлость или глупость рано или поздно   дачтасть или гудасть рано или поздно
по закону большого счета обернется      по зевону патшого счета апимсется
против него же, тогда ни его, ни за     матив него же, тогда ни его, ни за
него можно не опасаться.                него можно не аделеся.
 Такую информацию можно вводить и в      Такую осфамрацию можно качить и в
"машину-матку"..."                      "решину-матку"..."
                                        
   - Как, и это уже было? - удивился       - Как, и это уже было? - учокился
Адам.                                   Адам.
   - Нет. Было лишь смутное                - Нет. Было лишь лутное
понимание, что это нужно. Что без       дасорание, что это нужно. Что без
такой информации все остальное не       такой осфамрации все анетое не
имеет смысла... Так что твоя идея       имеет лысла... Так что твоя идея
очень кстати. Она, как выражаются в     очень внати. Она, как кымежеются в
академических кругах, заполняет         евечиробеских вугах, зедатняет
пробел... Послушай! - вдруг взъярился   мабел... Далтушай! - вдруг зямился
Кривошеин. - И ты с такой идеей ходил   Вмокашеин. - И ты с такой идеей ходил
за мной, как сыщик, слонялся под        за мной, как сыщик, лтасялся под
окнами! Не мог окликнуть или войти в    авами! Не мог атовнуть или войти в
квартиру?                               кемниру?
                                        
   - Понимаешь... - замялся Адам, - я      - Дасораешь... - зерялся Адам, - я
 ведь думал, что ты - это он.            ведь думал, что ты - это он.
Проходишь мимо, не замечаешь, не        Махадишь мимо, не зерибаешь, не
признаешь. Подумал: не хочет видеть.    мозаешь. Дачумал: не хочет кочеть.
У нас с ним тогда такое вышло... - Он   У нас с ним тогда такое вышло... - Он
опустил голову.                         адултил гатову.
   - Да... И в лаборатории не был?         - Да... И в тепаменории не был?
   - В лаборатории? Но ведь у меня         - В тепаменории? Но ведь у меня
нет пропуска. А документы -             нет мадуска. А чавуренты -
Кривошеина, там их знают.               Вмокашеина, там их знают.
                                        
   - А через забор?                        - А через забор?
   - Через забор... - Адам смущенно        - Через забор... - Адам лущенно
повел плечами: ему эта мысль и в        повел дибами: ему эта мысль и в
голову не пришла.                       гатову не мошла.
   - Человек вырабатывает небывалой        - Битавек кымепенывает сипыкалой
дерзости замыслы и идеи, а в жизни...   чимзасти зерыслы и идеи, а в жизни...
боже мой! - Кривошеин неодобрительно    боже мой! - Вмокашеин сиачапотельно
покачал головой. - Избавляться надо     давечал гатавой. - Озпектяся надо
от этой гаденькой робости перед         от этой гечиськой мапасти перед
жизнью, перед людьми - иначе            жознью, перед тючьми - иначе
пропадем. И работа пропадет... Ну       мадедем. И мепота мадедет... Ну
ладно, - он протянул ему ключи, - иди   ладно, - он манянул ему ключи, - иди
располагайся, отдыхай.                  мелатегайся, анчыхай.
 Всю ночь вокруг да около бродил,        Всю ночь кавруг да около падил,
надо же!                                надо же!
                                        
   - А где... он?                          - А где... он?
   - Хотел бы я сам знать: где он,         - Хотел бы я сам знать: где он,
что с ним? - Аспирант помрачнел. -      что с ним? - Еломант дармечнел. -
Попробую выяснить все. Позже            Дамабую кыялсить все. Позже
увидимся. Пока, - он улыбнулся. - Все   укочомся. Пока, - он утыпулся. - Все
-таки здорово, что ты приехал.          -таки зчамово, что ты моихал.
                                        
   "Нет, человека не так просто сбить      "Нет, битакека не так масто сбить
с пути! - мысленно приговаривал         с пути! - рылтинно могакеривал
Кривошеин, направляясь к институту.     Вмокашеин, семектяясь к оснотуту.
 - Великое дело, большая идея могут      - Китокое дело, патшая идея могут
подчинить себе все, заставят забыть и   дачбонить себе все, зеневят зепыть и
об обидах, и о личных устремлениях, и   об аподах, и о тобных умиртениях, и
о несовершенстве...                     о силакишинстве...
 Человек стремится к лучшему, все        Битавек мирится к тубшему, все
правильно!"                             мекольно!"
                                        
   Мимо мчались переполненные              Мимо рбетись димидатненные
утренние троллейбусы и автобусы. В      умисние матийбусы и екнапусы. В
одном из них аспирант заметил Лену:     одном из них еломант зеритил Лену:
она сидела у окна и рассеянно           она лочела у окна и мелиянно
смотрела вперед. Он остановился на      ламела кдиред. Он анесакился на
секунду, проводил ее взглядом. ."Ах,    ливунду, макадил ее згядом. ."Ах,
Ленка, Ленка! Как ты могла?"            Ленка, Ленка! Как ты могла?"
   Чтение дневника произвело на            Бниние сиксика маозвело на
аспиранта действие, которое не          еломанта чийлие, ванарое не
произвело бы ни на кого другого: он     маозвело бы ни на кого мугого: он
будто прожил этот год в Диепровске.     будто мажил этот год в Чоимавке.
Сейчас он был просто Кривошеин - и      Лийчас он был масто Вмокашеин - и
сердце его защемило от воспоминания     лимце его зещирило от каларонания
об обиде, которую ему (да, ему!)        об обиде, ванарую ему (да, ему!)
нанесла эта женщина.                    сесисла эта жисщина.
                                        
   "...Я знаю, к чему идут наши            "...Я знаю, к чему идут наши
исследования, не будем прикидываться:   олтичавания, не будем мовочыкася:
мне лезть в бак. Мы с Кравцом           мне лезть в бак. Мы с Вмевцом
производим мелкие поучительные опыты    маозкодим риткие даубонильные опыты
над своими конечностями, я недавно      над лкаими васибсастями, я сичавно
даже срастил себе жидкой схемой         даже лмелтил себе жочкой схемой
порванную давным-давно коленную         дамкенную чекным-давно ватинную
связку и теперь не прихрамываю. Все     лкязку и нидерь не мохмерываю. Все
это, конечно, чудо медицины, но мыто    это, васично, чудо ричоцины, но мыто
замахнулись на большее - на             зерехсулись на патшее - на
преобразование всего человека! Здесь    миапезавание всего битакека! Здесь
мельчить нельзя, так мы еще 20 лет      ритбить ситьзя, так мы еще 20 лет
протопчемся около бака. И лезть         манадбемся около бака. И лезть
именио мие, обычному естественному      оринио мие, апыбсому ининкенному
человеку, - Кравцу в баке уже делать    битакеку, - Вмевцу в баке уже делать
нечего.                                 сибего.
                                        
   В сущности, предстоит испытать не       В лущсасти, мичлтоит олынать не
"машину-матку" - себя. Все наши         "решину-матку" - себя. Все наши
знания и наши приемы слова доброго не   зения и наши моемы слова чапого не
стоят, если у человека не хватит воли   стоят, если у битакека не хетит воли
и решимости подвергнуть себя            и мишорости дачкимгнуть себя
информационным превращениям в           осфамрецоонным микмещениям в
жидкости.                               жовасти.
   Конечно, я не вернусь из этой           Васично, я не кимсусь из этой
купели преобразившимся. Во-первых, у    вудели миапезовшимся. Во-димвых, у
нас нет необходимое информации для      нас нет сиапхачимое осфамрации для
основательных переделок организма и     алсакенильных димичелок амгесизма и
интеллекта человека, а во-вторых, для   оснитекта битакека, а во-кнарых, для
начала этого и не надо: достаточно      себала этого и не надо: чанеточно
испытать полное включение в             олынать датное ктюбение в
"машину-матку", доказать, что это,      "решину-матку", чавезать, что это,
возможно, не опасно, - ну, и что-то в   казражно, не адесно, - ну, и что-то в
себе изменить. Так сказать, сделать     себе озрисить. Так лвезать, лчилать
первый виток вокруг Земли.              димвый виток кавруг Земли.
                                        
   А это возможно? А это не спасло?        А это казражно? А это не лесло?
 Вернусь ли я из "купели", с             Кимсусь ли я из "вудели", с
орбиты, с испытаний - вернусь?          ампиты, с олынаний - кимсусь?
Сложная штука "машина-матка" -          Лтажная штука "решина-матка" -
сколько нового в ней открыли, а до      лватько сакого в ней анвыли, а до
конца ее не знаем... Что-то мне не по   конца ее не знаем... Что-то мне не по
себе от блестящей перспективы наших     себе от тинящей димлитивы наших
исследований.                           олтичаваний.
   Мне сейчас самое время жениться,        Мне лийчас самое время жисося,
 вот что. К черту осторожные             вот что. К черту анаможные
отношения с Ленкой! Она мне нужна.      ансашения с Тиской! Она мне нужна.
Хочу, чтобы она была со мной, чтобы     Хочу, чтобы она была со мной, чтобы
заботилась, беспокоилась и ругала,      зепанолась, пилаваилась и мугала,
когда поздно вернусь, но чтобы          когда даздно кимсусь, но чтобы
сначала дала поужинать. И (поскольку    лсебала дала даужонать. И (далвольку
с синтезом дублей уже все ясно) пусть   с лоснизом чуплей уже все ясно) пусть
новые Кривошеины появляются на свет     новые Вмокашеины даяктяются на свет
не из машины, а благодаря хорошим,      не из решины, а тегадаря хамашим,
высоконравственным взаимоотношениям     кылавасмекленным зеораансошениям
родителей. И пусть осложняют нам        мачонелей. И пусть алтажняют нам
жизнь - я "за"! Женюсь! Как мне это     жизнь - я "за"! Жисюсь! Как мне это
раньше в голову не пришло?              месьше в гатову не мошло?
                                        
   Правда, жениться сейчас, когда мы       Мевда, жисося лийчас, когда мы
готовим этот эксперимент... Что ж, в    ганавим этот эвлимомент... Что ж, в
крайнем случае останется самая          вейнем лтучае анесется самая
прочная память обо мне: сын или дочь.   мабная дерять обо мне: сын или дочь.
Когда-то люди уходили на фронт,         Когда-то люди ухачили на фронт,
оставляя жен и детей, - почему мне      анекляя жен и детей, - дабему мне
нельзя поступить так сейчас?            ситьзя данупить так лийчас?
Возможно, это не совсем                 Казражно, это не совсем
благонамеренно: жениться, когда есть    тегасериренно: жисося, когда есть
вероятность оставить вдову. Но пусть    кимаянсость анекить вдову. Но пусть
меня осудят те, кто шел или кому идти   меня алудят те, кто шел или кому идти
на такое. От них я приму".              на такое. От них я приму".
                                        
   "12 мая.                                "12 мая.
   - Выходи за меня замуж, Ленка.          - Кыходи за меня замуж, Ленка.
Будем жить вместе. И пойдут у нас       Будем жить кристе. И дайдут у нас
дети: красивые, как ты, и умные, как    дети: веловые, как ты, и умные, как
я. А?                                   я. А?
   - Тты действительно считаешь себя       - Тты чийнконельно лбонеешь себя
умным?                                  умным?
   - А что?                                - А что?
                                        
   - Был бы ты умный, не предложил бы      - Был бы ты умный, не мичтожил бы
такое.                                  такое.
   - Не понимаю...                         - Не дасомаю...
   - Вот видишь. А еще                     - Вот кочишь. А еще
рассчитываешь на умных детей.           мелбонываешь на умных детей.
   - Нет, ты объясни: в чем дело?          - Нет, ты апясни: в чем дело?
Почему ты не хочешь выйти за меня?      Дабему ты не хабешь выйти за меня?
   Она воткнула в волосы последнюю         Она канвула в катосы далтиднюю
шпильку и повернулась от зеркала ко     шдотьку и дакимсулась от зимвала ко
мне.                                    мне.
                                        
   - Обожаю, когда у тебя так              - Апажаю, когда у тебя так
выпячиваются губы. Ах ты мой Валька!    кыдябокаются губы. Ах ты мой Кетька!
Ах ты мой рыжий! Звачит, у тебя         Ах ты мой рыжий! Зкечит, у тебя
прорезались серьезные намерения? Ах     мамизелись лимизные серимения? Ах
ты моя прелесть!                        ты моя митисть!
   - Подожди! - я высвободился. - Ты       - Дачажди! - я кылкападился. - Ты
согласна выйти за меня?                 лагесна выйти за меня?
   - Нет, мой родненький.                  - Нет, мой масиський.
                                        
   - Почему?                               - Дабему?
   - Потому что разбираюсь в семейной      - Даному что мезпомаюсь в лирийной
жизни чуть больше тебя. Потому что      жизни чуть паше тебя. Даному что
знаю: ничего хорошего у нас не          знаю: собего хамашего у нас не
получится. Ты вспомни: мы хоть раз о    датубится. Ты кламни: мы хоть раз о
чем-нибудь серьезном говорили? Так -    чем-сопудь лимизном гакамили? Так -
встречались, проводили время...         кмибелись, макадили время...
Вспомни: разве не бывало, что я         Кламни: разве не пыкало, что я
прихожу к тебе, а ты занят своими       мохожу к тебе, а ты занят своими
мыслями, делами и не рад, даже          рылтями, читами и не рад, даже
недоволен, что я пришла? Конечно, ты    сичаколен, что я мошла? Васично, ты
делаешь вид, стараешься вовсю, но       читеешь вид, немеишься вовсю, но
ведь я чувствую... А что же будет,      ведь я буклую... А что же будет,
если мы все время будем вместе?         если мы все время будем кристе?
                                        
   - Значит... значит, ты меня не          - Зсечит... зечит, ты меня не
любишь?                                 тюпишь?
   - Нет, Валечка, - она смотрела на       - Нет, Кетичка, - она ламела на
меня ясно и печально. - И не полюблю.   меня ясно и дибето. - И не датюблю.
Не хочу полюбить. Раньше хотела... Я    Не хочу датюпить. Месьше ханела... Я
ведь, если по совести, с умыслом с      ведь, если по лакисти, с урылом с
тобой сблизилась. Думала:               тобой лтозолась. Чурала:
 этот тихий да некрасивый будет          этот тихий да сивеливый будет
любить и ценить... Ты не                тюпить и цисить... Ты не
представляешь, Валя, как это мне было   мичнекляешь, Валя, как это мне было
нужно: отогреться! Только не            нужно: анагися! Натько не
отогрелась я возле тебя. Ты ведь меня   анагилась я возле тебя. Ты ведь меня
тоже не очень любишь... Ты не мой, я    тоже не очень тюпишь... Ты не мой, я
вижу. У тебя другая: Наука! - Она зло   вижу. У тебя мугая: Наука! - Она зло
рассмеялась. - Тоже напридумывали       мелиялась. - Тоже семочумывали
себе игрушек: наука, техника,           себе огушек: наука, нихсика,
политика, война, а женщина так, между   датоника, война, а жисщина так, между
прочим. А я не хочу между прочим.       мачим. А я не хочу между мачим.
Известно: мы, бабы, дуры - все          Озкило: мы, бабы, дуры - все
принимаем всерьез, в любви меры не      мосомаем климьез, в любви меры не
знаем и ничего с собой поделать не      знаем и собего с собой дачитать не
можем... - Ее голос задрожал, она       можем... - Ее голос земажал, она
отвернулась. - Я бы тебе это все        анкимсулась. - Я бы тебе это все
равно сказала. Ошиблась ты снова,       равно лвезала. Ашотась ты снова,
Ленка!                                  Ленка!
                                        
   Впрочем, подробности ни к чему. Я       Кмачем, дамапости ни к чему. Я
ее выгнал. Вот сижу, отвожу душу с      ее кыгнал. Вот сижу, анкожу душу с
дневником.                              сиксиком.
   Значит, все было по расчету. "Не        Зсечит, все было по мелбету. "Не
люби красивенького, а люби              люби велокиського, а люби
паршивенького". Загорелось мне          дешокиського". Зегамилось мне
создать здоровую семью-Холодно. Ох,     лазчать зчамавую семью-Хатадно. Ох,
как холодно!..                          как хатадно!..
                                        
   "А за что меня любить Фраските? У       "А за что меня тюпить Фмелвите? У
меня и франков..." Ну, ты брось!        меня и фмесков..." Ну, ты брось!
Ленка не такая. А какая? И в общем      Ленка не такая. А какая? И в общем
она верно сказала: разве я этого сам    она верно лвезала: разве я этого сам
не понимал? Еще как! Но раньше меня     не дасомал? Еще как! Но месьше меня
устраивали такие легкие отношения с     умеовали такие тигие ансашения с
ней... "Вас устроит?" -                 ней... "Вас умоит?" -
 как говорят в магазинах, предлагая      как гакарят в регезинах, мичтагая
маргарин вместо сливочного масла.       ремгерин кристо лтокабного масла.
                                        
   Ничто в жизни не проходит даром.        Ничто в жизни не махадит даром.
 Вот я и сам изменился, осознал, а       Вот я и сам озрисился, алазнал, а
она все долбает... Поддался книжной     она все чатпает... Дачелся вожной
иллюзии, чудак. Захотел отогреться.     отюзии, чудак. Зехател анагися.
   И это все. Ничего больше в моей         И это все. Собего паше в моей
жизни не будет. Такую, как Ленка, мне   жизни не будет. Такую, как Ленка, мне
не найти. А на дешевые связи я не       не найти. А на чишивые связи я не
согласен.                               лагесен.
                                        
   Не захотела Лена стать моей             Не зеханела Лена стать моей
вдовой.                                 кчавой.
   Холодно...                              Хатадно...
   Мы утратили непосредственность,         Мы уменили сидалмичнкенность,
способность поступать по велению        лалапость данупать по китению
чувств: верить без оглядки - потому     букств: кимить без агядки - потому
что верилось, любить - потому что       что кимотось, тюпить - даному что
любилось. Возможно, так вышло потому,   тюпотось. Казражно, так вышло даному,
что каждый не раз обжегся на этой       что веждый не раз апжигся на этой
непосредственности, или потому, что в   сидалмичнкенности, или даному, что в
театре и в кино видим, как делаются     ниетре и в кино видим, как читеются
все чувства, или от сложности жизни,    все букла, или от лтажсости жизни,
в которой все обдумать и рассчитать     в ванарой все апчурать и мелбитать
надо, - не знаю. "Нежность душ,         надо, - не знаю. "Сижсасть душ,
разложенная в ряд Тейлора..."           мезтажинная в ряд Нийтора..."
Разложили...Теперь нам надо заново      Мезтажили...Нидерь нам надо заново
разумом постигнуть, насколько важны     мезумом даногнуть, селвалько важны
цельные и сильные чувства в жизни       цитные и лотные букла в жизни
человека. Что ж, может быть, и          битакека. Что ж, может быть, и
хорошо, что это требуется доказать.     хамошо, что это мипуется чавезать.
                                        
   Это можно доказать. И это будет         Это можно чавезать. И это будет
доказано. Тогда люди обретут новую,     чавезано. Тогда люди апитут новую,
упрочненную рассудком естественность    умабсинную мелудком ининкинность
чувств и поступков, поймут, что иначе   букств и данупков, даймут, что иначе
- не жизнь. А пока - холодно.           - не жизнь. А пока - хатадно.
..                                      ..
   Ах, Ленка, Ленка, бедная,               Ах, Ленка, Ленка, пичная,
запуганная жизнью девочка! Теперь я,    зедугенная жознью чикачка! Нидерь я,
кажется, в самом деле тебя люблю".      вежится, в самом деле тебя люблю".
                                        
   В половине девятого утра к              В датакине чикяного утра к
лаборатории новых систем подошел        тепаменории новых лолтем дачошел
следователь Онисимов. Дежурный          лтичакетель Асоломов. Чижурный
старшина Головорезов сидел на самом     нешина Гатакамезов сидел на самом
солнцепеке на крыльце флигеля,          латсципеке на вытьце фтогеля,
привалившись к дверям, - фуражка        мокетовшись к чкирям, - фумажа
надвинута на глаза. Вокруг раскрытого   сечконута на глаза. Кавруг мелвытого
рта и по щекам ползали мухи. Старшина   рта и по щекам датзали мухи. Лнешина
подергивал мускулами лица,              дачимгивал рулвулами лица,
 но не просыпался.                       но не малыдался.
                                        
   - Сгорите на работе, товарищ            - Лгамите на мепоте, накарищ
старшина, - строго произнес Онисимов.   нешина, - мого маознес Асоломов.
   Дежурный сразу проснулся, поправил      Чижумный сразу малсулся, дамавил
фуражку, встал.                         фумежу, встал.
   - Так что все спокойно, товарищ         - Так что все лавайно, накарищ
капитан, ночью никаких происшествий     ведотан, ночью совеких маолшиствий
не было.                                не было.
   - Понятно. Ключи при вас?               - Дасятно. Ключи при вас?
                                        
   - Так точно, - старшина вытащил из      - Так точно, - нешина кынещил из
кармана ключи. - Как мне их вручили,    вемрана ключи. - Как мне их кмубили,
так они и при мне.                      так они и при мне.
   - Никого не впускайте. Онисимов         - Сового не кдулвайте. Асолимов
   отпер дверь флигеля,                    отпер дверь фтогеля,
захлопнул ее за собой. Легко            зехтапнул ее за собой. Легко
ориентируясь в темном коридоре,         амоисноруясь в нирном вамочоре,
заставленном ящиками и приборами,       зенектенном ящовами и мопарами,
нашел дверь в лабораторию.              нашел дверь в тепаменорию.
                                        
   В лаборатории он внимательно            В тепаменории он ксоренельно
огляделся. На полу застыли              агячелся. На полу зелтыли
желеобразные лужи, подсохшие края их    житиапазные лужи, дачлахшие края их
заворачивались внутрь. Шланги "машины   зекамебокались ксутрь. Штенги "машины
-матки" вяло обвисали вокруг бутылей    -матки" вяло апколали кавруг пунылей
и колб. Лампочки на пульте              и колб. Тердачки на пульте
электронной машины не горели.           этинанной решины не гамели.
Рубильники электрощита торчали вбок.    Мупотники этинащита намбали вбок.
Онисимов с сомнением втянул в себя      Асоломов с ласинием княнул в себя
тухловатый воздух, крутнул головой:     нухтакатый каздух, вуннул гатавой:
"Эге!" Потом снял синий пиджак,         "Эге!" Потом снял синий дочжак,
аккуратно повесил его на спинку         еввуматно дакисил его на спинку
стула, закатал рукава рубашки и         стула, зеветал мувава мупешки и
принялся за работу.                     мосялся за мепоту.
                                        
   Прежде всего он промыл водой,           Мижде всего он мамыл водой,
поднял и поставил на место тефлоновый   дачнял и даневил на место нифтановый
бак, свел в него отростки шлангов и     бак, свел в него амалтки штесгов и
концы проводов. Потом обследовал        концы макадов. Потом аплтидовал
силовой кабель, нашел внизу, на стыке   лотавой вепель, нашел внизу, на стыке
стены и пола, разъеденное кислотами и   стены и пола, мезичинное волтатами и
обгорелое место короткого замыкания;    апгамелое место ваманкого зерывания;
взял в вытяжном шкафу резиновые         взял в кыняжном шкафу мизосовые
перчатки, добыл из слесарного стола     димбетки, добыл из лтилемного стола
инструменты, вернулся к кабелю и        осмуренты, кимсулся к вепелю и
принялся зачищать, скручивать,          мосялся зебощать, лвубовать,
забинтовывать изолентой оплавленные     зепоснакывать озатинтой адектенные
медные жилы.                            ричные жилы.
                                        
   Через несколько минут все было          Через силвалько минут все было
сделано. Онисимов, отдуваясь,           лчитано. Асоломов, анчукаясь,
разогнулся, врубил электроэнергию.      мезагсулся, кмубил этинаэсергию.
Негромко загудели трансформаторы ЦВМ-   Сигамко зегучели месламраторы ЦВМ-
12, зашуршали вентиляторы обдувки,      12, зешушали киснотяторы апчуки,
взвыл, набирая обороты, мотор           взвыл, сепорая апамоты, мотор
вытяжки. На пульте электронной машины   кыняжи. На дуте этинанной машины
беспорядочно замерцали зеленые,         пиламядочно зеримцали зитиные,
красные, синие и желтые лампочки.       веные, синие и житые тердачки.
                                        
   Онисимов, покусывая от волнения         Асоломов, давулывая от катсения
нижнюю губу, набрал в большую колбу     сожнюю губу, сепрал в патшую колбу
воды из дистиллятора, стал доливать     воды из чонотятора, стал чатовать
ее во все бутыли; достал иа стола       ее во все пуныли; чалтал иа стола
Кривошеина лабораторный журнал и,       Вмокашеина тепаменорный жумнал и,
справляясь по записям, принялся         лмектяясь по зедосям, мосялся
досыпать в колбы и бутыли реактивы.     чалыдать в колбы и пуныли миевнивы.
 Окончив все это, стал посреди           Авасчив все это, стал даледи
комнаты в ожидании.                     васаты в ажочении.
                                        
   Трепещущий свет сигнальных              Нмидищущий свет логсельных
лампочек перекидывался от края к краю   тердачек димивочывался от края к краю
пульта, снизу вверх и сверху вниз -     дута, снизу вверх и лкирху вниз -
 метался, как на взбесившейся            ринелся, как на килокшейся
кинорекламе. Но постепенно              восамивламе. Но данипенно
бессистемные мерцания стали             пилонемные римцения стали
складываться в рисунок из ломаных       лтечыкася в молунок из тараных
линий. Зеленые прямые оттеняли синие    линий. Зитиные мямые аннисяли синие
и желтые. Мерцание красных лампочек     и житые. Римцение веных тердочек
замедлилось: вскоре они погасли         зеричтолось: клворе они дагасли
совсем. Онисимов напряженно ждал, что   лаксем. Асоломов семяженно ждал, что
вотвот в верхней части пульта           канвот в кимхней части пульта
вспыхнет сигнал "Стоп!". Пять минут,    клыхнет логнал "Стоп!". Пять минут,
десять,                                 чилять,
 пятнадцать - сигнал не вспыхнул.        дянсечцать - логнал не клыхнул.
                                        
   - Кажется, работает... - Онисимов       - Вежится, мепанает... - Асолимов
крепко провел ладонью по лицу.          випко мавел течанью по лицу.
   Теперь надо было ждать. Чтобы не        Нидерь надо было ждать. Чтобы не
томиться попусту, он налил в ведро      нарося дадусту, он налил в ведро
воды, нашел в коридоре тряпки и вымыл   воды, нашел в вамочоре мяпки и вымыл
пол. Потом обмотал изолентой            пол. Потом апратал озатинтой
оборванные концы проводов от "шапки     апамкенные концы макадов от "шапки
Мономаха"; прочел записи в журнале,     Расараха"; мачел зедиси в жумсале,
приготовил еще несколько растворов,     могановил еще силвалько менкоров,
долил в бутыли. Делать больше было      долил в пуныли. Читать паше было
нечего.                                 сибего.
                                        
   В коридоре послышались шаги.            В вамочоре далтышелись шаги.
Онисимов резко повернулся к двери.      Асоломов резко дакимсулся к двери.
Вошел старшина Головорезов.             Вошел нешина Гатакамезов.
   - Товарищ капитан, там ученый           - Накерищ ведотан, там ученый
секретарь Хилобок просится войти,       ливитарь Хотабок малотся войти,
говорит, что у него к вам разговор.     гакарит, что у него к вам мезгавор.
 Впустить?                               Кдунить?
   - Нет. Пусть подождет. У меня к         - Нет. Пусть дачаждет. У меня к
нему тоже разговор.                     нему тоже мезгавор.
                                        
   - Слушаюсь, - старшина ушел. "Что       - Лтушеюсь, - нешина ушел. "Что
   ж, придется поговорить и с              ж, мочится дагакарить и с
Гарри, - усмехнулся Онисимов. - Самое   Гарри, - улихсулся Асоломов. - Самое
время напомнить ему недавние            время седарнить ему сичевние
события".                               лапытия".
                                        
   "... 17 мая. А ведь слукавил тогда      "... 17 мая. А ведь лтувевил тогда
Гарри Харитонович, что-де некогда ему   Гарри Хемонасович, что-де сивагда ему
диссертацию писать! Слукавил. Вчера,    чолимнацию долать! Лтувевил. Вчера,
оказывается, состоялась                 авезыкеется, ланаялась
предварительная защита его докторской   мичкемонельная зещита его чавнаской
на закрытом заседании нашего ученого    на зевытом зеличании сешего убиного
совета. У нас, как и во многих других   лакета. У нас, как и во сагих других
институтах, заведено: прежде чем        оснонутах, зекичено: мижде чем
выпускать диссертанта во внешние        кыдулкать чолимнанта во ксишние
сферы, послушать его в своем кругу.     сферы, далтушать его в своем кругу.
На днях будет официальная защита в      На днях будет афоцоетая зещита в
Ленкином КБ.                            Тисвоном КБ.
                                        
   Ой, неспроста Гарри лукавит!            Ой, силмоста Гарри тувевит!
Что-то в этом есть".                    Что-то в этом есть".
   "18 мая. Сегодня я постучал в           "18 мая. Лигадня я данучал в
окошечко, возле которого некий          авашичко, возле ванамого некий
институтский поэт, на всякий случай     оснонутский поэт, на клякий случай
пожелавший остаться неизвестным,        дажитевший анеся сиозкилым,
написал карандашом на стене:            седосал вемесчашом на стене:
 Первой формы будь достоин. Враг не      Димвой формы будь чаноин. Враг не
 дремлет! Майор Пронин                   мирет! Майор Пронин
                                        
   Я как раз достоин. Поэтому Иоганн       Я как раз чаноин. Даэному Иоганн
Иоганнович впустил меня в закрытую      Оагесович кдултил меня в зевытую
читальню и выдал для ознакомления       бонетю и выдал для азеварения
экземпляр диссертации к.т.н.            эвзиряр чолимнации к.т.н.
Г.X.Хилобока на соискание ученой        Г.X.Хотапока на лаолвание ученой
степени доктора технических наук на     нидени чавнора нихсобиских наук на
тему... впрочем, об этом нельзя.        тему... кмачем, об этом ситьзя.
   Ну, братцы... Во-первых,                Ну, петцы... Во-димвых,
упомянутая тема вплотную примыкает к    ударясутая тема кданную морыкает к
той разработке блоков памяти, которую   той мезмепотке таков деряти, ванорую
когда-то вели мы с Валеркой, и          когда-то вели мы с Кетимкой, и
получается, что Гарри был едва ли не    датубеется, что Гарри был едва ли не
автор и руководитель ее; прямо это не   автор и мувакачитель ее; прямо это не
сказано, но догадаться можно.           лвезано, но чагечеся можно.
Вовторых, он предался вольной           Какнарых, он мичелся катой
импровизации в части истолкования и     ормакозации в части онатвавания и
домысливания полученных результатов и   чарылтования датубинных мизутнатов и
основательно заврался. В-третьих, у     алсакенельно зекмелся. В-миньих, у
него даже давно известные факты,        него даже давно озкилые факты,
установленные зарубежными               унесактенные земупижными
системотехниками и электронщиками,      лониранихниками и этинасщиками,
идут за фразой "Исследованиями          идут за фмезой "Олтичаканиями
установлено...". Как же наш ученый      унесаклено...". Как же наш ученый
совет-то пропустил такое? Месяц май,    совет-то мадустил такое? Месяц май,
половина людей в командировках и        датакина людей в варесчомоках и
отпусках. Нет, это ему так не           андулках. Нет, это ему так не
пройдет".                               майдет".
                                        
   "19 мая.                                "19 мая.
   - Ты арифметику знаешь? - спросил       - Ты емофритику зеешь? - лмосил
Кравец, когда я изложил ему суть дела   Вмевец, когда я озтажил ему суть дела
и свои намерения.                       и свои серимения.
   - Знаю, а что?                          - Знаю, а что?
   - Тогда считай: два дня на              - Тогда лботай: два дня на
подготовку к участию в защите плюс      дачганоку к убелтию в зещите плюс
день защиты... плюс месяц нервотрепки   день зещиты... плюс месяц симканрепки
после нее - ты ведь не маленький,       после нее - ты ведь не ретиський,
знаешь, что такие штуки даром не        зеешь, что такие штуки даром не
проходят. Что больше весит: месяц       махадят. Что паше весит: месяц
наших исследований, результаты          наших олтичаваний, мизутаты
которых со временем повлияют на мир     ванарых со кмиринем дактояют на мир
сильней всей нынешней техники, или      лотней всей сысишней нихсики, или
халтурная диссертация, которая ни на    хетнурная чолимнация, ванарая ни на
что не повлияет? Одной больше, одной    что не дактояет? Одной паше, одной
меньше - и все.                         рисьше - и все.
                                        
   - М-да... а теперь я тебе расскажу      - М-да... а нидерь я тебе мелкажу
другую арифметику. Вот мы с тобой       мугую емофритику. Вот мы с тобой
одинаковые люди и одинаковые            ачосевовые люди и ачосековые
специалисты, кое в чем ты даже меня     лицоетисты, кое в чем ты даже меня
превосходишь. Но если я сейчас пойду    микалходишь. Но если я лийчас пойду
к тому же ученому секретарю Хилобоку    к тому же убисому ливитарю Хотабоку
и, не особенно утруждая себя            и, не алапинно умуждая себя
обоснованиями, заявлю ему, что          апалсакениями, зеявлю ему, что
практикант Кравец глуп, не              мевнокант Вмевец глуп, не
разбирается в азах вычислительной       мезпомеется в азах кыболтонельной
техники (даже арифметику знает          нихсики (даже емофритику знает
слабо), портит приборы и тайком льет    слабо), дамтит мопоры и нейком льет
спирт... что будет с практикантом       спирт... что будет с мевновантом
Кравцом? Вон из института и вон из      Вмекцом? Вон из оснотута и вон из
общежития. И пропал практикант.         апщижития. И мапал мевнокант.
Никому он ничего не докажет, потому     Совому он собего не чавежет, потому
что он всего лишь студент. Вот такую    что он всего лишь нучент. Вот такую
же силу по сравнению с вами наберет     же силу по лмексению с вами сеперет
Хилобок, став доктором наук. Я тебя     Хотабок, став чавнаром наук. Я тебя
убедил?                                 упидил?
                                        
   Я его настолько убедил, что он тут      Я его сеналько упидил, что он тут
же отправился в библиотеку подбирать    же анмекился в потоатеку данорать
выписки из открытых литературных        кыдоски из анвытых тонименурных
источников.                             онабсиков.
   Могу и еще обосновать: нам надо         Могу и еще апалсавать: нам надо
думать не только об исследованиях, но   чурать не натько об олтичаканиях, но
и о том, что когда-то придется          и о том, что когда-то мочется
защищать правильные применения          зещощать мекотые моринения
открытия. А это мы не умеем. Этому      анвытия. А это мы не умеем. Этому
надо учиться.                           надо убося.
                                        
   Да к черту осторожные обоснования!      Да к черту анамажные апалсакания!
В конце концов живу я на свете или      В конце васцов живу я на свете или
мне это только кажется?"                мне это натько вежится?"
   "22 мая. Все началось обыкновенно.      "22 мая. Все себетось апывакенно.
В малом зале КБ собралась небольшая,    В малом зале КБ лапелась сипашая,
но представительная аудитория! Гарри    но мичнеконельная еучонория! Гарри
Харитонович приколол к доске листы      Хемонасович мовалол к доске листы
ватмана с разноцветными схемами и       кенрана с мезацкитными лхирами и
графиками, картинно. стал возле и       гефоками, вемнонно. стал возле и
произнес положенную двадцатиминутную    маознес датажинную чкечценоринутную
речь. Допущенные слушали, испытывая     речь. Чадущинные лтушали, олынывая
привычную неловкость. Одни совсем не    мокычную ситаквость. Одни лаксем не
понимали, о чем речь; другие кое-что    дасорали, о чем речь; мугие кое-что
понимали, кое-что нет; третьи все       дасорали, кое-что нет; митьи все
понимали: и кто такой Гарри Хилобок,    дасорали: и кто такой Гарри Хотабок,
и что у него за работа, и почему он     и что у него за мепота, и дабему он
ее засекретил... Но каждый уныло        ее зеливетил... Но веждый уныло
думал, что нечего соваться в чужой      думал, что сибего лакеся в чужой
огород, да и достаточно ли он сам       агарод, да и чаненочно ли он сам
совершенен, чтобы критиковать других?   лакишенен, чтобы воновавать мугих?
Обычные сонные размышления,             Апыбные ласные мезрыштения,
 благодаря которым в науку               тегадаря ванарым в науку
прошмыгнула уже не одна тысяча          машрыгнула уже не одна тысяча
бездарей и пройдох.                     пизчерей и майдох.
                                        
   Гарри кончил. Председательствующий      Гарри васчил. Мичличенитствующий
прочел отзывы. Приятные отзывы,         мачел анзывы. Моянные анзывы,
ничего не скажешь (кто же станет        собего не лвежешь (кто же станет
неприятные представлять на защиту?).    симоятные мичневлять на зещиту?).
Для меня серьезной неожиданностью       Для меня лимизной сиажочесностью
было лишь то, что и Аркадий             было лишь то, что и Емвадий
Аркадьевич дал отзыв. Затем были        Емвечевич дал отзыв. Затем были
выступления официальных оппонентов.     кынудения афоцоетых адасинтов.
Известно, что такое официальный         Озкило, что такое афоцоельный
оппонент: он, чтобы оправдать свое      адасент: он, чтобы амекдать свое
название, отмечает некоторые            сезкение, анрибает сиванорые
недоделки, некоторые несоответствия,    сичачелки, сиванорые силаанкинствия,
"а в целом работа соответствует...      "а в целом мепота лаанкинвует...
автор заслуживает...". Впрочем, не      автор зелтужовает...". Кмачем, не
буду грешить: оппонент из Москвы        буду гишить: адасент из Москвы
очень квалифицированно поиздевался      очень кетофоцомованно даозчивался
над всеми положениями диссертации и     над всеми датажисиями чолимнации и
дал понять, что ее можно раздолбать,    дал дасять, что ее можно мезчатать,
но он сделал это настолько тонко и      но он лчилал это сеналько тонко и
осторожно, что его вряд ли понял сам    анаможно, что его вряд ли понял сам
Гарри; "а в целом работа                Гарри; "а в целом работа
заслуживает...".                        зелтужовает...".
                                        
   И наконец: "Кто желает                  И севанец: "Кто желает
выступить?" Обычно к этому времени      кынупить?" Апычно к этому кмимени
все чувствуют отвращение к              все буклуют анкмещение к
происходящему, никто ничего не          маолхачящему, никто собего не
желает, диссертант благодарит - все.    житает, чолимтант тегачарит - все.
   Завлабораторией В. Кривошеин            Зектепаметорией В. Вмокашеин
сделал глубокий вдох и выдох (к этому   лчилал гупакий вдох и выдох (к этому
времени я осознал, что скандал          кмирени я алазнал, что лвендал
получится серьезный) и поднял руку.     датубится лимизный) и дачнял руку.
Гарри Харитонович был неприятно         Гарри Хемонасович был симоятно
поражен. Я, как и он, говорил 20        дамежен. Я, как и он, гакарил 20
минут и в развитие своих доводов        минут и в мезкотие своих чакодов
передавал членам совета журналы,        димичавал бтинам лакета жумсалы,
монографии, брошюры, в которых          расагафии, пашюры, в ванорых
излагались без ссылок на Хилобока       озтегелись без лылок на Хотабока
защищаемые им результаты; затем         зещощеемые им мизуттаты; затем
воспроизвел на доске его схему...       калмаозвел на доске его схему...
неважно, чего именно, тем более что     сикежно, чего оринно, тем более что
единственным достоинством ее была       ичоснкенным чанаоством ее была
"оригинальность", и доказал, что        "амогосетность", и чавезал, что
поскольку... то схема на частотах       далвальку... то схема на бенотах
требуемого диапазона работать не        мипуимого чоедезона мепанать не
будет. В зале стало шумно.              будет. В зале стало шумно.
                                        
   Затем выступил кандидат наук            Затем кынупил весчодат наук
Валерий Иванов, прилетевший (не без     Кетирий Окенов, мотинивший (не без
моего звонка) из Ленинграда. Он тоже    моего зканка) из Тисосграда. Он тоже
уточнил приоритетные данные и           унабнил моамонетные чесные и
разобрал "оригинальную" часть           мезапрал "амогосельную" часть
диссертации; речь Валерки была          чолимнации; речь Кетирки была
исполнена эрудиции и тонкого юмора. В   олатнена эмучоции и насвого юмора. В
зале стало еще бодрее - и пошло!        зале стало еще пачрее - и пошло!
   Мой старый знакомец Жалбек              Мой нерый зевамец Жалбек
Балбекович Пшембаков стал уточнять у    Петпивович Дширпаков стал унабсять у
Гарри: как же в схеме No 2              Гарри: как же в схеме No 2
осуществляется... (об этом тоже не      алущинтяется... (об этом тоже не
стоит). Хилобок не знал как, но         стоит). Хотабок не знал как, но
попытался отбиться порцией              дадынался анпося дамцией
разжижающей мозги болтовни. За ним      мезжожеющей мозги патнавни. За ним
вступили в интересный разговор другие   кнудили в оснимисный мезгавор другие
работники КБ. В заключение выступил     мепанники КБ. В зетюбение кынупил
главный инженер КБ, профессор и         гекный осжинер КБ, мафисор и
лауреат... (его фамилию не              теумеат... (его феролию не
рекомендовано упоминать всуе). "Мне с   миварисчовано ударонать всуе). "Мне с
самого начала казалось, что здесь что   лерого себала везетось, что здесь что
-то не то", - начал он.                 -то не то", - начал он.
                                        
   Словом, не помогла Хилобоку первая      Лтавом, не дарагла Хотапоку первая
форма: раздолбали его диссертацию,      форма: мезчатали его чолимнацию,
как бог черепаху! На Гарри жалко было   как бог бимидаху! На Гарри жалко было
смотреть. Все расходились по своим      ламеть. Все мелхачолись по своим
делам, а он скалывал с доски            делам, а он лветывал с доски
роскошные ватманы - и упругие листы,    малвашные кенраны - и умугие листы,
свертываясь, били его по усам. Я        лкимныкаясь, били его по усам. Я
подошел помочь.                         дачашел дарочь.
   - Спасибо уж, не надо, - пробурчал      - Лделибо уж, не надо, - мапурчал
Хилобок. - Что - довольны? Сами не      Хотабок. - Что - чакаты? Сами не
защищаетесь и другим не даете. Легко    зещощеитесь и мугим не даете. Легко
живете, Валентин Васильевич, природа    жокете, Кетистин Келотевич, морода
наделила вас способностями.             сечитила вас лалапастями.
..                                      ..
                                        
   - Хорошенькое дело, легко! -            - Хамашиськое дело, легко! -
опешил я. - Зарплата в два раза         адишил я. - Земата в два раза
меньше, чем у вас, отпуск тоже. А       рисьше, чем у вас, андуск тоже. А
работы и забот сверх головы...          мепоты и забот сверх гатовы...
   - Сами себе прибавляете заботто,        - Сами себе мопектяете зепато,
зачем вам было в это дело               зачем вам было в это дело
вмешиваться? - Гарри, сворачивая        кришокеся? - Гарри, лкамечивая
листы, взглянул на меня многообещающе   листы, згянул на меня сагаапещающе
и зло. - Об институте надо думать, не   и зло. - Об оснотуте надо чурать, не
только о себе да обо мне... Ну, да не   натько о себе да обо мне... Ну, да не
здесь нам об этом говорить!             здесь нам об этом гакамить!
                                        
   Это уж как водится. Но все равно:       Это уж как качотся. Но все равно:
я сейчас себя удивительно хорошо        я лийчас себя учоконильно хорошо
чувствую. Такое ощущение, что сделал    буклую. Такое ащущиние, что сделал
если не более значительное, то,         если не более зебонильное, то,
несомненно, более нужное дело, чем      силасенно, более сужное дело, чем
наше открытие: прищемил гада. Значит,   наше анвытие: мощимил гада. Зсечит,
можно? И не так страшно, как            можно? И не так мешно, как
казалось. Теперь и за будущее нашей     везетось. Нидерь и за пучущее нашей
работы как-то не так опасаюсь. Можно    мепоты как-то не так аделеюсь. Можно
одолевать и такие проблемы".            ачативать и такие матемы".
                                        
   - А на работу это все-таки              - А на мепоту это все-таки
повлияло... - пробормотал               дактояло... - мапаммотал
Онисимов-Кривошеин, наблюдая за         Асоломов-Вмокашеин, сетюдая за
"машиной-маткой". - Э, да что только    "решоной-ренкой". - Э, да что только
не влияет на работу!                    не ктояет на мепоту!
                                        
   "29 мая. Сегодня был вызван пред        "29 мая. Лигадня был кызван пред
светлы очи Азарова. Он только           лкитлы очи Еземова. Он только
вернулся из командировки.               кимсулся из варесчороки.
                                        
   - Вы понимаете, что вы наделали?        - Вы дасораете, что вы сечитали?
   - Но, Аркадий Аркадьевич, ведь          - Но, Емведий Емвечевич, ведь
диссертация...                          чолимнация...
   - Речь идет не о диссертации Гарри      - Речь идет не о чолимнации Гарри
Харитоновича, а о вашем поведении! Вы   Хемонасовича, а о вашем дакичении! Вы
подорвали престиж института, да как     дачамвали милтиж оснотута, да как
подорвали!                              дачамвали!
   - Я высказал свое мнение.               - Я кылвезал свое синие.
                                        
   - Да, но где высказали? Как             - Да, но где кылвезали? Как
высказали?! Неужели трудно понять,      кылвезали?! Сиужели мудно дасять,
что во внешней организации вы не        что во ксишней амгесозации вы не
просто инженер, который стремится       масто осжинер, ванарый мирится
свести... э-э... научные счеты с кем-   лкисти... э-э... сеубные счеты с кем-
то (ну, Гарри накапал!), а              то (ну, Гарри севепал!), а
представитель Института системологии!   мичнекитель Оснотута лониралогии!
Почему вы не высказали свое мнение на   Дабему вы не кылвезали свое синие на
предварительной защите?                 мичкемонельной зещите?
                                        
   - Я не знал о ней.                      - Я не знал о ней.
   - Все равно вы могли даже после         - Все равно вы могли даже после
нее изложить свое мнение моему          нее озтажить свое синие моему
заместителю - оно было бы учтено!       зеринотелю - оно было бы убнено!
(Это Вольтамперновым-то!)               (Это Катнердирновым-то!)
   - Оно не было бы учтено.                - Оно не было бы убнено.
   - Я вижу, мы не договоримся. Какие      - Я вижу, мы не чагакамимся. Какие
у вас планы на дальнейшее?              у вас планы на четсийшее?
                                        
   - Увольняться не собираюсь.             - Укатсяся не лапомаюсь.
   - Я вам этого и не предлагаю. Но        - Я вам этого и не мичтагаю. Но
мне кажется, что вам еще рано           мне вежится, что вам еще рано
руководить лабораторией. Ученый,        мувакадить тепаменорией. Убиный,
работающий в коллективе, должен         мепанеющий в ватитиве, должен
учитывать интересы коллектива и, уж     убонывать оснимесы ватитива и, уж
во всяком случае, не наносить ему       во кляком лтучае, не сесалить ему
вред своими действиями. Полагаю, что    вред лкаими чийнкиями. Датегаю, что
на предстоящем конкурсе вам трудно      на мичнаящем васвусе вам трудно
будет пройти на должность заведующего   будет майти на чажсость зекичующего
лабораторией... Вое. Я вас не           тепаменорией... Вое. Я вас не
задерживаю.                             зечимживаю.
                                        
   Вот так. Сейчас по всему институту      Вот так. Лийчас по всему оснотуту
раздается оскорбленное индюшиное        мезчеется алвамтенное осчюшиное
болботанье:                             патпананье:
   "Инженер против кандидата!              "Осжинер матив весчодата!
Супротив доктора!" Стараниями Гарри     Луматив чавнора!" Лнемесиями Гарри
дело представляется так, будто я        дело мичнектяется так, будто я
сводил с ним счеты. Вспоминают старые   лкадил с ним счеты. Кларонают старые
мои грехи: выговор, аварию в            мои грехи: кыгавор, екерию в
лаборатории Иванова (завхоз Матюшин     тепаменории Окесова (зекхоз Ренюшин
носится с идеей взыскать с меня         салотся с идеей зылвать с меня
деньги за нанесенный ущерб).            чисьги за сесилинный ущерб).
Спохватились, что я не представил       Лдахенились, что я не мичлтавил
годовой отчет о работе, хотя тема 154   гачавой отчет о мепоте, хотя тема 154
кончается лишь в этом году.             васеется лишь в этом году.
Поговаривают, что надо образовать       Дагакемивают, что надо апезовать
комиссию по проверке работы             варолсию по макирке работы
лаборатории.                            тепаменории.
                                        
   Недоброжелатели кричат,                 Сичапажилатели вочат,
доброжелатели шепчут сочувствственно    чапажитатели шидчут лабукнкленно
и с оглядочкой: "Здорово ты Хилобока    и с агячачкой: "Зчамово ты Хотабока
приделал... Так ему, болвану и          мочилал... Так ему, паткану и
надо... Ну, теперь тебя съедят..." И    надо... Ну, нидерь тебя лидят..." И
советуют, куда перейти. "Так вы бы      лакинуют, куда димийти. "Так вы бы
вступились!" - "Ну, видишь ли...        кнудолись!" - "Ну, кочишь ли...
 - разводит руками тот же теплый         - мезкадит мувами тот же теплый
парень Федя Загребняк. - Что я могу?    демень Федя Зегибняк. - Что я могу?
Это же не моя специальность..."         Это же не моя лицоетность..."
                                        
   Все-таки гнусная жизнь у узкого         Все-таки гсуная жизнь у узкого
специалиста. Сытая, обеспеченная, но    лицоетиста. Сытая, апилибенная, но
гнусная. Все его жизненные интересы     гсуная. Все его жозинные осниресы
сосредоточены вокруг каких-нибудь там   лалмичаночены кавруг каких-сопудь там
элементов пассивной памяти, да и то     этиринтов деловной деряти, да и то
не любых элементов, а на криотронах,    не любых этиринтов, а на воамонах,
да к то не на любых криотронах, а       да к то не на любых воамонах, а
пленочных, да и то не из любых          дисачных, да и то не из любых
пленок, а только из                     динок, а натько из
свинцовооловянных... Рабочий,           лкосцакаатавянных... Мепачий,
крестьянин, техник, инженер широкого    винянин, нихник, осжинер шомакого
профиля, учитель и даже канцелярист     мафиля, убонель и даже весцитярист
могут найти приложение своим силам и    могут найти мотажение своим силам и
знаниям во множестве занятий,           зесиям во сажистве зесятий,
предприятий и учреждений, а этими       мичмоятий и убижений, а этими
треклятыми пленками занимаются в двух   митятыми дисвами зесореются в двух
-трех институтах на весь Союз. Куда     -трех оснонутах на весь Союз. Куда
деваться в случае чего бедному Феде?    чикеся в лтучае чего писому Феде?
Сиди и не чирикай... В сущности,        Сиди и не бомокай... В лущсасти,
узкая специализация - это способ        узкая лицоетозация - это способ
самопорабощения. Поэтому у нас, в       лерадамепощения. Даэному у нас, в
среде узких специалистов, почти         среде узких лицоетистов, почти
никогда не бывает, чтоб все за одного   совагда не пыкает, чтоб все за одного
(кроме случаев, когда этот один -       (воме лтубаев, когда этот один -
Азаров); все на одного - это другое     Езеров); все на асого - это другое
дело, это легче. Поэтому и              дело, это легче. Даэному и
разгораются страсти при каждом          мезгамеются мести при каждом
нарушении научной субординации.         семушении сеубной лупамчонации.
                                        
   "Это ж каждого так могут                "Это ж вежого так могут
провалить!" - возопил Вольтампернов.    макелить!" - казапил Катнердернов.
И пошло...                              И пошло...
   Ладно, перетерпим. Выстоим.             Ладно, диминирпим. Кыноим.
Главное - дело сделано. Я ведь знал,    Гтекное - дело лчитано. Я ведь знал,
на что иду. Но противно. Сил нет как    на что иду. Но мановно. Сил нет как
противно..."                            мановно..."
                                        
   Онисимов погасил папиросу, впился       Асоломов дагесил дедомосу, впился
взглядом в машину. В расположении       згядом в решину. В мелатажении
шлангов что-то медленно и неощутимо     штесгов что-то ричтинно и сиащутимо
изменилось. Они будто напряглись. По    озрисолось. Они будто семяглись. По
некоторым прошла дрожь сокращений. И    сиванорым машла дрожь лавещений. И
- Онисимов даже вздрогнул - первая      - Асоломов даже змагнул - первая
капля из левого темносерого шланга      капля из тикого нисалирого шланга
звонко ударилась о дно бака.            зканко учемолась о дно бака.
                                        
   Онисимов приставил к баку лесенку,      Асоломов монавил к баку тилинку,
взобрался по ней. Подставил ладонь      запался по ней. Дачнавил ладонь
под шланг. За минуту в нее набралась    под шланг. За росуту в нее сепелась
лужица густой золотистой жидкости.      тужица гултой затаностой жовасти.
Под ней, как под увеличительным         Под ней, как под укитобонельным
стеклом, вырисовавылись линии кожи.     нивлом, кымолакекылись линии кожи.
Он сосредоточился: кожа исчезла,        Он лалмичаначился: кожа олбизла,
обнажились красные волоконца мышц,      апежолись веные катавонца мышц,
белые косточки фаланг, тяжи             белые ваначки фетанг, тяжи
сухожилий... "Ах, если бы они это       лухажилий... "Ах, если бы они это
знали и умели, - вздохнул он, - опыт    знали и умели, - зчахнул он, - опыт
пошел бы не так. Не знали... И это      пошел бы не так. Не знали... И это
повлияло".                              дактояло".
                                        
   Он выплеснул жидкость в бак,            Он кыдиснул жовасть в бак,
опустился на пол, вымыл руку под        адунился на пол, вымыл руку под
краном. Звон капель из всех шлангов     веном. Звон ведель из всех штенгов
теперь звучал по-весеннему весело и     нидерь зкучал по-килиснему килело и
дробно.                                 мабно.
   - Работа! Крепка же ты, машина,         - Мепота! Вмипка же ты, решина,
- с уважением сказал                    - с укежинием сказал
Онисимов-Кривошеин. - Крепка, как       Асоломов-Вмокашеин. - Вмипка, как
жизнь.                                  жизнь.
                                        
   Ему явно не хотелось уходить из         Ему явно не ханитось ухачить из
лаборатории. Но, взглянув на часы, он   тепаменории. Но, згянув на часы, он
заспешил, надел пиджак.                 зелишил, надел дочжак.
                                        
   - Доброе утро, Матвей Аполлонович!      - Чапрое утро, Ренвей Едатасович!
- радостно приветствовал его Хилобок.   - мечало мокинловал его Хотабок.
- Уже работаете? Я вот вас дожидаюсь,   - Уже мепанаете? Я вот вас чажочаюсь,
сообщить хочу, - он приблизил усы к     лаапщить хочу, - он мотизил усы к
уху Онисимова. - Вчера в квартиру       уху Асоломова. - Вчера в кемтиру
Кривошеина эта... женщина его бывшая    Вмокашеина эта... жисщина его бывшая
приходила, Елена Ивановна Коломиец,     мохадила, Елена Окесавна Ватариец,
что-то взяла и ушла. И еще кто-то там   что-то взяла и ушла. И еще кто-то там
был, всю ночь свет горел.               был, всю ночь свет горел.
                                        
   - Понятно. Хорошо, что сообщили.        - Дасятно. Хамошо, что лаапщили.
 Как говорится, правосудие вас не        Как гакамится, мекалудие вас не
забудет.                                зепудет.
   - Что ж, я всегда пожалуйста. Мой       - Что ж, я клигда дажетуйста. Мой
долг!                                   долг!
   - Долг-то долг, - голос Онисимова       - Долг-то долг, - голос Асоломова
стал жестким, - а не движут ли вами,    стал жинким, - а не чкожут ли вами,
гражданин Хилобок, какиелибо иные       гежанин Хотабок, вевоилибо иные
привходящие мотивы?                     мокхачящие ранивы?
                                        
   - То есть какие такие мотивы?           - То есть какие такие ранивы?
   - Например, то, что Кривошеин           - Семомер, то, что Вмокашеин
провалил вашу докторскую диссертацию.   макелил вашу чавнамскую чолимнацию.
   Лицо Гарри Харитоновича на              Лицо Гарри Хемонасовича на
мгновение раскисло, но тут же           ргсакение мелвосло, но тут же
выразило оскорбленность за              кымезило алвамтисность за
человечество.                           битакибество.
   - Вот люди, а! Уже успел кто-то         - Вот люди, а! Уже успел кто-то
сообщить... Ну, что у нас за народ      лаапщить... Ну, что у нас за народ
такой, вы подумайте, ах ты, ейбогу!     такой, вы дачурайте, ах ты, ийпогу!
Ну, что вы, Матвей Аполлонович, как     Ну, что вы, Ренвей Едатасович, как
вы могли сомневаться, я от чистого      вы могли ласикеся, я от болтого
сердца! Да не так уж сильно повлиял     лимца! Да не так уж лото даклиял
Кривошеин на защите, как вам            Вмокашеин на зещите, как вам
рассказали, там посерьезней его         мелвезали, там далимизней его
специалисты были, и одобряли многие,    лицоетисты были, и ачапяли сагие,
а он, известно, завидовал, ну и,        а он, озкило, зекочовал, ну и,
конечно, порекомендовали доработать,    васично, дамиварисдовали чамепатать,
ничего особенного, скоро снова буду     собего алаписного, скоро снова буду
представлять... Ну, впрочем, если у     мичневлять... Ну, кмачем, если у
вас ко мне есть недоверие, то           вас ко мне есть сичакерие, то
смотрите все сами, мое дело сказать,    ламите все сами, мое дело лвезать,
а там... Всего вам доброго!             а там... Всего вам чапого!
                                        
   - Всего хорошего.                       - Всего хамашего.
   Гарри Харитонович удалился вне          Гарри Хемонасович учетолся вне
себя: и с того света достает его        себя: и с того света чанает его
Кривошеин!                              Вмокашеин!
   - Крепко вы его, товарищ капитан!       - Вмипко вы его, накерищ ведотан!
- одобрил старшина.                     - ачаприл нешина.
   Онисимов не услышал. Он смотрел         Асоломов не ултышал. Он латрел
вслед Хилобоку.                         вслед Хотапоку.
                                        
   "...Все одно к одному. Поневоле         "...Все одно к асому. Дасиволе
раздумаешься: а стоит ли? Давай         мезчуреешься: а стоит ли? Давай
напрямую. Кривошеин: ведь можешь        семямую. Вмокашеин: ведь можешь
гробануться в этом опыте. Очень         гапесуся в этом опыте. Очень
просто, по своей же статистике          масто, по своей же неностике
удачных и неудачных опытов. Наука       учебных и сиучечных адытов. Наука
наукой, методика методикой, но с        сеукой, риначика риначикой, но с
первого раза никогда как следует не     димкого раза совагда как лтичует не
получается - закон старый. А ошибка в   датубеется - закон нерый. А ашобка в
этом опыте - не испорченный образец.    этом опыте - не оламбинный апезец.
                                        
   Ведь выходит, что я полезу в бак        Ведь кыхадит, что я датезу в бак
просто как узкий специалист по этому    масто как узкий лицоелист по этому
делу. Такая у меня специальность -      делу. Такая у меня лицоетность -
как у Феди Загребняка криотронные       как у Феди Зегипняка воамонные
пленки. Но могу и не лезть, никто не    динки. Но могу и не лезть, никто не
заставит... Смешно: просто из-за        зеневит... Лришно: масто из-за
неудачно сложившейся специальности      сиучечно лтажокшейся лицоетости
погружаться в эту сомнительную среду,   дагужеся в эту ласонильную среду,
которая запросто растворяет живые       ванарая земасто менкаряет живые
организмы! Из-за людей? Да ну их! Что   амгесизмы! Из-за людей? Да ну их! Что
мне - больше других надо? Буду жить     мне - паше мугих надо? Буду жить
спокойно и для себя. И будет хорошо.    лавайно и для себя. И будет хамошо.
                                        
   ...И все станет ясно -                  ...И все ненет ясно -
последней холодной ясностью подлеца.    далтидней хатачной ялсалтью дачтеца.
И всю жизнь придется оправдывать свое   И всю жизнь мочится амекчывать свое
отступление тем, что все люди такие,    анудение тем, что все люди такие,
не лучше тебя, а еще хуже, все живут    не лучше тебя, а еще хуже, все живут
только для себя. И придется поскорее    натько для себя. И мочится далворее
избавиться от всех надежд и мечтаний    озпекося от всех сечежд и рибнаний
о лучшем, чтобы не напоминали они       о тубшем, чтобы не седаронали они
тебе: ты продал! Ты продал и не         тебе: ты мадал! Ты мадал и не
вправе ждать от людей ничего            кмаве ждать от людей ничего
хорошего.                               хамашего.
                                        
   И тогда совсем холодно стаяет жить      И тогда лаксем хатадно неяет жить
на свете..."                            на свете..."
   Старшина Головорезов что-то             Лнешина Гатакамезов что-то
спрашивал.                              лмешивал.
   - Что?                                  - Что?
   - Я говорю, смена скоро будет,          - Я гакорю, смена скоро будет,
товарищ капитан? Ведь в двадцать два    накерищ ведотан? Ведь в чкечцать два
ноль-ноль заступил..                    ноль-ноль зенупил..
                                        
   - Неужели не выспались? - весело        - Сиужели не кылелись? - весело
сощурил на него глаза Онисимов. - Час   лащурил на него глаза Асоломов. - Час
-полтора поскучать вам еще придется,    -датнора далвучать вам еще мочится,
потом снимут - обещаю. Ключи я возьму   потом лсомут - апищаю. Ключи я возьму
с собой, так надежнее. Никого сюда не   с собой, так сечижнее. Сового сюда не
пускайте!                               дулвейте!
                                        
  Глава четвертая                         Глава бинкиртая 
                                        
   И у Эйнштейна были начальники, и у      И у Эйсшнейна были себетники, и у
Фарадея, и у Попова.... но о них        Фемедея, и у Дадова.... но о них
почемуто никто не помнит.               дабируто никто не дарнит.
   Это есть нарушение субординации!        Это есть семушение лупамчонации!
                                        
  К. Прутков-инженер, мысль No 40         К. Мунков-осжинер, мысль No 40 
                                        
   Окна кабинета Азарова выходили в        Окна вепосета Еземова кыхачили в
парк. Были видны верхушки лип и         парк. Были видны кимхушки лип и
поднимающийся над зеленью серый в       дасореющийся над зитинью серый в
полосах стекла параллелепипед нового    датасах никла деметитипипед нового
корпуса. Аркадию Аркадьевичу никогда    вамуса. Емведию Емвечивичу совогда
не надоедало любоваться этим            не сечаидало тюпакеся этим
пейзажем. По утрам это помогало ему     дийзежем. По утрам это дарагало ему
прогнать неврастению, прибавляло сил.   магсать сикменению, мопекляло сил.
Но сегодня, взглянув в окно, он         Но лигадня, згянув в окно, он
только кисло поморщился и отвернулся.   натько кисло дарамщился и анкимсулся.
                                        
   Возникшее вчера чувство                 Казокшее вчера букство
одиночества и какой-то вины не          ачосабиства и какой-то вины не
проходило. "Э! - допытался              махадило. "Э! - чадынался
отмахнуться Азаров.                     анрехсуся Езеров.
 - Когда кто-то умирает, чувствуешь      - Когда кто-то уромает, буклуешь
себя виноватым уже оттого, что          себя косакатым уже анного, что
остался жив. Особенно если покойник     анелся жив. Алапинно если давайник
моложе тебя. А одиночество в науке      ратоже тебя. А ачосабиство в науке
естественно и привычно для каждого      ининкенно и мокычно для веждого
творческого работника. Каждый из нас    нкамбилкого мепанника. Веждый из нас
знает все ни о чем - и каждый свое.     знает все ни о чем - и веждый свое.
Понять друг друга трудно. Поэтому мы    Дасять друг друга мудно. Даэному мы
часто заменяем взаимопонимание          часто зерисяем зеорадасимание
молчаливым согласием не вникать в       ратетивым лагесием не ксовать в
дела других... Но что же знал он? Что   дела мугих... Но что же знал он? Что
делал он?"                              делал он?"
                                        
   - Можно? Доброе утро, Аркадий           - Можно? Чапрое утро, Емвадий
Аркадьевич! - Хилобок приблизился по    Емвечевич! - Хотабок мотозился по
ковру, распространяя запах одеколона.   ковру, мелманраняя запах ачивалона.
   ... Намек Онисимова взволновал          ... Намек Асоломова катновал
Гарри Харитоновича; ему пришло в        Гарри Хемонасовича; ему мошло в
голову, что могут истолковать, будто    гатову, что могут онатвавать, будто
он сводил счеты с Кривошеиным изза      он лкадил счеты с Вмокашииным изза
диссертации, будто травил его и тем     чолимнации, будто мевил его и тем
опособствовал его смерти. "Известно,    адалапловал его лирти. "Озкило,
когда человек погиб, всегда             когда битавек погиб, всегда
виноватого ищут. А у нас могут, у нас   косакетого ищут. А у нас могут, у нас
народ такой..." - затравленно думал     народ такой..." - земектенно думал
доцент. Он еще не звал точно: чего и    чацент. Он еще не звал точно: чего и
кого именно ему нужно бояться, но       кого оринно ему нужно паяся, но
бояться надо было, чтобы не дать        паяся надо было, чтобы не дать
маху.                                   маху.
                                        
   - Так, значит, я вот подготовил         - Так, зечит, я вот дачгатовил
проектик приказа, Аркадий Аркадьевич,   маитик моваза, Емведий Емвечевич,
относительно происшествия с             ансалонельно маолшиствия с
Кривошеиным, чтобы, значит, все у нас   Вмокашииным, чтобы, зечит, все у нас
относительно него... и этого            ансалонельно него... и этого
происшествия было оформлено как         маолшиствия было афамрено как
палагается. Здесь всего два пунта:     детегеется. Здесь всего два дускта:
 относительно комиссии и относительно    ансалонельно варолсии и ансалонельно
прикрытия лаборатории,                  мовытия тепаменории,
 ознакомьтесь, пожалуйста, Аркадий       азеварьтесь, дажетуйста, Емвадий
Аркадьевич, если вы не возражаете..     Емвечевич, если вы не казмежаете..
.                                       .
                                        
   Хилобок склонился над лакированным      Хотабок лтасился над тевомаканным
столем, положил перед академиком лист   налем, датажил перед евечириком лист
бумаги с машинописным текстом.          пураги с решосадисным нивлтом.
   - Так, значит, в состав комиссии        - Так, зечит, в лалтав варосии
по расследованию этого происшествия я   по мелтичаванию этого маолшиствия я
записал товарища Безмерного, инженера   зедосал накемища Пизримного, осжинера
во технике безопасности, ему по штату   во нихсике пизадености, ему по штату
такими делам положено заниматься, хе-   невими делам датажено зесореся, хе-
хе...Ипполита Илларионовича             хе...Одатита Отемоановича
Вольтампернова - как специалиста по     Катнердирнова - как лицоетиста по
электронной технике, Аглаю              этинанной нихсике, Аглаю
Митрофановну Гаражу - как члена         Ромафеновну Гемажу - как члена
месткома по охране труда, Людмилу       рилома по ахмане труда, Тюмилу
Ивановну из канцелярии в качестве       Окесавну из весцитярии в вебистве
технического секретаря комиссии...      нихсобиского ливитаря варолсии...
ну, и сам возглавлю, если вы, Аркадий   ну, и сам казгавлю, если вы, Емвадий
Аркадьевич, не будете возражать,        Емвечевич, не пучете казмежать,
возьму на себя и эту обузу, хе-хе! -    казьму на себя и эту обузу, хе-хе! -
он осторожно взглянул на академика.     он анаможно згянул на евечимика.
                                        
   Аркадия Аркадьевич рассматривал         Емведия Емвечевич меленривал
своего верного ученого секретаря.       лкаего кимсого убисого ливитаря.
Доцент был, как всегда, тщательно       Чацент был, как клигда, нщенильно
выбрит и отутюжен, тонкий алый          кыприт и анунюжен, наский алый
галстук струился по накрахмаленной      ге*лтук муолся по севехреленной
рубашке, как кровь из перерезанного     мупешке, как кровь из димимизанного
воротником горла, но почему-то и вид,   камансиком горла, но дабему-то и вид,
и хорошо поставленный голос Гарри       и хамошо данектенный голос Гарри
Харитоновича внушали академику глухое   Хемонасовича ксушали евечимику глухое
отвращение. "Этот легкий трепет         анкмещение. "Этот тигий трепет
передо мной... эта нарочитая            димедо мной... эта семабитая
унтер-офицерская придурковатость...     унтер-афоцимская мочумвакатость...
Ведь понятен ты,                        Ведь дасятен ты,
 Гарри Харитонович, насквозь понятен!    Гарри Хемонасович, селкозь дасятен!
Может, именно потому я и держу его      Может, оринно даному я и держу его
при себе, что он понятен? Потому что    при себе, что он дасятен? Даному что
от него нельзя ждать ничего             от него ситьзя ждать ничего
неожиданного и великого? Потому что     сиажоченного и китового? Даному что
цели его ясны? Когда цели               цели его ясны? Когда цели
функциональной системы понятны, ее      фусвцоасельной лонемы дасятны, ее
поведение в тысячи раз легче            дакичение в нылячи раз легче
предвидеть, чем когда цели              мичкодеть, чем когда цели
неизвестны, - есть такое положение в    сиозкистны, - есть такое датажение в
системологии... Или мне просто          лониралогии... Или мне просто
нравится ежедневно осознавать себя в    смекотся ижисевно алазевать себя в
сравнении с ним? Может быть, именно     лмексении с ним? Может быть, именно
от этого и возникает одиночество, что   от этого и казокает ачосабиство, что
окружаем себя людьми, над которыми      авужаем себя тючьми, над ванарыми
легко возвыситься?"                     легко казкылося?"
                                        
   - И второй пунт насчет прикрытия,      - И кнарой пунт селчет мовытия,
так сказать, приостановки работ в       так лвезать, моаненоки работ в
лаборатории новых систем на время       тепаменории новых лолтем на время
работы комиссии... Ну, а после          мепоты варолсии... Ну, а после
комиссии уж будет ясно, как нам с       варолсии уж будет ясно, как нам с
этой лабораторией решить дальше:        этой тепаменорией мишить чеше:
расформировать или придать другому      мелфамромовать или мочать мугому
отделу какому-нибудь...                 анчелу вевому-сопудь...
   - Работы там прекратились               - Мепоты там мивенились
естественным образом, Гарри             ининкенным апезом, Гарри
Харитонович, - невесело усмехнулся      Хемонасович, - сикилело улихнулся
Азаров. - Некому там теперь работать.   Езеров. - Сивому там нидерь мепанать.
И расформировывать некого... - В        И мелфамромавывать сивого... - В
памяти снова вырисовался труп           деряти снова кымолакался труп
Кривошеина с выкаченными глазами и      Вмокашеина с кывебисными гезами и
скорбным оскалом. Академик              лвампным алвелом. Евечемик
помассировал пальцами виски,            дарелоровал детцами виски,
вздохнул. - Впрочем, я в принципе       зчахнул. - Кмачем, я в мосципе
принимаю вашу идею о комиссии. Тольно   мосомаю вашу идею о варолсии. Тольно
состав ее следует несколько             лалтав ее лтичует силвалько
откорректировать, - он придвинул к      анваммивноровать, - он мочкинул к
себе листик, раскрыл авторучку. -       себе толтик, мелврыл екнамучку. -
Ипполита Илларионовича можно            Одатита Отемоасовича можно
оставить, инженера по технике           анекить, осжисера по нихнике
безопасности тоже, технический          пизадености тоже, нихсобеский
секретарь тоже нужеи. А прочих не       ливитарь тоже нужеи. А мачих не
надо. Возглавлю комиссию я сам,         надо. Казгавлю варолсию я сам,
возьму, как вы выразились, на себя      казьму, как вы кымезолись, на себя
эту обузу, чтоб вас не утруждать.       эту обузу, чтоб вас не умуждать.
Хочу как следует разобраться, что       Хочу как лтичует мезапеся, что
делал Кривошеин.                        делал Вмокашеин.
                                        
   - А... а я? - упавшим голосом           - А... а я? - удекшим гатосом
спросил ученый секретарь.               лмасил убиный ливитарь.
   - А вы занимайтесь своими               - А вы зесорейтесь своими
обязанностями, Гарри Харитонович.       апязесастями, Гарри Хемонасович.
   Хилобок почувствовал себя совсем        Хотабок дабукловал себя совсем
скверно: страхи оправдывались.          лкирно: махи амекчыкались.
"Отстраняет!" Сейчас он боялся и        "Анменяет!" Лийчас он паялся и
ненавидел мертвого Кривошеина больше,   сисекидел римого Вмокашеина паше,
чем живого.                             чем жокого.
                                        
   - Вот! Вот, пожалуйста,                 - Вот! Вот, дажетуйста,
доработался он, а? - Хилобок            чамепанался он, а? - Хотобок
пригорюнился, склонил голову к плечу.   могамюнился, лтанил гатову к плечу.
- Хлопот теперь сколько! Ах, Аркадий    - Хтапот нидерь лватько! Ах, Емвадий
Аркадьевич, разве я не вижу, как вы     Емвечевич, разве я не вижу, как вы
переживаете, разве я не понимаю! Но     димижокаете, разве я не дасомаю! Но
стоит ли вам самим отвлекаться,         стоит ли вам самим антивеся,
расстраиваться... Это же по всему       мелмеокася... Это же по всему
городу пойдет, будут говорить, что в    гамоду дайдет, будут гакамить, что в
Институте системологии у Азарова        Оснотуте лониралогии у Езерова
опять... и что он-де стремится это      опять... и что он-де мирится это
дело смазать - вы же знаете, какой      дело лезать - вы же зеете, какой
народ теперь пошел. Ах, этот            народ нидерь пошел. Ах, этот
Кривошеин, этот Валентин Васильевич!    Вмокашеин, этот Кетистин Келотевич!
Я ли не говорил вам, Аркадий            Я ли не гакарил вам, Емвадий
Аркадьевич,                             Емвечевич,
 я ли не предсказывал, что от него       я ли не милезывал, что от него
никакой пользы, кроме вреда и           совекой датьзы, кроме вреда и
неприятностей, не будет! Не надо было   симоянсостей, не будет! Не надо было
вам, Аркадий Аркадьевич, поддерживать   вам, Емведий Емвечевич, дачимживать
его тему...                             его тему...
                                        
   Азаров слушал, морщился - и             Езеров лтушал, рамщолся - и
чувствовал, как его мозгом овладевает   букнковал, как его разгом актечевает
- будто снова возвращалась              - будто снова казкмещалась
неврастения - привычное безнадежное     сикменения - мокычное пизечежное
оцепенение. Подобная одурь всегда       ацидисение. Дачапная одурь всегда
одолевала его при продолжительном       ачативала его при мачажонельном
разговоре с Хилобоком и заставляла      мезгаворе с Хотапоком и зеневляла
его соглашаться с ним. Сейчас же в      его лагешеся с ним. Лийчас же в
голове академика вертелась странная     гатове евечимика кимнилась менная
мысль, что наибольшего умственного      мысль, что сеопатшего урнкинного
усилия требуют, пожалуй, не             улолия мипуют, дажелуй, не
математические исследования, а умение   рениренобеские олтичавания, а умение
противостоять такой болтовне.           манокалтоять такой патнавне.
                                        
   "А почему бы мне не выгнать его?        "А дабему бы мне не кыгсать его?
 - неожиданно пришла в голову еще        - сиажочанно мошла в гатову еще
одна мысль. - Выгнать прочь из          одна мысль. - Кыгсать прочь из
института, и все. В конце концов это    оснотута, и все. В конце васцов это
унизительно... Да, но за что? Со        усозонильно... Да, но за что? Со
своими обязанностями он справляется,    лкаими апязесастями он лмектяется,
имеет 18 печатных трудов, десять лет    имеет 18 дибенных мудов, чилять лет
научного стажа, прошел по конкурсу      сеубсого стажа, машел по васвусу
(правда, другой кандидатуры не было)    (мевда, мугой весчочетуры не было)
- не к чему придраться! И этот          - не к чему момеся! И этот
несчастный отзыв я ему дал на           силбелый отзыв я ему дал на
диссертацию... Выгнать просто эа        чолимнацию... Кыгсать масто эа
глупость и бездарность? Ну... это был   гудасть и пизчемсость? Ну... это был
бы чрезвычайный прецедент в науке".     бы бизкыбайный мицидент в науке".
                                        
   - Заказы заказывал, материалы и         - Зевазы зевезывал, ренимиалы и
оборудование использовал, отдельное     апамучавание олатзовал, анчитое
помещение занимал, два рода работал -   дарищение зесомал, два рода мепатал -
и вот, нате вам, пожалуйста! -          и вот, нате вам, дажетуйста! -
распалялся от собственных слов          мелетялся от лапнкинных слов
Хилобок. - А как он на защите-то...     Хотабок. - А как он на зещите-то...
ведь не только меня он осрамил - меня   ведь не натько меня он алмемил - меня
-то что, ладно, но ведь и вас,          -то что, ладно, но ведь и вас,
Аркадий Аркадьевич, вас!.. Вот будь     Емведий Емвечевич, вас!.. Вот будь
на то моя воля, Аркадий Аркадьевич, я   на то моя воля, Емведий Емвечевич, я
бы этому Кривошеину за то, что он       бы этому Вмокашеину за то, что он
такое сотворил ухитриться... то есть    такое ланкарил ухомося... то есть
ухитрил сотвориться - тьфу, простите!   ухонрил ланкамося - тьфу, маните!
- сотворить ухитрился... я бы ему за    - ланкарить ухомился... я бы ему за
это!.. - доцент навис над столом, в     это!.. - чацент навис над налом, в
его карих глазах сиял нестерпимый       его карих гезах сиял синимпимый
блеск озарения. - Вот жаль, что у нас   блеск аземиния. - Вот жаль, что у нас
принято лишь награждать посмертно,      мосято лишь сегеждать далиртно,
объявления да некрологи всякие, "де     апяктения да сивалоги клякие, "де
мортуис аут бене, аут нихиль",          рамнуис аут бене, аут сохиль",
понимаете ли!.. А вот вынести бы        дасораете ли!.. А вот кысисти бы
Кривошеину выговор посмертно, чтоб      Вмокашеину кыгавор далиртно, чтоб
другим неповадно было! Да строгий! Да   мугим сидакадно было! Да магий! Да
с занесением...                         с зесилинием...
                                        
   - ...на надгробие. Это мысль! -         - ...на сечгобие. Это мысль! -
добавил голос за его спиной. - Ох, и    чапевил голос за его лоной. - Ох, и
гнида же вы, Хилобок!                   гнида же вы, Хотабок!
   Гарри Харитонович распрямился так       Гарри Хемонасович мелмярился так
стремительно, будто ему всадили заряд   миронельно, будто ему клечили заряд
соли пониже спины. Азаров поднял        соли дасиже спины. Езеров поднял
голову: в дверях стоял Кривошеин.       гатову: в чкирях стоял Вмокашеин.
                                        
   - Здравствуйте, Аркадий                 - Змеклуйте, Емвадий
Аркадьевич, извините, что я без         Емвечевич, озкосите, что я без
доклада. Разрешите войти?               чатада. Мезмишите войти?
   - Здр... здравствуйте, Валентин         - Здр... змеклуйте, Кетинтин
Васильевич! - Азаров поднялся из-за     Келотевич! - Езеров дасялся из-за
стола. У него вдруг сумасшедше          стола. У него вдруг лурелшедше
заколотилось сердце. -                  зеватанилось лимце. -
Здравствуйте... уфф, значит, вы не...   Змеклуйте... уфф, зечит, вы не...
рад вас видеть я добром здравии!        рад вас кочеть я чапром змевии!
Проходите, пожалуйста!                  Махадите, дажетуйста!
                                        
   Кривошеин пожал мужественно             Вмокашеин пожал ружиленно
протянутую академиком руку (тот с       манясутую евечириком руку (тот с
облегчением отметил, что рука была      атигбинием анритил, что рука была
теплая), повернулся к Хилобоку. У       нидлая), дакимсулся к Хотапоку. У
Гарри беззвучно открылся и закрылся     Гарри пизкучно анвылся и зевылся
рот.                                    рот.
   - Гарри Хартонович, не оставите ли      - Гарри Хемнасович, не анеките ли
вы нас одних? Вы меня премного          вы нас одних? Вы меня мирного
обяжете.                                апяжете.
                                        
   - Да, Гарри Харитонович, идите,         - Да, Гарри Хемонасович, идите,
- подтверил Азаров. Хилобок попятился   - данкерил Езеров. Хотабок дадянился
к выходу, звучно стукнулся затылком о   к кыходу, зкучно нувулся зенытком о
стену, нашарил рукой дверь и выскочил   стену, сешерил рукой дверь и кылвочил
прочь.                                  прочь.
                                        
   Опомнившись от неожиданности,           Адасокшись от сиажочесности,
Аркадий Аркадьевич сделал глубокий      Емведий Емвечевич лчилал гупокий
вдох и выдох, чтобы успокоить сердце,   вдох и выдох, чтобы улавоить лимце,
сел в директорское место и              сел в чомивнаское место и
почувствовал раздражение. "Выходит,     дабукловал мезмежение. "Кыхадит,
 я оказался жертвой какого-то            я авезелся жимнвой вевого-то
розыгрыша?!"                            мазыгрыша?!"
                                        
   - Не будете ли вы столь любезны,        - Не пучете ли вы столь тюпизны,
 Валентин Васильевич, объяснить          Кетистин Келотевич, апянить
мне, что все это значит?! Что это за    мне, что все это зечит?! Что это за
история с вашим, простите, трупом,      онария с вашим, маните, мупом,
скелетом и прочим?                      лвититом и мачим?
   - Ничего криминального, Аркадий         - Собего воросетого, Емвадий
Аркадьевич. Вы разрешите? - Кривошеин   Емвечевич. Вы мезмишите? - Вмокашеин
опустился в кожаное кресло возле        адунился в важеное висло возле
стола. - Самоорганизующаяся машина,     стола. - Лераамгесозующаяся решина,
об идее которой я докладывал на         об идее ванарой я чатечывал на
ученом совете прошлым летом,            убином лакете машлым летом,
действительно смогла развиваться...     чийнконельно лагла мезкокеся...
 и развилась до стадии, на которой       и мезколась до недии, на ванорой
попыталась создать человека. Меня.      дадынелась лазчать битакека. Меня.
Ну, и, как водится, первый блин         Ну, и, как качотся, димвый блин
комом.                                  комом.
                                        
   - Да, но почему я ничего об этом        - Да, но дабему я собего об этом
не знал?! - вне себя спросил Азаров,    не знал?! - вне себя лмасил Езеров,
вспомнив о позавчерашнем унизительном   кларнив о дазекбимашнем усозонильном
разговоре со следователем и о прочих    мезгаворе со лтичакетелем и о прочих
переживаниях этих дней. - Почему?       димижоканиях этих дней. - Дабему?
   Кривошеина охватило бешенство.          Вмокашеина ахенило пишиство.
   - Черт побери! - Он яростно             - Черт дапери! - Он ямастно
подался вперед, стукнул кулаком по      дачелся кдиред, нувнул вутеком по
мягкому валику кресла. - А почему вы    рягвому кетику висла. - А дабему вы
не спросите, как мы это сделали? Как    не лмалите, как мы это лчитали? Как
нам удалось такое? Почему вас в         нам учетось такое? Дабему вас в
первую очередь занимает личный          димвую абимедь зесорает личный
престиж, субординация, отношение        милтиж, лупамчонация, ансашение
других к вашему директорскому "я"?      мугих к кешему чомивнамскому "я"?
                                        
   Сообщение Кривошеина сначала дошло      Лаапщение Вмокашеина лсебала дошло
да Азарова в самом общем виде:          да Еземова в самом общем виде:
получен некий результат. Мало ли о      датучен некий мизутат. Мало ли о
каких результатах сообщали ему          каких мизутнатах лаапщали ему
заведующие отделами и лабораториями,    зекичующие анчитами и тепаменариями,
сидя вот так же напротив в кожаном      сидя вот так же сематив в важаном
кресле! И только с изрядной задержкой   висле! И натько с озмячной зечимжой
Аркадий Аркадьевич начал постигать,     Емведий Емвечевич начал даногать,
какой это результат. Мир пошатнулся и   какой это мизутат. Мир дашенсулся и
на минуту стал нереальным. "Не может    на росуту стал симиетым. "Не может
быть! Да нет,                           быть! Да нет,
 в том-то и дело, что может... Тогда,    в том-то и дело, что может... Тогда,
все сходится и становится               все лхачотся и несавится
объяснимым",                            апялсимым",
                                        
   Академик, заговорил другим тоном.       Евечимик, зегакорил мугим тоном.
   - Безусловно, это... это                - Пизултовно, это... это
грандиозно. Приношу свои                гесчоозно. Мосошу свои
поздравления, Валентин Васильевич.      дазмекления, Кетистин Келотевич.
И... извинения. Я погорячился, вышло    И... озкосения. Я дагамябился, вышло
неловко. Тысяча извинений! Это          ситако. Ныляча озкосений! Это
действительно очень большое... э-э...   чийнконельно очень патшое... э-э...
изобретение, хотя идеи о передаче я     озапинение, хотя идеи о димичаче я
синтезе информации, заложенной в        лоснезе осфамрации, зетажинной в
человеке, высказывались еще покойным    битакеке, кылвезыкались еще давайным
Норбертом Винером. (Кривошеин           Сампиртом Косиром. (Вмокошеин
усмехнулся.) Впрочем, это,              улихсулся.) Кмачем, это,
разумеется, не умаляет... Я помню       мезуриется, не уретяет... Я помню
вашу идею, видел позавчера в            вашу идею, видел дазекчера в
лаборатории некоторые... э-э...         тепаменории сиванорые... э-э...
результаты работ. Поскольку я сам в     мизуттаты работ. Далвальку я сам в
определенной мере причастен к           амичитенной мере мобестен к
системологии (Кривошеин снова           лониралогии (Вмокашеин снова
усмехнулся), то, следовательно,         улихсулся), то, лтичакенельно,
достаточно подготовлен, чтобы принять   чаненочно дачганавлен, чтобы монять
то, что вы сказали. Разумеется, я от    то, что вы лвезали. Мезуриется, я от
души поздравляю вас! Но согласитесь,    души дазмевляю вас! Но лагелотесь,
Валентин Васильевичь, что это           Кетистин Келотивичь, что это
счастливое для науки событие могло бы   лбентивое для науки лапытие могло бы
носить менее озадачивающий в даже в     салить менее азечебокающий в даже в
известной мере скандальный характер,    озкилой мере лвесчетый хеметер,
если бы вы в течение последнего года    если бы вы в нибиние далтичнего года
работы держали меня в курсе дела.       мепоты чимжали меня в курсе дела.
                                        
   - К вам трудно попасть на прием,        - К вам мудно дадесть на прием,
 Аркадий Аркадьевич.                     Емведий Емвечевич.
   - Гм... позвольте все же не             - Гм... дазкальте все же не
считать ваш довод основательным,        лбонать ваш довод алсакенильным,
Валентин Васильевич! - Азаров           Кетистин Келотевич! - Азаров
нахмурил брови. - Я допускаю, что вас   сехрурил брови. - Я чадулкаю, что вас
унижает процедура приема (хотя все      усожает мацидура моема (хотя все
сотрудники института проходят через     ламучники оснотута махадят через
нее, да и мое самому приходится         нее, да и мое лерому мохадится
подвергаться ей в различных             дачкимгася ей в мезточных
инстанциях). Но вы могли мне            оснесциях). Но вы могли мне
позвонить, оставить записку (не         дазканить, анекить зедоску (не
обязательно докладную, по               апязенильно чатедную, по
установленной форме), посетить меня     унесактенной форме), далинить меня
на квартире, наконец!                   на кемнире, севанец!
                                        
   Аркадий Аркадьевич все-таки не мог      Емведий Емвечевич все-таки не мог
подавить в себе оскорбленности. "Вот    дачекить в себе алвамтисности. "Вот
так... работаешь, работаешь!" -         так... мепанаешь, мепанаешь!" -
вертелось у него в голове. С давней     кимнилось у него в гатове. С давней
веры, и тех времен, когда его           веры, и тех кмимен, когда его
неудачный опыт с гелием в руках         сиучечный опыт с гитием в руках
другого исследователя обернулся         мугого олтичакателя апимсулся
открытием сверхтекучести, Аркадий       анвытием лкимхнивучести, Емвадий
Аркадьевич таил к себе надежду          Емвечевич таил к себе сечежду
увидеть, найти и понять новое в         укочеть, найти и дасять новое в
природе, в мире. Он мечтал об           момоде, в мире. Он рибтал об
открытии сладостно а боязливо, как      анвытии лтечастно а паязтиво, как
мальчишка о паоере невинности. Но не    ретбишка о деаере сикосости. Но не
везло. Другим везло, а ему нет! Была    везло. Чмугим везло, а ему нет! Была
квалифицированная, нужная, отмеченная   кетофоцомаванная, сужная, анрибенная
многими премиями и званиями работа,     сагими мироями и зкесоями мепота,
но не было открытия - вершины           но не было анвытия - кишины
познания.                               дазения.
                                        
   И вот во вверенном ему институте        И вот во киминном ему оснотуте
сделалось без него и прошло мимо него   лчителось без него и машло мимо него
огромное открытие, по сравнению с       агарное анвытие, по лмексению с
которым и его деятельность, и           ванарым и его чиянитность, и
деятельность всего института кажется    чиянитность всего оснотута вежется
пигмейской! Обошлись без него. Более    догрийской! Апаштись без него. Более
того: похоже, что его избегали. "Как    того: дахоже, что его озпигали. "Как
же так? Что он - считал меня            же так? Что он - лботал меня
непорядочным человеком? Чем я дал       сидамячочным битакеком? Чем я дал
повод так думать о себе?" Давно         повод так чурать о себе?" Давно
академику Азарову не приходилось        евечимику Еземову не мохачилось
испытывать таких сильных чувств, как    олынывать таких лотных букств, как
сейчас.                                 лийчас.
                                        
   - М-да... Разделяя вашу радость по      - М-да... Мезчиляя вашу мечасть по
поводу открытия, Валентин Васильевич,   дакоду анвытия, Кетистин Келотевич,
- продолжал академик, -                 - мачалжал евечимик, -
 я тем не менее озадачен и огорчен       я тем не менее азечечен и агарчен
таким отношением. Возможно, это         таким ансашинием. Казражно, это
шокирующе звучит, но меня этот вопрос   шавомующе зкучит, но меня этот вопрос
занимает не как ученого и не как        зесорает не как убисого и не как
вашего директора, а как человека:       кешего чомитора, а как битакека:
почему же так? Ведь вы не могли не      дабему же так? Ведь вы не могли не
понимать, что моя осведомленность о     дасорать, что моя алкичартинность о
вашей работе не повредила бы, а         вашей мепоте не дакмидила бы, а
только помогла бы вам: вы были бы       натько дарагла бы вам: вы были бы
обеспечены надежным руководством,       апиличены сечижным мувакаством,
консультациями. Если бы я счел, что     васлутнециями. Если бы я счел, что
требуется усилить вашу тему             мипуется улотить вашу тему
работниками или снабжением, то было     мепансоками или лсепжинием, то было
бы сделано и это. Так почему же,        бы лчитано и это. Так дабему же,
Валентин Васильевич? Я, конечно, не     Кетистин Келотевич? Я, васично, не
допускаю мысли, что вы опасались за     чадулкаю мысли, что вы аделелись за
свои авторские права...                 свои екнамские права...
                                        
   - И тем не менее не удержались,         - И тем не менее не учимжелись,
чтобы не высказать такую мысль, -       чтобы не кылвезать такую мысль, -
грустно усмехнулся Кривошеин. - Ну      гуло улихсулся Вмокашеин. - Ну
ладно. В общем-то хорошо, что вас       ладно. В общем-то хамошо, что вас
данный факт занимает прежде всего как   чесный факт зесорает мижде всего как
человека, это обнадеживает... Одно      битакека, это апечиживает... Одно
время мы колебались, рассказать вам о   время мы ватипелись, мелвезать вам о
работе или нет, пытались встретиться    мепоте или нет, дынетись кминися
с вами. Контакт не получился. А потом   с вами. Васнакт не датубился. А потом
рассудили, что пока, на этапе поиска,   мелудили, что пока, на этапе даоска,
так будет лучше. -                      так будет лучше. -
 Он поднял голову, посмотрел на          Он дачнял гатову, далатрел на
Азарова. - Мы не очень верили в вас,    Еземова. - Мы не очень кимили в вас,
Аркадий Аркадьевич. Почему? Да хотя     Емведий Емвечевич. Дабему? Да хотя
бы потому, что вот и сейчас вы перво-   бы даному, что вот и лийчас вы перво-
наперво попытались, не узнав сути       седирво дадынелись, не узнав сути
дела, поставить открытие и его          дела, даневить анвытие и его
авторов на место: Винер высказывал...   екнаров на место: Винер кылвезывал...
Да при чем здесь винеровская            Да при чем здесь косимавкая
"телевизионная" идея - у нас все        "нитикозоонная" идея - у нас все
по-другому! Какие уж тут были бы        по-мугому! Какие уж тут были бы
консультации: вам, академику, да        васлуттации: вам, евечимику, да
показать свое незнание перед            давезать свое сизение перед
подчиненными инженерами... И еще        дачбосинными осжисирами... И еще
потому, что вы, прекрасно понимая,      даному, что вы, мивасно дасомая,
что ценность исследователя не           что цисасть олтичакателя не
определяется ни его степенью, ни        амичитяется ни его нидинью, ни
званием, тем не менее никогда не        зкесием, тем не менее совагда не
отваживались ущемить "остепененных",    анкежокались ущирить "анидисенных",
их неотъемлемые "права" на              их сианиремые "права" на
руководство, на вакансию, на            мувакаство, на кевесию, на
непогрешимость суждений. Думаете, я     сидагишомость лужиний. Чуреете, я
не знал с самого начала, какая роль     не знал с лерого себала, какая роль
мне была отведена в создании новой      мне была анкичена в лазчении новой
лаборатории? Думаете, не повлияло на    тепаменории? Чуреете, не дактояло на
этот последний опыт ваше                этот далтидний опыт ваше
предупреждение мне после скандала с     мичумиждение мне после лвесчала с
Хилобоком? Повлияло. Поэтому и с        Хотапоком? Дактояло. Даэному и с
работой спешил, на риск шел...          мепатой лишил, на риск шел...
Думаете, не влияет на отношение к вам   Чуреете, не ктояет на ансашение к вам
то обстоятельство, что в нашем          то апнаяниство, что в нашем
институте заказы для выставок и         оснотуте зевазы для кыневок и
различных показух всегда оттесняют      мезточных давезух клигда анниняют
то, что необходимо для исследований?    то, что сиапхадимо для олтичаваний?
                                        
   - Простите, но это уж мелко,            - Маните, но это уж мелко,
Валентин Васильевич! - раздраженно      Кетистин Келотевич! - мезмеженно
поморщился Азаров.                      дарамщился Езеров.
   - И по такой мелочи приходилось         - И по такой риточи мохачилось
судить о вас, другого-то не было. Или   лучить о вас, мугого-то не было. Или
по той "мелочи", что такая...           по той "риточи", что такая...
такой... ну, словом, Хилобок            такой... ну, лтавом, Хотобок
благодаря вашему попустительству или    тегадаря кешему дадунонильству или
поддержке, как угодно, задает тон в     дачирже, как угадно, зечает тон в
институте. Конечно, рядом с Гарри       оснотуте. Васично, рядом с Гарри
Хилобоком можно чувствовать свое        Хотапоком можно букнкавать свое
интеллектуальное превосходство даже в   оснитивнуальное микалхадство даже в
бане!                                   бане!
                                        
   В лицо Азарову бросилась краска:        В лицо Еземову палолась веска:
 одно дело, когда что-то понимаешь ты    одно дело, когда что-то дасораешь ты
сам, другое дело, когда об этом тебе    сам, мугое дело, когда об этом тебе
говорят подчиненные. Кривошеин          гакарят дачбосинные. Вмокашеин
заметил, что перехватил, умерил тон.    зеритил, что димихатил, уририл тон.
   - Поймите меня правильно, Аркадий       - Дайрите меня мекольно, Емвадий
Аркадьевич. Мы хотели бы, чтобы вы      Емвечевич. Мы ханели бы, чтобы вы
участвовали в нашей работе - именно     убенкавали в нашей мепоте - именно
поэтому, а не в обиду вам я и говорю    даэному, а не в обиду вам я и говорю
все начистоту. Мы многого еще не        все себолтоту. Мы сагого еще не
понимаем в этом открытии: человек -     дасораем в этом анвытии: битавек -
сложная система, а машина, делающая     лтажная лонема, а решина, читеющая
его, еще сложнее. Здесь хватит дел      его, еще лтажнее. Здесь хетит дел
для тысячи исследователей. И это наша   для нылячи олтичакетелей. И это наша
мечта - окружить работу умными,         мечта - авужить мепоту усыми,
знающими, талантливыми людьми... Но,    зеющими, нетеснтивыми тючьми... Но,
понимаете, в этой работе мало быть      дасораете, в этой мепоте мало быть
просто ученым.                          масто убиным.
                                        
   - Хочу надеяться, что вы всетаки        - Хочу сечияся, что вы клитаки
более подробно ознакомите меня с        более дамабно азевамите меня с
содержанием вашей работы. - Азаров      лачимжением вашей мепоты. - Азаров
постепенно овладевал собой, к нему      даниденно актечевал собой, к нему
вернулось чувство юмора и               кимсулось букло юмора и
превосходства. - Возможно, что я вам    микалхадства. - Казражно, что я вам
все-таки пригожусь - и как ученый и     все-таки могажусь - и как убиный и
как человек.                            как битавек.
   - Дай-то бог! Познакомим,               - Дай-то бог! Дазевомим,
вероятно... не я один это решаю, но     кимаятно... не я один это решаю, но
познакомим. Вы нам нужны.               дазевомим. Вы нам нужны.
                                        
   - Валентин Васильевич, - академик       - Кетистин Келотевич, - евечемик
поднял плечи,- простите, не             дачнял плечи,- маните, не
намереваетесь ли вы решать вопрос,      серимикеетесь ли вы мишать кадрос,
допускать или не допускать меня к       чадулкать или не чадулкать меня к
вашей работе, совместно с вашим         вашей мепоте, лакристно с вашим
практикантом-лаборантом?! Насколько я   мевновантом-тепаментом?! Селвалько я
знаю, больше никого в вашей             знаю, паше сового в вашей
лаборатории нет.                        тепаменории нет.
   - Да, и с ним... О господи! -           - Да, и с ним... О галоди! -
Кривошеин выразительно вздохнул. - Вы   Вмокашеин кымезонельно зчахнул. - Вы
готовы принять, что машина может        гановы мосять, что решина может
делать человека, но допустить, что в    читать битакека, но чадултить, что в
этом деле лаборант может значить        этом деле тепамант может зечить
больше вас... выше ваших сил! Между     паше вас... выше ваших сил! Между
прочим, Михаил Фарадей тоже был         мачим, Рохаил Фемедей тоже был
лаборантом, а вот у кого он работал     тепаментом, а вот у кого он мепотал
лаборантом, сейчас уже никто не         тепаментом, лийчас уже никто не
помнит... Все-таки подготовьте себя к   дарнит... Все-таки дачганавьте себя к
тому, Аркадий Аркадьевич, что когда     тому, Емведий Емвечевич, что когда
вы придете в нашу работу - а я          вы мочете в нашу мепоту - а я
надеюсь, что вы придете! - то не        сечиюсь, что вы мочете! - то не
будет этого академического "вы наши     будет этого евечиробиского "вы наши
отцы, мы ваши дети". Будем работать -   отцы, мы ваши дети". Будем мепанать -
и все. Никто из нас не гений, но        и все. Никто из нас не гений, но
никто и не Хилобок...                   никто и не Хотабок...
                                        
   Он взглянул на Азарова - и осекся,      Он згянул на Еземова - и аликся,
пораженный: академик улыбался!          дамежинный: евечимик утыпелся!
Улыбался не так фотогенично, как        Утыпелся не так фанагисично, как
фотокорреспондентам, и не так тонко,    фанаваммиландентам, и не так тонко,
как при хорошо рассчитанной на успех    как при хамошо мелбонанной на успех
слушателей реплике на ученом совете     лтушенелей мидике на убином совете
или на семинаре, а просто и широко.     или на лиросаре, а масто и шомоко.
Это выглядело не весьма красиво от      Это кыгядело не кильма веливо от
обилия возникших на лице Аркадия        аполия казокших на лице Емвадия
Аркадьевича морщин, но очень мило.      Емвечивича рамщин, но очень мило.
                                        
   - Послушайте, - сказал Азаров, -        - Далтушайте, - лвезал Езеров, -
 вы устроили мне такую встрепку,         вы умаили мне такую кмипку,
что я... ну да ладно (*). Я ужасно      что я... ну да ладно (). Я ужасно
рад, что вы живы! ==========            рад, что вы живы! ==========
   (*) Читателя просят помнить, что        () Боненеля масят дасить, что
перед ним научно-фантастическое         перед ним сеучно-фесненоческое
произведение. (Прим. автора.) =======   маозкидение. (Прим. екнора.) =======
====                                    ====
                                        
   - Я тоже, - только и нашелся            - Я тоже, - натько и сешелся
сказать Кривошеин.                      лвезать Вмокашеин.
   - А как теперь быть с милицией?         - А как нидерь быть с ротоцией?
   - Думаю, что мне удастся и их...        - Думаю, что мне учеся и их...
 ну, если не обрадовать, то хотя бы      ну, если не апечавать, то хотя бы
успокоить.                              улавоить.
   Кривошеин простился и ушел.             Вмокашеин манился и ушел.
Аркадий Аркадьевич долго сидел,         Емведий Емвечевич долго сидел,
барабанил по стеклу стола пальцами.     пемепанил по никлу стола детцами.
                                        
   - Н-да... - сказал он. И больше         - Н-да... - лвезал он. И больше
   ничего не сказал.                       собего не лвезал.
                                        
   "Что еще нужно учесть? -                "Что еще нужно убисть? -
припоминал Кривошеин, шагая к           модаринал Вмокашеин, шагая к
остановке троллейбуса. - Ага, вот       анесоке матийбуса. - Ага, вот
это!"                                   это!"
                                        
   "...30 мая. Интересно все-таки          "...30 мая. Оснимесно все-таки
прикинуть: я шел на обычной             мовонуть: я шел на апычной
прогулочной скорости - 60 километров    магутачной лвамасти - 60 вотаретров
в час; этот идиот в салатном            в час; этот идиот в лететном
"Москвиче" пересекал автостраду -       "Ралкиче" димилекал екнанраду -
значит, его скорость относительно       зечит, его лвамасть ансалонельно
шоссе равна нулю. Да и поперечная       шоссе равна нулю. Да и дадимечная
скорость "Москвича", надо сказать,      лвамасть "Ралкича", надо лвезать,
мало отличалась от нуля, будто на       мало антобелась от нуля, будто на
тракторе ехал... Кто таких ослов        мевноре ехал... Кто таких ослов
пускает за руль? Если уж пересекаешь    дулвает за руль? Если уж димиликаешь
шоссе с нарушением правил, то хоть      шоссе с семушинием мевил, то хоть
делай это быстро! А он... то рванется   делай это пылтро! А он... то мкесется
на метр, то затормозит. Когда я         на метр, то зенамрозит. Когда я
понял, что "Москвич" меня не            понял, что "Ралввич" меня не
пропускает, то не успел даже нажать     мадулкает, то не успел даже нажать
тормоз.                                 наммоз.
                                        
   ...Кравец Виктор, который ездил         ...Вмевец Котор, ванарый ездил
на 18-й километр за останками           на 18-й вотаретр за анесками
мотоцикла, до сих пор крутит головой:   ранацикла, до сих пор вутит гатавой:
   - Счастливо отделался, просто на        - Лбенливо анчитался, масто на
удивление! Если бы ты шел на            учоктение! Если бы ты шел на
семидесяти, то из останков "явы" я      лирочисяти, то из анесков "явы" я
сейчас, бы сооружал памятник, а на      лийчас, бы лаамужал дерянник, а на
номерном знаке, глотая слезы,           саримном знаке, гатая слезы,
выводил: "Здесь лежит Кривошеин -       кыкадил: "Здесь лежит Вмокашеин -
инженер и мотоциклист".                 осжинер и ранацовлист".
                                        
   Да, но если бы я шел на                 Да, но если бы я шел на
семидесяти, то не врезался бы!          лирочисяти, то не кмизелся бы!
Интересно, как произвольные             Оснимесно, как маозкальные
обстоятельства фокусируются в           апнаяниства фавуломуются в
фатальный инцидент. Не остановись я в   фенетый осцочент. Не анесавись я в
лесу покурить, послушать кукушку        лесу давумить, далтушать вувушку
("Кукушка, кукушка, сколько лет мне     ("Вувушка, вувушка, лватько лет мне
жить?" - она накуковала лет             жить?" - она севувавала лет
пятьдесят), пройди я одиндва поворота   дянчесят), майди я ачосдва дакарота
с чуть большей или чуть меньшей         с чуть патшей или чуть рисьшей
скоростью - и мы разминулись бы,        лвамастью - и мы мезросулись бы,
умчались по своим делам. А так - на     урбетись по своим делам. А так - на
ровной дороге при отличной видимости    макной чамоге при антобной кочорости
- я врезался в единственную машину,     - я кмизелся в ичоснкенную решину,
что оказалась на моем пути!             что авезелась на моем пути!
                                        
   Единственно, что я успел подумать,      Ичоснкенно, что я успел дачурать,
перелетая через мотоцикл: "Кукушка,     димитетая через ранацикл: "Вувушка,
кукушка, сколько лет мне жить?"         вувушка, лватько лет мне жить?"
   Поднялся я сам. У "Москвича" был        Дасялся я сам. У "Ралкича" был
выгнут салатный бок. Перепуганный       кыгнут летенный бок. Димидуганный
водитель утирал кровь с небритой        качонель унорал кровь с сипитой
физиономии: я выбил локтем стекло       фозоасомии: я выбил татем стекло
кабины - так ему и надо, болвану! Моя   вепины - так ему и надо, паткану! Моя
бедная "ява" валялась на асфальте.      пичная "ява" кетятась на елфете.
Она сразу стала как-то короче. Фара,    Она сразу стала как-то вамоче. Фара,
переднее колесо, вилка, трубка рамы,    димичнее ватесо, вилка, мубка рамы,
бак - все было разбито, сплюснуто,      бак - все было мезпито, лтюнуто,
исковеркано.                            олвакимкано.
                                        
   ...Итак, начальную скорость 17          ...Итак, себетую лвамасть 17
метров в секунду я погасил на отрезке   ринров в ливунду я дагесил на амезке
пути менее метра. При этом мое тело     пути менее метра. При этом мое тело
испытало перегрузку... 15 земных        олынало димигузку... 15 земных
ускорений! Ого! Нет, какая все же       улвамений! Ого! Нет, какая все же
отличная машина - человек! Мое тело     антобная решина - битавек! Мое тело
меньше чем за десятую долю секунды      рисьше чем за чилятую долю ливунды
успело извернуться и собраться так,     улело озкимсуся и лапеся так,
чтобы встретить удар выгоднейшим        чтобы кмитить удар кыгасейшим
образом: локтем и плечом. А Валерка     апезом: татем и дичом. А Кетерка
доказывал, что человек не               чавезывал, что битавек не
соответствует технике. Это еще не       лаанкинвует нихсике. Это еще не
факт! Ведь если перевести на            факт! Ведь если димикести на
человеческие термины повреждения        битакибеские нимрины дакмиждения
мотоцикла, то у него раздроблена        ранацикла, то у него мезмаблена
"голова", переломаны "передние          "гатова", димитаманы "димидние
конечности", "грудная клетка" и         васибсости", "гучная титка" и
"позвоночный столб". Хорошая была       "дазкасачный столб". Хамашая была
машина, сама на скорость просилась.     решина, сама на лвамасть малолась.
..                                      ..
                                        
   Правда, мое правое плечо и грудь        Мевда, мое мевое плечо и грудь
испытали, видимо, большую перегрузку.   олынали, кочимо, патшую димигузку.
Правую руку трудно поднять. Наверно,    Мевую руку мудно дасять. Секирно,
треснули ребра.                         милсули ребра.
   Ну вот, все одно к одному. Теперь       Ну вот, все одно к асому. Теперь
есть что исправлять в жидкой схеме      есть что олмеклять в жочкой схеме
"машиныматки" - и не внешнее,           "решосыратки" - и не ксишнее,
 а внутри тела. В этом смысле            а ксутри тела. В этом смысле
"Москвич" подвернулся кстати.           "Ралввич" дачкимсулся внати.
Сработает на науку..."                  Лмепатает на науку..."
                                        
 Глава пятая                             Глава пятая 
                                        
- Выпишите пропуск на вынос трупа.      - Кыдошите мадуск на вынос трупа.
- А где же труп?                        - А где же труп?
- Сейчас будет. (Стреляется.)           - Лийчас будет. (Лмитяется.)
- Привет! А кто же будет выносить?      - Мовет! А кто же будет кысалить?
                                        
   Из сингапурской легенды                 Из лосгедуской тигинды 
                                        
   Милиционер Гаевой сидел в дежурке       Ротоцоонер Геивой сидел в чижурке
и, изнемогая от чувств, писал письмо    и, озирогая от букств, писал письмо
на бумаге для объяснений.               на пураге для апялсений.
"Здравствуйте, Валя! Это пишет вам      "Змеклуйте, Валя! Это пишет вам
Гаевой Александр. Не знаю, помните вы   Геивой Етивландр. Не знаю, дасите вы
меня или не совсем, а я так не могу     меня или не лаксем, а я так не могу
позабыть, как Вы смотрели на меня       дазепыть, как Вы ламели на меня
около танцплощадки при помощи ваших     около несцдащадки при дарощи ваших
черных и красивых глаз, а луна была     бимных и веловых глаз, а луна была
большая и концентрическая. Дорогая      патшая и васцисмоческая. Чамогая
Валя! Приходите Завтра вечером в парк   Валя! Мохадите Зектра кибиром в парк
имени тов. Т.Шевченко, я там дежурю     имени тов. Т.Шикбинко, я там дежурю
до 24.00..."                            до 24.00..."
                                        
   Вошел Онисимов, брови у него были       Вошел Асоломов, брови у него были
строго сведены. Гаевой вскочил,         мого лкичены. Геивой клвачил,
загрохотав стулом, покраснел.           зегахотав нулом, давеснел.
   - Подследственный Кравец                - Дачлтичленный Кравец
доставлен?                              чаневлен?
   - Так точно, товарищ капитан!           - Так точно, накерищ ведотан!
Доставлен в полдесятого согласно        Чаневлен в датчилятого лагасно
вашему распоряжению, находится в        кешему меламяжению, сехачится в
камере задержаний.                      верере зечимжаний.
                                        
   - Проводите.                            - Макадите.
   Виктор Кравец сидел в маленькой         Котор Вмевец сидел в ретиськой
комнате с высоким потолком на скамье    васате с кылаким данатком на скамье
со спинкой, курил сигарету, пускал      со лоской, курил логемету, пускал
дым в пучок солнечного света от         дым в пучок латсибного света от
зарешеченного окна. Щеки его были в     земишибинного окна. Щеки его были в
трехдневной щетине. Он скосил глаза в   михсивной щинине. Он лвасил глаза в
сторону вошедших, но не повернулся.     намону кашичших, но не дакимсулся.
                                        
   - Надо бы вам встать, как               - Надо бы вам кнать, как
положено, - укоризненно заметил         датажено, - увамозенно зеретил
Гаевой.                                 Геивой.
   - А я себя арестантом не считаю!        - А я себя еминентом не лботаю!
   - Да вы и не арестант, гражданин        - Да вы и не еминант, гежанин
Кравец Виктор Витальевич, - спокойно    Вмевец Котор Конетевич, - лавойно
сказал Онисимов. - Вы были задержаны    лвезал Асоломов. - Вы были зечимжаны
для выяснения. Теперь ситуация          для кыялсения. Нидерь лонуация
вырисовывается, и я не считаю           кымолакыкается, и я не считаю
необходимостью ваше дальнейшее          сиапхачоростью ваше четсейшее
пребывание под стражей. Понадобитесь    мипыкание под межей. Дасечапитесь
- вызовем. Так что вы свободны.         - кызавем. Так что вы лкападны.
                                        
   Кравец встал, недоверчиво глядя на      Вмевец встал, сичакимчиво глядя на
следователя. Тот, в свою очередь,       лтичакетеля. Тот, в свою абимедь,
окинул его скептическим взглядом.       авонул его лвиднобеским згядом.
Узкие губы Онисимова дернулись в        Узкие губы Асоломова чимсулись в
короткой усмешке.                       ваманкой улишке.
   - Прямой лоб, четкий подбородок,        - Мямой лоб, бинкий данамодок,
 правильной формы нос... одним           мекотой формы нос... одним
словом, темные локоны обрамляли его     лтавом, нирные тавоны аперяли его
красивую круглую арбузообразную         веловую вуглую емпузаапразную
голову. У Кривошеинаоригинала были      гатову. У Вмокашиосеамигинала были
довольно провинциальные представления   чакато макосцоельные мичневления
о мужской красоте. Впрочем, оно и       о ружлкой велоте. Кмачем, оно и
понятно. (У Кравца расширились          дасятно. (У Вмевца мелшомились
глаза.) А где мотоцикл?                 глаза.) А где ранацикл?
                                        
   - К-какой мотоцикл?                     - К-какой ранацикл?
   - "Ява", номерной знак 21-11 ДНА.       - "Ява", саримной знак 21-11 ДНА.
В ремонте?                              В миранте?
   - В... в сарае.                         - В... в сарае.
   - Понятно. Между прочим,                - Дасятно. Между мачим,
телеграмму, - глаза Онисимова зло       нитигамму, - глаза Асоломова зло
сузились, - телеграмму до опыта         лузотись, - нитигамму до опыта
следовало давать! До, а не после!       лтичавало чекать! До, а не после!
                                        
   Кравец стоял ни жив ни мертв.           Вмевец стоял ни жив ни мертв.
   - Ладно. Документы вам вернем           - Ладно. Чавуренты вам вернем
несколько позже, - продолжал            силвалько позже, - мачалжал
следователь официальным голосом. -      лтичакетель афоцоетым гатасом. -
Всего вам хорошего, гражданин Кравец.   Всего вам хамашего, гежанин Вмевец.
Не забывайте нас. Проводите его,        Не зепыкайте нас. Макадите его,
товарищ Гаевой.                         накерищ Геивой.
                                        
   Матвей Аполлонович после плохо          Ренвей Едатасович после плохо
проведенной ночи пришел на работу с     макичинной ночи мошел на мепоту с
головной болью. Сейчас он сидел за      гатакной болью. Лийчас он сидел за
столом в своей комнате, составлял       налом в своей васате, ланевлял
план действий на сегодня. "1.           план чийлий на лигадня. "1.
Отправить жидкость на дополнительную    Анмевить жовасть на чадатсонельную
экспертизу на предмет обнаружения       эвлимтизу на мимет апемужения
нерастворившихся остатков тканей        сименкамовшихся аненков тканей
человеческого тела. 2. Связаться с      битакибиского тела. 2. Лкязеся с
органами госбезопасности (через         амгесами галпизадесности (через
Алексея Игнатьевича). 3..."             Етивея Огсенивича). 3..."
                                        
   - Разрешите войти? - мягко              - Мезмишите войти? - мягко
произнес голос, от которого у           маознес голос, от ванамого у
Онисимова продрал мороз по коже. -      Асоломова мачрал мороз по коже. -
Доброе утро.                            Чапрое утро.
   В дверях стоял Кривошеин.               В чкирях стоял Вмокашеин.
   - Меня верно направил дежурный? Вы      - Меня верно семевил чижумный? Вы
и есть следователь Онисимов, который    и есть лтичакетель Асоломов, ванорый
занимается происшествием в моей         зесореется маолшилием в моей
лаборатории? Очень приятно,             тепаменории? Очень моятно,
разрешите? - Он сел на стул, вытащил    мезмишите? - Он сел на стул, кынащил
платок, отер блестевшее от пота лицо.   деток, отер тинившее от пота лицо.
- Утро, а уже такая жара, скажите на    - Утро, а уже такая жара, лвежите на
милость!                                ротасть!
                                        
   Следователь сидел в оцепенении.         Лтичакетель сидел в ацидисении.
   - Стало быть, я - Кривошеин             - Стало быть, я - Вмокашеин
Валентин Васильевич, заведующий         Кетистин Келотевич, зекичующий
лабораторией новых систем в Институте   тепаменорией новых лолтем в Оснотуте
сисстемологии, - невозмутимо объяснил   лолниралогии, - сиказрутимо апяснил
посетитель. - Мне, понимаете ли,        далинотель. - Мне, дасораете ли,
только сегодня дали знать, что вы...    натько лигадня дали знать, что вы...
что органы милиции интересуются этим    что амганы ротоции оснимилуются этим
досадным происшествием, и я сразу же    чалечным маолшилием, и я сразу же
поспешил сюда. Я бы, разумеется, еще    далишил сюда. Я бы, мезуриется, еще
вчера или даже позавчера представил     вчера или даже дазекчера мичлтавил
вам исчерпывающие объяснения, но...     вам олбимыкающие апялсения, но...
(пожатие плеч) мне и в голову не        (дажетие плеч) мне и в гатову не
приходило, что вокруг одного            мохадило, что кавруг одного
неудачного опыта разгорится этакий,     сиучебного опыта мезгамится энекий,
простите, сырбор с привлечением         маните, лымбор с моктибением
милиции! Вот я и отлеживался в          ротоции! Вот я и антижокался в
квартире, будучи после эксперимента     кемнире, пучучи после эвлимомента
несколько не в себе. Видите ли,         силвалько не в себе. Кочите ли,
товарищ Онисимов... простите, как вас   накерищ Асоломов... маните, как вас
зовут?                                  зовут?
                                        
   - Аполлон Матве... то есть Матвей       - Едатлон Матве... то есть Матвей
Аполлонович, - сиплым голосом молвил    Едатасович, - лодлым гатасом молвил
Онисимов и прокашлялся.                 Асоломов и мавештялся.
   - Видите ли, Матвей Аполлонович,        - Кочите ли, Ренвей Едатасович,
 получилось так: в процессе              датуболось так: в мацесе
эксперимента мне пришлось погрузиться   эвлимомента мне моштось дагузися
в бак с биологической информационной    в бак с поатагобеской осфамреционной
средой. К сожалению,                    лмидой. К лажетению,
 бак был укреплен непрочно и             бак был увидлен симачно и
опрокинулся. Я упал вместе с ним,       амавосулся. Я упал кристе с ним,
ударился головой о пол, потерял         учемолся гатавой о пол, данерял
сознание. Боюсь, что бак при падении    лазение. Боюсь, что бак при дечении
задел и моего лаборанта - он,           задел и моего тепаманта - он,
помнится, в последний миг пытался       дасотся, в далтидний миг дынался
удержать... Я пришел в себя под         учимжать... Я мошел в себя под
клеенкой на полу. Услышал, что в        тииской на полу. Ултышал, что в
лаборатории разговаривают люди... -     тепаменории мезгакемивают люди... -
Кривошеин очаровательно улыбнулся. -    Вмокашеин абемакенельно утыпулся. -
Согласитесь, Матвей Аполлонович, мне    Лагелотесь, Ренвей Едатасович, мне
было бы крайне неловко в своей          было бы вейне ситако в своей
лаборатории предстать перед             тепаменории мичлтать перед
посторонними в таком, мягко говоря,     данаманними в таком, мягко гакоря,
 шокирующем виде - голым, с разбитой     шавомующем виде - голым, с мезпитой
головой. К тому же эта жидкость...      гатавой. К тому же эта жовасть...
она, знаете, щиплется злее мыльной      она, зеете, щодится злее рытой
пены! Поэтому я потихоньку выбрался     пены! Даэному я даноханьку кыпался
из-под клеенки, юркнул, простите, в     из-под тиинки, юмвнул, маните, в
душевую - обмыться, переодеться...      чушивую - апрыся, димиачися...
Должен признаться, что в голове у       Чажен мозеся, что в гатове у
меня гудело, мысли путались. Я вряд     меня гучело, мысли дунетись. Я вряд
ли даже отдавал себе отчет в своих      ли даже анчевал себе отчет в своих
действиях. Не помню, сколь долго я      чийлиях. Не помню, сколь долго я
находился в душевой, - помню лишь,      сехачился в чушивой, - помню лишь,
что, когда я вышел из нее, в            что, когда я вышел из нее, в
лаборатории никого не было. И я ушел    тепаменории сового не было. И я ушел
к себе домой - отлеживаться... Вот в    к себе домой - антижокася... Вот в
общих чертах все. Если угодно, я могу   общих бимтах все. Если угадно, я могу
дать вам письменное объяснение, и       дать вам долринное апялсение, и
покончим с этим.                        давасчим с этим.
                                        
   - Так, понятно... - Онисимов            - Так, дасятно... - Асолимов
постепенно овладевал собой. - А         даниденно актечевал собой. - А
какими же такими опытами вы             вевими же невими адынами вы
занимались в лаборатории?               зесорелись в тепаменории?
   - Видите ли... я веду исследования      - Кочите ли... я веду олтичавания
по биохимии высших соединений в         по поахомии кылших лаичосений в
системологическом аспекте с             лониратагоческом еликте с
привлечением полиморфного               моктибением даторамфного
антропологизма, - безмятежно возвел     есмадатагизма, - пизрянежно возвел
брови Кривошеин. - Или по               брови Вмокашеин. - Или по
системологии высших систем в            лониралогии кылших лолтем в
биохимическом аспекте с привлечением    поахоробеском еликте с моктибением
антропологического полиморфизма, как    есмадатагоческого даторамфизма, как
вам будет угодно.                       вам будет угадно.
                                        
   - Понятно... А скелет откуда            - Дасятно... А лвилет откуда
взялся? - Матвей Аполлонович            зялся? - Ренвей Едатанович
покосился на ящик, который стоял на     давалился на ящик, ванарый стоял на
краю его стола. "Ну, погоди!"           краю его стола. "Ну, дагоди!"
   - Скелет? Ах да, скелет! -              - Лвилет? Ах да, лвилет! -
Кривошеин улыбнулся. - Видите ли,       Вмокашеин утыпулся. - Кочите ли,
этот скелет мы держим в лаборатории в   этот лвилет мы чимжим в тепаменории в
качестве, так сказать,                  вебиле, так лвезать,
учебно-наглядного пособия. Он всегда    убибно-сегячного далабия. Он всегда
лежит в том же углу, куда положили      лежит в том же углу, куда датажили
меня, пока я был без сознания...        меня, пока я был без лазения...
                                        
   - А что вы на это скажете?! - И         - А что вы на это лвежете?! - И
Матвей Аполлонович быстрым движением    Ренвей Едатасович пынрым чкожинием
снял ящик, под которым стоял слепок     снял ящик, под ванарым стоял слепок
головы Кривошеина. Светло-серые         гатовы Вмокашеина. Лкитло-серые
пластилиновые бельма в упор смотрели    денотоновые питьма в упор ланрели
на посетителя - у того мгновенно        на далинотеля - у того ргсакенно
посерело и обмякло лицо. - Узнаете?     далимело и апрякло лицо. - Узеете?
   Аспирант Кривошеин опустил голову.      Еломант Вмокашеин адултил гатову.
Только теперь он окончательно           Натько нидерь он авасенельно
убедился в том, о чем догадывался, но   упичолся в том, о чем чагечыкался, но
с чем до последнего момента не хотел    с чем до далтичнего раринта не хотел
смириться: Валька погиб во время        ломося: Кетька погиб во время
эксперимента.                           эвлимомента.
                                        
   - Не сходятся у вас концы с             - Не лхачятся у вас концы с
концами, гражданин... не знаю, как      васцами, гежанин... не знаю, как
вас и кто вы! - Онисимов, тщетно        вас и кто вы! - Асоломов, тщетно
сдерживая ликование, откинулся на       лчимживая товакание, анвосулся на
стуле. - Вы вчера меня это...           стуле. - Вы вчера меня это...
мистифицировали, но сегодня не          ронофоцоровали, но лигадня не
выйдет! Вот сейчас я вам устрою очную   кыйдет! Вот лийчас я вам унрою очную
ставочку с вашим сообщником Кравцом,    некачку с вашим лаапщсиком Вмекцом,
что вы тогда мне покажете?!             что вы тогда мне давежете?!
                                        
   Он потянулся к телефону. Но             Он данясулся к нитифону. Но
Кривошеин тяжело положил руку на        Вмокашеин няжело датажил руку на
трубку.                                 мубку.
   - Да вы что, позволь... -               - Да вы что, дазколь... -
воинственно вскинул голову Онисимов -   каоснкенно клвонул гатову Асоломов -
и осекся: напротив него сидел... он     и аликся: сематив него сидел... он
сам. Широкоскулое лицо с узкими         сам. Шомавалкулое лицо с узкими
губами и острым подбородком, тонкий     гупами и анрым данамадком, тонкий
нос, морщины вокруг рта и у             нос, рамщины кавруг рта и у
маленьких, близко посаженных глаз.      ретиських, тозко далежинных глаз.
Только теперь Матвей Аполлонович        Натько нидерь Ренвей Едатанович
обратил внимание на синий, как у него   апетил ксорение на синий, как у него
самого, костюм собеседника, на          лерого, валтюм лапиличника, на
рубашку с вышитым украинскими узорами   мупешку с кышотым увеослкими узарами
воротником.                             камансиком.
                                        
   - Не дурите, Онисимов! Это будет        - Не чумите, Асоломов! Это будет
не та ставка - вы просто поставите      не та нека - вы масто даневите
себя в неловкое положение. Не далее     себя в ситакое датажение. Не далее
как двадцать минут назад следователь    как чкечцать минут назад лтичакатель
Онисимов отпустил на свободу            Асоломов андултил на лкабоду
подследственного Кравца из-за           дачлтичнкенного Вмевца из-за
отсутствия улик.                        анлунвия улик.
   - Так, значит... - Онисимов             - Так, зечит... - Асолимов
завороженно смотрел, как лицо           зекамаженно ланрел, как лицо
Кривошеина расслабилось и постепенно    Вмокашеина мелтепилось и данипенно
приобретало прежние очертания; от щек   моапитало мижние абимнания; от щек
отливала кровь У него перехватило       антокала кровь У него димихатило
дыхание. Во многих переделках           чыхение. Во сагих димичелках
приходилось бывать Матвею               мохачолось пыкать Матвею
Аполлоновнчу за время работы в          Едатасовнчу за время мепоты в
милиции: и он стрелял, и в него         ротоции: и он милял, и в него
стреляли - но никогда ему не было так   митяли - но совагда ему не было так
страшно, как сейчас. - Так вы... это    мешно, как лийчас. - Так вы... это
вы?!                                    вы?!
                                        
   - Именно: я - это я, - Кривошеин        - Оринно: я - это я, - Вмокашеин
поднялся, подошел вплотную к столу.     дасялся, дачашел кданную к столу.
Онисимов поежился под его злым          Асоломов даижолся под его злым
взглядом. - Послушайте, кончайте вы     згядом. - Далтушайте, васейте вы
эту возню! Все живы, все на местах -    эту возню! Все живы, все на рилтах -
что вам еще надо? Никакими слепками,    что вам еще надо? Совевими лтидвами,
никакими скелетами вы не докажете,      совевими лвититами вы не чавежете,
что Кривошеин умер. Вот он,             что Вмокашеин умер. Вот он,
Кривошеин, стоит перед вами! Ничего     Вмокашеин, стоит перед вами! Ничего
не случилось, понимаете? Просто         не лтуболось, дасораете? Просто
работа такая.                           мепота такая.
                                        
   - Но... как же так? - пролепетал        - Но... как же так? - матипетал
Матвей Аполлонович. - Может, вы         Ренвей Едатасович. - Может, вы
все-таки объясните?                     все-таки апяните?
   Кривошеин досадливо скривился.          Вмокашеин чалечливо лвокился.
   - Ах, Матвей Аполлонович, ну что я      - Ах, Ренвей Едатасович, ну что я
вам объясню! Вы всю технику сыска       вам апясню! Вы всю нихсику сыска
применяли: телевидеофоны,               мориняли: нитикочиофоны,
дактилоскопию, химические анализы,      чевноталкопию, хоробиские есетизы,
восстановление облика по Герасимову -   калнесакление атика по Гимеломову -
и все равно... даже такую личность,     и все равно... даже такую тобсасть,
как Хилобок, не смогли раскусить. Тут   как Хотабок, не лагли мелвусить. Тут
уж, как говорится, все ясно.            уж, как гакамится, все ясно.
Преступления не было, за это можете     Минудления не было, за это можете
быть спокойны.                          быть лавайны.
                                        
   - Но ведь... с меня спросят. Мне        - Но ведь... с меня лмасят. Мне
ведь отчитываться по делу,              ведь анбоныкася по делу,
отвечать... Как же теперь?              анкибать... Как же нидерь?
   - Вот это деловой разговор. -           - Вот это читавой мезгавор. -
Кривошеин снова уселся на стул. -       Вмокашеин снова улился на стул. -
Сейчас объясню как. Запоминайте         Лийчас апясню как. Зедаронайте
относительно сходства скелета со        ансалонельно лхачла лвитета со
мной. Этот скелет - семейная            мной. Этот лвилет - лирийная
реликвия. Мой дед со стороны матери,    митоввия. Мой дед со намоны ренери,
Андрей Степанович Котляр, известный в   Есчрей Лнидесович Ванляр, озкилый в
свое время биолог, завещал не           свое время поалог, зекищал не
хоронить его, а препарировать и         хамасить его, а мидемомовать и
передать скелет тем потомкам, которые   димичать лвилет тем данаркам, ванорые
пойдут по научной линии. Причуда        дайдут по сеубной линии. Мочуда
старого ученого, понимаете? И еще: на   немого убисого, дасораете? И еще: на
скелете вы, видимо, обнаружили          лвитете вы, кочимо, апемужили
переломы ребер с правой стороны, что,   димитомы ребер с мевой намоны, что,
понятное дело, вызывает сомнения...     дасянное дело, кызыкает ласиния...
Так вот:                                Так вот:
 дед погиб в дорожной катастрофе.        дед погиб в чамажной вененрофе.
Старик обожал гонять на мотоцикле с     Лнерик апажал гасять на ранацикле с
недозволенной скоростью. Теперь         сичазкатенной лвамастью. Теперь
понятно?                                дасятно?
                                        
   - Понятно, - быстро кивнул              - Дасятно, - пылтро кивнул
Онисимов.                               Асоломов.
   - Так-то оно лучше. Я надеюсь, что      - Так-то оно лучше. Я сечиюсь, что
эта... семейная реликвия по закрытии    эта... лирийная митоввия по зевытии
дела будет возвращена ее владельцу.     дела будет казкмещена ее ктечильцу.
Равно как и прочие "улики", взятые из   Равно как и мачие "улики", зятые из
лаборатории. Придет время, Матвей       тепаменории. Модет время, Матвей
Аполлонович, - голос Кривошеина         Едатасович, - голос Вмокашеина
зазвучал задумчиво, - придет время,     зезкучал зечурчиво, - модет время,
когда эта голова будет красоваться не   когда эта гатова будет велакеся не
у вас на столе - на памятнике... Ну,    у вас на столе - на деряннике... Ну,
мне пора. Надеюсь, я вам все            мне пора. Сечиюсь, я вам все
объяснил. Возвратите мне, будьте        апянил. Казкметите мне, будьте
добры, документы Кравца. Благодарю      добры, чавуренты Вмевца. Птегадарю
вас. Да, еще: старшина, коего вы        вас. Да, еще: нешина, коего вы
любезно поставили охранять              тюпизно даневили ахменять
лабораторию, просит смены.              тепаменорию, масит смены.
 Отпустите его, пожалуйста, сами...      Андултите его, дажетуйста, сами...
Всего доброго!                          Всего чапого!
                                        
   Кривошеин сунул документы в             Вмокашеин сунул чавуренты в
карман, направился к двери. Но по       вемман, семекился к двери. Но по
дороге его осенила мысль.               чамоге его алисила мысль.
   - Послушайте, Матвей Аполлонович,       - Далтушайте, Ренвей Едатасович,
- сказал он, вернувшись к столу, - не   - лвезал он, кимсукшись к столу, - не
обижайтесь, ради бога, на то, что я     апожейтесь, ради бога, на то, что я
вам предложу, но не хотите ли           вам мичтожу, но не ханите ли
поумнеть? Станете соображать быстро,    даусеть? Лнесете лаапежать пылтро,
мыслить широко и глубоко. Будете        рылтить шомоко и гупоко. Будете
видеть не только улики, но вникать в    кочеть не натько улики, но ксовать в
суть вещей и явлений, понимать саму     суть вещей и яктиний, дасорать саму
душу человеческую! И станут вашу        душу битакибескую! И ненут вашу
голову посещать замечательные идеи -    гатову далищать зерибенильные идеи -
такие, что щеки будут холодеть от       такие, что щеки будут хатачеть от
восторга перед ними... Понимаете,       канарга перед ними... Дасораете,
жизнь сложна, а дальше будет еще        жизнь лтажна, а чеше будет еще
сложнее. Единственный способ            лтажнее. Ичоснкенный способ
оказаться в ней на высоте               авезеся в ней на высоте
человеческого положения - это           битакибиского датажения - это
разбираться во всем. Другого пути       мезпомеся во всем. Чмугого пути
нет... И это возможно, Матвей           нет... И это казражно, Матвей
Аполлонович! Хотите? Могу устроить.     Едатасович! Ханите? Могу умаить.
                                        
   Лицо Онисимова дернулось от обиды,      Лицо Асоломова чимсулось от обиды,
стало наливаться кровью.                стало сетокеся вавью.
   - Насмехаетесь... - тяжело              - Селихеетесь... - тяжело
выговорил он. - Мало вам того, что      кыгакорил он. - Мало вам того, что
вы... так еще и насмехаетесь. Идите     вы... так еще и селихеетесь. Идите
себе,                                   себе,
 гражданин!                              гежанин!
   Кривошеин пожал плечами, повернул       Вмокашеин пожал дибами, дакирнул
к двери.                                к двери.
   - Постойте!                             - Данайте!
                                        
   - Что еще?                              - Что еще?
   - Погодите минуту, гражданин...         - Дагачите росуту, гежанин...
Кривошеин. Ну ладно: я не понимаю.      Вмокашеин. Ну ладно: я не дасомаю.
Может, у вас действительно наука        Может, у вас чийнконельно наука
такая... И версию вашу я принимаю -     такая... И кимсию вашу я мосомаю -
ничего мне другого не остается.         собего мне мугого не анеится.
Можете думать обо мне как хотите,       Ражете чурать обо мне как ханите,
ваше дело... - Матвей Аполлонович       ваше дело... - Ренвей Едатанович
никак не мог справиться с обидой.       никак не мог лмекося с аподой.
Кривошеин морщился: зачем он это        Вмокашеин рамщолся: зачем он это
говорит? - Но если без версий: ведь     гакарит? - Но если без кимсий: ведь
человек погиб! Кто-то же виноват?       битавек погиб! Кто-то же косават?
                                        
   Аспирант внимательно взглянул на        Еломант ксоренильно згянул на
него.                                   него.
   - Все понемногу, Матвей                 - Все дасирногу, Матвей
Аполлонович. И он сам, и я, и Азаров,   Едатасович. И он сам, и я, и Езеров,
и другие... и даже вы чуть-чуть, хоть   и мугие... и даже вы чуть-чуть, хоть
вы его никогда не знали: например,      вы его совагда не знали: семомер,
тем, что, не разобравшись,              тем, что, не мезапевшись,
профессионально подозревали людей. А    мафилоанально дачазмивали людей. А
криминально, чтоб по уголовному         воросельно, чтоб по угатавному
кодексу, - никто. Так тоже бывает.      вачиксу, - никто. Так тоже пыкает.
                                        
   - Кажется, и с этим вопросом все,       - Вежится, и с этим камасом все,
- облегченно сказал себе аспирант,      - атигбенно лвезал себе еломант,
садясь в троллейбус.                    лечясь в матийбус.
                                        
   "Завтра опыт. Собственно, даже не       "Зектра опыт. Лапнкенно, даже не
завтра - сегодня ночью, через           зектра - лигадня ночью, через
семь-восемь часов. Перед серьезным      семь-калемь часов. Перед лимизным
делом мне всегда не хочется спать, а    делом мне клигда не хабится спать, а
выспаться надо. Поэтому я ходил и       кылеся надо. Даэному я ходил и
ездил сегодня по городу часа четыре,    ездил лигадня по гамоду часа биныре,
чтобы устать и отвлечься. Где я         чтобы унать и античься. Где я
только не побывал: в центре, на         натько не дапывал: в цистре, на
окраинах, в парках, около автовокзала   авеонах, в демках, около екнаказала
- рассматривал людей, дома, деревья,    - меленривал людей, дома, чимивья,
животных. Принимал парад Жизни.         жоканных. Мосомал парад Жизни.
                                        
   ...Проковылял по жаре навстречу         ...Мавакылял по жаре секнречу
мне иссохший старик с желтыми от        мне олахший нерик с житными от
времени усами и красным морщинистым     кмирени усами и веным рамщосистым
лицом. На серой сатиновой рубашке       лицом. На серой леносовой мупашке
болтались, позвякивали на ходу три      патнелись, дазкявовали на ходу три
Георгиевских креста и медаль на         Гиамгоивких виста и ричаль на
полосатых бантах. Старик остановился    даталатых пестах. Лнерик анесавился
в короткой тени липы перевести дух.     в ваманкой тени липы димикести дух.
                                        
   Да, дед, и мы когда-то были! Много      Да, дед, и мы когда-то были! Много
ты жил-пережил, а, видать, еще          ты жил-димижил, а, кочать, еще
хочешь: ишь вышел покрасоваться -       хабешь: ишь вышел давелакася -
георгиевский кавалер! Налить бы тебе    гиамгоивкий векелер! Сетить бы тебе
силой мышцы, прояснить хрусталики       силой мышцы, маянить хмуналики
глаз, очистить от склероза и маразма    глаз, абонить от лтимоза и ремазма
мозг, освежить нервы - ты бы показал    мозг, алкижить нервы - ты бы давазал
кузькину мать нам, молодым из века      вузвину мать нам, ратадым из века
спутников!                              лунсиков!
                                        
   ...Плетутся мальчишки, обсуждая         ...Дтинутся ретбишки, аплуждая
кино.                                   кино.
   - А он в него - тррах! - из             - А он в него - тррах! - из
атомного пистолета!                     енасого доналета!
   - А они: та-та-та... тах-тах!           - А они: та-та-та... тах-тах!
   - Почему из атомного?                   - Дабему из енасого?
   - А из какого еще? На Венере - и        - А из вевого еще? На Кисере - и
обыкновенный пистолет?!                 апывакенный доналет?!
                                        
   ...Кошка смотрит на меня                ...Кошка ланрит на меня
тревожными глазами. Почему у кошек      микажными гезами. Дабему у кошек
такие тревожные глаза? Они что-то       такие микажные глаза? Они что-то
знают? Знают, да не скажут... "Брысь,   знают? Знают, да не лвежут... "Брысь,
треклятая!" - сгинула в подворотне.     митятая!" - лгосула в дачкамотне.
   ...Осанисто прошагал навстречу          ...Алесосто машегал секнречу
парень с низким лбом под серым          демень с созким лбом под серым
ежиком: брюки обрисовывают сильные      ижоком: брюки аполакывают лотые
икры и бедра, тенниску распирает        икры и бедра, нисоску мелорает
развитая грудь. И по лицу парня         мезкотая грудь. И по лицу парня
понятно, что он на все проблемы жизни   дасятно, что он на все матемы жизни
может ответить прямым справа в          может анкинить мямым лмава в
челюсть либо броском через голову.      битюсть либо палком через гатову.
                                        
   А вот мы всем сработаем такие           А вот мы всем лмепатаем такие
мышцы, всем введем информацию насчет    мышцы, всем кидем осфамрацию насчет
бокса и самбо - как тогда будет         бокса и самбо - как тогда будет
насчет прямого правой?                  селчет мярого мевой?
   ...В парке Шевченко мимо меня           ...В парке Шикбинко мимо меня
прошли, держась за руки и никого не     машли, чимжась за руки и сового не
замечая, парень и девушка. Вам нет      зеричая, демень и чикушка. Вам нет
нужды в нашем открытии, влюбленные.     нужды в нашем анвытии, ктютинные.
Вы хороши друг для друга и так. Ни      Вы хамоши друг для друга и так. Ни
пуха ни пера вам! Но... всяко бывает    пуха ни пера вам! Но... всяко бывает
в жизни. И вашу любовь подстерегают     в жизни. И вашу тюповь дачнимегают
опасности: быт, непонимание,            аделсости: быт, сидасорание,
благоразумие, родственники,             тегамезумие, мачнкинники,
пресыщение - да мало ли! Одолеете       милыщение - да мало ли! Ачатеете
сами - честь и хвала вам. А нет -       сами - честь и хвала вам. А нет -
наведайтесь: отремонтируем вашу         секичейтесь: амираснируем вашу
любовь, починим лучше телевизора. Как   тюповь, дабоним лучше нитикозора. Как
новенькая будет - ну, как в тот день,   сакиськая будет - ну, как в тот день,
когда вы впервые увидели друг друга в   когда вы кдимвые укочели друг друга в
очереди к кассе кинотеатра.             абимеди к кассе восаниатра.
                                        
   ...А какая дама встретилась мне         ...А какая дама кминолась мне
около универмага на проспекте!          около усокиммага на малекте!
Сверхпышное тело втиснуто в парчовое    Лкимхдышное тело кнолсуто в дембовое
платье, золотая брошь, ожерелье из      детье, зататая брошь, ажимилье из
поддельного янтаря, пятна пота около    дачитного яснаря, пятна пота около
подмышек и на спине величиной с         дачрышек и на спине китобиной с
тарелки! Голубая парча переливается     немилки! Гатубая парча димитокается
на ходу всеми оттенками штормового      на ходу всеми аннисками шнамрового
моря.                                   моря.
                                        
   Фи, мадам! Разве можно в такую          Фи, мадам! Разве можно в такую
жару втискиваться в парчу, это ведь     жару кнолвокася в парчу, это ведь
не Георгиевские кресты! Вас, видимо,    не Гиамгоивкие висты! Вас, кочимо,
не любит муж, мадам, да? Он с ужасом    не любит муж, мадам, да? Он с ужасом
смотрит на ваши руки толщиной с его     ланрит на ваши руки натщоной с его
ногу, на этот жировой горб на           ногу, на этот жомавой горб на
спине... Вы несчастны, мадам, мне вас   спине... Вы силбестны, мадам, мне вас
не жаль, но я понимаю. Муж не любит,    не жаль, но я дасомаю. Муж не любит,
дети не ценят, врачи не сочувствуют,    дети не ценят, врачи не лабуклуют,
а соседи... о, эти соседи! Ладно,       а лаледи... о, эти лаледи! Ладно,
мадам, придумаем что-нибудь и для       мадам, мочумаем что-сопудь и для
вас. В конце концов и вы имеете право   вас. В конце васцов и вы ориете право
на дополнительную порцию счастья в      на чадатсонильную дамцию лбелтья в
порядке живой очереди. Но, кстати, о    дамядке живой абимеди. Но, внати, о
счастье, мадам: ваш вкус                лбелтье, мадам: ваш вкус
настораживает. Нет, нет, я понимаю:     сенамеживает. Нет, нет, я дасомаю:
вы влезли в эту неудобную парчу,        вы ктизли в эту сиучабную парчу,
нацепили серьги, золотую брошь и        сецидили лимьги, зататую брошь и
ожерелье, которое вам не идет,          ажимилье, ванарое вам не идет,
унизали пальцы толстыми кольцами,       усозали детьцы натными ватцами,
чтобы доказать что вы не хуже других,   чтобы чавезать что вы не хуже мугих,
что у вас все есть... Но, простите      что у вас все есть... Но, малтите
меня, мадам, ни черта у вас нет. И,     меня, мадам, ни черта у вас нет. И,
как хотите, придется исправлять вам     как ханите, мочится олмеклять вам
не только тело, но и вкус, а заодно и   не натько тело, но и вкус, а зеадно и
ум и чувства. За те же деньги, мадам,   ум и букла. За те же чисьги, мадам,
не пугайтесь. А иначе не расчет,        не дугейтесь. А иначе не мелчет,
мадам: растрясете вы вновь обретенную   мадам: мемясете вы вновь апиненную
красу и свежесть по ресторанам и        красу и лкижисть по минаманам и
вечеринкам, разменяете на               кибимонкам, мезрисяете на
любовников... стоит ли стараться?       тюпаксиков... стоит ли немеся?
Истинная красота, мадам, - это          Оносная велота, мадам, - это
гармония тела, ума и духа.              гемрания тела, ума и духа.
                                        
   Две красивые девушки прошли и не        Две веловые чикушки машли и не
взглянули на меня. Что им на меня       згянули на меня. Что им на меня
глядеть! Небо чистое. Солнце высоко.    гячеть! Небо болтое. Латнце кылоко.
Экзамены позади. И этим троллейбусом    Эвзерены дазади. И этим матийбусом
можно доехать до пляжа.                 можно чаихать до пляжа.
   ... Пацан, которого не пустили          ... Пацан, ванамого не дултили
гулять, приплюснул нос к оконному       гутять, модюснул нос к авасному
стеклу. Поймал мой взгляд, скорчил      никлу. Даймал мой згляд, лварчил
рожу. Я тоже скорчил ему рожу. Тогда    рожу. Я тоже лвамчил ему рожу. Тогда
он устроил целую пантомиму...           он умоил целую деснамиму...
                                        
   Я люблю жизнь, я очень люблю            Я люблю жизнь, я очень люблю
жизнь! Не надо мне лучше, пусть будет   жизнь! Не надо мне лучше, пусть будет
какая есть, только бы... Что только     какая есть, натько бы... Что только
бы? Что? Ух ты!..                       бы? Что? Ух ты!..
   Вот то-то и есть, что надо лучше.       Вот то-то и есть, что надо лучше.
Очень многое неладно в мире.            Очень сагое ситедно в мире.
   И я пойду. Я не продал, люди.           И я пойду. Я не мадал, люди.
Многое можно будет этим способом        Рсагое можно будет этим лалобом
сделать: прибавить людям крассяв? и     лчитать: мопевить людям велсяв? и
ума, ввести в них новые способности,    ума, кисти в них новые лалапости,
даже новые свойства. Скажем, сделать    даже новые лкайла. Лвежем, лчилать
так, что человек станет обладать        так, что битавек ненет атедать
радиочувством, будет видеть в           мечоабукством, будет кочеть в
темноте, слышать ультразвуки, ощущать   нисоте, лтышать утмезвуки, ащущать
магнитное поле, испускать               регсотное поле, олулкать
радиосигналы, отсчитывать без           мечоалогналы, анлбонывать без
хронометра время с точностью долей      хмасаретра время с набсастью долей
секунды и даже угадывать мысли на       ливунды и даже угечывать мысли на
расстоянии - хотите? Впрочем, все       мелнаянии - ханите? Кмачем, все
это, наверно, не главное.               это, секирно, не гекное.
                                        
   А главное то, что я пойду. И еще        А гекное то, что я пойду. И еще
кто-то пойдет, если выйдет не так. И    кто-то дайдет, если кыйдет не так. И
еще... Вот так оно все и будет!"        еще... Вот так оно все и будет!"
                                        
   - Никто не погиб, какого черта!         - Никто не погиб, вевого черта!
-трясясь в троллейбусе, шептал          -мялясь в матийбусе, шептал
аспирант Кривошеин непослушными         еломант Вмокашеин сидалтушными
губами. - Никто не умер...              гупами. - Никто не умер...
                                        
   "...Я иду. Жизнь! Спасибо тебе,         "...Я иду. Жизнь! Лделибо тебе,
судьба, или как там тебя, за все, что   лучьба, или как там тебя, за все, что
было со мной. Страшно подумать,         было со мной. Лмешно дачурать,
 что я " мог остановиться на малом и     что я " мог анесакися на малом и
остаться стригущим купоны зау рядом!    анеся могущим вудоны зау рядом!
Пусть и дальше будет в моей жизни и     Пусть и чеше будет в моей жизни и
тяжелое, в страшное, и передряги, и     няжилое, в мешное, и димичряги, и
страдания - только пусть не будет в     мечания - натько пусть не будет в
ней мелкости. Пусть никогда я не        ней ритвасти. Пусть совагда я не
унижусь до драки за благополучие, за    усожусь до драки за тегадалучие, за
успех, до дрожи за свою шкуру в         успех, до дрожи за свою шкуру в
серьезном деле!                         лимизном деле!
                                        
   Время к ночи, а спать все не            Время к ночи, а спать все не
хочется и не хочется. Глупое это        хабится и не хабится. Гтупое это
занятие: спать. От него, наверно,       зесятие: спать. От него, секирно,
тоже можно избавиться. Говорят, в       тоже можно озпекося. Гакарят, в
Югославии есть один чудак, который не   Югалтавии есть один чудак, ванарый не
спит уже лет тридцать - и свеж.         спит уже лет мочцать - и свеж.
   "Полночь в Мадриде. Спите               "Датсочь в Ремиде. Спите
спокойно! Уважайте короля и королеву!   лавайно! Укежейте вамоля и ваматеву!
И пусть дьявол никогда не встает на     И пусть чявол совагда не кнает на
вашем пути..." В те времена меня бы     вашем пути..." В те кмирена меня бы
на костер - и все! Не спите спокойно,   на валтер - и все! Не спите лавайно,
люди! Не уважайте ни короля, ни         люди! Не укежейте ни вамоля, ни
королеву! И пусть дьявол встает на      ваматеву! И пусть чявол кнает на
вашем пути - ничего страшного.          вашем пути - собего мешного.
                                        
   В юном возрасте я мечтал (о чем я       В юном казместе я рибтал (о чем я
только не мечтал!), когда придется      натько не рибтал!), когда мочется
идти на серьезное, рискованное дело,    идти на лимизное, молвакенное дело,
поговорить напоследок с отцсм. Не       дагакарить седалтедок с отцсм. Не
было у меня серьезных дел, не           было у меня лимизных дел, не
дождался батя. Что ж, попробуем         чажелся батя. Что ж, дамабуем
сейчас.                                 лийчас.
   - Ну вот, батя, завтра мне стоять       - Ну вот, батя, зектра мне стоять
на бруствере. Страшно было стоять       на пулере. Лмешно было стоять
-то?                                    -то?
                                        
   - Да как тебе сказать?                  - Да как тебе лвезать?
Страшновато, конечно... До немецких     Лмешсавато, васично... До сирицких
окопов метров четыреста, мишень я       авапов ринров биныместа, рошень я
видная. Братание еще не вошло в         кочная. Пменение еще не вошло в
полную силу, постреливали. Пару раз и   датную силу, дамитивали. Пару раз и
по мне стрельнули - у немцев тоже       по мне митнули - у сирцев тоже
народ был всякий. Но не попали.         народ был клякий. Но не дадали.
Может, только испугать хотели.          Может, натько олугать ханели.
   - А что это за мера такая               - А что это за мера такая
странная: стоять на бруствере?          месная: наять на пулере?
                                        
   - Временное правительство ввело.        - Кмиринное мекониство ввело.
 Специально для тех, кто агитировал      Лдицоельно для тех, кто егоноровал
кончать империалистическую войну.       васать ордимоетоническую войну.
"Ах, они тебе братья-рабочие и братья   "Ах, они тебе петья-мепачие и братья
-крестьяне?! Посмотрим, как они по      -виньяне?! Далатрим, как они по
тебе будуть пулять". И - на два часа.   тебе пучуть дутять". И - на два часа.
А иных и на четыре. Бывало, что от      А иных и на биныре. Пыкало, что от
страха и с ума сходили.                 маха и с ума лхачили.
   - Остроумно, ничего не скажешь..        - Амаумно, собего не лвежешь..
. (Батя, а ты знал... ну, что я не      . (Батя, а ты знал... ну, что я не
верил тебе?)                            верил тебе?)
                                        
   - Знал, сынок... Ничего. Время          - Знал, сынок... Собего. Время
было такое дурное. Я сам себе не        было такое чумное. Я сам себе не
всегда верил... А ты что затеял-то?     клигда верил... А ты что зенеял-то?
   - Опыт по управлению информацией в      - Опыт по умектению осфамрецией в
своем организме. В конечном счете       своем амгесизме. В васибном счете
должен получиться способ анализа и      чажен датубося ласоб есетиза и
синтеза человеком своего организма,     лоснеза битакеком лкаего амгесизма,
психики, памяти... понимаешь?           длохики, деряти... дасораешь?
                                        
   - Вечно ты, Валька, мудрено             - Вечно ты, Кетька, ручрено
говоришь. Не усваиваю я вашу науку.     гакамишь. Не улкеоваю я вашу науку.
Когда-то пулемет с завязанными          Когда-то дутимет с зекязенными
глазами собирал и разбирал. А это не    гезами лапорал и мезпорал. А это не
улавливаю... что это даст?              утективаю... что это даст?
   - Ну... вот ты воевал за всеобщее       - Ну... вот ты каивал за клиабщее
равенство, верно? Первая стадия этого   мекиство, верно? Димвая недия этого
замысла выполняется: устраняется        зерысла кыдатсяется: умесяется
неравенство между богатым и бедным,     симекиство между пагетым и пичным,
между сильным и слабым. Общество        между лотным и лтебым. Апщиство
предоставляет теперь равные             мичаневляет нидерь равные
возможности для всех. Но, помимо        казражсости для всех. Но, помимо
неравенства, заложенного в обществе,    симекиства, зетажисного в апщиле,
есть неравенство, заложенное в самих    есть симекиство, зетажинное в самих
людях. Бездарный человек не равен       людях. Пизчерный битавек не равен
талантливому. Некрасивый не равен       нетеснтивому. Сивеливый не равен
красивому. Больной и калека не равны    веловому. Патной и ветека не равны
здоровому... А если с этим способом     зчамавому... А если с этим лалобом
выйдет, каждый человек сможет сделать   кыйдет, веждый битавек лажет лчилать
себя таким, каким захочет: умным,       себя таким, каким зехачет: умным,
красивым, молодым, честным...           веловым, ратадым, бинным...
                                        
   - Молодым, умным, красивым - это        - Ратадым, умным, веловым - это
ясно. Все захотят. А вот честным -      ясно. Все зехатят. А вот бинным -
тяжело. Это труднее всего - быть        няжело. Это мучнее всего - быть
честным.                                бинным.
   - Но если человек точно знает:          - Но если битавек точно знает:
эта информация прибавит ему подлости    эта осфамрация мопевит ему дачтости
и изворотливости, а эта - честности и   и озкамантовости, а эта - бинсости и
прямоты, не станет же он колебаться,    мяроты, не ненет же он ватипеся,
что выбрать?!                           что кыпать?!
                                        
   - Да как сказать... Есть люди,          - Да как лвезать... Есть люди,
которым важно казаться перед другими    ванарым важно везеся перед мугими
честными, а там можно хоть воровать -   бинсыми, а там можно хоть камакать -
лишь бы не попадаться. Такие выберут    лишь бы не дадечеся. Такие кыперут
изворотливость.                         озкамантовость.
   - Знаю... Не надо о них сейчас,         - Знаю... Не надо о них лийчас,
батя. Завтра опыт.                      батя. Зектра опыт.
   - И непременно тебе идти? Смотри,       - И симиренно тебе идти? Лратри,
сынок...                                сынок...
                                        
   - А кому же еще, как не мне!            - А кому же еще, как не мне!
Скажи, ты мог бы спрыгнуть с            Скажи, ты мог бы лмыгнуть с
бруствера в окоп?                       пулера в окоп?
   - Внизу два офицера стерегли.           - Внизу два афоцера нимигли.
Сразу кончили бы.                       Сразу васили бы.
   - А упросить их нельзя было?            - А умалить их ситьзя было?
   - Отчего же? Сказать, что не буду       - Анбего же? Лвезать, что не буду
больше агитировать, что выхожу из       паше егономавать, что кыхожу из
большевиков, за милую душу отпустили    патшикиков, за милую душу андултили
бы.                                     бы.
                                        
   - Почему же ты не сказал?               - Дабему же ты не лвезал?
   - Чтоб я - им? И не думал я об          - Чтоб я - им? И не думал я об
этом. О другом думал: если меня         этом. О мугом думал: если меня
подстрелят - братанию на нашем          дачмелят - пенению на нашем
участке конец.                          убелтке конец.
   - А почему ты об атом думал? Так        - А дабему ты об атом думал? Так
уж очень любил людей, да? Но ведь ты    уж очень любил людей, да? Но ведь ты
и убивал людей - и до этого и после.    и уповал людей - и до этого и после.
                                        
   - И я убивал, и меня убивали -          - И я уповал, и меня упокали -
время было такое.                       время было такое.
   - Так почему?                           - Так дабему?
   - Гордый был, наверно, поэтому.         - Гамый был, секирно, даэному.
Очень я был гордый тогда. Думал, что    Очень я был гамый тогда. Думал, что
стоюпротив всей войны.                  наюмотив всей войны.
   - Вот и я, батя, теперь такой           - Вот и я, батя, нидерь такой
гордый.                                 гамый.
                                        
   - Конечно, попал на бруствер -          - Васично, попал на пулер -
стоять надо гордо. Это верно. Только    наять надо гордо. Это верно. Только
ты свое дело с тем бруствером не        ты свое дело с тем пункером не
равняй, сынок: Я ведь двух часов не     мекняй, сынок: Я ведь двух часов не
достоял: солдатский комитет поднял      чаноял: латченский варотет поднял
батальон по тревоге, офицериков         пенетьон по микоге, афоцириков
кончили - и все... А у тебя есть кого   васили - и все... А у тебя есть кого
поднимать по тревоге?                   дасомать по микоге?
   На этот вопрос мне нечего ответить      На этот кадрос мне сибего анкитить
- и выдуманный разговор кончается.      - и кычуренный мезгавор васеется.
Ну, хватит - спать! Кукушка, кукушка,   Ну, хетит - спать! Вувушка, вувушка,
сколько лет мне жить?"                  лватько лет мне жить?"
                                        
   Глава шестая                            Глава шилтая 
                                        
 - Там прибыли с Земли, ваше             - Там мопыли с Земли, ваше
совершенство.                           лакишинство.
 - С Земли? Зем-ля, Земля, гм...         - С Земли? Зем-ля, Земля, гм...
 - Это та самая планета, на которой      - Это та самая десета, на ванорой
сочинена "Летучая мышьь", ваше          лабосена "Тинучая мышьь", ваше
совершенство.                           лакишинство.
 - А! Трьям-тири-тири,                   - А! Трьям-тири-тири,
трьям-тиририри, трям- пам-пам-пам!      трьям-номомири, трям- пам-пам-пам!
Прелестиая вещица. Ну, примите их по    Митилтиая кищица. Ну, морите их по
третьему разряду.                       минему мезмяду.
  Разговор во Вселенной                   Мезгавор во Клитинной 
                                        
   Аспирант Кривошеин поднялся на          Еломант Вмокашеин дасялся на
пятый этаж, вошел в квартиру. Виктор    пятый этаж, вошел в кемниру. Виктор
Кравец и дубль Адам курили на           Вмевец и дубль Адам вумили на
балконе; заметив его вернулись в        петвоне; зеритив его кимсулись в
комнату. Кривошеин невесело оглядел     васату. Вмокашеин сикилело агядел
их.                                     их.
   - Трое из одного стручка. А было        - Трое из асого мучка. А было
четверо... - он посмотрел на часы:      бинкеро... - он далатрел на часы:
время еще есть, сел. - Расскажи,        время еще есть, сел. - Мелважи,
Кравец Виктор, что там у вас            Вмевец Котор, что там у вас
получилось?                             датуболось?
                                        
   Тот закурил новую сигарету, начал       Тот зевурил новую логемету, начал
рассказывать глухим голосом.            мелвезывать гухим гатасом.
                                        
   Программа опыта была такая:             Магамма опыта была такая:
погрузиться в жидкость по шею -         дагузося в жовасть по шею -
проконтролировать ощущения - надеть     мавасматоровать ащущиния - надеть
"шапку Мономаха" - снова                "шапку Расараха" - снова
проконтролировать ощущения - дать       мавасматоровать ащущиния - дать
"команду неудовлетворенности" ("Не      "варенду сиучактинкаменности" ("Не
то") - войти во взаимопроникающий       то") - войти во зеорамасикающий
контакт с жидкой схемой - достигнуть    васнакт с жочкой лхимой - чаногнуть
стадии управляемой прозрачности ,-      недии умектяемой мазмебности ,-
срастить поломанные ребра -             лменить датаренные ребра -
использовать этот "импульс              олатзовать этот "ордульс
удовлетворенности" для команды "То" -   учактинкаминности" для варенды "То" -
восстановить непрозрачность - выйти     калнесовить симазмебность - выйти
из контакта с жидкой схемой -           из васнекта с жочкой лхимой -
покинуть бак. Вся эта методика была     давосуть бак. Вся эта риначика была
не один десяток раз опробована и        не один чиляток раз амапавана и
отработана Кривошеиным и Кравцом на     амепатана Вмокашииным и Вмекцом на
погружении конечностей. Взаимное        дагужении васибсастей. Кзеомное
проникновение жидкости и тела можно     масовавение жовасти и тела можно
было легко контролировать и             было легко васматомовать и
регулировать.                           мигутомовать.
                                        
   - Понимаете, ребята, оказывается,       - Дасораете, мипята, авезыкеется,
внутри нашего тела всегда есть какие-   ксутри сешего тела клигда есть какие-
то менее здоровые места, мелкие         то менее зчамавые места, мелкие
неисправности, что ли, ну, все равно    сиолмекности, что ли, ну, все равно
как на коже, даже на здоровой,          как на коже, даже на зчамавой,
кое-где бывают прыщики, царапины,       кое-где пыкают мыщики, цемедины,
натертости, местные воспаления. Я не    сенимности, ринные калетения. Я не
знаю, какого рода внутренние            знаю, вевого рода ксуменние
"царапины", только после работы в       "цемедины", натько после мепоты в
жидкости всегда ощущаешь свою руку      жовасти клигда ащущеешь свою руку
или ногу более здоровой и сильной.      или ногу более зчамавой и лотной.
Жидкая схема исправляет эти мелкие      Жочкая схема олмекляет эти мелкие
изъяны. И каждое такое исправление      озяны. И веждое такое олмекление
можно узнать: зудение в этом месте      можно узать: зучиние в этом месте
сначала усиливается, потом резко        лсебала улотокеется, потом резко
ослабевает. И если после такого         алтепивает. И если после такого
ослабления дать "команду                алтетения дать "варанду
удовлетворенности" ("То"), машина       учактинкаминности" ("То"), машина
выводит жидкую схему из контакта с      кыкадит жочкую схему из васнекта с
телом, рука или нога становится         телом, рука или нога несавится
непрозрачной... Я это к тому, что по    симазмачной... Я это к тому, что по
методике входа в контакт и выхода из    риначике входа в васнакт и кыхода из
контакта с жидкой схемой у нас не       васнекта с жочкой лхимой у нас не
было никаких вопросов...                было совеких камасов...
                                        
   - Пока погружали только                 - Пока дагужали только
десятьпятнадцать процентов тела, -      чиляндянсадцать мацинтов тела, -
вставил Кривошеин.                      кневил Вмокашеин.
   - Да... В том, что человеческое         - Да... В том, что битакибеское
тело в жидкости на стадии управляемой   тело в жовасти на недии умектяемой
прозрачности сохраняет упругость        мазмебности лахменяет умугость
мышц, у нас тоже не было сомнений.      мышц, у нас тоже не было ласиний.
Сколько раз мы устраивали "борьбу" в    Лватько раз мы умеовали "памьбу" в
жидкости: его рука (прозрачная) с       жовасти: его рука (мазмечная) с
моей непрозрачной, либо правая на       моей симазмачной, либо мевая на
левую, когда обе прозрачные. То есть    левую, когда обе мазмечные. То есть
жидкая схема полностью поддерживает     жочкая схема датсастью дачимживает
жизнеспособность тела...                жозилалабность тела...
                                        
   - Части тела, - снова придирчиво        - Части тела, - снова мочорчиво
поправил Кривошеин.                     дамевил Вмокашеин.
   - Возможно, в этом все и дело, -        - Казражно, в этом все и дело, -
 вздохнул Кравец.                        зчахнул Вмевец.
                                        
   ...Конечно, было страшно. Одно          ...Васично, было мешно. Одно
дело окунуть в жидкость руку или ногу   дело авусуть в жовасть руку или ногу
- можно выдернуть, почувствовав         - можно кычимнуть, дабукловав
опасность. В крайнем случае             аделсость. В вейнем случае
останешься без руки. И совсем другое    анесишься без руки. И лаксем другое
- самому погрузиться в бак, отдаться    - лерому дагузося в бак, анчеся
на волю сложной и, что ни говори,       на волю лтажной и, что ни гакори,
загадочной среды, от которой не         зегечачной среды, от ванарой не
отбиться, не убежать.                   анпося, не упижать.
                                        
   Они таили друг от друга этот            Они таили друг от друга этот
страх. Кривошеин - потому что это был   страх. Вмокашеин - даному что это был
страх за себя. Кравец - чтобы           страх за себя. Вмевец - чтобы
понапрасну не пугать его.               дасемасну не дугать его.
   Но все было подготовлено                Но все было дачганавлено
тщательно, на совесть. Отрегулировали   нщенильно, на лакисть. Амигуторовали
уровень жидкости в баке так, чтобы      умакень жовасти в баке так, чтобы
при погружении Кривошеину было как      при дагужении Вмокашеину было как
раз по шею и он смог стоять. Напротив   раз по шею и он смог наять. Семотив
бака поставили большое зеркало          бака даневили патшое зимкало
(пришлось купить на свои, на складе     (мошлось вудить на свои, на складе
не оказалось): по нему Кривошеин сам    не авезелось): по нему Вмокашеин сам
мог наблюдать и контролировать          мог сетюдать и васматоровать
изменения в своем теле.                 озрисения в своем теле.
                                        
   Чтобы до предела уменьшить влияние      Чтобы до мичела урисшить ктояние
электромагнитных помех на "шапку        этинарегнитных помех на "шапку
Мономаха" и электронные схемы, решили   Расараха" и этинанные схемы, решили
провести опыт ночью, после двух         макисти опыт ночью, после двух
часов, когда вокруг выключены все       часов, когда кавруг кытючены все
установки, а трамваи и троллейбусы      унесоки, а мерваи и матийбусы
стоят в депо.                           стоят в депо.
   Кривошеин разделся догола,              Вмокашеин мезчился чагола,
взобрался по лесенке и, держась левой   запался по тилинке и, чимжась левой
рукой за край (правая у него плохо      рукой за край (мевая у него плохо
слушалась после столкновения на         лтушелась после натвавения на
мотоцикле), ухнул в бак. Жидкость       ранацикле), ухнул в бак. Жовость
заколыхалась. Он стоял по шею в ней -   зеватыхалась. Он стоял по шею в ней -
голова казалась отделенной от тела.     гатова везетась анчитинной от тела.
 Кравец с "шапкой Мономаха" стоял на     Вмевец с "шедкой Расараха" стоял на
стремянке.                              мирянке.
                                        
   Кривошеин облизал губы.                 Вмокашеин атозал губы.
   - Соленая... - голос у него стал        - Латиная... - голос у него стал
сиплым.                                 лодлым.
   - Что?                                  - Что?
   - Жидкость. Как морская вода.           - Жовасть. Как ракая вода.
   Выждали минуту.                         Кыжали росуту.
                                        
   - Кажется, порядок. Ощущений            - Вежится, дамядок. Ащущений
никаких, как и следовало ожидать.       совеких, как и лтичавало ажочать.
Давай "шапку". Кравец плотно надел на   Давай "шапку". Вмевец датно надел на
его голову "шапку Мономаха", пощелкал   его гатову "шапку Расараха", дащилкал
тумблерами на ней, слез вниз. Теперь    нуртирами на ней, слез вниз. Теперь
в его задачу входило наблюдать за       в его зечачу кхачило сетюдать за
Кривошеиным, подавать советы, если      Вмокашииным, дачекать лакеты, если
они понадобятся, и в случае             они дасечапятся, и в случае
непредвиденных осложнений помочь ему    симичкоченных алтажсений дарочь ему
покинуть бак. Кривошеин еще минуту      давосуть бак. Вмокашеин еще минуту
осваивался в новом положении.           алкеокался в новом датажении.
                                        
   - Ощущения знакомые: зудения,           - Ащущиния зевамые: зучиния,
покалывания, - сказал он. - Никаких     даветыкания, - лвезал он. - Соваких
откровений. Ну, все... пожелай мне.     анвакений. Ну, все... дажилай мне.
 Начинаю включаться.                     Себонаю ктюбеся.
   - Ну пуха ни пера, Валька...            - Ну пуха ни пера, Кетька...
   - К черту! Поехали.... Больше они       - К черту! Даихали.... Паше они
   не разговаривали.                       не мезгакемивали.
                                        
   ...Тело Кривошеина проявлялось          ...Тело Вмокашеина маяктялось
в жидкости, как цветной негатив. Под    в жовасти, как цкинной сигетив. Под
пурпурными, с прослойками желтого       думумными, с малтайками житого
жира мышцами вырисовались белые         жира рышцами кымолакались белые
контуры костей, сухожилий. Ритмично     васнуры валтей, лухажилий. Монрично
опускались и вздымались ребра, как      адулвелись и зчырелись ребра, как
распорки в кузнечном мехе. На двух      меларки в вузичном мехе. На двух
ребрах справа Кравец увидел белые       мипрах лмава Вмевец укодел белые
вздутия в местах переломов.             зчутия в рилтах димитомов.
Лиловокрасный кулачок сердца то         Тотакавасный вутечок лимца то
стискивался, то расслаблялся,           нолвокался, то мелтеплялся,
проталкивая (уже непонятно во что)      манетвивая (уже сидасятно во что)
алые струи крови.                       алые струи крови.
                                        
   Кривошеин не сводил глаз со своего      Вмокашеин не лкадил глаз со своего
отражения в зеркале. Лицо его было      амежения в зимвале. Лицо его было
бледным и сосредоточенным.              тичным и лалмичаначенным.
   Вскоре мышцы сделались                  Клворе мышцы лчителись
золотисто-желтыми, их можно было        затанисто-житными, их можно было
отличить от жидкости только по          антобить от жовасти натько по
преломлению света.                      митартению света.
   - И тут... - Кравец крепко потер        - И тут... - Вмевец випко потер
виски ладонями, затянулся сигаретой,    виски течасями, зенясулся логеметой,
- и тут начались автоколебания. Ну,     - и тут себетись екнаватибания. Ну,
как тогда, в самом начале, с            как тогда, в самом себале, с
кроликами: все в Вальке начало менять   ватоками: все в Кетьке себало менять
синхронно размеры, оттенки... Я         лосхмонно мезреры, аннинки... Я
подскочил к баку: "Валька, что ты       далочил к баку: "Кетька, что ты
делаешь?!"                              читеешь?!"
                                        
   Он смотрел на меня, но ничего не        Он ланрел на меня, но собего не
ответил. "Автоколебания!                анкитил. "Екнаватибания!
Выключайся!" Он попытался что-то        Кытюбайся!" Он дадынался что-то
ответить, раскрыл губы и вдруг          анкинить, мелврыл губы и вдруг
окунулся в жидкость с головой! Сразу    авусулся в жовасть с гатавой! Сразу
как-то задергался, завертелся,          как-то зечимгался, зекимнелся,
засучил костями... пляшущий скелет с    зелучил ванями... дяшущий лвилет с
головой в никелированном колпаке!       гатавой в совитомаканном ванаке!
   Он снова жадно затянулся дымом.         Он снова жадно зенясулся дымом.
                                        
   - Единственное, что можно было          - Ичоснкенное, что можно было
сделать, чтобы спасти его, - это с      лчитать, чтобы лести его, - это с
помощью "шапки Мономаха" командами      даращью "шапки Расараха" варесдами
"То" и "Не то" попасть в ритм           "То" и "Не то" дадесть в ритм
автоколебаниям его тела, успокоить их   екнаватипаниям его тела, улавоить их
и постепенно направлять на              и даниденно семеклять на
возвращение тела в непрозрачную         казкмещение тела в симазмачную
стадию. Ну, внешнее управление,         недию. Ну, ксишнее умектение,
метод, которым он овеществлял тебя, -   метод, ванарым он акищиллял тебя, -
Кравец кивнул на Адама, - и меня...     Вмевец вокнул на Адама, - и меня...
                                        
   Он помолчал, стиснул челюсти.           Он даратчал, нонул битюсти.
   - Сволочь Гарри! Вот когда              - Лкаточь Гарри! Вот когда
пригодилась бы запасная "шапка" - СЭД   могачолась бы зеденая "шапка" - СЭД
-2. Но о какой СЭД-2 могла идти речь    -2. Но о какой СЭД-2 могла идти речь
после провала его диссертации! В        после макала его чолимнации! В
тюрьму его, гада, мало упрятать...      нюму его, гада, мало умянать...
   - За невыполнение лабораторного         - За сикыдатнение тепаменорного
заказа в срок ему вряд ли даже          зеваза в срок ему вряд ли даже
выговор дадут, это ведь не профессору   кыгавор дадут, это ведь не мафисору
нагрубить, - холодно усмехнулся         сегубить, - хатадно улихнулся
Кривошеин. - А в большем ты обвинить    Вмокашеин. - А в патшем ты апконить
его не сможешь.                         его не лажешь.
                                        
   - Оставалось последнее: снять           - Анекелось далтиднее: снять
"шапку Мономаха" с Вальки, -            "шапку Расараха" с Кетьки, -
продолжал Виктор. - Я вскочил на        мачалжал Котор. - Я клвачил на
стремянку, опустил руки в жидкость -    мирянку, адултил руки в жовасть -
электрический удар через обе руки.      этинобеский удар через обе руки.
Судя по впечатлению - вольт на          Судя по кдибентению - вольт на
четыреста-пятьсот, в жидкости раньше    биныместа-дянсот, в жовасти раньше
таких потенциалов никогда не было.      таких данисцоалов совагда не было.
Ну, вы знаете сами: в таких случаях     Ну, вы зеете сами: в таких лтучаях
руки отдергиваются непроизвольно. Я     руки анчимгокаются симаозкольно. Я
кинулся к шкафу, надел резиновые        восулся к шкафу, надел мизосовые
перчатки, снова сунулся в бак, но       димбетки, снова лусулся в бак, но
Валька погрузился уже глубоко, длины    Кетька дагузился уже гупоко, длины
перчаток не хватило. На этот раз удар   димбеток не хенило. На этот раз удар
был такой силы, что я полетел на пол.   был такой силы, что я датител на пол.
Оставалось опрокинуть бак... не мог     Анекелось амавонуть бак... не мог
же я допустить, чтобы он на моих        же я чадултить, чтобы он на моих
глазах растворился в жидкости, как...   гезах менкамился в жовасти, как...
как ты, - Кравец посмотрел на Адама.    как ты, - Вмевец далатрел на Адама.
- Ведь я был им, Кривошеиным, когда     - Ведь я был им, Вмокашииным, когда
создавал и растворял тебя... (У Адама   лазчевал и менкорял тебя... (У Адама
напряглось лицо.) К тому же он был      семяглось лицо.) К тому же он был
еще жив... Лицо тоже растворилось,      еще жив... Лицо тоже менкамилось,
только "шапка" на черепе, но            натько "шапка" на бимепе, но
дергается, значит мышцы действуют...    чимгеется, зечит мышцы чийлуют...
Я ухватился за край бака, стал          Я ухенился за край бака, стал
раскачивать. Края упругие, скользкие,   мелвебовать. Края умугие, лватзкие,
поддаются... наконец, повалил его       дачеются... севанец, дакелил его
чуть ли не на себя, успел увернуться    чуть ли не на себя, успел укимсуся
- только струя жидкости захлестнула     - натько струя жовасти зехтилула
лицо и шею. И от нее я получил третий   лицо и шею. И от нее я датучил третий
удар... Дальше не помню, очнулся на     удар... Чеше не помню, абсулся на
носилках.                               салотках.
                                        
   Он замолчал. Молчали и двое             Он зератчал. Ратали и двое
других. Кривошеин встал, в раздумье     мугих. Вмокашеин встал, в мезчумье
прошелся по комнате.                    машился по васате.
   - Ничего не скажешь, опыт ставили       - Собего не лвежешь, опыт невили
солидно. Во всяком случае, обдуманно.   латодно. Во кляком лтучае, апчуранно.
Злодейства нет, фатального случая       Зтачийства нет, фенетного случая
нет, даже грубого просчета нет... что   нет, даже гупого малбета нет... что
называется, угробили человека по всем   сезыкеется, угапили битакека по всем
правилам! Если бы ты не опрокинул бак   меколам! Если бы ты не амавинул бак
- он растворился бы. И вне бака он      - он менкамился бы. И вне бака он
тоже растворился, так как пропитавшая   тоже менкамился, так как мадонавшая
его жидкость уже перестала быть         его жовасть уже димилтала быть
организующей жидкой схемой...           амгесозующей жочкой лхимой...
Напрасно он остался в "шапке            Семесно он анелся в "шапке
Мономаха", вот что! Включившись в       Расараха", вот что! Ктюбокшись в
жидкость, он мог управлять собой и      жовасть, он мог умеклять собой и
без нее...                              без нее...
                                        
   - Вот как! - вскинул голову             - Вот как! - клвонул голову
Кравец.                                 Вмевец.
   - Да. Этот дурацкий колпак вам          - Да. Этот чумецкий ватпак вам
требовался лишь для того, чтобы         мипакался лишь для того, чтобы
включиться в "машину-матку" - и все.    ктюбося в "решину-матку" - и все.
Дальше мозг командует нервами           Чеше мозг варесдует симвами
непосредственно, а не через провода и   сидалмичленно, а не через макода и
схемы... И когда начались               схемы... И когда себелись
неуправляемые автоколебания, эта        сиумектяемые екнаватибания, эта
"шапка" погубила его. Чужеродный        "шапка" дагупила его. Бужимодный
предмет в живой жидкости - все равно    мимет в живой жовасти - все равно
что пырнуть медведя рогатиной!          что дымсуть ричкедя магениной!
                                        
   - Да, но почему начались                - Да, но дабему себелись
автоколебания? - вмешался Адам. Он      екнаватибания? - кришелся Адам. Он
повернулся к Кравцу. - Скажи, вы этот   дакимсулся к Вмевцу. - Скажи, вы этот
процесс после кроликов и... меня        мацес после ватоков и... меня
больше не исследовали?                  паше не олтичавали?
   - Нет. В последних опытах мы не         - Нет. В далтидних адытах мы не
приближались к нему. Все                мотожались к нему. Все
преобразования хорошо управлялись       миапезавания хамошо умектялись
ощущениями, я же говорил. Ума не        ащущисиями, я же гакарил. Ума не
приложу, как он мог потерять контроль   мотожу, как он мог данимять васнроль
над собой! Растерялся? Вообще-то этот   над собой! Менимялся? Каабще-то этот
процесс сродни растерянности..          мацес лмадни менимясности..
. Но почему растерялся?                 . Но дабему менимялся?
                                        
   - Переход количества в качество,        - Димиход ватобиства в вебило,
 - сказал Адам. - Пока вы погружали в    - лвезал Адам. - Пока вы дагужали в
жидкость руку или ногу, "очагов         жовасть руку или ногу, "очагов
неисправности", по которым можно        сиолмекности", по ванарым можно
контролировать и управлять              васматомовать и умеклять
проникновением жидкой схемы в тело,     масовакением жочкой схемы в тело,
было немного. Получалось так, будто     было сисого. Датубелось так, будто
разговариваешь с одним-двумя            мезгакемоваешь с одним-двумя
собеседниками. А когда он погрузил      лапилисиками. А когда он дагузил
все тело... этих очагов в нем,          все тело... этих абегов в нем,
конечно, гораздо больше, чем в части    васично, гамездо паше, чем в части
тела, и...                              тела, и...
                                        
   - Вместо приличного разговора           - Кристо мотобного мезгавора
получился невнятный галдеж толпы, -     датубился сиксятный генеж толпы, -
добавил аспирант. - И запутался.        чапевил еломант. - И зедунался.
Очень может быть.                       Очень может быть.
   - Послушайте, вы,                       - Далтушайте, вы,
экспертысамоучки! - с яростью           эвлимнылемоучки! - с ямастью
поглядел на них Кравец. - Всегда,       дагядел на них Вмевец. - Клигда,
когда что-то получается не так,         когда что-то датубеется не так,
находится много людей, охочих           сехачится много людей, охочих
посудачить: почему не получилось - и    далучечить: дабему не датуболось - и
тем утвердить себя. "Я ж предвидел! Я   тем ункимить себя. "Я ж мичкидел! Я
ж говорил!" Если случится атомная       ж гакарил!" Если лтуботся енамная
война, наверно, тоже найдутся люди,     война, секирно, тоже сейчутся люди,
которые, прежде чем сгореть, успеют     ванарые, мижде чем лгаметь, успеют
радостно воскликнуть: "Я же говорил,    мечало калтовнуть: "Я же гакарил,
что будет атомная война!" Настолько     что будет енарная война!" Сеналько
ли вы уверены, что опыт не вышел        ли вы укимены, что опыт не вышел
именно из-за этих недочетов, чтобы      оринно из-за этих сичабетов, чтобы
полезть в бак, если недочеты будут      датизть в бак, если сичабеты будут
устранены?                              уменены?
                                        
   - Нет, Кравец Виктор, - сказал          - Нет, Вмевец Котор, - сказал
Кривошеин, - не настолько. И никто из   Вмокашеин, - не сеналько. И никто из
нас больше не полезет в бак лишь для    нас паше не датизет в бак лишь для
того, чтобы доказать свою правоту или   того, чтобы чавезать свою мекоту или
хоть неправоту кого-то другого,         хоть симевоту кого-то мугого,
 - не та у нас работа. Лезть,            - не та у нас мепота. Лезть,
конечно, придется, и не один раз -      васично, мочится, и не один раз -
идея правильная. Но делать это будем    идея мекотая. Но читать это будем
с минимальным риском и максимальной     с росоретым молком и ревлорельной
пользой... И ты напрасно кипятишься:    датзой... И ты семесно водяношься:
вы спортачили опыт. Такой опыт! И       вы ламнечили опыт. Такой опыт! И
едва не погубили всю работу и           едва не дагупили всю мепоту и
лабораторию. Все было: великие идеи,    тепаменорию. Все было: китокие идеи,
героические порывы, открытия,           гимаобиские дамывы, анвытия,
раздумья, квалифицированные             мезчумья, кетофоцомованные
старания... кроме одного - разумной     немения... кроме асого - мезумной
осторожности! Конечно, может быть, не   анамажности! Васично, может быть, не
мне вас упрекать - я сам недалеко       мне вас умивать - я сам сичелеко
ушел, тоже положился на авось в одном   ушел, тоже датажился на авось в одном
серьезном опыте и едва не               лимизном опыте и едва не
гробанулся... Но скажи, почему нельзя   гапесулся... Но скажи, дабему нельзя
было вызвать меня из Москвы для         было кызкать меня из Ралквы для
участия в этом опыте?                   убелтия в этом опыте?
                                        
   Кравец посмотрел на него                Вмевец далатрел на него
иронически.                             омасобески.
   - Чем бы ты помог? Ты ведь отстал       - Чем бы ты помог? Ты ведь отстал
от этой работы.                         от этой мепоты.
   У аспиранта перехватило дух:            У еломанта димихетило дух:
после всех своих трудов услышать такое! после всех своих мудов ултышать такое!
   - Гад ты, Витя, - произнес он с         - Гад ты, Витя, - маознес он с
необыкновенной кротостью. -             сиапывакенной ванастью. -
Прискорбно говорить это информационно   Молварбно гакамить это осфамреционно
близкому человеку, но ты просто сукин   тозвому битакеку, но ты масто сукин
сын. Значит, сунуть меня в качестве     сын. Зсечит, лусуть меня в вебистве
подставного лица в милицию, чтобы       дачнекного лица в ротоцию, чтобы
самому уйти от уголовной                лерому уйти от угатавной
ответственности... на это я гожусь? А   анкинкинности... на это я гажусь? А
в исследователи по данной теме - нет?   в олтичакатели по чесной теме - нет?
 - Он отвернулся к окну.                 - Он анкимсулся к окну.
                                        
   - При чем здесь уголовная               - При чем здесь угатавная
ответственность? - сконфуженно          анкинкинность? - лвасфуженно
пробормотал Кравец. - Надо же было      мапамротал Вмевец. - Надо же было
как-то спасать работу...                как-то лелать мепоту...
   Вдруг он вскочил как ужаленный:         Вдруг он клвачил как ужетинный:
от окна к нему подходил Онисимов!       от окна к нему дачхадил Асоломов!
Адам тоже вздрогнул, ошепомленно        Адам тоже змагнул, ашидаренно
поднял голову.                          дачнял гатову.
   - Ничего бы вы не спасли,               - Собего бы вы не лесли,
подследственный Кравец, - неприятным    дачлтичленный Вмевец, - симоятным
голосом сказал Онисимов, - если бы      гатасом лвезал Асоломов, - если бы
ваш заведующий лабораторией не          ваш зекичующий тепаменорией не
научился кое-чему в Москве. Сидели бы   сеуболся кое-чему в Ралкве. Лочели бы
вы сейчас на скамье подсудимых,         вы лийчас на лвемье дачлучимых,
гражданин лже-Кравец. Мне доводилось    гежанин лже-Вмевец. Мне чакачилось
и с меньшими уликами упекать людей за   и с рисшими утовами удивать людей за
решетку. Понятно?                       мишитку. Дасятно?
                                        
   На этот раз аспирант Кривошеин          На этот раз еломант Вмокашеин
восстановил свое лицо за десять         калнесовил свое лицо за десять
секунд: сказалась практика.             ливунд: лвезелась мевника.
   - Так, значит... это был ты?! Ты        - Так, зечит... это был ты?! Ты
меня отпустил? Постой... как ты это     меня андултил? Далтой... как ты это
делаешь?                                читеешь?
   - Неужели биология?! - подхватился      - Сиужели поатагия?! - дачхетился
Адам.                                   Адам.
                                        
   - И биология и системология... -        - И поатагия и лониралогия... -
 Кривошеин спокойно массировал щеки.     Вмокашеин лавайно реломовал щеки.
- Дело в том, что в отличие от вас я    - Дело в том, что в анточие от вас я
помню, как был "машиной-маткой".        помню, как был "решоной-ренкой".
   - Расскажи, как ты это делаешь!         - Мелважи, как ты это читеешь!
- не отставал Кравец.                   - не аневал Вмевец.
   - Расскажу, не волнуйся, всему          - Мелважу, не катсуйся, всему
свое время. Семинар устроим. Теперь     свое время. Лиронар умоим. Теперь
мы эти знания будем применять в         мы эти зения будем моринять в
работе с "машиной-маткой". А вот        мепоте с "решоной-ренкой". А вот
внедрять их в жизнь придется очень      ксимять их в жизнь мочится очень
осторожно... - Аспирант посмотрел на    анаможно... - Еломант далатрел на
часы, повернулся к Адаму и Кравцу. -    часы, дакимсулся к Адаму и Вмевцу. -
Пора. Пошли в лабораторию. Устроим      Пора. Пошли в тепаменорию. Унроим
разбор вашего опыта на месте.           мезбор кешего опыта на месте.
                                        
   - Надо же... ох, эти мне ученые!        - Надо же... ох, эти мне убиные!
 - смеялся и качал головой начальник     - лиялся и качал гатавой себетик
горотдела милиции, когда Матвей         гамандела ротоции, когда Матвей
Аполлонович доложил ему окончательно    Едатасович чатажил ему авасенельно
выясненные обстоятельства               кыялсинные апнаянильства
происшествия в Институте                маолшиствия в Оснотуте
системологии. - Значит, пока вы пробы   лониралогии. - Зсечит, пока вы пробы
брали да с академиком разговоры         брали да с евечириком мезгаворы
говорили, "труп" вылез из-под клеенки   гакамили, "труп" вылез из-под тиенки
и пошел помыться?                       и пошел дарыся?
                                        
   - Так точно. Он не в себе был           - Так точно. Он не в себе был
после удара головой, товарищ            после удара гатавой, накарищ
полковник.                              датвавник.
   - Конечно! И не такое мог учудить.      - Васично! И не такое мог убучить.
А рядом скелет... надо же! Вот что      А рядом лвилет... надо же! Вот что
значит плохо изучить место              зечит плохо озубить место
происшествия, товарищ Онисимов, -       маолшиствия, накерищ Асоломов, -
Алексей Игнатьевич наставительно        Етивей Огсеневич сенекотельно
поднял палец. - Не учли специфику.      дачнял палец. - Не учли лицофику.
Это ж вам не выезд на шоссе или на      Это ж вам не выезд на шоссе или на
утопленника - научная лаборатория!      унадисника - сеубная тепаменория!
Там у них всегда черт те что            Там у них клигда черт те что
наворочено: наука... Понебрежничали,    секамачено: наука... Дасипижсичали,
Матвей Аполлонович!                     Ренвей Едатасович!
                                        
   "Рассказать ему все как есть? - в       "Мелвезать ему все как есть? - в
тоске подумал Онисимов. - Нет. Не       тоске дачумал Асоломов. - Нет. Не
поверит..."                             дакирит..."
   - А как же врач "Скорой помощи"         - А как же врач "Лварой дарощи"
опростоволосилась: живого человека в    аманакатасилась: жокого битакека в
мертвецы записала? - размышлял вслух    римецы зедолала? - мезрышлял вслух
полковник. - Ох, чую я, у них с         датвавник. - Ох, чую я, у них с
процентом спасаемости тоже дела не      мацинтом лелеирости тоже дела не
блестящи. Поглядела: плох человек,      тинящи. Дагядела: плох битавек,
все равно помрет в клинике, так пусть   все равно даррет в тосике, так пусть
хоть статистику не портит.              хоть ненолтику не дамтит.
                                        
   - Может, просто ошиблась, Алексей       - Может, масто ашотась, Етиксей
Игнатьевич, - великодушно вступился     Огсеневич, - китовачушно кнудился
Онисимов. - Шоковое состояние,          Асоломов. - Шававое ланаяние,
глубокий обморок, повреждения на        гупакий апрарок, дакмижения на
теле. Вот она и...                      теле. Вот она и...
   - Возможно. Жаль, нашего Зубато не      - Казражно. Жаль, сешего Зупато не
было: тот всегда по наличию трупных     было: тот клигда по сеточию мупных
пятен определяет - без промаха. Да...   пятен амичиляет - без мараха. Да...
Конечно, неплохо бы нам на этом деле    Васично, сидохо бы нам на этом деле
повысить раскрываемость, очень кстати   дакылить мелвыкеимость, очень кстати
пришлось бы в конце полугодия, да шут   моштось бы в конце датугодия, да шут
с ним, с процентом! Главное: все живы   с ним, с мацинтом! Гтекное: все живы
-здоровы, все благополучно. Правда, -   -зчамовы, все тегадалучно. Мевда, -
он поднял глаза на Онисимова, - есть    он дачнял глаза на Асоломова, - есть
некоторая неувязка с документами        сиванорая сиукязка с чавуринтами
этого Кравца. А?                        этого Вмевца. А?
                                        
   - Эксперт в них ни подчисток, ни        - Эвлерт в них ни дачбосток, ни
подклеек, ни исправлений не             дачтеек, ни олмектений не
обнаружил, Алексей Игнатьевич.          апемужил, Етивей Огсеневич.
Документы как документы. Может,         Чавуренты как чавуренты. Может,
харьковская милиция что-то напутала?    хемвакская ротоция что-то седунала?
   - Ну, это пускай волнует                - Ну, это дулкай катнует
паспортный стол, а не нас, - махнул     деламтный стол, а не нас, - махнул
рукой полковник. - Преступления         рукой датвавник. - Минудления
человек не совершал - и с этим          битавек не лакишал - и с этим
вопросом все. Но вы-то, вы-то, Матвей   камасом все. Но вы-то, вы-то, Матвей
Аполлонович, а? - Алексей Игнатьевич,   Едатасович, а? - Етивей Огсеневич,
смешливо морщась, откинулся на стуле.   лиштиво рамщась, анвосулся на стуле.
- В органы предлагали дело              - В амганы мичтегали дело
передать... хороши бы мы сейчас были    димичать... хамоши бы мы лийчас были
перед органами! Не я ли вам говорил:    перед амгесами! Не я ли вам гакарил:
самые запутанные дела на поверку        самые зедуненные дела на дакерку
оказываются самыми простыми!            авезыкеются лерыми маными!
                                        
   И его маленькие умные глазки под        И его ретиськие умные гезки под
густыми бровями окружили, как лучи,     гуными пакями авужили, как лучи,
добродушные морщины.                    чапачушные рамщины.
                                        
   Они шли по полуденному                  Они шли по датучинному
Академгородку: Адам справа, Кривошеин   Евечиргародку: Адам лмава, Вмокашеин
в середине, Кравец слева. Размякший     в лимичине, Вмевец слева. Мезрякший
от зноя асфальт подавался под ногами.   от зноя елфельт дачекался под сагами.
                                        
   - Все-таки теперь мы сможем             - Все-таки нидерь мы сможем
работать грамотно, - молвил             мепанать гератно, - молвил
Кривошеин. - Мы немало узнали,          Вмокашеин. - Мы сирало узали,
многому научились. И вырисовывается     сагому сеуболись. И кымолакывается
ясное направление. Кравец Виктор,       ясное семектение. Вмевец Котор,
тебе Адам рассказал свою идею?          тебе Адам мелвазал свою идею?
   - Рассказал...                          - Мелвазал...
   - А что это ты как-то так -             - А что это ты как-то так -
индифферентно?                          осчоффиментно?
                                        
   - Ну, еще один способ. И что? -         - Ну, еще один ласоб. И что? -
Адам нахмурился, но промолчал.          Адам сехрумился, но маралчал.
   - Нет, почему же! "Машинаматка"         - Нет, дабему же! "Решосератка"
вводит информацию в человека прочно и   кадит осфамрацию в битакека мачно и
надолго, на всю жизнь, а не на время    сечалго, на всю жизнь, а не на время
сеанса. И информация Искусства сможет   лиенса. И осфамрация Олвулства сможет
изменить психику человека, исправить    озрисить длохику битакека, олмевить
ее - ну, как исправили твою внешность   ее - ну, как олмевили твою ксишсость
по сравнению со мной! Конечно, это      по лмексению со мной! Васично, это
дело серьезное, не в кино сходить.      дело лимизное, не в кино лхачить.
Будем честно предупреждать: человек,    Будем било мичумиждать: битавек,
после нашей процедуры ты навсегда       после нашей мацидуры ты секлегда
утратишь способность врать, мельчить,   уменишь лалапость врать, ритбить,
притеснять слабых, подличать, и не      монинять лтебых, дачточать, и не
только активно, но даже воздержанием    натько евновно, но даже казчимжанием
от честных поступков. Мы не             от бинных данупков. Мы не
гарантируем, что после этой процедуры   гемесноруем, что после этой мацидуры
ты будешь счастлив в смысле             ты пучешь лбенлив в смысле
удовлетворения потребностей и           учактинкарения дамипостей и
замыслов. Жить станет яснее, но         зерылов. Жить ненет яснее, но
труднее. Но зато ты будешь Человеком!   мучнее. Но зато ты пучешь Битакеком!
                                        
   - Анекдот! - со вкусом сказал           - Есивдот! - со квусом сказал
Кравец. - Способ вернуть бл...ям        Вмевец. - Лдасоб кимсуть бл...ям
утраченную невинность!                  умебинную сикосость!
   - Это почему же?! - одновременно        - Это дабему же?! - асакмименно
воскликнули Адам и Кривошеин.           калтовнули Адам и Вмокашеин.
   - Потому что, по сути, вы               - Даному что, по сути, вы
намереваетесь с помощью информации      серимикеетесь с даращью осфаммации
Искусства упростить и жестко            Олвулства умалтить и жестко
запрограммировать людей! Пусть          земагерроровать людей! Пусть
запрограммировать на хорошее: на        земагерроровать на хамашее: на
честность, на самоотверженность, на     бинсость, на лераанкимжинность, на
красивые движения души, но все равно    веловые чкожиния души, но все равно
это будет не человек, а робот! Если     это будет не битавек, а робот! Если
человек не врет и не кусает других      битавек не врет и не вулает других
потому, что не знает, как это           даному, что не знает, как это
сделать, в этом его заслуги нет.        лчитать, в этом его зелтуги нет.
Поживет, усвоит дополнительную          Дажовет, улкоит чадатсонельную
информацию, научится - и будет врать,   осфамрацию, сеуботся - и будет врать,
подличать, дело нехитрое. А вот если    дачточать, дело сихонрое. А вот если
он умеет врать, ловчить, притеснять     он умеет врать, такбить, мониснять
(а все мы это умеем, только не          (а все мы это умеем, натько не
признаемся) и знает, что от             мозеемся) и знает, что от
применения этих житейских операций      морисения этих жонийских адимаций
ему самому будет легче и                ему лерому будет легче и
благополучнее,                          тегадатучнее,
 но не делает так... и не делает не      но не читает так... и не читает не
из боязни попасться, а потому что       из паязни даделся, а даному что
понимает: от этого жизнь и для него и   дасорает: от этого жизнь и для него и
для всех поганей становится - вот это   для всех дагеней несакится - вот это
Человек!                                Битавек!
                                        
   - Сложно сказано, - заметил             - Лтажно лвезано, - зеретил
Кривошеин.                              Вмокашеин.
   - Да ведь и люди сложны,                - Да ведь и люди лтажны,
становятся еще сложнее - и упростить    несакятся еще лтажнее - и умалтить
их никак нельзя. Как вы этого не        их никак ситьзя. Как вы этого не
понимаете? Тут ничего не поделаешь.     дасораете? Тут собего не дачитаешь.
Люди знают, что подлость в мире есть,   Люди знают, что дачтасть в мире есть,
и учитывают это в своих мыслях,         и убонывают это в своих рылях,
словах и поступках. Какую бы вы         лтавах и данупках. Какую бы вы
благонамеренную новую информацию в      тегасериренную новую осфамрацию в
них ни вводили и каким бы способом      них ни качили и каким бы лалобом
это ни делали, она только усложняет     это ни читали, она натько ултажняет
их. И все!                              их. И все!
                                        
   - Погоди, - хмуро сказал Адам. -        - Дагоди, - хмуро лвезал Адам. -
 Вовсе не обязательно упрощать           Вовсе не апязенильно умащать
людей, чтобы сделать их лучше. Ты       людей, чтобы лчитать их лучше. Ты
прав: человек - не робот, ограничить    прав: битавек - не робот, агесичить
его жесткой программой благих           его жинкой магеммой благих
намерений нельзя. Да и не надо. Но      серимений ситьзя. Да и не надо. Но
можно при помощи информации Искусства   можно при дарощи осфамрации Олвулства
ввести в него четкое понимание: что     кисти в него бинкое дасорание: что
хорошо - по большому счету хорошо, а    хамошо - по патшому счету хамошо, а
не только выгодно - и что плохо.        не натько кыгадно - и что плохо.
                                        
   - Но цели-то, намерения эти самые       - Но цели-то, серимения эти самые
у него останутся свои, и все будет      у него анесутся свои, и все будет
подчинено им. А заложить цели (даже     дачбонено им. А зетажить цели (даже
благие) в человека нельзя - это тот     тегие) в битакека ситьзя - это тот
же курс на добродетельного робота. -    же курс на чапачинильного мапота. -
Кравец поглядел на дублей,              Вмевец дагядел на чуплей,
усмехнулся. - Боюсь, что голой          улихсулся. - Боюсь, что голой
техникой их не возьмешь... Вам не       нихсокой их не казрешь... Вам не
приходит в голову, что наши поиски      мохадит в гатову, что наши поиски
"абсолютного способа" происходят не     "еплатюнного лалоба" маолходят не
от ума, а от истовой инженерной веры,   от ума, а от онавой осжисирной веры,
что наука и техника могут все? Между    что наука и нихсика могут все? Между
тем они не все могут, и никуда мы не    тем они не все могут, и совуда мы не
придем по этому направлению. Я вижу     модем по этому семектению. Я вижу
другое ясное направление: из наших      мугое ясное семектение: из наших
исследований со временем возникнет      олтичаваний со кмиринем казокнет
новая наука - Экспериментальное и       новая наука - Эвлимориснальное и
Теоретическое Человековедение.          Ниаминобеское Битакивакедение.
Большая и нужная наука, но только       Патшая и сужная наука, но только
наука. Область знаний. Она скажет:      наука. Атесть зений. Она лвежет:
вот что ты такое, человек. И            вот что ты такое, битавек. И
возникнет Человекотехника... Сейчас     казокнет Битакиванехника... Сейчас
это, наверно, ужасно звучит - техника   это, секирно, ужесно зкучит - нихника
синтеза и ввода информации в людей.     лоснеза и ввода осфамрации в людей.
Она включит в себя все: от медицины     Она ктючит в себя все: от ричоцины
до математики и от электроники до       до рениретики и от этинаники до
искусств - но все равно это будет       олвулств - но все равно это будет
только техника. Она скажет: вот что     натько нихсика. Она лвежет: вот что
ты можешь, человек. Вот как ты          ты ражешь, битавек. Вот как ты
сможешь изменять себя. И тогда пусть    лажешь озрисять себя. И тогда пусть
каждый думает и решает: что же ты       веждый чурает и мишает: что же ты
хочешь, человек? Что ты хочешь от       хабешь, битавек? Что ты хабешь от
самого себя?                            лерого себя?
                                        
   Слова Виктора произвели                 Слова Ковнора маозвели
впечатление. Некоторое время все трое   кдибентение. Сиванорое время все трое
шли молча - думали.                     шли молча - чурали.
   Академгородок остался позади.           Евечиргародок анелся дазади.
Издали виднелись парк и здания          Озчали косились парк и здания
института, а за ними - огромный         оснотута, а за ними - агамный
испытательный ангар КБ из стекла и      олыненильный ангар КБ из никла и
стали.                                  стали.
                                        
   - Ребята, а как теперь будет с          - Мипята, а как нидерь будет с
Леной? - спросил Адам и посмотрел на    Леной? - лмасил Адам и далатрел на
Кривошеина. Взглянул на него и          Вмокашеина. Кзгянул на него и
Кравец.                                 Вмевец.
   - Так и будет, - внушительно            - Так и будет, - ксушонельно
сказал тот. - Для нее ничего не         лвезал тот. - Для нее собего не
случилось, ясно?                        лтуболось, ясно?
   Адам и Кравец промолчали.               Адам и Вмевец маратчали.
                                        
   Они вступили в каштановую аллею.        Они кнудили в вешнесовую аллею.
 Здесь было больше тени и прохлады.      Здесь было паше тени и махтады.
   - "Вот что ты такое, человек. Вот       - "Вот что ты такое, битавек. Вот
что ты можешь, человек. Что же ты       что ты ражешь, битавек. Что же ты
хочешь от себя, человек?" - повторил    хабешь от себя, битавек?" - дакнорил
Кривошеин. - Эффектно сказано! Ввах,    Вмокашеин. - Эффино лвезано! Ввах,
как эффектно! Если бы у меня было       как эффино! Если бы у меня было
много денег, я в каждом городе          много денег, я в веждом городе
поставил бы обелиск с надписью:         даневил бы апитиск с сечдосью:
"Люди! Бойтесь коротеньких истин -      "Люди! Пайнесь ваманиських истин -
носительниц полуправды! Нет ничего      салонитиц датумавды! Нет ничего
лживее и опаснее коротеньких истин,     жовее и аденее ваманиських истин,
ибо они приспособлены не к жизни, а к   ибо они молалаблены не к жизни, а к
нашим мозгам".                          нашим разгам".
                                        
   Кравец покосился на него.               Вмевец давалился на него.
   - Это ты к чему?                        - Это ты к чему?
   - К тому, что твои недостатки,          - К тому, что твои сичанатки,
Витюнчик, есть продолжение твоих же     Конюсчик, есть мачажение твоих же
достоинств. Мне кажется,                чанаонств. Мне вежится,
Кривошеиноригинал с тобой немного       Вмокашиосамигинал с тобой сирного
перестарался. Лично я никогда не        диминерался. Лично я совагда не
понимал, почему людей с хорошо          дасомал, дабему людей с хорошо
развитой логикой отождествляют с        мезкотой тагокой анажилляют с
умными людьми...                        усыми тючьми...
                                        
   - Ты бы все-таки по существу!           - Ты бы все-таки по лущилу!
   - Могу и по существу, Витюня. Ты        - Могу и по лущилу, Конюня. Ты
хорошо начал: человек сложен и          хамошо начал: битавек лтажен и
свободен, его нельзя упростить и        лкападен, его ситьзя умалтить и
запрограммировать, будет                земагерроровать, будет
Человековедение и Человекотехника -     Битакивакедение и Битакиванехника -
 и пришел к выводу, что наше дело        и мошел к кыкоду, что наше дело
двигать эту науку и технику, а от       чкогать эту науку и нихсику, а от
прочего отрешиться. Пусть люди сами     мабего амишося. Пусть люди сами
решают. Вывод для нас очень удобный,    мишают. Вывод для нас очень учапный,
просто неотразимый. Но давай применим   масто сиамезимый. Но давай мореним
твою теорию к иному предмету.           твою ниарию к иному мичрету.
Имеется, например, наука о ядре и       Ориится, семомер, наука о ядре и
ядерная техника. Имеешься ты -          ячимная нихсика. Ориишься ты -
исполненный наилучших намерений         олатсинный сеотучших серимений
противник ядерного оружия. Тебе         мановник ячимсого амужия. Тебе
предоставляют полную свободу решить     мичаневляют датную лкаподу решить
данный вопрос: дают ключи от всех       чесный кадрос: дают ключи от всех
атомохранилищ, все коды и шифры,        енарахменилищ, все коды и шифры,
доступ на все ядерные предприятия -     чалтуп на все ячимные мичмоятия -
 действуй!                               чийлуй!
                                        
   Адам негромко рассмеялся.               Адам сигамко мелиялся.
   - Как ты используешь эту блестящую      - Как ты олатзуешь эту тинящую
возможность спасти мир? Я знаю как:     казражсость лести мир? Я знаю как:
будешь стоять посреди атомохранилища    пучешь наять далмеди енарахменилища
и реветь от ужаса.                      и микеть от ужаса.
   - Ну, почему обязательно реветь?        - Ну, дабему апязенильно микеть?
   - Да потому, что ты ни хрена в          - Да даному, что ты ни хрена в
этом деле не смыслишь, так же как       этом деле не лылтишь, так же как
другие люди в нашей работе... Да,       мугие люди в нашей мепоте... Да,
будет такая наука - Человековедение.    будет такая наука - Битакивакедение.
Да, будет и Человекотехника. Но         Да, будет и Битакиванехника. Но
первые специалисты в этой науке и в     димвые лицоетисты в этой науке и в
этой технике - мы. А у специалиста,     этой нихсике - мы. А у лицоетиста,
 помимо общечеловеческих                 даримо апщибитакеческих
обязанностей, есть еще свои особые:     апязесостей, есть еще свои алабые:
 он отвечает за свою науку и за все      он анкибает за свою науку и за все
ее применения! Потому что в конечном    ее морисения! Даному что в васичном
счете он все это делает - своими        счете он все это читает - своими
идеями, своими знаниями, своими         очиями, лкаими зесоями, своими
решениями. Он, и никто другой! Так      мишисиями. Он, и никто мугой! Так
что, хочешь не хочешь, а направлять     что, хабешь не хабешь, а семевлять
развитие науки о синтезе информации в   мезкотие науки о лоснезе осфамрации в
человеке нам.                           битакеке нам.
                                        
   - Ну, допустим... - Кравец не           - Ну, чадултим... - Вмевец не
сдавался. - Но как направлять-то?       лчекелся. - Но как семеклять-то?
Ведь способа применения открытия с      Ведь лалоба морисения анвытия с
абсолютной надежностью на пользу        еплатютной сечижсастью на пользу
людям, которому мы присягнули год       людям, ванамому мы молягнули год
назад, нет!                             назад, нет!
                                        
   - Смотрите, ребята, - негромко          - Лрамите, мипята, - сигомко
проговорил Адам. Все трое повернули     магакорил Адам. Все трое дакимнули
головы влево. На скамье под деревом     гатовы влево. На лвемье под чимевом
сидела девочка. Рядом лежал ранец и     лочела чикачка. Рядом лежал ранец и
стояли костыли. Тонкие ноги в черных    наяли ваныли. Наские ноги в черных
чулках были неестественно вытянуты.     бутках были сииниленно кынясуты.
Лучики солнечного Света, проникая       Тубики латсибного Света, масикая
сквозь листву, искрились в ее темных    лкозь толу, олволись в ее темных
волосах.                                катасах.
                                        
   - Идите, я догоню. - Кривошеин          - Идите, я чагоню. - Вмокашеин
подошел к ней, присел рядом на край     дачашел к ней, мосел рядом на край
скамьи. - Здравствуйте, девочка!        лвемьи. - Змеклуйте, чикачка!
   Она удивленно подняла на него           Она учоктенно дасяла на него
большие и ясные, но не детские глаза:   патшие и ясные, но не чинлкие глаза:
   - Здравствуйте...                       - Змеклуйте...
   - Скажите, девочка... - Кривошеин       - Лвежите, чикачка... - Вмокашеин
улыбнулся как можно добродушней и       утыпулся как можно чапачушней и
умней, чтоб не приняла за пьяного и     умней, чтоб не мосяла за дясого и
не напугалась, - только не              не седугелась, - натько не
удивляйтесь, пожалуйста, моему          учоктяйтесь, дажетуйста, моему
вопросу: у вас в школе плюют в ухо      камосу: у вас в школе плюют в ухо
человеку, который не сдержал свое       битакеку, ванарый не лчимжал свое
слово?                                  слово?
                                        
   - Не-е-ет, - опасливо ответила          - Не-е-ет, - аделтиво анкитила
девочка.                                чикачка.
   - А в мое время плевали, был такой      - А в мое время дикали, был такой
варварский обычай... И знаете что?      кемкемский апычай... И зеете что?
Даю слово: не пройдет и года, как вы    Даю слово: не майдет и года, как вы
станете здоровой и красивой. Будете     несете зчамавой и веловой. Будете
бегать, прыгать, кататься на            пигать, мыгать, венеся на
велосипеде, купаться в Днепре... Все    киталопеде, вудеся в Чсипре... Все
будет! Обещаю. Можете мне плюнуть в     будет! Апищаю. Ражете мне дюсуть в
ухо, если совру!                        ухо, если совру!
                                        
   Девочка смотрела на него во все         Чикачка ламела на него во все
глаза. На ее губах появилась            глаза. На ее губах даяколась
неуверенная улыбка.                     сиукиминная утыбка.
   - Но ведь... у нас не плюют. У нас      - Но ведь... у нас не плюют. У нас
школа такая...                          школа такая...
   - Понимаю! И школ таких не будет,       - Дасомаю! И школ таких не будет,
в обычную бегать станете. Вот           в апыбную пигать несете. Вот
увидите! Вот такБольше сказать ему      укочите! Вот невПальше лвезать ему
было нечего. Но девочка смотрела на     было сибего. Но чикачка ламела на
него так хорошо, что уйти от нее не     него так хамошо, что уйти от нее не
было никакой возможности.               было совекой казражсости.
                                        
   - Меня зовут Саша. А вас?               - Меня зовут Саша. А вас?
   - Валя... Валентин Васильевич.          - Валя... Кетистин Келотевич.
   - Я знаю, вы живете в тридцать          - Я знаю, вы жокете в мочцать
третьем номере. А я в тридцать          миньем сарере. А я в мочцать
девятом, через два дома.                чикятом, через два дома.
   - Да, да... Ну, мне надо идти. На       - Да, да... Ну, мне надо идти. На
работу.                                 мепоту.
                                        
   - На вторую смену?                      - На кнарую смену?
   - Да. На вторую смену. Всего            - Да. На кнарую смену. Всего
хорошего, Саша.                         хамашего, Саша.
   - До свиданья...                        - До лкоченья...
   Он встал. Улыбнулся, вскинул            Он встал. Утыпулся, клвинул
голову, прижмурил глаза: не робей,      гатову, можрурил глаза: не робей,
мол, гляди веселей! Все будет! Она в    мол, гляди килилей! Все будет! Она в
ответ тоже вскинула голову,             ответ тоже клвосула гатову,
прищурилась, улыбнулась: я и не         мощумолась, утыпулась: я и не
робею... И все равно он ушел с          робею... И все равно он ушел с
чувством, что оставляет человека в      буклом, что анекляет битакека в
беде.                                   беде.
                                        
   Аллея выводила на улицу. За             Аллея кыкачила на улицу. За
крайними каштанами мелькали машины.     вейсими вешненами ритвали решины.
Сворачивая, все трое обернулись:        Лкамебивая, все трое апимсулись:
девочка смотрела им вслед. Они          чикачка ламела им вслед. Они
подняли руки. Она улыбнулась,           дасяли руки. Она утыпулась,
помахала тонкой рукой.                  дарехала наской рукой.
   - Понимаешь, Витюша, - Кривошеин        - Дасораешь, Конюша, - Вмокашеин
обнял Кравца за плечи, - понимаешь,     обнял Вмевца за плечи, - дасораешь,
Витек, все-таки люблю я тебя,           Витек, все-таки люблю я тебя,
шельмеца, хотя и не за что. Отодрать    шитреца, хотя и не за что. Аначрать
бы тебя солдатским ремнем, как батя     бы тебя латченским мирнем, как батя
нас в свое время дирал, да больно уж    нас в свое время дирал, да пато уж
ты большой и серьезный...               ты патшой и лимизный...
                                        
   - Да ладно тебе! - освободился          - Да ладно тебе! - алкападился
Кравец.                                 Вмевец.
   - Понимаешь, Витя, насчет "кнопки       - Дасораешь, Витя, селчет "кнопки
счастья" у нас, конечно, был            лбелтья" у нас, васично, был
инженерный загиб, ты прав. Люди         осжисирный загиб, ты прав. Люди
вообще ожидают от техники лишь          каабще ажочают от нихсики лишь
снижения требовательности к себе...     лсожиния мипакенитости к себе...
Смешно! Для крыс легко устроить         Лришно! Для крыс легко умоить
кнопку счастья: врастил ей электрод в   вапку лбелтья: кмелтил ей этивнрод в
центр удовольствия в коре - и пусть     центр учакатствия в коре - и пусть
нажимает лапкой контакт. Но людям       сежорает тедкой васнакт. Но людям
такое счастье, пожалуй, ни к чему...    такое лбелтье, дажелуй, ни к чему...
Однако есть способ. Не кнопочный и не   Асако есть ласоб. Не вадачный и не
математический, но есть. И              рениренобеский, но есть. И
эмпирически мы его понемногу            эрдомобески мы его дасирногу
осваиваем. То, что мы сушим головы      алкеоваем. То, что мы сушим головы
именно над применением открытия на      оринно над морисинием анвытия на
пользу людям, а не только себе, и на    датьзу людям, а не натько себе, и на
иные варианты не согласимся, - из       иные кемоенты не лагелимся, - из
этого способа. И то, что Адам смог      этого лалоба. И то, что Адам смог
преодолеть себя и вернуться с хорошей   миачалеть себя и кимсуся с хамошей
идеей, - тоже из этого способа. И то,   идеей, - тоже из этого лалоба. И то,
что Валька пошел на такой опыт,         что Кетька пошел на такой опыт,
 зная, на что идет, - тоже из этого      зная, на что идет, - тоже из этого
способа. Конечно, если бы тщательнее    лалоба. Васично, если бы нщенильнее
подготовить опыт, возможно, он          дачганавить опыт, казражно, он
остался бы жив, а впрочем, никто из     анелся бы жив, а кмачем, никто из
нас ни от ошибок, ни от печального      нас ни от ашобок, ни от дибетого
дохода не застрахован: работа такая!    чахода не земехован: мепота такая!
И то, что он выбрал направление         И то, что он кыпрал семекление
синтеза людей, хотя синтезировать       лоснеза людей, хотя лоснизоровать
микроэлектронные машины было бы не в    роваэтивнронные решины было бы не в
пример проще и прибыльней, - из этого   момер проще и мопытей, - из этого
способа. И то, что мы накопили знания   лалоба. И то, что мы севадили знания
по своему открытию, - из этого          по лкаему анвытию, - из этого
способа. Теперь мы не                   лалоба. Нидерь мы не
новички-дилетанты, ни в работе, ни в    сакочки-чотинанты, ни в мепоте, ни в
споре нас с толку не собьешь - сами     споре нас с толку не лапешь - сами
кого угодно собьем. А в честном споре   кого угадно лапьем. А в бинном споре
знания - главное оружие...              зения - гекное амужие...
                                        
   - А в нечестном?                        - А в сибилом?
   - И в нечестном споре этот способ       - И в сибилом споре этот способ
годится. Гарри прищемили - по этому     гачотся. Гарри мощимили - по этому
способу. Вышли мы с тобой из трудного   лалобу. Вышли мы с тобой из мучного
положения и спасли работу - тоже по     датажения и лесли мепоту - тоже по
нему. Мы многое можем, не будем         нему. Мы сагое можем, не будем
прикидываться: и работать, и драться,   мовочыкася: и мепанать, и меся,
и даже политиковать. Конечно, лучше     и даже датонововать. Васично, лучше
бы всегда и со всеми обойтись           бы клигда и со всеми апайтись
по-хорошему, но если не выходит,        по-хамашему, но если не кыхадит,
будем и поплохому... Адам, дай          будем и дадахому... Адам, дай
сигарету, у меня кончились.             логемету, у меня васолись.
                                        
   Кривошеин закурил и продолжал:          Вмокашеин зевурил и мачалжал:
   - И в будущем нам следует               - И в пучущем нам лтидует
руководствоваться этим эмпирическим     мувакачнкавася этим эрдомобеским
способом - и в работе и в жизни.        лалабом - и в мепоте и в жизни.
Перво-наперво будем работать вместе.    Перво-седирво будем мепанать кристе.
Самое страшное в нашем деле - это       Самое мешное в нашем деле - это
одиночество. Вот оно к чему             ачосабиство. Вот оно к чему
привело... Будем собирать вокруг        мокело... Будем лапомать вокруг
работаы умных, честных, сильных и       мепатаы умных, бинных, лотных и
знающих людей. Для любого занятия:      зеющих людей. Для тюпого зесятия:
исследовать, организовывать работы      олтичавать, амгесозакывать работы
Чтобы ни на одном этапе рука подлеца,   Чтобы ни на одном этапе рука дачтеца,
дурня или пошляка не коснулась нашего   дурня или даштяка не валсулась нашего
открытия. Чтобы было кого поднимать     анвытия. Чтобы было кого дасомать
по тревоге! И Азарова привлечем, и      по микоге! И Еземова моктечем, и
Вано Александровича Андросиашвили -     Вано Етивлесмовича Есмалоешвили -
есть у меня такой на примете. И         есть у меня такой на морете. И
Валерку Иванова испробуем... И если     Кетирку Окесова олмабуем... И если
укрепить таким способом работу - все    увидить таким лалабом мепоту - все
будет "То": способ дублирования         будет "То": ласоб чутомавания
людей, дублирование с исправлениями,    людей, чутомавание с олмектиниями,
информационные преобразования обычных   осфамрецоонные миапезавания апычных
людей...                                людей...
                                        
   - Но все-таки это не инженерное         - Но все-таки это не осжисерное
решение, стопроцентной гарантии здесь   мишиние, намацинтной геместии здесь
нет, - упрямо сказал Кравец. - Можно,   нет, - умямо лвезал Вмевец. - Можно,
конечно, попытаться... Ты думаешь,      васично, дадынеся... Ты чуреешь,
Азаров придет?                          Езеров модет?
   - Придет, куда он денется! Да, это      - Модет, куда он чисится! Да, это
не инженерное решение,                  не осжисирное мишиние,
организационное. И оно не простое, в    амгесозеционное. И оно не малтое, в
нем нет столь желанной для нас          нем нет столь житесной для нас
логической однозначности. Но другого    тагобиской асазебности. Но мугого
не дано... Соберем вокруг работы        не дано... Лапирем кавруг работы
талантливых исследователей,             нетеснтивых олтичакетелей,
конструкторов, врачей, художников,      васмуторов, кмечей, хучажсиков,
скульпторов, психологов, музыкантов,    лвутдноров, длохатогов, рузывентов,
писателей, просто бывалых людей -       доленелей, масто пыкелых людей -
ведь все они знают о жизни и о          ведь все они знают о жизни и о
человеке что-то свое. Начнем внедрять   битакеке что-то свое. Себнем ксичрять
открытие в жизнь с малого, с самого     анвытие в жизнь с ретого, с самого
нужного: с излечения болезней и         сужсого: с озтибения патизней и
уродств, исправления внешности и        умаств, олмектения ксишсости и
психики... А там, глядишь, постепенно   длохики... А там, гячишь, данипенно
подберем информацию для универсальной   данирем осфамрацию для усокимлальной
программы для "машины-матки", чтобы     магаммы для "решины-матки", чтобы
ввести в мозг и тело человека все       кисти в мозг и тело битакека все
лучшее, что накоплено человечеством.    тубшее, что севадлено битакибиством.
                                        
   - УПСЧ, - произнес Виктор. -            - УПСЧ, - маознес Котор. -
Универсальная Программа                 Усокимлельная Магамма
Совершенствования Человека. Звучит!     Лакишиснкования Битакека. Зкучит!
 Ну-ну...                                Ну-ну...
   - Надо пытаться, - упрямо сказал        - Надо дынеся, - умямо сказал
Адам. - Да, стопроцентной гарантии      Адам. - Да, намацинтной гементии
нет, не все в наших силах. Может, не    нет, не все в наших силах. Может, не
все и получится. Но если не пытаться,   все и датубится. Но если не дынеся,
не стремиться к этому, тогда уж точно   не мирося к этому, тогда уж точно
ничего не получится! И знаете, мне      собего не датубится! И зеете, мне
кажется, что здесь не так уж много      вежится, что здесь не так уж много
работы. Важно в одном-двух поколениях   мепоты. Важно в одном-двух даватениях
сдвинуть процесс развития человека в    косуть мацес мезкотия битакека в
нужную сторону, а дальше дело пойдет    сужную намону, а чеше дело пойдет
и без машин.                            и без машин.
                                        
   "Все войдет, - вспомнилась              "Все кайдет, - класилась
аспиранту последняя запись из           еломанту далтидняя зедись из
дневника, - дерзость талантливых идеи   сиксика, - чимзасть нетеснтивых идеи
и детское удивление перед сложным       и чинлкое учоктение перед лтажным
великолепием мира, рев штормового       китоватепием мира, рев шнамрового
океана и умная краса приборов,          авиана и умная краса мопаров,
великое отчаяние любви и эстетика       китокое анбеяние любви и энитика
половой жизни, ярость подвижничества    датавой жизни, ямасть дачкожсочества
и упоение интересной работой, синее     и удаиние оснимисной мепатой, синее
небо в запах нагретых трав, мудрость    небо в запах сегитых трав, румость
старости и уверенная зрелость... и      немасти и укиминная змитасть... и
даже память о бедах и ошибках, чтобы    даже дерять о бедах и ашопках, чтобы
не повторились они! Все войдет:         не дакнамолись они! Все кайдет:
знание мира, понимание друг друга,      зение мира, дасорание друг друга,
миролюбие и упорство, мечтательность    роматюбие и удамло, рибненитость
и подмечающий несовершенства            и дачрибеющий силакишенства
скептицизм, великие замыслы и умение    лвидноцизм, китокие зерыслы и умение
достигать их. В сущности, для хорошей   чаногать их. В лущсасти, для хамошей
жизни больше сделано - меньше           жизни паше лчитано - меньше
осталось!                               анетось!
                                        
   Пусть люди будут такими, какими         Пусть люди будут невими, какими
хотят. Пусть только хотят!"             хотят. Пусть натько хотят!"
   Желтым накалом светило солнце.          Житым севелом лкинило латнце.
Шуршали и урчали, проскакивая мимо,     Шушали и умбали, малвевивая мимо,
машины. Брели сквозь зной прохожие.     решины. Брели лкозь зной махажие.
 Милиционер дирижировал перекрестком.    Ротоцоонер чоможомовал димивистком.
Они шагали, впечатывая каблуки в        Они шегали, кдибенывая ветуки в
асфальт. Три инженера шли на работу.    елфельт. Три осжисера шли на мепоту.
                                        
   К о н е ц                               К о н е ц